Гипноз

Разумеется, Вася не удержался, чтобы не «брякнуться» к нам в постель и после коротких ласок не взять меня — нависая надо мной на выпрямленных руках, резко, не заботясь о моих желаниях, с безмятежно-надменно-сухим выражением лица человека, привыкшего к моей доступности и не сомневающегося в ней. Мне уже не до оргазма, но я «плыву», ощущая голодный и требовательный член, гипнотически-ритмично переполняющий меня негой. Дана - сбоку, отодвинутая властной рукой Васятки, её огромные и непонятные глаза словно пытаются вобрать мой образ целиком... Когда Вася замедлился на полу-тычке, сделал ещё пару скомканных движений и вышел, во мне родилось смутное сожаление, что мой брат-муж меня покинул — было бы гораздо лучше, если бы он просто тихо полежал с членом внутри. В качестве компенсации Васятка снял и бросил мне на грудь налитый от спермы незакрытый презерватив. Затем сказал, что ему нужно делать уроки и ушёл за стол. Видимо, понимая, что в любой момент может сорваться обратно, брат одел только плавки — но его намерение "поучиться", похоже, не было наигранным. Горела настольная лампа, шелестели страницы. Я бездумно выпила содержимое презерватива, размазав вытекшую часть по соскам, отчего высыхающую кожу сразу стало «тянуть». Потом откинулась на подушки, подставив нацелившиеся в потолок груди осторожным ласковым рукам Даны. Было отчасти стыдно, что брат думает об обучении больше меня, хотя я и не понимала, как его может тянуть к книгам в такое время. — Ты не бреешь подмышки? — подушечки пальцев Даны прошли по волоскам. — Нет. Я зверь, — отозвалась я, улыбаясь и потягиваясь. — Я такая, какая я есть, и останусь такой. — Зве-е-ерь, — протянула Дана с лёгким голодом в голосе и взгляде, и наползла на меня, навалившись половиной тела. Её колено легло между моих бёдер. Она была жаркая и пахла незнакомыми духами, гелями, шампунями. — Осторожно, — прошептала я. — Я вся… обкончанная. — Слово было непривычным, но Вася такие использовал и постепенно приучал меня. — Ты же не хочешь «залететь» от моего братика. — Тогда — пойдём… я помою тебя, — промурлыкала Дана. Честно говоря, мне казалось, что Вася последует за нами, во мне даже родилась злость на него, когда я поняла, что он отпустил нас одних. Спасало лишь умственное понимание, что брат, видимо, устал от секса. Не понимаю, как можно устать от секса… Нет, конечно, после пяти заходов тянет лечь и уснуть, но меня ставит в тупик — как тело, только что бурно двигавшееся и полное жажды, может сразу стать ни на что не годным. У меня — не так. После «этого» мне часто хочется прыгать, скакать, шалить и ласкаться — не нервно, как до того, а нежно. В ванной Дана вновь испытала явные проблемы с тем, чтобы окончательно избавиться от пуловера. Она держала его двумя руками вперехлёст — и словно пыталась поднять непосильный груз. — Даночка, что такое? — поинтересовалась я, проверяя, все ли средства для мытья на месте. Дана в ответ секунд десять кусала губы, потом ответила: — Сончик, пожалуйста, никому не говори. А лучше вообще не смотри мне на спину. Она сняла своё одеяние, так и не дав мне толком разглядеть свою тайну. Я пожала плечами и переступила через бортик ванной. Всё решится рано или поздно. Дана присоединилась ко мне, тут же обняв — положив ладони мне на бёдра. Похоже, для неё это была естественная поза. Я чувствовала жар её тела. Мы поцеловались — сначала коротко, на пробу, коснувшись губами, потом — по-настоящему, повернув головы наискосок, не отрываясь. Дана гладила меня по лопаткам, я тёрлась