Свет и тени

В ресторане все так же сидела - с палантином. Аккуратно сложила на коленях, разгладила уголки. Не отдала. Глаз почти не поднимала; пока Света не поняла почему - по белой ткани, от груди, вдруг начали расползаться мокрые пятна. Диана молча, опустив голову, плакала. - Ненавижу тебя, Сурганова. Ненавижу. - О как. Сразу с честности начнем? - Сама просила. - Просила. Снова пауза - Лорка собиралась... но я сказала, что сама должна. Сама. - Спасибо. - Знаешь - вдруг зелень глаз вскинулась, полоснула - Всегда мечтала испытать беспомощность. Ощутить свои пределы. - Получилось? Диана зажмурилась, но слезы полились сильнее. - Свет, я не знаю что тебе говорить. Сурганова вдруг резко встала: - Слушай, что ты из меня зверя делаешь? Хочешь, уйду и до концерта не увидишь? Без репетиций отыграем. Диану вдруг затрясло на стуле - да так, что ходуном заходил столик, на который она оперлась локтями. ***** - Вот. Света вернулась откуда-то, поставила на столешницу два бокала коньяка, тарелку с лимоном. Диана с трудом разжала глаза. Увидев, усмехнулась: - Лимон под коньяк? Сурганова, тысячелетием не ошиблась? - Не ошиблась. Пей. Но Арбенина лишь покачала головой: - Я больше не пью. - Совсем? - Совсем. - Что тогда тебе принести? - Воды. Но вода не помогла. Горло сжимало, годами отстроенный аппарат отказывался воспроизводить ровные звуки. - Свет... - звуки корчились в горле, и стоило усилий протолкнуть их наверх. - Диана, а почему ты не пьёшь? - У меня больше не будет возможности бросить. Все так же хрипло, рвано. Диана роняла слова и никак не могла выплюнуть те самые, самые главные. Без которых она не сможет стоять рядом на сцене. Ради которых и приехала - САМА. - Светка, я тебя не простила. - За что?! - изумлённый взгляд в ответ - Уж мы-то знаем, что никакие измены никогда тебя не колыхали. Ни с чьей стороны. - Светка. Где ты была, когда я от наркотиков подыхала?! Светка, как ты могла, как ты посмела меня бросить - после всех твоих слов?! Как ты могла только говорить или молчать... Ты же видела... Ты же знала, что всем похрен на меня и я всё глубже ныряю в иглу. После всех твоих клятв и обещаний. ГДЕ. ТЫ. БЫЛА. СУРГАНОВА?! Хотелось закричать, разодрать шелк в пальцах, перебить посуду. Но снова лишь запнулась, захлебнулась обвинением - неподвижная, взгляд в колени. Сурганова пила коньяк механически, словно превратилась в хорошо отлаженную живую статую: - Диан, а что ты хочешь от отказника? От брошенки? От больного ребенка, которого проще выкинуть на кафедру при больничке? Как думаешь, мне просто любить? Как ты думаешь, я вообще на любовь способна? - Но ты же меня любила... - Я тебя обожала. Я тебя боготворила, я перед тобой преклонялась. Разве ж это любовь? В такой формулировке вопрос звучал впервые. Несмотря ни на что, любовь Светы казалась Диане константой. - Свет, а сейчас как же? Все тот же спазм - только сильнее, и вдруг тошнотворный сладкий привкус горячего. И вдруг крайне важно стало дышать. Потому что сказанное, выпущенное без страховки перекрыло уже не слова - а воздух. Они всё ещё молчали. Пауза требовалась обеим... и пауза затягивалась... Света улыбнулась, взяв инициативу: - Может, поедим? - Не могу - Диана замотала головой - Я не уверенна, что мне можно сейчас есть. Мне больно. - Где больно? Как? Почему? - Горло. Мне кажется, у меня горлом пошла кровь. Мне больно на связках. ***** Так странно было сидеть в белых стенах, вдвоем. И больницы уже вроде другие - частные клиники, не обшарпанные крашеные стены - а суть все та же. Все та же тоскливость, несмотря на цветы, лифты и панорамное остекление. Света сжимала пальцы: сначала свои, потом перехватила руку Дианы. - Волнуешься, Светуль? Не боись! Я живучая. Не впервой. - Молчи. Вдруг тебе сейчас нельзя? - А если я шепотом? Света полезла за телефоном в карман, набрала в заметках: "Вот тебе игрушка. Буковками давай" "пока голос был - и в голову ничего не шло" "А как пропал - поболтать захотелось?" ***** Их пригласили в кабинет. Но Диана жестом остановила. Чуть качнула головой и скрылась за стеклянной дверью кабинета одна.