Мы с тобой словно карточный домик

      Казалось только вчера праздновали день рождения Бокуто, а уже конец октября. Ведь совершенно не замечаешь времени, когда ты счастлив, когда все именно так, как должно было быть. Мимичико и Котаро любую минуту проводили вместе. Даже ночью они подолгу смотрели в окна друг друга, просто улыбаясь с глупыми выражениями лиц. Их мир был понятен только им, их мир был идеальным для них двоих, и все остальное не имело значения. Пусть со стороны и были те, кто посмеивался, завидовал и возмущался. Этим двоим было все равно. «Пусть завидуют», — так говорил Бокуто. И действительно, многие попросту из зависти — черной или белой — подтрунивали над ними. Огромная удача и счастье — встретить человека, который будет «твоим» от и до. Они дополняли друг друга, были словно идеальными детальками пазла. Те первые, которые ты собрал совершенно случайно, и они лежат до тех пор, пока ты не соберешь всю оставшуюся картинку, и лишь под конец эти две детали завершают идеальный пазл. Мимичико и Котаро верили, что у них будет в жизни именно, как в этом пазле. Постепенно они станут еще ближе к друг другу, а дальше — больше: дом, свадьба, дети и долгая жизнь вместе. Главное — всегда быть рядом, во всех трудностях поддерживать друг друга, чтобы по итогу можно было собрать пазл под названием «Жизнь».       Они по обычаю помогали друг другу с домашним заданием, на тестах, словно у них был один мозг на двоих. Также Мимичико приходила на каждую игру отборочных, подбадривая парней не только морально, но еще и физически. Она готовила им много еды, которая будто наполняла их вторым дыханием, и они готовы были сворачивать горы. Особенно блистал Бокуто — это было очевидно. Его «центр Вселенной» всегда был рядом. Каждый свой забитый мяч Котаро посвящал Мимичико. Он выкрикивал ее имя с площадки, показывал пальцами, заставляя ее смущаться.       И вот, на очередной игре, ничего не поменялось. Бокуто опять взлетал над площадкой, опять он затмил всех своей мощью и силой. Тренер не мог нарадоваться, что его перспективный игрок так чертовски хорошо играет, и без промахов. Действительно, на этой игре ни один мяч не улетел в аут, и ни разу никто не смог его остановить Котаро. Он был неудержим. И в честь такой ошеломительной победы, ребята решили устроить вечеринку.       Бокуто и Мимичико закупились продуктами и, оттащив пакеты, принялись за готовку. К слову, Котаро стал намного лучше готовить. Он научился делать много всего, и получалось у него довольно сносно. — Ай! — вскрикнул Котаро, машинально засунув кровоточащий палец в рот. — Нож любит только своего хозяина, — Шисуи тепло улыбнулся и, потянув руку Котаро на себя, стал обрабатывать порез. — Он много раз меня резал, — подхватила Мимичико, промывая овощи. — У каждого ножа свой темперамент и душа. К каждому нужен подход. Нож Булочки изначально был очень строптивым и постоянно резал и меня и ее, но постепенно Мимичико нашла к нему подход. И уже много лет они неразлучны, — заклеив пластырем рану, Шисуи стал, не спеша, складывать лекарства в коробку. — Как у куска металла может быть душа? — недовольно пробормотал Бокуто. — Вот так. Ты аккуратнее с выражениям, он и обидеться может, — Шисуи рассмеялся, возвращаясь к разделке мяса. — А может я почищу овощи? А то твой нож опять меня порежет, — Котаро вприпрыжку подбежал к Мимичико, нависая над ней, и как же было сложно удержаться от навязчивого желания обнять и поцеловать ее. Но пристальный взгляд Шисуи притуплял все желания. А то тот самый нож мог не только порезать палец, но и что-нибудь еще. — Хорошо, — девушка улыбнулась Котаро, меняясь с ним местами. — Пап, ты же с нами посидишь? — Не получится, Булочка, у меня скоро рейс в Киото. Дела требуют моего вмешательства. Я вам помогу и побегу, — Шисуи чмокнул дочку в висок, не отрываясь от своего занятия. — Ну ладно. Хорошей тебе поездки, — Мимичико улыбнулась, продолжая работу Котаро. Она украдкой глядела на его спину, и попросту любовалась этой статью. Как красиво бугрятся его мышцы под тонкой тканью, как футболка натягивалась на плечах от любого движения.       Шисуи лишь улыбался, глядя на на это, ведь минутой ранее, с точно таким же выражением лица, тут стоял Котаро. Он так же с восхищением смотрел на его дочку. Без пошлости или еще чего-то неприличного. В его улыбке и взгляде было то же восхищение, что и у Мимичико. — Нужно поторопиться, а то к приходу гостей мы не успеем все подготовить, — подгонял Шисуи, заметив, что Мимичико совершенно перестала шинковать капусту, пялясь в спину Котаро — Давайте постараемся! — воскликнул Бокуто и принялся с удвоенной скоростью намывать овощи.

