Custodarium

Письмо о поступлении вместе со списком покупок пришло на следующее утро. Ему разрешалось посещать шестой курс, но перед этим, 1-го сентября ему нужно было прибыть раньше чтобы продемонстрировать свои способности и (пере)сдать свои С.О.В.ы в следующем июне, чтобы быть допущенным до Ж.А.Б.А. Гарри записался на Защиту от Темных Искусств, Чары, Трансфигурацию, Уход за магическими существами, Гербологию и Зелья, и был достаточно уверен во всем, кроме последнего; но, к счастью, Флимонт предложил помочь ему разобраться с зельями, которые могли бы спросить. Конечно, Гарри не мог утверждать, что он вообще будет существовать… Миртл Уоррен умрет в июне, если он не вмешается. Теперь, когда у него было больше времени, он обдумывал как ему поступить: Он мог бы просто убить Риддла (опять) и покончить с этим, но в этом плане была огромная дыра. Если он убьет Наследника Слизерина и каким-то образом не исчезнет вследствие парадокса, то, вероятно, проведет всю оставшуюся жизнь в Азкабане. Что еще хуже, если он попытается и провалится, он может оказаться в Азкабане даже не изменив будущего. Так что Гарри решил отложить убийство на крайний случай. Второй вариант: он мог бы представиться путешественником во времени и поделиться своими воспоминаниями с каким-нибудь авторитетным волшебником… но что, если как только он откроет рот, чтобы начать говорить, временной парадокс настигнет его, заставив его воспоминания и его самого исчезнуть, до того как он сможет что-нибудь рассказать? Нет, это тоже не было наилучшим вариантом. И тут ему в голову пришла безумная идея. Он мог бы попробовать сбить Риддла с пути зла… подружившись с ним? Или наоборот, дать ему что-то, что он сможет ненавидеть больше, чем маглов? Возможно и то и то? Это была опасная игра, но сама идея разыграть маленького Темного Лорда заставляла его ухмыляться каждый раз, когда он думал об этом. Гарри до странного соблазнял этот вариант, и это было не только потому, что он позволял избежать возможного парадокса, но и потому, что глубоко внутри ему было жаль одинокого сироту — вынужденного проводить лето без магии, со Второй Мировой, гремящей за окном, а затем брошенного бороться за свое место под солнцем до конца года. Дерьмовое лето и трудный школьный год? Гарри мог себе представить. …Но дружить с Волдемортом? Это не было нормальным, это было сумасшествие, это было абсолютное безумие, это было… Правильным поступком. Это было именно то, чего хотел бы Дамблдор… Это было именно то, чего хотел Гарри в глубине души. Вдобавок, если у него получится и он не исчезнет, то он сможет устроить свою жизнь здесь. Таким образом, Гарри провел остаток августа 1943-его, закупаясь к школе, узнавая больше о своих бабушке с дедушкой, освежая свои знания С.О.В., читая о Новой Зеландии и укрепляя свои окклюменционные щиты. Медитации убаюкивали его каждую ночь, и до того как он успел это осознать, наступило 1-е сентября. Он попрощался с Юфимией, сунул уменьшенный сундук в карман и аппарировал с Флимонтом в Хогсмид. Оттуда они вместе добрались до Главных Ворот, где их уже ждал Директор Армандо Диппет. Директор стоял ровно и был высок, несмотря на свой преклонный возраст; в классической мантии, с длинными седыми волосами и короткой бородой, он выглядел менее по-отечески и более солидно, чем Дамблдор. — Доброе утро, мистер Поттер, я рад вновь видеть вас на этих землях. А это, должно быть, Гарри. Добро пожаловать в Хогвартс, молодой человек, но мне очень жаль, что вы здесь из-за таких ужасных обстоятельств. — Спасибо, что приняли меня, сэр, — вежливо ответил Гарри. После быстрого обмена любезностями и прощания с Флимонтом, директор привел Гарри в класс, где за главным столом собрались профессора его курса. У Гарри перехватило дыхание на секунду — Дамблдор был там, живой и здоровый! «Нет, ты не можешь позволить себе проявить все эмоции сейчас!», — сказал он себе, но внезапно, он стал очень нервным. Не то что ему было нужно волноваться. Он поразил всех своими навыками на Защите, а на Чарах ему посчастливилось получить задание про заклинания и он продемонстрировал свой Патронус. Он ответил на вопросы профессора Кеттлберна о грифонах, гиппогрифах и пикси, а затем успешно превратил чашку в курицу для Дамблдора. Зелья шли последними — молодой профессор Слагхорн излучал фаворитизм так же, как и его старшая версия, задавая довольно простые вопросы о зельях С.