Луноликая

Бледные тени кривыми, жуткими клешними прилегали к недавно побеленному зданию детдома. Последние солнечные лучи практически не попадали на парадный вход, погружая окружение в сумрак, сопровождающий напряженным молчанием. Не прибитая толком доска скрипнула под давлением чужой стопы, аккомпанируя тонко свистящему сквозь щели в стенах ветру. — Вы должны пройти с нами, — прозрачный в бесстрастии голос старшего из Яманака схлопнул потрескивающее безмолвие. Окинула их быстрым взглядом, хмуря брови. Крепкое, тренированное телосложение, высокий рост, бесшумная поступь. И зеленые жилеты джонинов с эмблемой водоворота. Выглянула из-за их спин, но заметила лишь торчащие, дрожащее плечо директора детдома. Вот как. Узумаки ткнул в них пальцем и недовольно завопил: — Никуда мы с вами не пойдём! Уходите! На что эти двое с абсолютно каменными выражениями спустились с крыльца. Их огромные фигуры нависли давящей парой скал, толком не приблизившись. — Не подходите! Один взял Наруто за шкирку, без труда поймав пытавшегося увернуться ребенка, и потащил вперёд, второй грубо цапнул за плечо меня. — Не надо. Я сама. Он — явно старший — проигнорировал мои слова, впившись жесткими пальцами в нежную кожу, отчего я шикнула, однако без пререканий задвигала ногами вслед удалившемуся первого Яманака. Нас тащили сквозь незнакомые, вонючие улочки, переправляли через тупики, не обращали никакого внимания на наши спотыкания, падения, от которых мы отбивали колени в кровь. Здания редели, улицы накрывало пустынным безлюдьем, а деревья становились выше, беспорядочнее, пока мы в конечном итоге не вышли к заграждающей Коноху стене. Вскинула голову на темнеющее небо, щурясь, игнорируя онемение в захваченном плече. Звезды слабо мигали, смотря в ответ, а луна неохотно сменяла солнце. Почувствовала острый укол в шею — я не заметила смазанного движения, ничего, словно мозг сам решил отключить сознание. *** Очнулась привязанная к жесткому стулу посреди пропавшего медикаментами пространства. Лаборатория. Тяжело подняла голову, чувствуя как точка в шее пульсирует, словно пронзая иглой одно и то же место. Сфокусировала взгляд, мельком осмотрела длинный, блестящий белый стол с расставленными в понятном одному хозяину порядке колбами, мензурками, штативом, резиновой грушей, щипцами на подставке… Количество инструментов поражает воображение. Рядом стоящий металлический шкаф заполнен до отказа множеством закупоренных колб с плещущимися химикатами разнообразной консистенции. На проверку дернула связанными за спинкой стула запястьями и резко нагнулась. Ножки оказались приварены к полу. Веревки ничуть не ослабли, стянули запястья, перекрывая ток крови до онемения. Вернулась в прежнее положение, сплюнула горькую слюну. Лаборатория, а не какая-нибудь подземная камера. Это точно Корень? Не столь важно. Если мне действительно планируют ввести закладки, то лучше решить как этого избежать. Своими силами это невозможно. Я чакрой управлять толком не умею, вряд ли чудо случиться и я выжгу ментальное воздействие… «Выжечь» — осенило меня, отчего тело непроизвольно напряглось, а брови нахмурились. Виски кольнуло, будто отвечая на беспокойные мысли. Скривилась. Чёртова мигрень. За спиной противно заскрежетала и хлопнула дверь. Обоняние кольнуло запахом ржавчины, плесени и насыщенный — железа. Замедлила дыхание в намерении как можно меньше слышать комплект знакомого, не позабытого спустя пять лет зловония, однако всю концентрацию, всю свободу мыслей перекрыли сжавшие сзади виски ледяные пальцы. Без предисловий, приветствий, строго, быстро и эффективно, не размениваясь на слова в мозг пробралось миллионы тонких личинок. На лабораторию обрушился нечеловеческий вой, и в этом детском голосе я узнала себя. Эта боль была подобна удару напряженного кабеля изнутри — всё тело сотрясалось в конвульсиях, с непонятной периодичностью погасая вспышки агонии и возвращая их, что чувствовалось впоследствии хуже проткнутой раскаленным прутом конечности. — Шаку, — остановил мучителя неразличимый, сквозь густой туман голос. Чужие пальцы покинули виски, впрочем, не принося облегчения. Опустила голову на грудь, чувствуя как бесятся под кожей знакомые мышечные спазмы, как по