***

— Легкой тебе дороги, папочка! Быстрее возвращайся, — Мимичико с Котаро провожали Шисуи в аэропорт, стоя на крыльце дома. — Хорошей вечеринки! — кричал мужчина, потому что из-за сильного ветра его вовсе не было слышно. — Зайди в дом, тут холодно, — грозно говорил Котаро, а сам остался, чтобы запереть ворота, ведь от такого порывистого ветра их могло сорвать с петель. — Хорошо, — Мимичико улыбнулась и, помахав отцу рукой, поспешила забежать в дом, после чего чуть было не промычала от удовольствия оказаться в тепле. — Какой сильный ветер, — растирая замерзшие руки, пробубнил Котаро. — Горячего какао? — Прочитала мои мысли! — Бокуто подбежал к Мимичико, обнимая ее изо всех сил и наконец-то целуя любимые губы. — А вдруг папа что-то забыл и вернется? — прямо в поцелуй шептала Мими, держась руками за шею Котаро. — Будет неловко. — Тогда отпусти меня. — Не-а. Не хочу, — Котаро покрывал лицо Сатоши легкими, почти невесомыми поцелуями, просто наслаждаясь теплом ее кожи, ее едва сладковатым привкусом. Но для Котаро это была самая сладкая булочка на свете. Его — и только. — А как же какао? — Мимичико жмурилась от приятных поцелуев, стараясь не смеяться, потому что было немного щекотно. — Точно! Хочу какао! Прямой курс на кухню! — Бокуто за доли секунды схватил Мимичико на руки и побежал на кухню под девчачий визг.       Мимичико таки отвоевала себе возможность ходить сама, но лишь с одним условием, что за ней будет везде ходить Котаро, словно хвостик. Он действительно крепко обнял ее и везде ходил следом, но это нисколько не помешало Сатоши сварить какао. И как горячий напиток был готов, они решили перебраться к телевизору, чтобы посмотреть нашумевший сериал с драконами и красивыми актерами.       Они уже успели посмотреть три серии, а друзей все не было, поэтому Мимичико принялась писать всем, чтобы узнать, где они. Бокуто же удобно устроился на диване, положив голову на колени Сатоши. А от медленных поглаживаний по голове, он чуть ли не мурчал, как кот. — Юкиэ и Каори не придут. Их родители не отпускают в такую погоду, — тяжело вздохнула Мимичико, и открыла другое сообщение. — У отца Акааши сегодня выходной, поэтому он с ним, — читала Мимичико, краем глаза наблюдая как Бокуто не спеша сел. — А Куроо и Козуме? — с нотками надежды проговорил Бокуто. — По пути к нам их окатили водой из лужи, и они сейчас дома, — Мимичико недовольно заблокировала телефон и швырнула его на стол. — Мы столько всего приготовили! Я даже палец порезал! — возмущался Котаро, показывая заклеенный порез. — Обидно, что они не придут, — девушка устало вздохнула, откидываясь на спинку дивана. — Нам больше достанется! — воскликнул Котаро и резво соскочил с дивана. — Пошли! — схватив Мими за руку, Бокуто побежал на кухню, где уже все было готово к приходу гостей. — Съедим все вдвоем! — Давай, а то одними печеньями не наешься, — Мимичико улыбнулась на то, что Котаро отодвинул для нее стул.       За весь день они толком не ели, перебивались чем-нибудь в процессе приготовления, но не более. Поэтому сейчас готовы были есть, пока тошнить не начнёт. — Приятного аппетита! — радостно прокричал Котаро и сразу накинулся на любимое мясо. Он закинул маринованные ломтики на гриль и чуть не заплакал от досады. — Погоди немного. Сейчас нагреется, и потом можно будет жарить. А если ты положишь мясо на холодный гриль, то весь сок из мяса вытечет и оно будет сухим и невкусным, — с улыбкой на лице уже раз в двадцатый говорила Мимичико. Котаро всегда был очень нетерпеливым, всегда ему хотелось приступить к трапезе незамедлительно. Если с уличным грилем все было проще, то с газовым приходилось ждать. — Я такой голодный — провопил Бокуто, наклоняя голову к газовой конфорке под грилем. — Давай быстрее! — на полном серьезе, Бокуто обратился к грилю.       Мимичико только шире улыбнулась. Она поднесла ладонь к грилю и, подождав немного, дала добро Котаро, что уже можно жарить. Он тут же накидал мяса, совершенно не оставив места для овощей. — У нас еще много еды помимо мяса, — тепло сказала Мимичико, размешивая салат. — Сначала мясо! — Котаро чуть ли со слюной на подбородке ждал, пока мясо пожарится с второй стороны, потому что румяная корочка так и манила. — Оно уже готово.       В то же мгновение, Бокуто схватил два куска и тут же съел их, морщась от того, что обжег язык, но не выплюнул. Это было бы расточительством. — Не торопись ты так, — выкладывая мясо на тарелку Котаро, причитала Мимичико. — Как вкусно! — Да, вкусно получилось. С каждым разом у тебя получается все лучше и лучше, — смакуя сочный кусок, прокомментировала Мими. Маринад, что сделал Котаро, действительно был очень хорош. — Я фтаралвся, — с набитым ртом бубнил Котаро. — Ты — большой молодец. — Да! Буду готовить для тебя!       