О.В.ы и чрезмерно восторженно одобряя ответ, когда Гарри отвечал. Наконец, он попросил Гарри сварить бодроперцовое зелье — самое быстрое (и самое простое) в изготовлении. У Гарри было хорошее предчувствие по поводу конечного результата, и оно подтвердилось, когда профессора объявили свои оценки, а директор официально поздравил его с поступлением во все выбранные классы. — Осталось лишь одно дело, мистер Поттер. Прошу за мной. Он провел Гарри в свой кабинет и снял с полки потрепанную старую шляпу. Гарри был слишком занят осмотром кабинета (теперь он видел его под руководством трех разных директоров, и версия Диппета была организованной и довольно классической), чтобы изобразить удивление. К счастью, директор был слишком занят рассказами о распределении и четырех факультетах, чтобы заметить это. Кое-кто, однако, заметил, потому что как только Распределяющая Шляпа оказалась у Гарри на голове, она начала с: — Мерлин всемогущий, да у тебя, оказывается, есть веская причина выглядеть таким не впечатленным. — Ох черт, прости, мне придется поработать над своей реакцией, — подумал Гарри в ответ, надеясь, что отсутствие реакции не задело эго Шляпы. — Да, тебе придется, или в следующий раз Слизерин я тебе даже предлагать не буду. — Но… Ты предлагаешь его сейчас? Потому что если это так, то я бы его выбрал. — А что же еще я могу предложить коварным путешественникам во времени? Что ж, приятно снова иметь с тобой дело, мальчик. Увидимся через полвека, а пока… — Слизерин!

***

Неудивительно, что Слагхорн был в восторге получить такого многообещающего молодого человека на свой факультет. Для Гарри, как для нового студента, добавили кровать в комнату со старостой его курса, на случай, если ему понадобится помощь с адаптацией, и он был почти удивлен, насколько ему везло. Однажды мудрый человек сказал: «Держи своих друзей близко, врагов еще ближе, а начинающих Темных Лордов, которых ты стараешься склонить на лучшую сторону — ближе всех.» (Этим человеком был Гарри.) Слагхорн составил ему компанию, пока они ждали остальных учеников возле Большого зала, попеременно рассказывая полезную информацию о школе и обсуждая его любимую тему: его коллекцию успешных бывших учеников. К тому времени, как первые прибывшие вошли в дверь, Гарри уже не терпелось обменять своего собеседника на Тома Риддла, и разве это ни о чем не говорило? Гарри сразу же заметил Тома Риддла, когда тот вошел, и не смог остановить резкий выдох. Том выглядел точно так же, как в Тайной Комнате на втором курсе Гарри — высокий, аккуратный и очень красивый, с волнистыми темно-каштановыми волосами, высокими скулами и гармоничными, не слишком резкими, но не слишком мягкими чертами. Неудивительно, что большинство людей упускают из виду все признаки, ведь трудно распознать дьявола с лицом ангела. Он мысленно готовился к этому моменту в течение всей недели, но в жизни есть вещи, к которым ничто не сможет вас подготовить — например, встреча с шестнадцатилетним убийцей ваших родителей. «Давай, Гарри, успокойся. Ты победил его один раз, когда он был старше шестидесяти, ты сможешь победить его снова, если оно будет тебе нужно.» Слагхорн заметил Тома вскоре после Гарри и тут же направился, чтобы поймать его в толпе. Гарри последовал за ним. — Том! Добрый вечер, рад