Шлюха в постели, надежный партнер в бизнесе, психотерапевт в отношениях

В начале было Слово. Так сказано в Евангелии от Иоанна. И так же получилось у меня. Я еще даже не успел раздуплиться, сознание только-только вынырнуло из грязного булькающего похмельного болотца, сделало первый глоток чистого воздуха, и тут же оформилось в Слово. Слова. — Надеюсь, у нас ничего не было? — все еще не открывая глаза, поинтересовался я. Мне было страшно не просто глаза открыть, а даже просто попытаться проанализировать собственное самочувствие, ведь я наверняка и сам бы мог дать ответ, было у нас что-то или нет. Матрас рядом со мной тихо скрипнул, с тихим хлопком закрылась крышка ноутбука, потом его положили по центру кровати, от чего одеяло, которым я был накрыт, чуть натянулось… Одеяло. Хорошо. Тепло. Под ним — я. Кажется, в одежде. — Ничего, я даже не раздевал тебя, — холодно отозвался мужчина. Голос его не такой веселый, как вчера. Странно, а я думал, он будет язвить и издеваться… — Почему так? — медленно, чтобы не проснулась свернувшаяся клубком змей мигрень, баюкающая тошноту, я пошевелил руками, коснулся своего живота, нащупав ряд застегнутых рубашечных пуговиц, провел по поясу брюк… — Вот именно из-за этого, — фыркнул Фролов. Матрас прогнулся, раздались приглушенные толстым ворсом ковра шаги… — И как ты меня донес? — продолжил я выпытывать. Стыдно не было. Если уж позориться — то до конца. — Попросил охранников, они помогли довести. — Пиздец. А нет, всё-таки стыдно. — И как они отреагировали, когда ты приволок в кровать пьяного мужика? Я на пробу приоткрыл веки, посмотрел на мир сквозь решетку ресниц… — Они привыкли видеть в моем доме мужчин в разных состояниях, — мрачно пояснил Фролов. — Вставай, пей таблетки. Надо блевать — дверь там. Я приоткрыл глаза чуть шире, попытался рассмотреть нависающего надо мной человека со стаканом в руке… — Блять… — прохрипел я, подрываясь на ноги. Еле успел добежать до ванной комнаты и запереться там, сгибаясь в земном поклоне белому другу. Звал Ихтиандра я долго, но так до него и не докричался. Но стало чуть полегче, даже дышать получалось спокойнее. Головная боль — херня по сравнению с тошнотой. Приняв контрастный душ, я вернулся в спальню, но хозяина там уже не было. Видимо, тактично удалился, оставив меня наедине со своим похмельем. Спасибо ему за стакан воды и таблетки на столике, но мне, кажется, пора домой… Мучаясь от мигрени, я вышел в коридор, потом налево… Нет, тупик. Значит, направо? Я толкнул первую попавшуюся дверь, но там оказалась гостевая спальня. Гостевая — потому что слишком необжитая и пустая. Зачем, спрашивается, было класть меня рядом с собой, рискуя оказаться заблеванным, если есть гостевая спальня? — Тебе не стоит сейчас никуда уезжать, — Фролов подкрался бесшумно и осторожно взял за плечи, развернул к себе… — Поспи, а вечером я вызову тебе такси. — Сейчас вызови мне такси, — заупрямился я, тупо пялясь на него, будто видел впервые. — Послушай… — Нет, это ты послушай! — тихонько, чтобы не растрясти и без того шальную голову, воскликнул я, скидывая его руки со своих плеч. — Я набухался и тупанул, ясно тебе? Это минутная слабость, а не приглашение трахнуть себя, ясно? Я. Не. Гей, — разделяя каждое слово, отчеканил я, с каждой секундой все сильнее и сильнее убеждаясь в собственной правоте. Глаза Фролова всего на секунду полыхнули гневом, таким густым, что хоть бери и на хлеб намазывай, но потом, сумев взять под контроль свои эмоции, он вдруг достаточно мягко и покладисто произнес: — Конечно, я знаю. Я же не дурак, чтобы поверить, будто ты что-то там осознал, понял и принял… — Вот именно! — …Никаких иллюзий на этот счет! Просто ложись обратно в кровать и поспи. Обещаю, как только тебе станет лучше, я отправлю тебя домой! Он в тот момент показался мне искренним, и я, к своему стыду, поверил. Подумав пару секунд, помолчав для вида, я согласно кивнул и вернулся в спальню, проваливаясь в сон еще на несколько часов…

