Мы с тобой словно карточный домик

— Иду-иду, — громко проговорила женщина, вытирая руки об фартук, — кто бы это мог быть так рано?       Отворив дверь, хозяйка дома недоумённо оглядела смущающуюся девушку, что топталась у входной двери. — Здравствуйте, — девушка уважительно поклонилась, — извините, если разбудила, но могу я попросить вас передать это К… — Мимичико замялась, обдумывая, будет ли нормально, если она назовёт его по имени, но всё же решилась, — Котаро… Я просто сегодня пропущу занятия, вот и принесла сама… — почти прошептала Сатоши, пряча красное от смущения лицо в пушистом шарфе. Было так неловко произносить его имя, но до дрожи в руках приятно. — Ох. Ты же Мимичико! Давно тебя не видела. Как дела у твоего папы? — женщина широко улыбнулась. — У отца всё хорошо. Открывает всё больше ресторанов, — Сатоши не могла противиться лучезарной улыбке соседки, отмечая про себя, что у Котаро точно такая же. И вообще, сын был очень похож на мать. — Нужно как-нибудь посетить его заведение! — женщина перевела взгляд на большой свёрток в руках Мимичико. — Это — бенто? Ты готовишь для Котаро бенто? — женщина как-то хитро улыбнулась. — Нет! То есть — да. Я готовлю бенто не только для него — запнулась Мимичико пытаясь оправдаться. — А-а-а, вот оно как. А я-то подумала… Ой! Что это я! Давай, проходи. Сейчас как раз Котаро вернётся, и будем завтракать, — Хируко отошла в сторону, пропуская девушку в дом. — Спасибо за приглашение, но мне правда нужно бежать, — Мимичико ещё раз склонилась уважительном поклоне, и как выпрямилась — протянула свёрток с тремя бенто Хируко. — Ну, ладно. Беги тогда. Я передам Котаро, что ты заходила, — женщина взяла бенто в руки и даже удивилась тому, насколько оно было тяжёлым. — Спасибо вам за помощь, — Мимичико быстро спустилась с небольшой лестницы и поспешила домой. Нужно было успеть, пока Бокуто не замаячил на горизонте. Ведь тогда она точно не отделается от расспросов, а этого ей хотелось меньше всего.       Уже свернув во двор, девушка чуть было не споткнулась о вчера брошенный шланг, но успела сманеврировать. Проклиная свою беспечность и неуклюжесть, Сатоши буквально залетала в дом и, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной. Она медленно сползла вдоль двери, отчаянно пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Да, бег — это точно не её. Взглянув на большие часы, что висели прямо напротив, Мимичико быстро встала на ноги и украдкой стала смотреть в окно у двери.       «Вовремя, как всегда» — подумалось девушке, как только она увидела в окне Бокуто. Он бежал домой, напевал какую-то песню и широко улыбался. Мимичико была частым свидетелем его ежедневного ритуала, и в который раз не смогла сдержать улыбки. Она чувствовала себя каким-то сталкером, но ничего не могла с собой поделать. Ей действительно нравилось наблюдать за Бокуто. И когда парень исчез из поля зрения, Мимичико поспешила на кухню. Нужно было всё прибрать, пока отец не проснулся. — Доброе утро! Не понимаю, как ты так рано просыпаешься. Неужели не хочется поспать подольше? — зевая, мужчина прошёл на кухню и поцеловал дочку в макушку. — Я высыпаюсь, — девушка улыбнулась на привычный жест нежности со стороны отца и продолжила готовить завтрак. — Ты жарила рыбу с утра пораньше? — Шисуи принюхался и подозрительно взглянул на дочь. — Да-а-а, я для ребят приготовила бенто. Отнесла его Бокуто-сан, она передаст его сыну, — пробормотала Мимичико, даже не повернувшись к отцу лицом. — Почему сама ему не передала? — А, ну… — девушка замялась, обдумывая, что сказать. Она даже перестала накладывать в тарелку омлет. — Булочка, — Шисуи тяжело вздохнул, и забрав у дочери лопатку, принялся сам доготавливать завтрак, — ты боишься что он отвернётся от тебя? — Не в этом дело, — Мимичико чуть отошла в сторону, собираясь с мыслями, — просто