вновь видеть тебя в этих залах. Лето прошло хорошо? Том обезоруживающе улыбнулся — идеальная иллюзия вежливой приветливости. — Добрый вечер, сэр. Да, очень хорошо. А у вас? — О да, мой мальчик, у меня тоже было очень приятное лето, и еще более приятное начало года! Это Гарри Поттер, новый студент, которого сегодня распределили в Слизерин. Он будет с вами на шестом курсе, и мы подумали, что было бы неплохо заселить его в вашу комнату. Вы же не будете против присмотреть за ним? — Конечно, нет, сэр, это то, для чего нужны старосты. — Он повернулся к Гарри, дружелюбно улыбаясь. — Приятно познакомиться Гарри, меня зовут Том Риддл, и я буду твоим проводником первые дни в школе. Как насчет того, чтобы зайти и поговорить за ужином? — Да, эм, мне тоже приятно познакомиться. Тогда… пойдем внутрь. Гарри позволил увести себя в Большой Зал, а потом и к столу Слизерина; адреналин тек по его венам, хотя после промаха с Распределяющей Шляпой он не забыл уставиться широко раскрытыми глазами при «первом» взгляде на впечатляющие потолочные чары. (На которые он потратил последние пару месяцев.) Они сели, и Том представил его другим старостам Слизерина и еще нескольким студентам шестого и седьмого курсов. Гарри узнал в Фулкране Лестрейндже и Даламаре Эйвери двух мальчиков из памяти Слагхорна, и он предположил, что они также были частью первой банды Тома — Рыцарей Вальпургии. Основываясь на поведении и преданности их еще нерожденных потомков, его другими подозреваемыми были шестикурсники Тристан Мальсибер и Кристофер Нотт, семикурсники Исаак Розье и Максимиллион Долохов, и староста седьмого курса — Абраксас Малфой. — Итак, что заставило тебя присоединиться к нам на шестом курсе? — спросил Том с искренним любопытством. Студенты поблизости, похоже, тоже интересовались ответом. У Гарри был заготовлен ответ: — Я родился в Новой Зеландии и до этого времени был на домашнем обучении, но в прошлом месяце с моими родителями… Он затих, думая о жертвах Битвы за Хогвартс и друзьях, которых он рисковал никогда больше не увидеть — радикальная, но эффективная стратегия, которую он придумал, чтобы компенсировать свои дрянные актерские навыки. Слезы навернулись у него на глаза, и когда он снова заговорил, его голос казался подходящим напряженным. -…произошел несчастный случай с драконом. После этого дядя Флимонт предложил мне остаться с ним и закончить образование в Хогвартсе. Кто-то ахнул, люди вокруг выглядели смущенными или поспешно выражали свои соболезнования. Том поморщился. Его игра была идеальной и заставила усомниться даже Гарри, в том, что он вообще играл. — Мерлин, это ужасно. Извини за вопрос, я не должен был… — Нет-нет, все в порядке, в конце концов это бы выплыло наружу…. Итак, чем вы здесь занимаетесь кроме учебы? Может, квиддич? Попытка Гарри сменить тему имела большой успех. Они обсуждали метлы с Лестрейнджем какое-то время, пока директор Диппет не призвал всех успокоиться и начал свою приветственную речь. После пира Гарри последовал за своими новыми однокурсниками в подземелья. Он делил комнату с Томом Риддлом, Фулкраном Лестрейнджем, Даламаром Эйвери и тихим мальчиком по имени Кларенс Пебблстоун, который, как ему рассказали, проводил большую часть своего времени в библиотеке. Комната, изначально предназначавшаяся для четырех человек, волшебным образом расширилась, чтобы разместить кровать и шкаф Гарри. Остаток ночи прошел без происшествий — Том ушел, чтобы заняться своими обязанностями старосты, Гарри поболтал со своими новыми соседями по комнате, затем задернул шторы и практиковал окклюменцию — книга была намного полезнее, чем уроки Снейпа… или, возможно, исчез крестраж, который раньше сдерживал его прогресс. В любом случае, он был близок к тому, чтобы поддерживать сносный щит постоянно. Он заснул с одной единственной мыслью: веселье вот-вот начнется.