Они сидели за столом долго, разговаривая обо всем подряд: о еде, птицах, играх, рыбах, просто о жизни. Они могли перепрыгивать с темы на тему совершенно в неожиданных моментах, и для них это было абсолютно нормально. Бокуто и Мимичико чувствовали друг друга на подсознательном уровне, им было легко говорить на любую тему, везде они находили общий знаменатель.       Котаро всегда ненавидел убирать со стола, но с появлением Мимичико в его жизни все изменилось, все стало каким-то другим, каким-то до дрожи в руках замечательным. Ему так нравилось помогать ей, угадывать то, что она хотела сложить в следующий раз, опережать ее и делать это самому. Мимичико на такое только тепло улыбалась. Ему даже нравилось мыть ненавистную ранее посуду, нравилось делать все для Мимичико — его Мимичико. — Эй! — наигранно возмутился Бокуто, широко улыбаясь. Он стер с подбородка пену и, зачерпнув из раковины побольше, кинул ее в убегающую Мимичико. — Не попал! — рассмеялась Сатоши, оббегая стол, и, пролетая мимо раковины, зачерпнула еще пены. — Сейчас как поймаю! — Котаро перепрыгнул через столешницу и схватил убегающую Мими, надевая на ее голову «корону» из пены.       Мимичико не осталась в долгу, она сделала Котаро бороду из пены. Они продолжали обмазываться пеной, перекидывая ее постоянно на новые места. Уже вся одежда вымокла и испачкалась, но им было не до этого. Пока оставались «снаряды» — они продолжали. — Ты вся мокрая, — мягко, даже нежно сказал Котаро, рассматривая мокрую футболку Мимичико. Он абсолютно не предал значению, что эту фразу можно говорить в другой обстановке, при других обстоятельствах. — Сними ее. Не надо ходить в мокром, — и, не спрашивая, Котаро стянул с Мимичико футболку, даже несмотря на ее протесты. Он причитал, что она заболеет, и был непреклонен. Но, откинув вещь в сторону, он понял, почему она так сопротивлялась. Под футболкой ничего не было, не было того милого белья с мишками, которое он видел на озере.       Мимичико стыдливо прикрывала грудь руками с единственным желанием — убежать в комнату и закрыться там, но ноги словно приросли к полу, и она не могла шевельнуться. Котаро зачарованно смотрел на плавные изгибы девичьего тела, на аккуратную грудь, стыдливо прикрытую маленькими ладошками, и не мог отвести взгляд. — Ты такая красивая… — на выдохе сказал Котаро совершенно неосознанно. Но когда пришло осознание, он резко отвернулся, покраснев до кончиков ушей. — Прости! Я не хотел! Я же не знал! — кричал Бокуто. — Надень мою! — он тут же снял свою футболку, выворачивая руку, протягивая ее Мимичико. — Она тоже мокрая, — прошептала девушка.       «Мимичико успокойся. Ты должна действовать. Если не сейчас, то очень нескоро, если никогда. Тебе же тоже этого хочется. Не об этом ли ты грезишь по ночам?» — все уговаривала себя Мимичико.       Бокуто напрягся. Он все пытался совладать со смущением, которое стремительно перерастало в возбуждение при виде любимой, стоящей перед ним полуобнаженной.       В следующее мгновение Котаро забыл как дышать. К его спине прижалась Мимичко, медленно, будто боясь, будто пробуя ощущения на вкус. Она водила руками по его торсу, очерчивая каждый рельеф, каждый миллиметр. — Прости… — стыдливо пробормотала Мимичико, убирая руки. Ведь Котаро так и продолжал стоять, словно изваяние, лишь дышал отрывисто.       Мимичико вдруг испугала такая реакция парня. Она засмущалась и отпрянула, жалея в душе, что вообще решилась на такой шаг. И совершенно не знала, как теперь смотреть ему в глаза, как общаться дальше.       Поток ее стыдливых мыслей прервал Котаро. Он в долю секунды обернулся к Мимичико и обнял, вкладывая в это действие всю свою любовь, всю страсть и тепло. И вдруг прижался к ее губам, порывисто и нежно. Мир на мгновение качнулся и исчез, растворяя их двоих в нежности этого поцелуя. — Останови меня, — выдохнул в поцелуй Котаро. Он еле сдержался, чтобы не повалить ее на пол прямо здесь — на кухне. — Ни за что… — обхватив его лицо ладонями, ответила Мимичико. И теперь уже она потянулась за поцелуем. Неуверенно, по-юношески неуклюже, но так нежно, что у Котаро сорвало тормоза и, накрыв ее грудь руками, он ответил на поцелуй — порывисто, требовательно, усаживая любимую на стол.       