***

Второй раз я очнулся уже под вечер. Вернее, после обеда, когда солнце потихоньку начало заползать за горизонт, рассыпая розовые лучи по совершенно пустой спальне. Внизу слышались осторожные шаги и приглушенные разговоры, как обычно ходят и говорят люди, старающиеся не разбудить еще спящих. Странный он. И я странный. Не верится как-то, что он действительно просто вызовет мне такси. Осторожно, чтобы не проснулись мигрень и тошнота, которые как будто улеглись, то ли действительно сон помог, то ли таблетки чудодейственные, я поднялся на ноги и, придерживаясь за стены, поплелся в ванную. Нет, всё-таки, еще не до конца оправился. Вон как тяжело далось мне это путешествие в десяток метров. Я вцепился в края раковины, переводя дух, и, только восстановив равновесие и душевное, и прочее, смог выкрутить кран с ледяной водой и умыться. Тщательно прополоскал рот, потом нашел ополаскиватель для десен, если уж зубной щетки мне не видать… Боже, а выгляжу, как чучело! Кожа бледно-зеленая, как у мертвеца, под глазами такие круги, что никаким пришельцам с их полями не нарисовать столь удивительный узор из сосудов, а губы потрескались так, что ими шевелить было больно. А говорить-то придется. В дверь коротко постучали. — Ты живой там? — Да, — хрипло отозвался я, устало пялясь в тусклые глаза своего зазеркального брата-близнеца. — Я сейчас… Еще раз умывшись, я кое-как пригладил волосы и вышел, уже и не зная, а стоит ли вообще что-то говорить. Фролов смерил меня внимательным взглядом, в котором не было ни капли веселья, потом открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл, так что зубы едва ли не лязгнули. Нечего сказать, согласен. Ладно, хер с ним. Что я как маленький? — Ну, я, наверное, поеду. — Давай, — он резко развернулся и вышел из спальни, на ходу доставая мобильный телефон из кармана домашних брюк. Я последовал за ним, по лестнице вниз, в достаточно скромную гостиную. — Бугский спуск тридцать, пожалуйста, — произнес он в телефон, неотрывно глядя в окно, где снегом заметало улицу. Я оглянулся в поисках своего пальто, и обнаружил его на крючке. — На Преображенскую сорок, — сказал Фролов диспетчеру. — Хорошо, ждем. Он кинул смартфон на подоконник чуть более раздраженно, чем положено, и обернулся, будто готовый начать выяснять отношения. Ну не-ет, вот сейчас вообще не хочется. Никогда не хочется. Осознание, что он действительно вызвал мне такси и готов вот прямо сейчас отпустить домой, даже не пытаясь предпринять какие-то меры, чтобы остановить, почему-то не обрадовало, а как-то… обидело. Я ведь точно запомнил, как он говорил вчера, что не выбирал, в кого влюбляться. Значит, всё это хрень, да? Разговоры про влюбленность и всё такое. Да и не было никаких разговоров, если честно. Просто спизданул что-то по пьяни вот и всё. Зло фыркнув, я отвернулся и принялся одеваться. Ну и ладно, ну и пожалуйста! Но, не попрощавшись, как-то… — Ладно, пока, — буркнул я, запахнув пальто. Вскинул глаза на Фролова, что всё это время будто даже смотрел, не отрываясь. Очень хотелось спросить, но… Но я как-то не решался. Да и сформулировать мысль так, чтобы меня