Свет и тени

.... и вдруг тёмная повязка легла на глаза. Пальцы Светланы распределили мягкую ткань так, чтобы не было ничего видно. - Диана, если что-то видно: скажи! - Света надеялась на честность - Ты будешь практически обездвижена и лишена возможности меня видеть. Но ты сможешь говорить. Нашим стоп-словом будет... - Сурганова обвела взглядом комнату, наткнулась на обложку одной из книг - Будет "паровозик". Повтори? - Паровозик - резко выдохнули узкие сомкнутые губы. Света провела ладонями по контуру тела гитаристки, пытаясь дать ощутить, что она с ней, они вместе. - Диана, я прошу тебя не пользоваться стоп-словом и дойти до конца. Но ты должна знать, что у тебя всегда есть запасной выход: как стоп-кран в поезде. Ты можешь кричать, стонать, просить остановиться, говорить "нет": я буду продолжать. Это часть игры. Ты должна быть свободна в выражении себя, своих любых АБ-СО-ЛЮТ-НО, абсолютно любых проявлений. НО! Если ты скажешь "паровозик" я мгновенно всё прекращу и развяжу тебя. Ты меня поняла? - и только когда дождалась кивка, тихо закончила - Диана, девочка моя, у тебя всегда есть выбор. Ты готова? И обе замерли. Диана - часто дыша, шевеля запястьями. Света - просто молча смотрела. Разглядывала. Чернильные линии, рёбра, подобравшуюся грудь, пульс на шее. Шебуршание бинта о верёвку. Вдруг Диана закрутила головой - Света надеялась, что темнота всё-таки полная. - Светка?! - Да. - Почему ничего не происходит? - не так страшит что-то конкретное, чаще всего пугает неизвестность - Ты где? - Я здесь. Светлана нашла свой рюкзачок, выудила бальзам для губ: натуральный травяной состав, с отдыха привезла. Пользовалась редко. В его основе был экстракт перечной мяты, который разогревал и пощипывал, вызывая прилив крови. Не сильно его любила... валялся так, скорее по привычке все хранить. Сейчас же была ему рада! Провела по губам, обильно смачивая гелем. Тихо подошла вплотную к Диане, присела - первое прикосновение - развела мизинчиками самые нежные розовые складочки и коснулась губами клитора, оставляя жгучие капли со своих губ. Стек - с небольшим, из мягкой натуральной кожи, достаточно широким, окончанием - покатала ручку в руках. - Диана, я сделаю десять ударов. Чем ближе к концу - тем удары будут сильнее. Ты будешь считать вслух. Каждый удар. Громко. Окинула чуть задрожавшее тело взглядом, наметила бедро... Тёмная плотная кожа опустилась на родную, тоненькую, Динкину, оставляя чуть розоватый след. РАЗ Света выдохнула. Голос есть - уже хорошо. Потому что одно дело представлять и быть полным решимости - и совсем другое, когда реальным ожогом что-то входит в твою собственную кожу. Не остались без внимания дёрнувшиеся колени - видимо, в попытке их свести. Бальзам для губ. Да. Болезненно жжет. Минут пять они стояли в полной тишине. Света дышала и рассматривала стоящую напротив неё Диану снова... короткие пальчики ног, подрагивающие колени, розовые чуть сморщенные складочки меж бёдер, торчащие уже соски, ключицы, губы, скулы, волосы... чуть повисшие в верёвке ладони. Подошла ближе: кожа имела разный оттенок: от светлого до чуть розоватого, слегка проступившие сосудики... приоткрытые совсем чуть-чуть губы, крылья носа подрагивающие от дыхания. Она стояла тихо-тихо. Как доктор, Света хорошо представляла что сейчас происходило в организме гитаристки. Биологически, человек получает основной процент информации через зрение. Современное поколение, привыкшее в современном мире смотреть, превратило визуальный контакт чуть не в единственный. (Света вспомнила взгляд, который вскинула Диана на неё перед повязкой) Современный человек хуже улавливает звуки, а обоняние чаще всего совсем снижено. Мало ощущаются текстуры... даже ткани, которые касаются непосредственно тела, мало кто осознаёт. А организм, лишенный зрения и не получающий информации через привычный канал, начинает срочно восстанавливать недостающие объемы... обостряя все ощущения и чувства. Света взяла невесть откуда попавший под рукой карандаш, провела острой частью от колена... по бедру, вокруг живота, через сосок... начала легко "заштриховывать" бока твердеющей горошины. Одновременно коснулась губами губ, языком скользнула по зубам, углубила... Боковым зрением скосила взгляд вниз... Ожгла стеком щиколотку. ДВА Голос задрожал... Света собрала его своими губами - поцелуя не разорвала. Дрожит - значит, больнее. И не потому, что удар сильнее - а потому что место такое: кожа тонкая, натянутая, кровеносные сосуды и нервы близко. Плюс вес