Как всего из-за одного жеста, всего из-за одной фразы теперь от каждого нового прикосновения становилось жарче. Хотелось утопать в этой сладостной неге вечность. Отдаваться друг другу полностью, каждой клеточкой тела, сливаясь воедино. — Я не смогу себя контролировать… — Котаро пытался образумить и себя, и Мимичико. Где-то на задворках сознания тлела мысль, что он причинит ей боль, сделает что-то не так, она пострадает. Все сводилось к одному — он переживал за нее. Безумно. Но просто не мог перестать целовать ее шею, сминать девичью грудь в руках, покрывая ложбинку между грудей, намеренно не касаясь самого чувствительного участка. — Мими, пожалуйста, — все пытался остановиться Бокуто.       Мимичико молчала. Она в последнюю очередь хотела, чтобы это заканчивалось. Сознание уже затягивалось пеленой страсти. Отступать было некуда. Пусть страшно, пусть неизвестно, но она верила в Котаро, она верила в «них».       Девушка робко поцеловала скулу Котаро, вызывая у него дрожь по всему телу. Она медленно спускалась поцелуями по шее, заставляя его повиноваться — откидывать голову. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. А когда девушка нежно прикусила выступающую ключицу, Бокуто буквально зарычал, словно дикий зверь, но все еще держал себя в руках, не позволяя себе срываться. Горячее дыхание на ухо, и все — это была последняя капля. — Не нужно себя сдерживать… — прошептала Мимичико. Её голос прозвучал настолько невинно, даже наивно, что Котаро вмиг растерял всю сдержанность.       Он схватил Мимичико на руки и буквально влетел на второй этаж. Ему хотелось, чтобы это было как нужно, в спальне, в кровати. Так говорил Куроо, что девушкам это очень важно. Плевать, что везде горел свет; плевать, что вода на кухне так и лилась; плевать, что сериал уже перепрыгнул на новую серию. Они сами готовы были творить свою историю любви.       Котаро на автопилоте нашел ее комнату: теплую и уютную, как сама Мимичико.       Кровать прогнулась под весом двоих, что так самозабвенно отдавались друг другу. Мимичико была не властна над своим телом. Все, что ей сейчас хотелось, чтобы этот миг, это испепеляющее чувство не заканчивались. И когда ласки и поцелуи резко прекратились, она едва не застонала от обиды. Даже контроль над телом постепенно возвращался. Сатоши медленно открыла глаза, боясь, что это был всего лишь сон, что она проснулась в холодной постели, что Котаро нет рядом, что он не дарит ей свою любовь. Но это был не сон. Бокуто просто смотрел на лицо Мимичико, на то, как она стонет, как извивается под ним, как сексуально кусает губы, прося о большем, и не мог поверить, что это происходит с ним. В последнее время он много думал об этом: как же это случится, как это будет, но даже в самых смелых мечтах не мог представить, что это будет настолько невероятно.       В голове все мелькал подробный «план», который рассказал Куроо, но как тут можно было следовать плану, когда эмоции и чувства просто переливались через край, когда хотелось задохнуться в ощущении близости, когда хотелось дышать ею, упиваться до самого утра. Но все же кое что горело пунктом номер один — не сделать ей больно. Ни в коем случае не причинить вреда. Ведь его малышка была, словно хрустальная ваза: самая дорогая, самая хрупкая.       «Еще… Хочу еще…» думала про себя Мимичико. Она выгибалась, пытаясь намекнуть Котаро, что она уже изнывает без его прикосновений и поцелуев. И Бокуто понял, он просто не мог противится опьяняющему желанию вновь почувствовать вкус ее сладкой кожи, ее едва ощутимый аромат цветочного парфюма, который так нравился ему. Ранее он считал, что это — самый милый, невинный и нежный запах, но сейчас этот аромат был сильнее любого дурмана и афродизиака вместе взятых. Трезвость сознания таяла на глазах. Котаро скользил по ее телу нежными поцелуями, стараясь поцеловать каждую родинку на ее бледной коже, особо долго он задержался на ее животе. Мимичико стало неловко, она все еще не могла привыкнуть, что Бокуто нравится ее фигура, что он не любит худобу, и ее недостатки он превращает в достоинства. Ведь правда говорят, что влюбляются не в совершенства, а в изъяны. Он пристально рассматривал ее странные родинки разных размеров и форм, что напоминало ему россыпь звезд на небе, запоминал все навсегда. — Какая же ты красивая, — в который раз прошептал эту фразу Котаро. Он сидел у ног Мимичико и неустанно любовался ею. Бокуто осторожно приподнял её ногу и, нервно вздохнув, продолжал шептать: — Если будет неприятно, то скажешь? Обещай мне. Мимичико неуверенно кивнула. Она с интересом следила, как Бокуто склонил голову, и тут же почувствовала, как он оставил легкий поцелуй на лодыжке. Сатоши невольно вздрогнула, когда Котаро стал спускаться ниже. Он положил ногу себе на плечо, и прохладная кожа девушки безумно контрастировала с жаром его тела. Бокуто то и дело вглядывался в лицо Мимичико, словно запоздало спрашивая разрешения. И она лишь нетерпеливо прикусила губу.       