поняли правильно, не получалось. Ну и зачем? Любое действие или откинет нас друг от друга, или оставит всё так, как есть, или же… Нет, о третьем варианте даже думать страшно. Постояв еще с пару неловких секунд, я открыл дверь и вышел во двор, так и не узнав, приехало такси или нет. Охрана вежливо попрощалась со мной, пропуская без вопросов, и я оказался за воротами частного дома, на достаточно аккуратной и какой-то совсем уж европеизированной улице, на которой, впрочем, было так же холодно и сыро, как и везде. И о чем я думаю?.. Такси пришлось ждать еще пару минут, но когда я уже оказался в салоне, вроде, в тепле и комфорте, с каждым километром, разделяющим нас с Фроловым, в голове начинали возникать всё новые и новые, а вернее, хорошо забытые старые, тревоги. Некстати вспомнились долгие одинокие вечера, непонятная тоска по старой работе, растерянность от того, что я совсем не скучаю по невесте, и пиздец как скучаю по начальнику, мысли о подмене понятий, сомнения, а так ли я воспринимал свое уважение к нему… А потом — блок. Запрет на подобные мысли. Работа-работа-работа. И дикое желание оказаться в крепких объятиях, что, подобно ночным кошмарам, преследовало меня весь год. — Приехали. Я выудил бумажник, отсчитал нужную сумму и отдал водиле. Выбрался из машины, полез в карман… Ключей нет. Телефон есть, а ключей нет. Даже в подъезд не попасть. Судорожно обшарив все пальто, я понял, что уже нихрена не найду. Выронил где-то… Так, звонить слесарю это, конечно, в первую очередь, но тут так холодно. Миллион оправданий своему поступку, миллиард аргументов, и вот я уже снова в том же такси мчусь без оглядки на охуенные блядки. Нахуя, а главное зачем? Боже, что же я творю?!. Вот уж прав был дружище Сократ: кто хочет, ищет возможности, а кто не хочет — причины. Какой же я идиот всё-таки. Мог бы поехать в гостиницу, например! Фролов совсем не выглядел удивленным, только несколько мрачным, будто его уже порядком подзаебали мои метания. Он молчал, а я, конечно же, должен был что-то сказать. — Ключи где-то потерял, можно я… перекантуюсь у тебя до завтра? — И что, совсем не боишься, что я над тобой надругаюсь? — иронично вскинув бровь, поинтересовался Виктор, но ответа не дождался. — Проходи на кухню, я как раз заканчиваю с готовкой. Стоило бы заткнуться и сделать то, что от меня требовалось, но какой-то черт дернул меня за язык ляпнуть: — Хотел бы — давно уже заломал бы. Фролов, который как раз мешал что-то очень вкусно пахнущее на сковороде, со злостью швырнул деревянную лопатку на стол и резко развернулся ко мне, так что я едва ли не грохнулся от неожиданности с высокого барного стула. — Я тебе не какое-то животное, понятно? — зарычал он, в мгновение оказавшись рядом. Схватил за воротник рубашки, притянул к себе, так что мы оказались близко-близко… Да что же со мной происходит-то? — Я целовал тебя там только потому, что ты отвечал мне! Если бы ты сказал сразу «нет», я бы… Ох, черт, кажется, я совсем с катушек слетел, раз вместо злости или страха я испытываю то, что никогда не должен был вообще испытывать по отношению к мужчинам. — Ебать тебя насильно я бы никогда не стал, понятно тебе или нет?! — рявкнул он, а у меня на слове «ебать» внутри что-то торкнуло, а потом вдруг закоротило проводку. Искра, буря, безумие… И дальше по списку. — Андрей, ты меня слушаешь вообще? — Фролов притянул меня еще ближе, и я вдруг до одури захотел спросить кое-что, волчком вертящееся у меня на языке весь этот год. — Если бы тогда нам не помешали, ты бы меня трахнул, да? — хриплым