***
Том провел день в библиотеке над своим эссе по арифмантике, хотя его взгляд все время скользил к окну и дальше к квиддичному полю. Такая рассеянность была совершенно ему несвойственна, но он ничего не мог с собой поделать. Не каждый день он успешно раскаивался, находил своего потерянного ангела и вдобавок, впервые с кем-то целовался… Это было так странно, что он в конце концов отказался от своих слабых попыток сосредоточиться на домашнем задании и просто откинулся назад, глядя на квиддичное поле, на котором он смутно мог видеть силуэты слизеринской команды. Том знал очень мало о спорте (достаточно, чтобы завязать разговор, но и только), и считал гонки за летающими шарами глупостью, если можно было использовать это время для овладения полезной магией — ему, выросшему с маглами, приходилось немало наверстывать. Он мог только догадываться, какой из точек был Гарри, но он все равно продолжал наблюдать. У него были смешанные чувства по поводу новых открытий. Он считал себя выше легкомысленных пристрастий и глупой тоски, которыми его однокурсники казались чрезвычайно захваченными. Он мог оценить красоту или очарование, но на самом деле никогда не чувствовал влечения к человеку, даже его иногда необходимая мастурбация была безличным, строго физическим актом. Он гордился своим превосходным контролем, в мыслях добавляя «слабые» для всех остальных. Это утро было настоящим тревожным звонком; фактически, все выходные были — изменилось так много, что он даже не знал, с какого конца начинать это переосмыслять. Во-первых, он узнал, что он полукровка; и это было шоком, но после того, как он обдумал все еще раз, это перестало казаться катастрофой, если он удачно это разыграет (как будто он мог иначе). Если Гарри был прав и магловская кровь не разбавляла магическую силу, в его философии действительно была дыра, и он должен был быть рад, что выявил ее, прежде чем она нанесла слишком большой ущерб. Эти мысли только усугубили вчерашний промах; по мелкой причине он сделал что-то достойное сожаления, но все легко могло быть и хуже — Гарри спас их обоих, когда вырвался на свободу. Затем он дал Тому второй шанс с вишенкой на торте; неожиданной, но неожиданно-желанной вишней. Это открыло скрытую дверь к сексуальности Тома и возможностям, которые, как он только что обнаружил, он может захотеть исследовать, но это также было осложнением. Во-первых, Гарри был мужчиной, и хотя волшебное общество в целом не было так предвзято, как магловское, сообщество чистокровных (с которым Том в основном и общался) было именно таким — принятие для них означало бы сокращение числа наследников. Если это и его статус крови станут известны, он потеряет значительную часть своего влияния. Что бы ни случилось, Том позаботится о том, чтобы это не стало помехой. Гарри был ценным источником информации и, возможно, волнения, но Том не позволил бы этому выйти за рамки — напряженность между Британскими сообществами, Война на континенте и надвигающаяся Великая Война против маглов, — это был не тот политический климат, который позволял слабости. К слову, была последняя незначительная проблема… Он не знал, насколько более опытен Гарри, но он был чертовски уверен, что не позволит ему вести, несмотря на то, что сам был совершенно неопытным. Он был лидером, а не ведомым — если они собирались это сделать, ему пришлось бы начать свою игру. Он мог сделать это… второстепенным проектом. Маленьким секретным второстепенным проектом. Да, он так и сделает.***
Они снова увидели друг друга за ужином — это было на удивление приятно и не так неловко, как Гарри опасался. Он нерешительно улыбнулся Тому, когда подошел к столу, Том слегка улыбнулся в ответ и спросил как прошла тренировка. Гарри уверенно ответил, что все хорошо и они готовы к матчу, Фулкран (который был загонщиком) начал высмеивать гриффиндорских игроков одного за другим, к нему присоединились другие, и разговор продолжился дальше… Но иногда их глаза встречались, и в воздухе было что-то, чего раньше там не было. Напряжение? Предвкушение? Он не мог четко понять, он просто внезапно остро осознавал присутствие Тома. Они вернулись в подземелья вместе с остальными, и Гарри провел большую часть вечера, выполняя домашнюю работу к понедельнику в последний момент — Мерлин, вернуться в школу после годичного перерыва было затруднительно. Том этой ночью патрулировал коридоры, поэтому Гарри скрылся за занавесками и работал, время от времени посматривая на движущуюся точку. Около полуночи, он увидел, как Том подошел к их комнате и услышал щелчок двери. Гарри сгреб свитки в неровную кучку и потянулся — после долго сидения у него все затекло. Он коснулся Карты своей палочкой и прошептал: — Шалость удалась… И буквально через секунду кто-то распахнул его балдахин. Гарри удивленно дернулся, инстинктивно направил палочку, которая уже была в его руке, на злоумышленника и одновременно схватил Карту. Том смотрел на него, приподняв бровь. — Это что? — тихо спросил он, когда очень небрежно сел на кровать Гарри и закрыл просвет в шторах. — Что именно? — Это. — Он указал на Карту. Гарри попытался максимально скопировать гермионино ты-что-дурак выражение лица. — Кусок запасного пергамента. — Он потянулся, чтобы положить его в сумку, но Том вытянул его из пальцев. — Замечательно, у меня как раз закончился, ты же, конечно, не будешь против поделиться? — Его глаза победно блеснули, когда Гарри дернулся, чтобы выхватить его обратно. Том остановил его плечом и вытащил палочку. — Ревелио. Они оба смотрели, как черный курсив расцвел на пергаменте.Лунатик делает комплименты Лорду Волдеморту и умоляет его уползти подальше от чужих дел. Сохатый согласен с Лунатиком и хотел бы добавить, что Лорд Волдеморт — гнусный мудак. Бродяга хотел бы выразить свое удивление, что имя «Лорд Волдеморт» было выбрано вместо гораздо более подходящих «Законченный воришка» и «Любитель совать свой нос в чужие дела». Хвост желает Лорду Волдеморту доброго дня и советует ему забрать своих Рыцарей имени Настоящих Мерзавцев и свалить.