Бокуто провел рукой по внутренней стороне бедра и тут же прикоснулся губами. Мимичико закрыла глаза и выгнулась навстречу его прикосновениям. Ей было неловко, и она почти прикрылась руками, как новый поцелуй еще ниже, заставивший кожу пылать, полностью обескуражил ее.       Мимичико потерялась в этом предвкушении и не могла сказать, когда она оказалась полностью обнаженной, зато точно запомнила, как в самый первый раз губы Котаро коснулись бархатной кожи между ног. Девушка в бреду обхватила его руку, вычерчивающую нежные узоры на талии, и сжала. Громкие стоны срывались с ее губ.       Каждое движение языка отдавалось волнами желания. Они купались в аромате друг друга: нежном запахе пачули и терпкого шоколада, смешиваясь, создавая аромат любви. Стоны становились все безудержнее, отрывистее, не хватало дыхания. Будто воздух вовсе исчез из этой комнаты. Хотелось больше, почувствовать его язык глубже. Мимичико, не контролируя себя, запустила свободную руку в волосы Бокуто. И повинуясь движению ее руки, Котаро придвинулся еще ближе.       Бокуто позволил ее дрожащей руке направить его. Каждый ее стон эхом отдавался в голове, усиливая и без того едва сдерживаемое желание. Он хотел ее, хотел ее всю. Быть с ней навсегда, навечно.       Котаро перебирал губами нежные складки, обводил языком клитор, чувствуя, как кровь пульсирует все сильнее. Мимичико неосознанно сжала бедра, стараясь почувствовать его еще глубже, но в этот раз Бокуто не поддался. В момент он отстранился и опустился сбоку от девушки. Недовольный стон сорвался с ее губ, но перешел в задыхающийся крик — Котаро, начал ласкать пальцами те места, где до этого был его язык. — Ты потрясающая, Мимичико, — прошептал он прямо ей в ухо.       Тело Сатоши остро реагировало на каждое его прикосновение, а в голове безудержно билась всего лишь одна мысль: «Еще. Я хочу еще!»       Она подалась навстречу его пальцам, которые замерли, осторожно поглаживая тонкие складки у самого входа. — Мими, я не знаю, что творю, — Бокуто прижался к ней вплотную, не сводя глаз с искусанных губ.       Он продолжал что-то говорить, но Мимичико почти не слышала, реагируя лишь на опаляющее дыхание. Она ощущала желание Бокуто, даже сквозь ткань шорт чувствовалось, как его плоть упиралась в ее бедро. Котаро дразнил ее, удерживая пальцы у входа, но не двигаясь дальше. Он в очередной раз убрал руку, когда она дернула бедрами, и тогда Мимичико решила, что может присоединиться к этой игре. Будто бы случайно, она провела ладонью вдоль его напряженной плоти. Бокуто вздрогнул и глубоко задышал, упираясь лбом в ее висок. — Смело… — хрипло произнес он.       Мимичико смущенно улыбнулась, но мгновение спустя, она распахнула глаза и изогнулась сильнее прежнего. Мимичико закусила губу, стараясь сдержать громкий стон, рвущийся наружу, но не смогла. Бокуто аккуратно ласкал ее внутри, позволяя привыкнуть к новым ощущениям. Тугой узел внизу живота вновь стал пульсировать. Мимичико непроизвольно двинула бедрами навстречу, позволяя проникнуть глубже. Дыхание полностью сбилось и вырывалось лишь короткими стонами. «Еще…»       Мимичико не поняла, сказала она это вслух или нет. Мысль, что она хочет, еще затуманивала ее рассудок. Ей нужно было больше. Больше Бокуто. Девушка ощущала его прерывистое дыхание, слышала шепот, чувствовала, как он нетерпеливо снимает с себя вещи свободной рукой. — Котаро, — имя слетело с ее губ, заставляя Бокуто обратиться в слух. — Котаро… Пожалуйста… — она просила. Она умоляла.       Сквозь пелену возбуждения Мимичико услышала, как ее попросили чуть-чуть подождать.       «Зачем?» — чуть было не захныкала девушка, но легкий поцелуй заставил успокоиться.       Прошли какие-то секунды, но Мимичико казалось, что это были часы, часы без ощущения его рук и губ. Она стала замерзать. Мурашки прошлись по телу, и только Мимичико хотела привстать, она снова почувствовала прикосновение знакомых рук.       Она смотрела в эти янтарные глаза, внимательно следящими за каждым ее движением. Протянув руку, Сатоши кончиками пальцев провела по щеке и коснулась губ, проводя по ним пальцами.       Мимичико могла наблюдать все, что творилось сейчас в его душе. Она видела желание, дарившее его глазам более темный оттенок, чем обычно, видела наслаждение, а также смятение. Она чуть приподнялась, и в этот момент и Котаро был готов поклясться, что его сердце замерло и пропустило несколько ударов — Мимичико улыбнулась. — Поцелуй меня, — просто попросила она. Обычную просьбу. Ту, что говорила тысячу раз. Но сейчас это прозвучало так интимно и лично, будто открывая всю душу перед ним.       