подбородку течёт кровь от прикушенного языка, неслышно для шипения в ушах капала на белые полы лаборатории. Мокрые от пота волосы спадали на зажмуренные глаза, в которых словно несколько песчаных щепоток кинули. Сердце стучало одурманенно быстро, вырываясь из корсета рёбер, будто гоняя шторм по артериям и венам. Хриплое дыхание прерывалось свистами. Я не могла упорядочить мысли, подкидывающие кровавые расправы над Яманака, над Корнем. Над Данзо. Если бы могла, то сжала ладони в кулаки от приступа хаотичной ненависти, пожирающей внутренности подобно коршунам. Ублюдки. Закладки вплавляют в мозг. Лишают свободы. Жаждут поработить. Мусор. — Мусор… — пролепетала путающимся, прикушенным языком, слова складывались из невнятного шипения. Откинула голову назад, широко распахнула глаза, глядя на непонятно о чём разговаривающих членов Корня. За плывущей плёнкой непонятно было напряглись они, обратили внимание или же вовсе проигнорировали, но я была слишком разгневанна, чтобы придавать значения мелочам. — Вы, мусор, да как вы смеете отнимать у меня волю… Чертовы бездарные куклы, не… Виски молниеносно сдавили и вместо слов из горла вышел крик. Чувствую, как на лоб что-то прилепили и странный импульс пронзил черепную коробку. Свет сменился темнотой, лишенной всякой боли, пока в конечном итоге окружение не сменилось чем-то непривычным. Неожиданным. Шелест от лёгкого ветра травы под ногами грел слух. Воронье карканье заставило раскрыть глаза и оглядеться. Я стояла на смятом, прожженном пяточке, густой сизый туман нагонял ощущение неестественности, захватывая территорию сна. Сон? Периферийное зрение поймало чье-то движение. Резко повернула голову, напрягшись от увиденного ужаса. Вышедший из глубин тьмы огромный девятихвостый лис отравлял пространство своим дыханием, испепеляя безумным взглядом прутья клетки. Его тёмно-рыжая шерсть практически сливалась с мглой моего подсознания, а глаза сменили вектор внимания на берущий меня в плотное кольцо непроглядный туман. — Учиха… Долго собираешься пялиться? Вздрогнула от пробирающего до дрожи баса Курамы. Я отвернулась от него, оглядывая небо, где летали вороны, но даже их невозможно рассмотреть за застилающим серым сгустком. — Девятихвостый, ты же способен прекратить это? — Почему я должен отвечать кому-то вроде тебя? Хмыкнула, скрестила руки на груди. Сколько же в нем гордыни и презрения. Ожидаемо. — Потому что ты не хотел бы жить в послушной собачке этих ублюдков. — Какая разница в каком сосуде я проведу сорок лет? Не медли, Учиха. У тебя слишком мало времени на пустые уговоры, — горячий воздух врезается в спину, откидывает волосы вперёд. Повернула к нему голову. Курама лежал вплотную к решетке, расслабленно положив морду на скрещенные лапы. Великолепные хвосты завораживающе плавно развеивались по всему пространству клетки, то утопая во мраке, то вновь выглядывая. Спокойно посмотрела в мудрые глаза старого существа, в которых не пряталась ни одна эмоция, однако в них не было ничего положительного. Озлобленный монстр наблюдал, как за диковиной зверюшкой, а в зрачках отражалась моя фигура с поразительно горящим яростью однотомойным шаринганом. — Я сбегу из Конохи, — призналась с не подходящей детскому голосу серьезностью — Рано или поздно. — Мне нет дела до людей. — Ты не хочешь поквитаться с ними? За столетнее заточение, за гнёт и дискриминацию. За отобранную свободу в угоду жалкой трусости. Я не обещаю отомстить за тебя, но в конечном итоге мне придется мстить за себя. Поэтому помоги сохранить рассудок и раздавить тех, кто решил, что ему дозволено гулять по твоей территории. *** От третьего лица: По лаборатории раздался сначала еле слышный всхлип, переходящий в отчаянный крик с нотками визга. Яманака вздрогнул всем телом чуть ли не отпрянув, но нельзя. Он должен был пробраться в подсознание девочки, как бы она не кричала. Время шло, крик перерос в вой. Колбы на полках уже давно дали трещину, угрожая пролить некоторые опасные химикаты. Час, два, девочка уже сорвала голос, но все ещё пыталась кричать. Она билась в конвульсиях, извивалась, в конце концов не выдержала и размякла. Изуна выглядела не лучше пережившего недельные пытки шпиона: кровь текла из носа и рта, кожа посерела, а