тела - тоже на ноги. Света ласкала кожу губами: съехав с поцелуя - к щеке, с щеки - к мочке уха, от уха - к шее, груди. Надавила грифельным острием в центр соска. Обдумывала удар... замахнулась легче, мельче... по тому же месту на щиколотке; замах - легче, но на уже обожжённую кожу ощущается много сильнее. ТРИ "не вскрикнула" - мысленно отметила Света... Она сама сосредоточилась на ощущениях, прикрыв глаза... ей хотелось чувствовать, ощущать Диану Встроиться ей под кожу... ощутить её ощущениями ... она очень боялась "пережестить", пробить кожу сверх меры... но... одна треть почти пройдена, а Диана, казалось, была в совершенном уме и трезвой памяти. Дыхание почти ровное. Щеки почти бледные. Не долго задерживаясь, почти сразу же, отступая на шаг, замахнулась, снизу вверх, плавно... ... с силой конец стека впечатался между раздвинутых ног, широким концом лёг на всю промежность ЧЕТЫРЕ Вдох. Выдох. Судорогой. Дёрнулась. Ситуация стала выходить из-под контроля: то ли не хватало практики, то ли Света жалела Диану и от этого её кидало в крайности. Потому что сейчас было явно больно. Света сама вздрогнула - увидев, как мотнулась в сторону голова Арбениной - хорошо, что вбок, а не назад!!! А что было бы, если бы со всей силы впечаталась макушкой в твёрдое дерево двери? Разрываясь, между двумя идеями, она всё-таки решила начать с ощущений. ... лед в стаканее немного стаял. Света сделала глоток ледяной воды с кубиками, стала на колени перед Дианой, коснулась своими холодными губами всего опухшего от удара и геля лона. Пару секунд дала привыкнуть к новым ощущениям. Постепенно, вжималась глубже, лаская языком через охлаждающую воду. Массируя ступни, пальцы, бедра, полукружья попы - всё, куда могли дотянуться руки из этого положения. Кожа Дины пошла местами мурашками, на ощупь - шелковой, чуть влажной. "Не холодно ли? - мелькнула мысль - При боли кровь отливает от конечностей и приливает к внутренним органам, даже в теплом помещении можно замерзнуть" Вдруг захотелось ласки - дарить. ... раздвигала языком стеночки, отлавливая недотаявшие льдинки, пыталась глубже протолкнуть воду и не пролить - ногам тогда точно будет холодно. Вкус мешался... и запах - холода и теплоты, начинающегося (возможно?) возбуждения. - Дина, ты на вкус как устрица - прошептала, когда проглотила воду. - Тягучая, свежая... Больше не больно там? кончиком носа прошла путь языка, чуть прикусила маленький затвердевающий и холодный клитор скользнула к бедренной складке медленными лёгкими-лёгкими поцелуями прошлась вдоль кромки живота, лизнула в пупок Не касаясь сосков поцеловала кругом грудь запустила ладони на макушку, под волосы, помассировала волосы. стянула с себя верх одежды (Дина все равно не видит, это не помешает!) положила на плечи и под голову - если дёрнется вдруг назад, чтобы под головой была мягкая ткань. Соски Светы тут же встали от холода и от... близости невозможной и неведомой Дине близости. Затаила дыхание, подняла свою грудь... сосками, только тёплыми сосками провела узор по низу живота Дины... Не дожидаясь, пока осознает схватила стек, с силой впечатала в одну раскрытую ладонь, другую, и снова - снизу вверх по промежности. ПЯТЬ ШЕСТЬ СЕМЬ Надо было выдержать. Причем, надо было выдержать не только Динке, но надо было выдержать и ей, Светлане. Потому что при виде безвольно дёрнувшейся, провисшей на верёвке руками Дианы, что-то прострелило сердце. Губы гитаристки подрагивали и кривились... сейчас можно было увести в облегчение, в возбуждение. Разогретая ударами кожа воспринимала сейчас всё гораздо острее. Кровь, в которую выплеснулся в момент целый коктейль гормонов - от кортизола до дофамина, природные механизмы обезболивания, дали бы сейчас яркий, феерический оргазм. Велик соблазн был пойти по этому пути... беззащитная, открытая всеми уголочками, доступная к любым ласкам, уже разгорячённая... постанывающая Динька... как хотелось услышать стоны и крики наслаждения!! Увидеть не конвульсии болевых подёргиваний, а судороги оргазма - который ограничен в пространстве (верёвки же), и не давал возможности вернуть прикосновением к Светлане. Оставалось бы только стоять и принимать, ощущать пронизывающие волны изнутри. Но... нет, второго раза такого не будет. ...