от невесть откуда взявшегося возбуждения голосом прошептал я, неотрывно глядя ему в глаза. — Прямо там, в туалете ресторана, пьяного и ничего не соображающего, зная, что в зале меня ожидает невеста? Да? Разве это не «насильно»? Если я не мог сказать «нет», это еще не значит, что я говорил «да»! Он отпустил воротник моей рубашки и медленно отстранился. Нахмурился, будто обдумывая что-то. Ой как мне не хотелось из себя обиженку корчить, ведь я правда в тот день хотел, чтобы он меня целовал, хотел его, но… — Ладно, ты прав, — наконец-то произнес мужчина, возвращаясь к готовке. — Я просто не подумал, что для тебя это может иметь такое серьезное значение. Я так сильно хотел тебя все эти годы и в тот конкретный момент, что забыл обо всём. Я твердо решил молчать, не усугублять ситуацию, но что-то совсем уж от меня не зависящее заставило открыть рот и произнести достаточно длинную фразу, которую можно было бы оборвать на середине, если бы я был чуть более здравомыслящим. — Основная проблема, думаю, была в том, что на тот момент я встречался с девушкой, а не в том, что я так панически боюсь секса с мужчиной. Фролов замер на секунду, обдумывая мои слова. Медленно обернулся, прищурился… — Мне показалось, или ты имеешь в виду, что… не против… Как бы это помягче… Страх, возникший из ниоткуда, резко схватил меня за горло, и я быстро выпалил: — Нет! Тебе показалось! И закроем эту тему! Ели мы практически в полном молчании, изредка перекидываясь фразами на какие-то общемировые темы, подобно тем, что любят размусоливать в очередях к терапевту. — Тебе сюда. Когда мы уже вечером, после максимально унылого ужина собирались идти спать, Фролов толкнул дверь в гостевую комнату и, не оглядываясь, пошел дальше по коридору в свою спальню. Ну да. Гостевая. Не положит же он меня снова рядом с собой. Зачем? Я наскоро принял душ, запрещая себе думать обо всякой ерунде, почистил зубы выданной мне новой щеткой, переоделся в найденные на кровати домашнюю футболку и штаны, и забрался под одеяло, только сейчас вспомнив, что так и не позвонил слесарю… …Сон не шел. Вообще. Я крутился, как уж, стягивая с матраса простыню, то и дело переворачивая подушку холодной стороной, чтобы через пару минут снова начать вертеться. Отвратительно. Вся ситуация просто днище. 00:34 Что-то мне подсказывало, что я не мог уснуть не потому, что выспался, а потом… Блять, да потому что едва ли реальность начинает куда-то проваливать, в голову тут же лезут мысли, которые я так тщательно гнал от себя весь день. Может, правда просто трахнуться с ним и всё? Я ведь хочу. Правда хочу! Ой дурак… Я перевернулся на другой бок и крепко зажмурился. Досчитал до десяти. Нет, нихера. Быстро откинув одеяло, я спустил ноги на пол и неторопливо, давая себе время передумать, направился к двери, понимая, что с каждым шагом и уверенность крепчает, и… член тоже. Фролов не спал. Лежал на кровати, барабанил пальцами по клавишам ноутбука, и на мое появление отреагировал спокойно. — Работаешь? — тихо поинтересовался я, прикрывая за собой дверь. — Уже нет, — не глядя на меня, он захлопнул крышку ноутбука и убрал на прикроватный столик. — Писал статью для конференции. Темно. Совсем темно, только с улицы фонари светят, да луна в окно заглядывает. — Хотел чего? — Фролов устроился поудобнее, и… да, вопрос прозвучал нагловато, но вот улыбка, последовавшая за ним, стерла все горькое послевкусие. И я решил не огрызаться. — А ты? — тихо ответил я, прижимаясь спиной к двери. Подходить ближе было как-то стремно. — Ты все еще хочешь… меня? До