на висках уродливо набухли вены. Шаку выглядел ужасно, в непонимании таращась на джинчурики. Он не успел что-либо сделать, да хоть вернуться к работе, как дверь с грохотом распахнулась. В комнату неслышной поступью пошёл седой мужчина. Он безразлично окинул взглядом замученного ребёнка и пригладил бороду, ворча под нос: — Тебе нужно больше практики. Даже простенькую закладку на ребёнка поставить не можешь. Тем более ей же всего пять лет. Это не должно было стать столь трудной задачей. — Джун-сан… — прошептал Шаку пытаясь отодрать засохшую кровь. — Ладно. Закладку хоть поставил? — вздохнул старший. Шаку неуверенно кивнул. — Вот и хорошо. Пошли отнесем детей тому юнцу. Прошло как никак десять часов — Десять? — Да. Я со своим ещё семь часов назад закончил. Крепкий орешек, но не крепче этой девчонки. Хотя по большей части здесь виновата твоя неопытность. Младший кивнул, развязал девочку, беря её на руки. Через двадцать минут они стояли в переулке перед маленьким длинноволосым АНБУ. — Вы долго, — заметил спокойный Учиха, невозмутимо следя за приближением безэмоциональных АНБУ-НЕ. Яманака без лишних слов опустили детей на землю, в следующую секунду исчезая в круговороте листьев. Мальчик еле заметно вздохнул, смотря на двоих джинчурики. Подошёл ближе, вглядываясь в черты лица Изуны. Что-то не так. Он долго смотрел на странную девочку и нечто в ней казалось неправильным. Итачи пропустил несколько белоснежных прядей сквозь пальцы. Злодейка память, измываясь над наследником, подкинула специально потерянное в недрах воспоминаний младенческое, пухлое лицо и тянущиеся к нему неуклюжие руки. — Шисуи, выходи. Я один не отнесу их, — встал с корточек, заставил себя оторваться, давя в груди непривычный дискомфорт. Справа послышался насмешливый хмык и в переулке появилась высокая, ухмыляющаяся фигура. — Да что ты говоришь, Итачи. Колись, тебе просто скучно таскать детишек. Итачи молча, непрерывно глядел на друга пока тот, цыкнув, не закинул на спину кривящегося во сне Наруто. Учиха шустро прыгнули на ближайшую крышу, спешно покидая проулок, смазанными для ночных обывателей тенями пересекали десятки домов под шумящий в ушах ветер. Всю дорогу Итачи был молчалив. Шисуи это не на шутку обеспокоило. Он итак раньше не отличался болтливостью, а теперь из него каждое слово с кожей вырывать нужно. — Чем ты обеспокоен? — спросил Шисуи, приземляясь на кривую крышу детдома. — Ничем, — он сжал детские колени крепче необходимого, чувствуя как волосы девочки щекочут шею. — Не ври. Я тебя насквозь вижу, балда. Раздражённо зыркнув на друга, Итачи спрыгнул через окно в спальню детей и положил девочку на ветхую, скрипнувшую раскладушку. Он поджал губы, сдерживая желание вновь пощупать чужие локоны. — Это неправильно. Они дети и всё, что с ними сделали люди из Корня — отвратительно. — Не нам решать. Хокаге закрыл глаза на своеволие Данзо. Мы имеем право только быть незримыми наблюдателями. Шисуи нахмурился, внимательно смотря на названного брата, отвернувшемуся к открытому окну, за которым робко окрашивали просторы Конохи в яркие цвета рассветные лучи. Ветер пробирался внутрь, теребя прозрачный тюль и играя в волосах неучтённых гостей. Напряженная пауза сдавливала щекотливую атмосферу между друзьями. Первые птицы тихо запели снаружи, намекая на окончание смены юных АНБУ. —…Но это для деревни. Закладки — всего лишь мера предосторожности. Мы должны защищать Коноху любыми способами. Тем более им это никакого вреда не принесло. —…Не сказал бы, что насильное привитие идеалов не несёт вреда. Данзо стер их личности, не дав даже шанса прийти к Воле Огня самостоятельно. Шисуи все ещё хмурится, смотря в лицо друга. Что-то вспомнив, сощурился. — Это ведь не все. Наследник клана еле заметно вздрогнул, неосознанно кинув взгляд на девочку. — Имя. Твою сестру так же звали. Но это не она, Итачи. Гений лишь нахмурился, не спеша подтверждать догадку главного своего волнения. — Пошли уже. Тебя Саске заждался. — Ммм, — как-то вяло отозвался он, все ещё прибывая в своих мыслях. — Пойдём, пойдём, а то мелкий проказник все мозги по приходу выест. Шисуи подтолкнул брата к окну. Итачи ещё раз бросил взгляд на Изуну и вместе с другом выскользнул исчез из комнаты.