***

Гарри ухмыльнулся учебнику зельеварения — профессор Слагхорн не разочаровал и произнес ту же речь, что он уже слышал, и попросил их сварить Напиток живой смерти. Хотя Гарри неизбежно забыл некоторые записи Снейпа о зельях, которые они готовили на шестом курсе, тот первый раз, когда он выполнял инструкции таинственного Принца-полукровки, навсегда остался в его памяти. Держа серебряный кинжал плашмя, размять дремоносные бобы, после каждых семи помешиваний против часовой стрелки делать одно помешивание по часовой — все легче легкого, так? Ему не терпелось увидеть лицо Риддла, когда он победит его на первом же занятии. Он абстрагировался от окружающего мира и сосредоточился исключительно на своем зелье — это было бы слишком весело выиграть, чтобы он облажался. Час спустя в его котле булькало идеальное бледно-лиловое зелье, а в голове витало легкое головокружение. — Итак, все, время вышло! Посмотрим, насколько близко вы приблизились, — весело объявил Слагхорн. — Доблестное усилие, мисс Белл, в следующий раз измельчите корень асфоделя помельче… Мисс Блэк, мне кажется, вы добавили бобы перед мозгом ленивца, отсюда и покраснение… Том! Как и ожидалось, самое близкое, что я видел за все годы преподавания! Но тебе понадобятся более мелкие кусочки корня валерианы, чтобы сгладить текстуру, — продолжил он, комментируя зелья других учеников, пока, наконец, не подошла очередь Гарри. — Гарри, наш новенький! Мне было любопытно посмотреть, как вы преуспели, — он весело ему подмигнул, заглянул в котел и тут его брови взлетели вверх. — Но, мой мальчик, это… — он зачерпнул зелье черпаком, и посмотрел как оно выливается обратно в котел. — Исключительно! Идеально! Одна капля могла бы вырубить всю комнату! Я не видел ничего подобного, сваренного студентом! Зелья должно быть текут в твоей крови, ну, я надеюсь, не буквально в нашем случае… — он продолжал бормотать. Ухмыляясь глубоко внутри себя, Гарри больше не мог противиться желанию взглянуть в сторону Риддла. На его лице была улыбка, и он вежливо кивнул Гарри, но небольшая морщинка между его бровями, как трещина на маске, выдавала его. Внезапно Гарри почувствовал знакомое прикосновение к своему разуму, тонкий, но все еще обнаруживаемый щуп. Его окклюменционные щиты поднялись, как будто сами по себе, и он уже было бы потянулся за своей палочкой, прежде чем поймал себя, и его рука остановилась в воздухе. Невербальная легилименция в шестнадцать? Серьезно? Улыбка Гарри померкла, но он тут же вернул ее обратно… Поскольку Риддл смотрел прямо на него широко раскрытыми глазами, очевидно ошеломленный, его маска безразличия разбилась вдребезги. Гарри мог поклясться, что рот Риддла даже приоткрылся. -…ри, все в порядке? — он услышал, как Слагхорн спрашивает, и это вернуло его внимание к ситуации. — Эм, да, сэр. Извините, просто иногда у меня возникают спазмы в руке после варки, — сказал он, поднимая замершую в воздухе руку и почесал затылок. Он посмотрел на Тома приподняв брови, как бы говоря «нехорошо» и «мы поговорим об этом позже», затем отвел взгляд и, сознательно не глядя на него снова, обратил внимание на остальную часть класса. Он вышел с пузырьком Феликса Фелициса, надежно спрятанным в кармане его мантии.