сих пор? Фролов снова улыбнулся и закатил глаза, но как-то совсем не обидно, будто насмешка та была беззлобная, ласковая. — Всегда, — трагическим голосом, делая отсылку к мальчику-который-выжил, произнес он. — Серьезно, Андрей, не думай там себе слишком многого, окей? Ты просто в моем вкусе. Мой типаж, ясно тебе? Не так часто встретишь людей, которые почти на сто процентов соответствуют твоему представлению о прекрасном. Я хотел бы спросить, что за бред он несет, но Фролов не позволил себя перебить и продолжил. — Ты умный, пусть даже совсем не амбициозный. Ты красивый, и тут даже не спорь! Высокий симпатичный брюнет с потрясающими глазами, что еще нужно? Мне нравится, что ты спокойный, уравновешенный, может, даже несколько флегматичный… Медленно, так, будто боясь спугнуть, он поднялся с кровати и приблизился. Я не отступил только потому, что отступать было некуда. Вскинул голову и сжал зубы, заставляя себя посмотреть в глаза змея искусителя. — Брось, Андрей, я же вижу, что ты хочешь этого! — Фролов взял мою руку, но я точно знал, что, если захочу, смогу освободиться. — Не заставляй меня уговаривать!.. Никто не узнает! — Тогда почему бы мне не трахнуть тебя? — не смог не спросить я, хотя, честно говоря, не особо то и хотел сейчас включать свою альфа-самцовость. Почему-то кнопка не работала. — В следующий раз, — совершенно серьезно пообещал мужчина, еще плотнее прижимаясь ко мне. Так близко, что еще чуть-чуть, и мы просто коснемся всем, а не только руками. — Сейчас я буду сверху. Банальное упрямство отвесило мне звонкую пощечину, и я почти зарычал, подстегиваемый уязвленной гордостью: — Это еще почему?! Фролов оперся свободной рукой возле моей головы и приблизился еще чуть-чуть, и я понял… Блять, до меня наконец-то дошло, что он неотрывно смотрел на мои губы и просто хотел… — Ты закроешь глаза и представишь себя с какой-нибудь Меган Фокс. Ну уж нет! Я хочу, чтобы ты прочувствовал секс с мужчиной, понял, что это значит. — Хочешь меня на свою небесно-голубую сторону перевести? — прошептал я, теперь тоже завороженно глядя на его губы. Черт, чувствую себя просто ванильной барышней в каком-нибудь сериале про безэмоциональную школьницу и сияющего вампира. И хочется, и колется… А объяснять, что никого представлять в постели рядом с ним я не собираюсь, было бы еще более унизительно. — Зачем мне переводить тебя на небесно-голубую сторону, когда смотри-ка, ты уже и так здесь… — он усмехнулся и едва ощутимо коснулся пальцами моей щеки. Черт, мы так близко, что я просто не мог дышать. Ноги не держали, все тело превратилось в набитый ватой плюшевый мешок в форме ростовой куклы. — Глупости! — прошептал я наконец-то, только для того, чтобы сказать хоть что-нибудь. — От одного раза ни на какую голубую сторону я не перейду! Фролов тихо рассмеялся, закивал. — Правильно! Один раз, не… — Заткнись! — шикнул я и первым подставил губы, а потом, испугавшись собственной храбрости, отпрянул, но было уже поздно. Водоворот утянул меня куда-то вниз, адекватность потеряла равновесие, а я потерял ориентацию, да и не только в пространстве. Гетеросексуальность просто помахала платочком и уплыла в закат, и жадные руки содома утянули меня на кровать. Я даже не успел ничего сказать, не успел хоть как-то обозначить что можно делать, а что нельзя, а он уже стянул с меня футболку и впился поцелуем в губы, вытаскивая из головы моей дурной все лишние мысли. Что там я думал про засосы? Нельзя ставить на видном месте? Похер. Просто похер. Точнее, нет, не так. Пусть ставит. Пусть, блять, ставит