Том в недоумении уставился на пергамент, а Гарри, смотрящий через плечо, приложил все усилия чтобы не разразиться смехом. Он довольствовался приглушенным смешком, который все равно стоил неодобрительного взгляда. — Очень по-взрослому. Гарри усмехнулся. — Эй, ты сам виноват в том, что взял мои вещи! — Он наконец выхватил Карту и положил ее в сумку, внутренне вздохнув с облегчением. Он повернулся к Тому как раз вовремя, чтобы увидеть, как его палочка заканчивает движение. Он только что произнес заклинание? Гарри не заметил никакой разницы, и от этого у него в животе расцвело беспокойство. — Э, и что же заставило тебя ворваться в мою кровать посреди но… Губы Тома заставили его замолчать. Он застыл на мгновение, прежде чем поцеловать в ответ, потому что, черт возьми, он хотел этого. Он позволил опрокинуть себя и теперь наполовину лежал. Том переместился, чтобы оказаться сверху, протолкнув колено между гарриными и схватился одной рукой за изголовье кровати для устойчивости. Вторую руку он опустил на шею Гарри, провел большим пальцем по линии челюсти и спустился ниже, чтобы обхватить ее, слабо удерживая. Этого случайного небольшого проявления доминирования было достаточно, чтобы по спине Гарри пробежала приятная дрожь. Он выдохнул в поцелуе, неуверенно приоткрыв рот. Теперь, когда он не был так потрясен, как в первый раз, он действительно мог насладиться ощущениями — мягкостью поцелуя, гладкостью только что выбритого лица Тома, когда их лица соприкасались друг с другом, теплыми, нежными губами и горячим дыханием на его щеке — Гарри никогда не чувствовал ничего более правильного. Он позволил своим рукам путешествовать, положив одну на бедро Тома, а другой проведя по его спине, чтобы в конечном итоге зарыться в его волосы. Они были такими же шелковистым, как Гарри и предполагал. В этот момент язык Тома наконец толкнулся ему в рот, и Гарри с радостью приоткрыл его, соединившись в божественном, но греховном танце, медленном, сладком и очень чувственном танце. В этот момент Гарри оставил всю свою осторожность и полностью уступил желанию.***
Том подумал, что его полуночный порыв идет неплохо, как он услышал рваный вздох Гарри. Следующий момент, когда он осознал себя, он уже лежал на спине с Гарри сверху, оставляя влажные поцелуи на его шее и вскидывая бедра. Том застонал Гарри в волосы. Он блядь застонал. Смущенный звуком (и очень рад, что заранее наложил чары конфиденциальности), он решил сравнять счет. Его правая рука вцепилась Гарри в бедро, левая — зарылась в его волосы, а затем он толкнул вверх, потираясь пахом о его. Он был вознагражден восхитительным мычанием, Гарри выгнул спину. — Мерлин… — услышал он его шепот. Ободренный такой реакцией и невероятно возбужденный, Том дернул Гарри на себя для еще одного жгучего поцелуя. Следом он проскользнул под рубашку Гарри, желая прикоснуться к его голому телу. Он был поджарым и обжигающе горячим и Тому захотелось, черт возьми, вдохнуть его целиком… Он поцеловал Гарри еще раз, снова соединяя их бедра вместе. Это не было похоже ни на что, что он когда-либо чувствовал — гордость, победу, месть… Он никогда не чувствовал себя таким настоящим, живым, осознающим каждую клеточку своего тела и, что еще более удивительно, чужого тела. Тела Гарри. Никогда он еще не нуждался в чем-то так остро, ему нужно было прикоснуться к нему сейчас, он чувствовал, что умрет, если эта потребность не будет удовлетворена. Его рука скользнула по боку Гарри, по его груди, ощущая как она вздымается от его частого дыхания, а затем спустилась к животу, наслаждаясь твердостью его косых мышц. Он добрался до линии пижамных штанов и медленно двинулся дальше… Гарри отстранился, и слава Мерлину за чары Люмос, потому без них он пропустил бы такое зрелище — его и без того непослушные волосы растрепались еще больше, его лицо покраснело, его губы