Мгновение, и их губы соприкоснулись. Нежный и трепетный поцелуй стремительно перерос в страстный, их языки сплетались, даря друг другу наслаждение. Она чувствовала тепло его обнаженного тела. Нарастающее желание заставило Мимичико обхватить Котаро ногами и, выгибаясь ему навстречу, касаться его груди своей. Она услышала, как он шумно вздохнул. Если несколько минут назад ей было холодно, то сейчас девушка вновь сгорала от страсти. Всего-то и надо было — вновь поцеловать его.       Мимичико почувствовала, как горячая плоть раздвигает складки её лона, и вздрогнула. Неизведанность пугала, но остановиться не было ни сил не желания. Хотелось отдать себя всю, подарить себя ему без остатка. — Я обещал, что никогда не причиню тебе боль. Ты уверена, что хочешь? — сбивчиво спросил Котаро. Было так сложно держаться, но он мог взять и прекратить все ради нее. Лишь бы ей было хорошо, и если сейчас Мимичико бы сказала, что стоит остановиться, он бы немедленно остановился.       Мимичико лишь обхватила его руками за шею и кивнула. Бокуто прикоснулся губами к её виску и медленно подался вперед. Девушка промычала, закусывая губу, стараясь дышать ровнее. Они потерялись в ощущении единения. Бокуто даже не мог вздохнуть. Так хотелось почувствовать больше, наслаждаться каждым движением, ощущая все естество любимой. Но он не делал резких движений, давая ей время привыкнуть. Мимичико неловко дернула бедрами, и тянущее неприятное чувство на мгновение стало резким, заставив ее вскрикнуть от неожиданности. — Тебе больно? — обеспокоенно спросил Котаро, уже порываясь все прекратить, но Мимичико лишь обняла его, не давая отстраниться. Боль была секундной, вызванной резким движением, и прошла так же быстро, став просто неприятным ощущением. Котаро все хотел остановиться, но Мимичико успокоила его, говоря, что все хорошо.       Постепенно он вошел на всю длину и замер. Он напрочь забыл план Куроо, просто полагаясь на собственные ощущения и инстинкты. Сатоши чувствовала, как нежно рука касается ее головы, как губы оставляют невесомые поцелуи на щеке, слышала шепот. Ей хотелось ответить большим, подарить больше. Она осторожно провела рукой по напряженным мышцам Бокуто и остановила ладонь там, где билось сердце. Мимичико осторожно подалась вперед, целуя любимые губы.       Почувствовав движение, Котаро почти полностью вышел из нее, и вновь медленно вошел. Он старался двигаться как можно плавнее, что оказалось чертовски тяжело. Словно во сне Бокуто видел, как Мимичико прикрыла глаза, и с ее губ сорвался стон. — Ты даже не представляешь, какая ты красивая, — его голос зазвучал невозможно низко. Будто это был вовсе не он.       Осознание, что сейчас они — единое целое, разливалось теплом внутри. Когда он начал вновь медленно входить, она двинула бедра ему навстречу и услышала, как он шумно вздохнул.       Мимичико сгорала от его губ. Обхватив ногами Котаро, она выгнулась, позволяя максимально в себя проникнуть. Она абсолютно потеряла способность мыслить в тот момент, когда Котаро выпрямился, закидывая ее ноги себе на плечи. Было так приятно, что Мимичико не хотела, чтобы Бокуто останавливался. Никогда. — Котаро…       Его имя слетало с губ вперемешку со стонами. Каждое движение его рук, что помогали ей удержаться от обморочного состояния, открывали новые ощущения, которые нарастали, приближая девушку к финалу.       По ее телу прошла дрожь, и невольно Мимичико выгнула спину еще сильнее. Она почувствовала, как на ее накатывают испепеляющие волны экстаза. Это безумное ощущение накрыло ее с головой. Казалось, что она в мгновение сжалась в атом, а потом резко увеличилась до размеров вселенной. Бокуто вновь прильнул к ней, прижимаясь максимально, а после — резкий толчок, и она услышала, как Котаро простонал ее имя.       Ее тело подрагивало, а голова нещадно кружилась. Мимичико уткнулась в шею Бокуто, вдыхая знакомый запах шоколада. Она слушала, как постепенно успокаивается его сердцебиение и выравнивается дыхание. — Мимичико, ты — потрясающая, — тихо произнёс он. — Как и ты, — прошептала девушка.       Она почувствовала, как Котаро медленно, будто нехотя встал с кровати. Одним глазом Мимичико наблюдала за тем, как Бокуто выкинул использованный латекс. Она улыбнулась, когда почувствовала теплые руки на своем теле, так нежно уволакивающие в объятья.       