не хочу, чтобы кто-то знал. — Ну, Акааши-кун-то знает, — Шисуи закончил приготовление и выключил плиту, разворачиваясь лицом к дочери. — Он никому не рассказал. А Бокуто… Я не хочу, чтобы он знал. Пусть всё будет, как есть, — Мимичико отвела взгляд в сторону, смотря куда-то себе под ноги. — Булочка, не пойми меня неправильно. Я не против того, что ты хочешь с кем-то общаться или встречаться, — мужчина жестом показал, что стоит помолчать, заранее зная реакцию дочери на подобное. — Просто я очень переживаю за тебя. А вдруг этот мальчишка или кто-то другой просто не смогут принять тебя такой, какая ты есть, и тебе будет больно от этого. Я не хочу, чтобы ты ещё больше страдала. — Вот поэтому я не хочу, чтобы кто-то об этом знал, — девушка тяжело вздохнула, сильно сжимая край столешницы. — Ну, молчать об этом тоже не правильно. Рано или поздно тебе придется об этом рассказать, — Шисуи поддался чуть вперёд и приобнял дочь. — Давай завтракать, — он трепетно прижимал своё самое дорогое сокровище и легко поглаживал по плечам. Он, и вправду, очень боялся за неё, за её эмоциональное состояние, за те переживания, что может повлечь эта увлечённость. Конечно, он замечал эти восторженные взгляды дочери. Как она всегда смотрела на этого мальчишку с восторгом и восхищением. Отчасти благодаря ему Мимичико обрела тот стержень, ту волю бороться и не сдаваться. Видя, как он исправно каждый день бегал, ни смотря ни на что, она нашла в себе силу жить дальше. — Угу, — девушка утвердительно кивнула, и, отойдя от отца, принялась сервировать стол.       После рассказов отца о весёлых казусах на работе, а в частности — на кухне, то мимолетное чувство грусти и печали развеялось, словно дымка. Да и Мимичико давно приучила себя не растрачивать жизнь на негативные эмоции и страдания. Она привыкла жить с вечной улыбкой на лице и всегда повторять про себя: «только положительные эмоции». Это было её кредо.       Позавтракав, Шисуи и Мимичико разошлись по комнатам, чтобы собраться для поездки. На сборы много времени не понадобилось, однако глава семьи опять не мог найти сюртук, и в который раз переворачивал свои вещи.       Мимичико же спустилась раньше, и, словно магнитом, её притянуло к окну у двери. Она немного отодвинула гардины в сторону и спряталась в тени, чтобы не дай бог её не заметили. Девушка глядела на ритмично покачивающиеся деревья, но как в поле зрения появился Бокуто — всё внимание было моментально сосредоточено на нём. Он был странно озадачен, не улыбался, как обычно, не бежал вприпрыжку к тому самому перекрёстку, где доцветали красные камелии. Бокуто остановился у ворот дома Сатоши и пару секунд всматривался в запертую дверь, будто ждал, когда одноклассница выйдет из-за этой двери.       От взгляда Бокуто Мимичико вздрогнула и поспешила спрятаться за шторой. Сердце зашлось бешеным галопом в груди. Она была уверена, что Бокуто заметил её подглядывания, и собирала всё своё мужество в кулак, чтобы выглянуть из своего укрытия. — Булочка, мы можем опоздать, — на ходу надевая пиджак, Шисуи буквально летел к выходу.       От неожиданности Мимичико чуть было не подпрыгнула. Она даже еле слышно пропищала. — Зачем так пугать? — хватаясь за сердце, пробормотала девушка. — Прости, я не хотел, — мужчина уже хотел было открыть дверь, но Мимичико схватила его за руку. — Подожди, — девушка глянула в окно и, видя, как одноклассник не спеша направился по тротуару, размахивая при этом её бенто, облегчённо вздохнула. — Теперь можем идти. — Я подвезу тебя прямо до места. У меня есть сегодня немного времени, — Шисуи тяжело вздохнул, но не стал комментировать поведение дочери. Он, конечно, понимал, чего хотела Мимичико, но, с другой стороны, это — не то, чего стоило стесняться, но разве этой упрямице что-то объяснишь? Поэтому он даже не пытался. — Спасибо, папуль!