были влажными и приоткрытыми, но его глаза были лучшей частью картины — не заслоненные очками, изумрудно-зеленый цвет почти полностью скрылся черным цветом его расширенных зрачков; он смотрел на Тома с удивлением, нетерпением, мольбой… Без дальнейших церемоний он скользнул рукой за пояс и обхватил ею восхитительную твердость, которую он там нашел. Он держал член другого парня и не имел абсолютно ничего против. Черт. На пробу он пошевелил рукой. Гарри крепко зажмурил глаза, он издал глубокий стон и уронил голову на подушку рядом с Томом, дыхание горячее и резкое касалось его шеи.***
Гарри был уверен, что небеса должны пахнуть шампунем, одеколоном и легким запахом пота. Он невольно толкнулся в руку Тома; он не мог ничего с собой поделать, ощущения были таким… ошеломляющими. Днем он опасался, что все слишком скоро перерастет во что-то слишком интимное, но сейчас, когда это происходило, он немедленно захотел вернуть услугу. Он хотел прикоснуться к Тому больше, но ему нужна была одна рука, чтобы удержаться, так что он перекатился и теперь они лежали на боку, лицом друг к другу. Ага, он определенно был геем… или у него был какой-то странный фетиш на Темных Лордов. В любом случае, он не мог представить, чтобы когда-либо чувствовал себя так с Джинни или Чжоу; он чувствовал себя абсолютно правильно, когда твердый член лег ему в руку, длинный, гладкий и идеальный. Они оба начали двигать руками и Гарри потерялся в звуках тихих стонов, тяжелого и хриплого дыхания. Он отстранился еще раз, чтобы впитать вид Тома — если Гарри раньше думал, что он привлекательный, то эта взъерошенная версия была просто великолепной. Этот красивый юноша и змеиный террорист из будущего не могли быть одним и тем же человеком, по крайней мере, в сознании Гарри, больше нет. Он чувствовал, что уже близко и это было так быстро, но он буквально не мог взять себя в руки, так что он уставился в эти темно-карие глаза, ускорил свои движения, затем наклонился, чтобы поцеловать молодого волшебника в последний раз… и кончил, низко застонав; ему, вероятно, было бы стыдно, если бы его разум не был занят лучшим оргазмом в его жизни. Хотя он функционировал достаточно, чтобы уловить тихое хныканье Тома, когда он тоже достиг кульминации всего через несколько секунд. Когда он немного пришел в себя, то обнаружил, что прислоняется ко лбу Тома. Он отстранился, чтобы получше разглядеть — брюнет все еще переводил дыхание с закрытыми глазами. Они оба были все еще полностью одеты, но их бедра теперь были в липком беспорядке — Гарри не мог заставить себя волноваться, но он все равно небрежно махнул рукой, чтобы убрать это. Когда он снова поднял глаза, Том смотрел на него со странным выражением лица. На Гарри внезапно накатила волна неловкости. — Что? — …Ничего. — Эта пауза явно означала, что что-то все-таки было, но Гарри решил не копаться, он не хотел запятнать это воспоминание. — Я просто подумал, что мне следует вернуться в свою постель, если мы не хотим, чтобы другие узнали. — Хорошо, да. — Смысл был очевиден, но Гарри тоже не хотел никому говорить. Он смотрел, как Том сел и поправил одежду, собираясь уйти. Однако вновь обретенное беспокойство закипало внутри и, прежде чем он успел подумать, он схватил его за запястье. — Подожди, так… мы теперь типа… встречаемся? — Это был верх его красноречия. После нескольких мучительно долгих секунд молчания Том, все еще стоя спиной, сказал: — Да, полагаю, это так. Что-то теплое расцвело у Гарри в груди. Затем, прямо перед тем как Том ушел, он в последний раз встретился глазами с Гарри, ухмыльнулся и добавил: — Даже не думай о ком-то еще. Я не делюсь. Это было сказано легкомысленным тоном, как будто в шутку, но Гарри мог почувствовать всю серьезность, и, кажется, даже намек на неуверенность. Вау… Я думаю, собственничество иногда бывает действительно горячим.