Мимичико медленно водила рукой по груди Котаро. Было так приятно находиться в его объятиях, чувствовалась защищенность и тепло. Она не знала, сколько прошло времени: минута, пять, час, но усталость обрушилась тяжелым грузом. Мимичико почти упала в нирвану, сон почти поглотил ее, но на рубеже сознания она услышала: — Я люблю тебя…       Котаро не мог налюбоваться на свое сокровище. Подумать только, он впервые видел, как она спит. Так мило, так спокойно, так крепко. Мимичико прижалась к нему, тихо посапывая, иногда сжимая свою маленькую ручку на его груди, совсем как новорожденные дети. Он смотрел, как умиротворенно она спит и не мог поверить, что рядом с такой, как она, был такой, как он. И эта мысль стала спусковым крючком для лавины страхов и сомнений. Бокуто переживал, не сделал ли он ей больно, не отразится ли его эгоистичное желание близости на ее здоровье. Если с ней что-то случится, он никогда себя не простит.       Он просто лежал и неустанно любовался на свою любимую. И если бы в горле резко не пересохло, то Бокуто так бы и остался тут до рассвета. Но сейчас захотелось выпить целый бидон воды.       Бокуто аккуратно вылез из постели и, найдя лишь трусы, натянул их и тихо, на цыпочках пошел вниз. Он шел по лестнице, погруженный в свои мысли, пытаясь вспомнить мельчайшие детали их ночи, все ли хорошо, все ли сделал правильно. Но судя по стонам Мимичико, как она извивалась в его руках, он сделал все как надо. Все еще ощущая тепло ее тела, он окрыленный этим чувством припорхал на кухню, и только хотел включить свет, как в тусклом свете галогенных ламп увидел отца Мимичико.       Было ощущение, что его окатили ледяной водой, а в то же время поджаривали внутренности на раскаленной сковороде. Хотелось прямо тут провалится в Ад. Но Бокуто, полагал, что даже там Шисуи его найдет, и расправа неизбежна.       Котаро забежал за стену, словно уворачиваясь от пуль. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, а унять его не получалось. Паника лишь нарастала, спутывая мысли, слова и действия. — Давай поговорим, — наигранно спокойно процедил Шисуи. Он неспешно попивал любимый виски. Это хоть немного не притупляло желание ворваться в спальню к дочери и устроить расправу наглому мальчишке. Это была именно первая мысль, когда, зайдя в дом, он обнаружил разбросанные вещи по всему первому этажу, полный хаос на кухне и в зале. Шисуи намеренно не поднимался на второй этаж, понимая, что не сможет держать себя в руках. А все из-за чертовой погоды и не менее чертового самолета. Из-за первой не взлетел второй, и пришлось ехать домой, потому как просиживать шесть часов в аэропорту желания не было. — Сатоши-сан… — пропищал Котаро не своим голосом. Он отчаянно пытался что-то сказать, но слова застревали в пересохшем горле. — Может, ты выйдешь уже? — нетерпеливо высказался мужчина. Бокуто тот час робко высунул голову, боясь, что сейчас в него что-то полетит. А учитывая что рядом с Шисуи лежал его кейс с ножами, то это вполне могли быть они. — П-п-пить… — из последних сил хрипел Котаро. — Сядь, — Шисуи кивнул на стул напротив него, поставив бокал с водой.       Котаро неуверенно сел на стул, по пути надев на себя все еще мокрую футболку. Это прибавило дискомфорта в и так безнадежную ситуацию. Ткань неприятно прилипла к телу, холодя кожу, вызывая стадо мурашек. Так хотелось вновь оказаться в постели рядом с Мимичико, прижать ее к себе и крепко уснуть, но вместо этого он сидел тут, перед Шисуи, и сгорал от неловкости. — Сатоши-сан… Я… Я люблю Мими… — пробубнил парень, опасливо поглядывая на Шисуи. Тот сидел почти неподвижно, только его пугающие голубые глаза пристально глядели на Бокуто. В приглушенном свете светодиодной лампы мужчина выглядел еще более пугающе. — Я это и так знаю, — раздраженно начал Шисуи. Он не мог отдать себе отчет, на что больше злился: на Бокуто, что посмел прикоснуться к его малышке, на Мимичико, что позволила такое, на самого себя, что допустил такое. Ведь это могло закончится плачевно. Не сам секс, нет, а последствия. Но Шисуи прекрасно видел этот трепет между ними, читал дневник Мимичико, и ничего не предпринял, даже больше — вечно подливал масла в огонь. Он всегда был за то, чтобы они проводили время вместе. Пусть он и немного ревновал, но видеть свое сокровище счастливой, искренне улыбающейся, светящейся изнутри было словно бальзамом на его израненную душу. Причиной такого перевоплощения явно был Бокуто. Но эти их «отношения» перешли в разряд табу. Именно в тот момент, когда Котаро захотел быть с Мимичико, как с женщиной, опорочить ее, пришло осознание того, как было опрометчиво и опасно пустить все на самотек. На Шисуи словно вылили ушат ледяной воды, отрезвляя, возвращая здравость мыслей: — Ты осознаешь, что она — не простая… — Шисуи старался говорить мягко и спокойно, но у него, мягко говоря, не получалось. — Да, она самая лучшая, — опасливо ответил Бокуто. — Это да, но я не об этом, — Шисуи тяжело вздохнул, откидываясь на спинку стула. — Она больна. И неизвестно, когда