***

— Сегодня вы пришли позднее, чем обычно. Что-то случилось? — Акааши сверился с часами, и действительно — по сравнению со вчерашним днем, они припозднились, но, присмотревшись, Кейджи не заметил девушки. — А где Сатоши? — Она почему-то не пошла сегодня в школу, — с ноткой обиды и недопонимая в голосе, пробормотал Бокуто. — Пока я бегал, она принесла бенто, и попросила маму передать его мне. Кстати, мы с ней, оказывается — соседи! — уже более оживённо поговорил Котаро. — Ну, может, она чем-то занята, — Акааши перевёл взгляд на уже знакомую шёлковую ткань в красивый цветочек и слегка улыбнулся. — Мы живём прям рядом-рядом. Я ждал её у ворот, но она так и не вышла, — опять погрустнел Бокуто и покрепче перехватил свёрток с вкусняшками от Мимичико. Он сам не понимал, почему эта девушка заставляет его чувствовать то какую-то грусть, то неконтролируемую радость. Он списывал это про себя на свои привычные эмоциональные качели, хотя сам и отдавал себе отчёт, что это — не просто так. Все эти странные события последних дней всё больше и больше влияли на его эмоциональное состояние. А точнее — эта Сатоши определённо хорошо на него влияла. Рядом с ней не хотелось грустить совсем и как-то загоняться. А от её теплой улыбки так и веяло уютом и добротой. — Ладно, нужно отправляться на занятия, — Акааши не стал комментировать восторженные слова Бокуто о соседстве с Сатоши и не спеша пошёл в сторону школы.       Занятия сегодня проходили в штатном режиме, а после вкусного обеда, который приготовила Сатоши, так вообще жизнь стала прекрасной, и хотелось просто лечь и хорошенько вздремнуть. Широфуку, конечно, пристала к Бокуто с расспросами, куда это пропала одноклассница, но Котаро откупился от неё бенто. Как они поняли, это были рыбные стейки с рисом и с тушёными овощами. Акааши сделал для себя заметку, что обязательно спросит, что за соус такой приятный был в этом блюде. Да и в целом всё бенто было невероятно грамотно сбалансировано, и уровень ингредиентов был явно выше, чем те, на которые хватило бы тех скромных денег, что они скинулись. Но, кажется, Бокуто и Широфуку этого даже не поняли. Порой Акааши думал, что они вовсе не разбираются в еде. Просто главное, чтобы этого было побольше, а уж такая тонкая и сложная тема, как ингредиенты, их волновала меньше всего.       Оставшиеся уроки после обеденного перерыва пролетели быстро, собственно, как и тренировка. Акааши выложился на ней на все сто, чего нельзя было сказать о Бокуто. Он беспричинно ныл и отказывался пробивать, толком не играл и в целом вёл себя, как маленький ребенок. Причину такого поведения Акааши не мог найти, и это его раздражало ещё больше. Но, благо, тренировка подошла к концу, а терпение сеттера ещё не было исчерпано. Кейджи быстро собрал свои вещи и поспешил домой, сказав напоследок, что ему отец поручил задание. И это действительно было так, а не потому что Акааши хотел успокоиться. Отец попросил Кейджи принести документы, которые он забыл дома, а уйти с работы было нельзя.       Вот, Акааши уже трясся в душном автобусе, к станции метро, откуда было ближе всего до работы отца. Он поудобнее перехватил увесистую сумку на плече и посильнее вставил наушник, желая как можно глубже погрузиться в мир музыки и хоть немного расслабиться.       В метро же было ничуть не лучше. Толпы людей, спешащих домой, создавали огромные потоки, которые двигались в хаотичном порядке. После третьего раза, когда Акааши наступили на ногу, он уже готов был взорваться от возмущения. Сегодня явно был не его день.       «Выплыв» на нужной станции, Акааши вышел на свежий воздух и облегчённо вздохнул. Впереди замаячило знакомое белое здание с большими панорамными окнами, и Кейджи поспешил туда.       