животом о её живот и приподнималась на носочки, стараясь соприкоснуться лобками — Дана превосходила меня ростом. — Сладкая, — промурлыкала Дана и поцеловала меня в подмышку. — Сладкая… Зверёнка… Я ощущала нежный зов в животе — странный, не такой, как с мужчиной. К Дане меня влекло слабее, но в экзотике ласканий с другой девушкой было что-то душистое, мягкое. Дана определённо хотела меня, загоревшись, как пламя — её глаза блистали невменяемым безудержным счастьем и голодом. Это даже пугало — она как будто хотела поглотить меня и едва сдерживалась. Поднявшись, она впилась губами в мои губы с жутковатой силой, я ощутила, как её пальцы лезут между моих ног и запустила ладонь сзади под её ягодицы — добравшись до нужного места другим путём. Пьянящий жар накатывал, заполняя бёдра, Дана ахнула, когда мои пальцы толкнулись глубже — она была вся скользкой. — Как же я хочу тебя… раздеть… ещё больше, чем сейчас, — сомнамбулически молвила она, сжимая руку на моём соске — это движение быстро стало слабым и почти машинальным, Дана сейчас тонула в омуте собственных ощущений, выгибая таз назад, навстречу моей руке, оцепенев, лишившись напора. Я гладила её внутри, улыбаясь — на самом деле, мне было удивительно, почти непостижимо, что моя подруга так просто «заводится». Ведь я почти ничего не делаю… Впрочем, видимо, этого ей было мало. Опустив собственную руку вниз, Дана принялась лихорадочно вибрировать пальцами на передней кромке, раскрыв рот, задохнувшись и подняв лицо. Я поняла — и «поддала жару», постаравшись войти в неё уголком из пальцев как можно глубже, а потом ещё глубже и ещё. Это было так сложно, что пришлось сесть на корточки — тесное упругое лоно Даны не пускало и почти ломало пальцы. Интересно, как справлялся Вася… Дана закусила свободную руку, нагнувшись, чтобы не закричать. Я воспользовалась этим, принявшись одновременно с мастурбацией пальцами тревожить её отвисшие под действием тяжести груди-сливы — не мять, а просто покачивать из стороны в сторону эту упругую массу, оттягивать вниз за «пуговки» так, что они слегка меняли форму, как шарик, если потянуть его ногтями. Дана затрясла тазом и заскулила. От позы с расставленными ногами меня переполнял тёплый жар наслаждения, не переходящий в нетерпение — ощущая инстинктом потребности подруги, я накрыла её ладонь своей на лобке, прижав крепко-крепко, и замерла пальцами на полном вхождении. Коленки Даны начали подкашиваться, в пизде стало ещё мокрее, она с безумными глазами издавала короткие ритмичные стоны-вой. Одновременно с ними я почувствовала глубоко погруженными в мокрое и горячее пальцами толчки — тумк, тумк, тумк… Вот, значит, как это выглядит… интересно… Странно, но я не чувствовала никакой радости обладания этим большим, сильным и впавшим в рабскую зависимость от меня телом. Вместо этого — мне резко захотелось самой. — Сонечка, Сонечка, Сонечка, — надрывно и безумно повторяла Дана, оторвав руку от зубов — я увидела красные следы укуса. — Что же ты со мной делаешь… — Не знаю, — ответила я, опустив руку на промежность и с трудом удерживаясь от того, чтобы начать бешено повторять за подругой совершённое ею. — Тебе нужно вымыть… там, — добавила я. — На моих руках… могло остаться… Ай! — Дана встала под душ и включила прохладную воду, обрызгав при этом и меня, рядом сидящую. — Ой, прости! — Дана подняла меня, ничуть не добавив энтузиазма холодными от воды руками. — Мне нужно согреться, — буркнула я обиженно, намереваясь вылезти из ванной, но Дана обняла меня. — Прости. Я знаю, что тебе