эта дрянь вернется. Понимаешь, я потерял из-за этой болезни жену, если потеряю и дочь — не переживу и никогда не прощу себя. Любая гормональная встряска для ее организма очень опасна. Я лично тебя убью, если она забеременеет, — Шисуи с такой силой сжимал бокал, что он лопнул, испугав треском Бокуто. — У нее же ремиссия…и я предохранялся... — пытался оправдаться Котаро. — Я никогда ее не обижу, всегда буду рядом. Я правда очень ее люблю и готов ко всему, — уже увереннее высказал Бокуто. Он осмелел и посмотрел Шисуи в глаза. Это было непомерно тяжело — выдержать его испепеляющий взгляд, но Котаро должен был показать, что он не сдрейфил, что он тверд в своих намерениях. — Болезнь может вернуться в любой момент, — прошептал Шисуи. — Скажи, ты готов к тому, что она может умереть, и не просто раз — и все, ее не стало, а умирать долго, годами, с каждым чертовым днем. Сначала волосы, потом кожа, затем глаза, ноги и руки. Она не могла ни ходить, ни есть, ничего, — высказался Шисуи. Он пережил мучительную смерть жены, дважды чуть не потерял Мимичико из-за этого дерьма, на больше его просто не хватит. — Если это случится, я буду с ней до самого конца, — держался Котаро, но готовый в любую минуту уворачиваться и защищаться. Этот мужчина выглядел очень устрашающе. Как бы ему ни было страшно сейчас, как бы он ни терзался раньше вопросом, «а сможет ли?», сейчас он твердо для себя решил, что будет с ней всегда, каждую минуту, до самого конца, и неважно, когда он наступит. — Что мне с вами делать? — тяжело вздохнул Шисуи, вставая с места, чтобы налить еще виски. — Я виноват. Нужно было сначала пожениться, но это случилось так неожиданно… Еще друзья не пришли, мы остались одни… И… Простите меня. Я должен был держать себя в руках, — раскаялся Котаро. — Ты не сделал ей больно? — угрожающе спросил Шисуи. Ему безумно сложно было задавать такие вопросы о своей малышке, но он должен был знать, открутить голову Котаро или нет. — Нет! Я бы никогда! — чуть не задохнулся от переизбытка нахлынувших эмоций Бокуто. Это было то самое табу, что он никогда не допустит. Ни физически, ни морально. — Хорошо… — тихо отозвался Шисуи, делая мощный глоток виски. — Я очень зол, Котаро. Ты осмелился притронуться к моей малышке в моем же доме. Ты плевал на правила, устои и на мое доверие. — Да, я признаю. Но, Сатоши-сан, я никогда не обижу Мимичико. Я уже знаю, в какой день сделаю ей предложение, даже кольцо присматривали с Акааши. Я хочу быть с Мими всегда. Вы же этого и хотите, чтобы она была счастлива. Я смогу сделать ее счастливой. Все у нас будет, — рассказывал свои планы на будущее, Котаро. — Слишком громкие слова для школьника, — усмехнулся мужчина. — Беру с вас пример, — парировал Котаро. Он помнил рассказ Мимичико про ее отца. Он всегда был очень амбициозным и пробивным. Еще мальчишкой он бегал после школы в кафе и забегаловки и мыл там посуду. Просто так, чтобы быть на кухне, чтобы почувствовать этот драйв, быть частью этого кулинарного мира. Еще в раннем детстве он поставил себе цель, что во что бы то ни стало, станет именитым шефом. Кричал об этом буквально каждому. Над ним издевались одноклассники, смеялись, говорили, что сын проститутки никогда не пробьется, но Шисуи не сдавался, шел до конца. А главной его опорой была жена. Только она всегда его во всем поддерживала, чтобы ни случилось, была рядом. Даже когда у них не было ни копейки на еду, она не отчаивалась, а всегда поддерживала своего мужчину — она верила в него. — Ишь как заговорил, — улыбнулся Шисуи. Эта короткая фраза откинула его в прошлое, в то время, когда все было и хорошо и плохо одновременно. Плохо от того, что у него не было той власти, положения как сейчас. Но хорошо от того, что свет его жизни был с ним. Со средней школы они были вместе всегда. — Я хочу сделать предложение Мими, когда выиграю чемпионат. Я хочу добиться хотя бы этого. Будет первая, но не последняя победа. — Я смотрю, ты уже все придумал. И как собираешься обеспечивать мою дочь? — У меня на все есть план! — самодовольно ответил Котаро. Он вправду уже все продумал, все рассчитал, когда и что у них будет. — Ну что ж. Думаю самое время рассказать, — Шисуи налил себе еще виски, устраиваясь поудобнее на стуле, готовый слушать план.       Они говорили долго, почти до самого утра, пока Шисуи не нужно было уехать обратно в аэропорт. Котаро уже осмелел окончательно, шутил, смеялся вместе с Сатоши. Все закончилось хорошо, что не могло не радовать. Просто мужчина поверил в этого паренька, он видел, насколько сильно они любят друг друга. И скорее небо разверзнется, чем эти двое расстанутся. Шисуи мог доверить Котаро свое сокровище.