На входе он вежливо поприветствовал девушек за ресепшеном и двинул по широким коридорам к кабинету отца. Оставался ещё один поворот, и он наконец-то отделается от тяжести на плече. Но, свернув за угол, Акааши остановился, разглядывая ту, что не ожидал тут увидеть. — О! Кейджи, сынок. Принёс документы? — Акааши старший отвлекся на сына, а после вернулся к собеседнице. — Мимичико, ты помнишь Кейджи? Вы раньше часто играли тут вместе. — Да, мы теперь учимся в одной академии. Привет, Акааши, — девушка мило улыбнулась, а сама нервно перебирала пальцами бумажку в руках. — Вот оно как. Здорово! — мужчина открыл папку и протянул ещё листок Сатоши. — Вот тебе рецепт на новые медикаменты. Сейчас всё хорошо, все анализы и показания в норме, но расслабляться нам нельзя. Так что, береги себя и до следующей недели. — Хорошо, — девушка приняла рецепт и вежливо поклонилась лечащему врачу, — до следующей недели. — Я пойду. У меня много работы, — мужчина забрал сумку из рук сына и, похлопав его по плечу, быстро пошёл вдоль коридора. — Вы хорошо покушали сегодня? — Мимичико решила нарушить давящую тишину. Ей отчего-то было неловко смотреть Акааши в глаза. Поэтому она прятала взгляд, рассматривая белый кафель. — Да, спасибо большое, — тихо проговорил Акааши, но благодаря эхо в пустом коридоре, его голос раздался так, что у Мимичико прошёлся холодок по спине. Что-то в голосе Акааши было настораживающее, и Сатоши не знала причину этого холода. — Может, чаю или кофе? — предложила Мимичико, робко поглядывая на Акааши, но глянуть напрямую в глаза не решалась. Она бегала глазами по его одежде, задерживая взгляд на спортивной форме академии. — Так ты всё ещё наблюдаешься у моего отца? — задал риторический вопрос Акааши, вернув голосу привычную непринужденность и лёгкость. Он вовремя осознал, как непривычно прозвучал его голос, и постарался исправиться. Кейджи просто не понимал, почему она пыталась это скрыть, не рассказывать одноклассникам. Плюс ко всему — он сильно устал за сегодня, а отец заставил его ехать на другой конец Токио в час пик, чтобы привезти документы. И всё это смешалось, и Акааши был весьма раздражен, но срываться, а уж тем более — на Сатоши, в его планы не входило. — Как видишь, — Мимичико вздохнула, складывая листок с рецептом, делая его все меньше и меньше. — Понятно, — Акааши смотрел на то, как она мучает несчастный листок, и прекрасно понял, что это для неё — щепетильная тема. И давить более не хотелось. Если бы она хотела, то сама рассказала обо всем. — Хочешь присесть? — Да, пожалуй.

***

      Они сидели на лавочке у автомата с напитками уже порядка пяти минут и не проронили ни слова. Сатоши нервно вертела в руках банку с чаем, отчаянно пытаясь разглядеть в маленьком отверстии что-то. А Акааши просто сидел рядом и терпеливо ждал, когда она заговорит. Он будто чувствовал, что она хочет ему что-то сказать, но то ли боится, то ли не доверяет. Кейджи видел, что порой она открывала рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывала и тяжело вздыхала. — Каждую неделю, — тихо проговорила Мимичико, пряча лицо за волосами. — Что? — на автомате переспросил Кейджи. Он даже не задумался о том, что сказал. Просто Мимичико заговорила слишком неожиданно. — Каждую неделю посещаю больницу. — Всё настолько плохо? — Не в этом дело, — Сатоши замолчала, выпрямляясь, и смущённо глядела на собеседника. — В последний раз мы виделись много лет назад. Я думал, болезнь отступила, — задумчиво глядя на Сатоши, Акааши заметил, что её глаза другого цвета, нежели раньше. Он помнил эту веселую и всегда улыбающуюся девочку с косичками и голубыми глазами. Сейчас же он отчетливо видел разницу. Один глаз остался таким, как и прежде, но другой стал карим. Они ранее часто проводили время вместе. Сатоши — как пациент, а Акааши практически жил в стенах больницы вместе с родителями. Но Кейджи не жаловался, ему было весело с Мимичико и с другими детьми. — Да, когда мы пересекались в последний раз, болезнь, и