поэтому убедилась, что голова гитаристки безопасно упирается в мягкую Светину одежду и не ударится об дверь... Бедро. Сильно. ВОСЕМЬ Резкий крик пронзил стены - гортанный, низкий. "Хорошо... хорошо, Динка, хорошо! Молодец! Кричи!" - мысленно поддержала её Светлана, боясь помешать... боясь вторгнуться в то пространство, что разворачивалось теперь внутри Дианы. Темнота... темнота, в которой постепенно каждым нервом, каждым ощущение проступают ощущения: воздуха по коже, дерева под спиной, боли - в точках ожогов стеком. Наступает момент, когда боль выходит за свой предел, и всё, чем владеет человек - собой - отступает. Это как долго висеть на турнике: в какой-то момент пальцы разжимаются сами собой. Так и здесь: в какой-то момент, перейдя свой собственный порог восприятия, мышцы просто физически расслабляются. Абсолютно. Все. И неважно, чем было вызвано напряжение. Такой пик, переломный момент. Крик - это хорошо в такой ситуации; слёзы - это хорошо! Со слезной жидкостью выходят гормоны стресса - поэтому бывает легче "на душе" после бурных рыданий. Слезами горю очень даже поможешь! Вернее, поможешь самому себе пережить это самое горе... невыплаканные слезы, съедают человека изнутри. А при боли спазмы не только схватывают - а потом и расходятся, как ответ организма. Чем сильнее человек, чем больше он в себе несет, чем дольше терпит - тем ярче реакция и сильнее расслабление. Не теряя долго времени... ...Света вылила из стакана остатки таяного льда, намочив стек. Сухая и мокрая кожа бьют по-разному. Мокрая - больнее, до ярких синяков и кровоподтёков. Следы оставлять не хотелось. Особенно там, где их мог кто-то увидеть - дабы не компрометировать Диану. Встала чуть сбоку. Приготовилась сама... приготовилась даже к совсем яркому крику, бесконтрольному, впервые выдохнув совсем, позволяя себе отпустить саму себя тоже - осталось два. Дважды выдержит. Выдержит, раз до сих пор не сдалась. На Свету вдруг нахлынула её собственная боль; воспоминаниями слёзы покатились по лицу, тихие и явно для Дины незаметные. Но, учитывая состояние и подрагивающие руки Светы, удар будет совсем другим - первый настоящий удар, первый удар боли, возвратный, от Светы к Дине. Первый удар ИХ боли. Размахнулась наполовину - не до конца. Кожа мокрая - и впечатала на нежное место внутри бедра. ... секунды - чтобы боль от удара полностью вонзилась в мозг, прошла по нейронам и вернулась ощущениями в кожу, разлилась по поверхности. ДЕВЯТЬ Последний. Первый и единственный настоящий. Света готовилась. Она готовилась поймать Диану, оказать помощь - если потребуется. Знала, что можно и сознание потерять и в сабспейс улететь. И заплакать навзрыд. И орать во всё горло. И не сдержать вообще никаких своих мышц... Заранее расслабила и выпутала ноги из петель - теперь их уже не сведёт, и Дина осталась висеть только на руках, хотя ноги были так же широко раскинуты и давали доступ ко всему - как и при фиксации. - Диана... Последний. Самый крепкий. Замах со всей силы - даже свист лёгкий - и кожаный лоскуток, задубевший от ледяной воды, остро и резко пронзает мягкую кожу на другом внутреннем бедре - впечатывается так, что на какие-то секунды продавливает собой углубление в теле. ДЕСЯТЬ ...как только отзвуки голоса затихли, Света стремительно приблизилась совсем-совсем вплотную, чтобы Диана своим телом упала на её. Перехватила трепещущую, без осознанных движений, лишь дернувшуюся от инерции удара, ловко расслабила петли на руках - выскользнули запястья - руки Дианы упали на её плечи. Обняла крепко. Прижала. Кутала, кутала своим телом... словно заворачивала, запеленывала, обнимала со всех сторон: руками, ногами охватывала, покачивала. Молча. Повязку не снимала... ждала, пока успокоится кожа. Пока конвульсивные подёргивания не погаснут совсем. - Шшшш... - успокаивающе шептала, поглаживала - Солнышко моё, любимая девочка моя, милая... Хорошо бы приглушить свет... хотя бы шторами. Но Диана лежала в руках и её совершенно невозможно было сейчас выпустить из объятий. Плотная ткань на глазах пропиталась слезами. Хорошо, что плачет... эта маленькая железная девочка. Сколько горя было пройдено, перенесено... А слёзы... они вымывают все изнутри. Ладонь Светы легла на лоб: слегка помассировала, прошлась по скуле, губам. Пыталась охватить своими прикосновениями всё тело - всю Диану. Передать, дать почувствовать - что в безопасности сейчас. В полной нежности. Пальцы скользят по узлу. Ладонью - приглушить свет. Ткань - вниз, на пол... Веки - красные, опухшие. Крепко сомкнуты подрагивающие ресницы... Ждала Света смотрела так... Так смотрят на любимых enfant terrible Так смотрят на тех, в присутствии которых болят даже кончики пальцев - от неотданных прикосновений. Смотрела. - Я люблю тебя, Динка.