нужно. — В её глазах всё ещё светился безумный свет. — Можно я позабочусь о тебе? Пока она переключала воду и устанавливала температуру, я внимательно рассмотрела то, что Дана пыталась скрыть. Синяки и кровоподтёки, судя по всему, от ремня. Дану кто-то методично и садистски бил. У меня это не вызвало той жалости, которую, вероятно, должно было вызвать — отец тоже «прикладывал ко мне руку», но поднять этот вопрос стоило… потом. Дана присела и направила мне под лобок поток воды. — Расставь ножки, — сказала она. Я повиновалась. — Мрр… Какая ты красавица, — промурлыкала Дана. Я почувствовала, как её пальцы проникают внутрь — одновременно с бьющей впереди тёплой водой. Действительно «мрр»… У-у-ух! Не просто «мрр» — во мне как будто шевелился десяток котят: Дана принялась целовать мой живот. Её пальцы были нежны, она несомненно понимала, как сделать мне приятное, на своём опыте. Потом она убрала душ и некоторое время дразнила меня — оттягивала ртом волоски моего лобка, при этом игриво щекоча пальцами нижние губы. Мои соски покрывались мурашками и сладко побаливали, чтобы не упускать ни одного ощущения, я принялась их массировать одной рукой, а другой — гладить себя по заду. — Красавица, — сомнамбулически повторила Дана. — Можно я попробую тебя ртом? Я колебалась несколько мгновений. Это не было тем, чего я хочу больше всего, но не дать Дане всего, что она хочет, сейчас — значило рисковать её симпатиями потом. Я поставила ногу на край ванной и оттянула пальцами естество, чтобы раскрыться по-максимуму. И Дана начала целовать меня внизу. Её лицо было сосредоточенным, как у ученицы на экзамене, влажная щекотка ползла по коже, иногда забираясь чуть глубже. Когда Дана находила ртом волшебный бугорок, мне становилось заметно слаще. — Дан. Я хочу кончить, как привыкла, — наконец, буркнула я, опуская одну руку спереди, другую — сзади. Она пялилась на меня. Ощущения «завода, который можно раскрутить» не возникало. — Не смотри, пожалуйста, — попросила я. Дана вздохнула, отвернулась, принялась мыться и намыливаться — пуская слабый напор воды, чтобы не отвлечь меня. Я стояла с расставленными ногами и яростно возбуждалась, но тело откликалось слабо. Чтобы довести накал до максимума, я закрыла глаза и стала воображать, что меня берёт Вася. И почему только Вася? Толик тоже… Толик — спереди, Вася — сзади… Я покачиваюсь на их стволах, «давая» то одному, то другому. Они давно не трахались, они голодные… скоро их сперма выплеснется в меня — заполнив мою пустоту своей неощутимой сладостью… — Дана… обними меня… — шепчу я, тут же ощущая, как сильные руки — сильнее моих — обхватывают меня и прижимают к мокрому телу. То, что впереди — груди, не важно… Я воображаю, как Вася дырявит меня… целовать? Нет, не надо… Просто еби… Да, еби... О, да, еби меня крепко-крепко... Наконец, меня накрывает. Толчки сотрясают моё тело, я почти чувствую, как оба моих отверстия сжимаются вокруг «агрегатов» моих любовников, волны их семени поступают в меня. Дана не выдерживает и целует меня — долгим затяжным поцелуем. Видно, что она расстроена и ревнует, хотя и не зная точно, к чему. Неожиданно Дана ахает со смехом. — Ой! Ты меня намочила! Писька бешеная, — неожиданно вырывается у неё, но это совсем не обидно. Мы смеёмся вместе, я трогаю капли на её ляжке, Дана слизывает их с пальца. — Вкусная, — говорит она жадно и мы снова целуемся. — Хочу тебя, — шепчет она самозабвенно, касаясь языком моего уха. — Хочу тебя — всегда. Кажется, я получила проблему в виде влюблённой в меня одноклассницы.