вправду, отступила. Пришлось, конечно, пройти много испытаний, но, благодаря твоему отцу, мы её победили, и уже много лет она не возвращается, — девушка тепло улыбнулась и глянула наконец-то Акааши в глаза. — Что с твоими глазами? В школе всё же было нормально. — Делали пересадку. Всё же началось с опухолей в сетчатке. Это — наследственная болезнь. Но тогда, в раннем детстве, смогли вовремя предотвратить дальнейшее развитие заболевания и сохранить мне зрение. Но немногим позже начался рецидив с осложнениями уже в других органах. Процент был не велик, но папа согласился на пересадку глазного яблока, потому что лучевая терапия не помогала. Курсы химиотерапии, и мы смогли победить болезнь. Ну, теперь у меня глаза разного цвета, — девушка тяжело вздохнула. Она ощутила себя так, будто скинула огромную ношу с плеч. Так приятно было выговориться живому человеку, а не страницам в дневнике. — Но в школе же было всё нормально, — ошеломлённо проговорил Акааши. Он, конечно, понимал, что она больна раком, ведь не просто так она лечилась у его отца — у одного из лучших онкологов в Японии, но, что она до сих пор борется с ним, он и представить не мог. — А, я линзы надеваю. Просто, понимаешь… — Мимичико замолчала, обдумывая, как лучше сказать, — я не хочу чтобы кто-то знал. Не хочу этих жалостливых взглядов и разговоров за спиной. Просто хочу жить, как обычный человек. Не хочу, чтобы меня жалели. Тем более, сейчас я просто проверяюсь, и с твоим отцом следим, чтобы болезнь не вернулась. В общем-то я здорова, — девушка широко улыбнулась, стараясь перевести разговор в другое русло. — Ты ведь не расскажешь никому? — Не расскажу, — улыбнувшись уголками губ, Акааши отпил чая из банки. Он просто не имел права рассказать кому-то об этом. Раз она не хотела, чтобы об этом кто-то знал — это её право. С одной стороны — он прекрасно её понимал, ей хотелось быть обычным подростком, но с другой стороны — он не понимал её. Будто она пыталась убежать от себя же. Она пыталась создать иллюзию счастливой юности и полноценной жизни. — Спасибо тебе, — девушка откинулась на спинку лавочки и мечтательно закрыла глаза. — Знаешь, я не знаю, когда придёт день, у которого не будет «завтра». Поэтому я стараюсь ценить каждое мгновение и каждый момент в своей жизни.       Акааши молчал. Он вполоборота наблюдал за Мимичико и не мог поверить в то, что такие слова говорила восемнадцатилетняя школьница. В её голосе не было отчаяния, сожаления или жалости. Она говорила искренне, от всего сердца. Говорила о смерти, как об обыденной вещи. Видимо, так говорят лишь те, кто побывали на её пороге. И Акааши просто не мог разрушить это её желание быть обычной девушкой и жить, как все. — Не переживай, я никому не расскажу.

***

3 апреля

Дорогой дневник, сегодня был очередной приём у Акааши-сана. Всё хорошо, все анализы в полном порядке. Сегодня был такой насыщенный день, что я даже немного устала. Ах да! Придя домой, я на пороге увидела вымытые ланч-боксы и записку от Бокуто. У него такой неразборчивый почерк, но мне было так приятно от его слов. Хотя он просто поблагодарил за еду. Надеюсь, завтра он не будет расспрашивать меня, почему отсутствовала сегодня.       Знаешь, дорогой дневник, кажется, я начинаю влюбляться. Ками-сама! Как же это глупо и безрассудно, но ничего не могу с собой поделать. Видя его на расстоянии вытянутой руки, чувствуя его энергию и позитив, я становлюсь будто другим человеком. Рядом с ним мне хочется жить на всю катушку. Как же было глупо проситься в тот же класс, где и он, и вообще пересекаться с ним. Нет! Я рада, что так всё вышло, и я давно хотела лично познакомиться с ним. У меня сегодня много свободного времени, поэтому пойду поиграю в приставку. Новая игра как раз должна была скачаться.       Из «специй» в сегодняшнем бенто: двести грамм грусти, тонна радости, щепотка неуверенности.