их везде-е. Я глухо зарычал, подался навстречу ему, целуясь, кусаясь, царапаясь, желая быть ближе-ближе-ближе… Меня будто лишили всех моральных устоев, расцепили все духовные скрепки и скобы, выкинули в мусорное ведро к глупым запретам, и я был вынужден признаться, что желание оказалось настолько сильным, что я оказался неспособен справиться с ним, поэтому, когда его пальцы, смазанные в скользкой смазке оказались во мне… Боже, меня будто подкинуло и перевернуло пару раз, а потом со всей силы долбануло об асфальт. Я заскулил, подаваясь вперед, насаживаясь на его пальцы и желая заполучить что-то большее. — Тише, не так резво, — прошептал Фролов, положив ладонь мне на живот, останавливая. — Расслабься, привыкни. А я уже не мог сдерживаться и тёк, как девчонка, и все тело будто трясло от невыносимого желания… — Пусть будет больно, потерплю, только… — Тш-ш! — колючая щека прижалась к моей щеке, и Фролов почти лег сверху всем своим немаленьким весом. — Ты слишком напряжен. — Да блять, не заставляй меня просить! — рявкнул я уже в полный голос, но он проигнорировал меня. А пальцы, растягивающие меня, тем временем продолжали медленно входить и выходить, и это почему-то стало смущать… так глупо. — Андрей, тише… Губы коснулись поцелуем плеча, шеи, и, когда я уже хотел потребовать слезть с меня и отпустить, Фролов вдруг заговорил. — Я знаю, что ты чувствуешь сейчас. А еще знаю, что ты не понимаешь, что именно ты чувствуешь. Вот здесь, — он вытащил пальцы и обвел подушечками колечко мышц, — очень много нервных окончаний. Тебе приятно и когда я делаю так… Он скользнув внутрь и с силой нажал на стенку со стороны живота. Я дернулся от удовольствия и неосознанно подался навстречу, желая это удовольствие продлить, но он уже убрал руку. — Но я не хочу сделать тебе больно, — прошептал он, снова аккуратно проталкивая пальцы, на этот раз добавляя еще один. Я напрягся, сжимаясь, наконец-то понимая, что он имел в виду. Кажется, прошла целая вечность, пока он наконец-то не решил, что я готов. В голове немного прояснилось, я вспомнил, что не подросток уже, чтобы вот так вот швыряться в быстрый секс, когда можно немного придержать коней и сделать всё по-взрослому. Я наблюдал, как он привычным движением раскатывает презерватив по своему члену, как наносит смазку, потом удобнее устраивается между моих ног и… — Не переживай, — ласково улыбнулся он, осторожно толкаясь внутрь. Я тихо зашипел, не готовый к такому, и Фролов с готовностью вышел, внимательно глядя мне в лицо. — Вдох-выдох, Андрей, — произнес он, а я… Боже, всерьез испугался, что не смогу расслабиться. Мне даже не нужно было ничего говорить или делать, он и сам понял, что я правда стараюсь держать свое тело под контролем, а потому, спустя какое-то время, вновь медленно толкнулся вперед, миллиметр за миллиметром вталкиваясь в меня, так что я просто… Просто задохнулся от ощущения. И больно, и все растянуто до предела, и кажется, сейчас порвется, и как-то неприятно заныл живот, но возбуждение, сука, никуда не пропало! Оно только возросло в разы от осознания, что прямо сейчас, прямо в этот момент член Фролова во мне! Блять, да как так-то?! — Эй, ты тут? — он осторожно коснулся губами щеки и медленно качнулся назад-вперед-назад, от чего перед глазами взорвался фейерверк боли и острого наслаждения… Я тихонько замычал, зажмурился, ожидая, пока тело привыкнет и подстроится, и вскоре это на самом деле произошло. Внутри что-то будто снова закоротило, и сноп искр взвился в небо, и я тоже куда-то там взлетел, подаваясь навстречу, невольно сравнивая эти дикие ощущения с теми, что испытывал с женщинами. Ну вот совсем все иначе! Дыхание становилось все громче, движения все быстрее, а время словно замедлилось. Я не хотел менять позу, я просто плавал на волнах, то касаясь поцелуями его губ, то кусая собственные, в попытке заглушить рвущиеся стоны. Пульс стучал в висках, кислорода не хватало, и я не успевал удивляться, что может быть так приятно от долбежки в задницу, а еще, что очень охеренно отдавать свое удовольствие в чьи-то руки… В прямом смысле слова. Я был уже на грани, и все никак не мог сообразить, чего же мне не хватает для полного счастья, пока Фролов пальцами не обхватил мой член и не сжал в кулаке, начиная двигать рукой в такт своим несколько хаотичным движениям. Это было просто охереть как странно. Я будто вселился в чужое тело, настолько непривычным было всё, что делали со мной в тот момент. Но хотя бы в этот потрясающий вечер я позволил себе отдаться во власть другого мужчины. Я вцепился в крепкие плечи Фролова, откинул голову, чувствуя, что вот еще чуть-чуть и… — Я почти… — прошептал я, дурея от жары, дурея от остервенелого поцелуя, от едва слышного стона, сорвавшегося с наших губ… …Меня вышвырнуло из реальности на несколько минут. Я просто лежал, ощущая на себе вес Фролова и почему-то думая о том, что еще час назад был уверен, что никогда не прощу себе, если подставлюсь. И подставился, и простил. — Уже думаешь о продолжении? — с трудом отдышавшись, ехидно поинтересовался он, приподнимаясь на локтях. — Андрей? — Думаю о том, есть ли у меня выбор, — фыркнул я, прикрывая глаза. Полежал еще пару секунд, а потом оттолкнул его, заставляя откатиться в сторону. — Спасибо, было хорошо. Виктор хмыкнул почти обиженно, отворачивая лицо. — Что не так?! — Да я тут вспомнил… — я повернулся на бок и подпер голову рукой, заглядывая в блестящие глаза мужчины. — Вспомнил, как вчера вечером снимал пальто и разувался. Ключи были в кармане. И телефон. И бумажник. Точно помню, как нащупал их пальцами. Фролов полежал еще секунду, а потом перегнулся через меня и достал из прикроватного столика связку железячек. Кинул на кровать между нами, лег обратно на подушку, прикрывая веки, будто решил лечь спать прямо сейчас. — На. — Спасибо, — безэмоционально ответил я, до боли сжимая холодный металл пальцами, чтобы немного отрезвиться и прийти в себя. — И больше так не делай. Я тоже опустил голову на подушку, планируя полежать еще пару минут, прежде чем идти в душ. Просто отдохнуть, а то я что-то от таких физических нагрузок отвык… Виктор вскинул бровь, медленно открыл глаза и удивленно уставился на меня, приподнявшись на локтях. — И? — Что и? — буркнул я, кидая ключи на столик. Они съехали с края и с тихим звоном упали на пушистый ковер. — Думал, я свалю? Ну да, это было очень хитро и немного подло с твоей стороны, но не хочу я себе врать, понимаешь? Зачем скрывать очевидное? Мне понравилось, ясно? — И ты… — он подполз ближе, но я решительно отодвинулся, отталкивая его от себя руками. — Эй-эй, полегче! Мы все липкие и мокрые! Нежиться в кровати я предпочитаю исключительно после душа, окей? — сразу предупредил я, чтобы потом вопросов не возникало. Фролов только нахально улыбнулся на это, будто именно на такой поворот событий он и рассчитывал с самого начала. Не удивительно, ведь он прекрасно понимал, что, когда я не обнаружу ключи, я поеду к нему. К нему, а не в гостиницу. И приду в постель сам. И предложу себя на блюдечке с гомосексуально-голубой каемочкой. И ни о чем не буду жалеть.