Утро после пьянки на Олимпе

      Серафим проснулся с ужасной головной болью. Было ощущение, будто Гефест хорошенько приложился об его голову своим молотом, а потом ещё и залил каким-то тяжёлым металлом, бронзой например... Серафим медленно поднялся и тихо простонал, схватившись за гудящую голову. Также немного ныли мышцы рук, но напряжение было приятным, будто юноша вчера весь день тренировался. Он медленно открыл глаза и туманно оглядел просторную спальню, в которой очнулся. Серафим оказался в большой удобной двуспальной кровати, такой мягкой, будто её делали, консультируясь с самим Морфеем. Остальную комнату от взора скрывала полупрозрачная лиловая занавесь. Серафим зевнул и опустился обратно на кровать. Мысли просыпались медленно и лениво, крайне неохотно заставляя мозг работать. Серафим повернул голову вправо и замер. Сон как рукой сняло.       Рядом с ним спала Гера. С чуть смазавшимся макияжем, спутанными распущенными волосами и без одежды, прикрытая только одеялом. Серафим снова сел на кровати. Посидел пару минут. Потом снова повернулся. Поморгал. Но богиня под боком не исчезла. Тогда Серафим опасливо поднял одеяло, проверяя, одет ли он. Оказалось, что нет. - Ох... - только и смог пробормотать юноша.       Некоторое время он просидел в прострации, косясь то под одеяло, то на спящую Геру. - Что было вчера? - прошептал тихо Серафим, хватаясь за голову.       Воспоминания были туманными и разрозненными. Итак, кажется, посреди его совещания по разработке стратегии захвата Греции ему явилась Гера, злая и мрачная, как Аид, и, что-то зло бормоча про каких-то кобелей, козлов и Зевса, потащила его на Олимп.       Более-менее вспомнив, что да как было, юноша со стоном откинулся на спину, закрыв лицо руками.       Когда Гера притащила его на величественный, красивый Олимп, первое, что увидел Серафим — огромную толпу во главе с Зевсом и своим братом. Когда они приземлились, и юноша соскочил со своего крылатого льва, все олимпийцы смолкли и уставились на них. Серафим особо не понимал, что тут происходит, поэтому просто неловко молчал, вопросительно глядя на Геру. Та решительно подошла к Зевсу и на повышенных тонах заявила: - Тебе твои любовницы и бастарды дороже, чем я? Что ж, отлично! Притащил очередного ублюдка на Олимп? Прекрасно! Тогда и я не буду отставать! Знакомься — мой любовник!       И богиня решительно ткнула пальцем в сторону Серафима. Последний выпал в осадок после этого заявления. «Что?..» - ясно читалось на его изумлённом лице. По толпе богов пронёсся ропот. Херон выглядел особо удивлённым: не каждый день узнаёшь, что твой брат — любовник жены твоего отца. (Он пока недолго пробыл на Олимпе, и потому ещё не привык к подобному.) Серафим смущённо откашлялся на это в кулак, избегая взгляда брата.       Некоторое время в толпе богов стоял только тихий шёпот. Гера смотрела на мужа с вызовом, хищно ухмыляясь. Зевс хмурился и зло косился на Серафима, кажется, начиная ревновать. Однако, от толпы вскоре отделился высокий молодой человек с каштановыми волосами и покрасневшим лицом. В руке у него была пузатая бутылка. Он медленно подошёл к Гере в полнейшей тишине, а потом вдруг крепко обнял её и смачно поцеловал в щёку. - Поздравляю! - протянул Дионис (а это был он). - Наконец-то! Мо-ло-дец!       Он пожал ошарашенной богине руку и направился к не менее огорошенному Серафиму. Пожав и ему руку со словами «Молодец, взял наконец быка за рога!», Дионис потряс пузатой бутылкой и крикнул: - Празднуем развод!       К удивлению главных действующих лиц (в особенности Зевса) все боги ответили радостными криками. Видимо, всех уже достали частые любовные похождения Зевса и его ссоры с Герой. Именно поэтому не прошло и пяти минут, как все боги уже активно праздновали. Серафим был первым (конечно, после Диониса, который был вечно навеселе), кто напился, потому что просто банально не понимал, что тут вообще происходит, и брал всё, что ему предлагали. А так как он сидел за столом как раз рядом с богом виноделия, то через полчаса он уже расцеловывал руки Геры, сидя на коленях рядом с её импровизированным троном. Гера сперва реагировала на это агрессивно, видимо, ожидая другого эффекта от своей выходки у олимпийцев, но Дионис быстро исправил положение, и через ещё полчаса Серафим и Гера, сидя в обнимку на импровизированном троне богини, плакали в три ручья и вспоминали свои нелёгкие биографии и тяжёлое прошлое. Херон, как и боги, особо не расстроился и в свою очередь произнёс тост, искренне поздравляя брата и мачеху. Зевс был единственным мрачным гостем на этом неожиданном празднике.       Где-то ближе к полуночи Серафим это заметил, и его затуманенный алкоголем разум каким-то неизвестным образом пришёл к выводу, что это каким-то образом наверняка оскорбляет Геру. И потому юноша, встав с пьяным покачиванием, решительно направился в сторону Громовержца. Упав на скамью рядом с мрачным Зевсом, Серафим наклонился к нему и протянул назидательно: - Меньше ходить налево нужно — такую женщину упустил! - затем, заметив, что Зевс его игнорирует и хмурится, юноша оскалил клыки и, треснув кулаком по столу, взревел. - Ты меня слушаешь?!       Зевс аж вздрогнул, а по столу прошлась трещина. За столом воцарилась тишина, и все повернулись в сторону спорящих. - Ты совсем гордость потерял, старый хрыч?! - продолжал кричать, вскочив, Серафим.       Верховный бог, сначала ошарашенно смотря на дерзкого смертного, медленно поднялся со своего места. - Знай своё место, смертный! - проговори зло Зевс, и небо, покрывшееся тучами, осветилось во вспышках молний. - Ты разговариваешь с...       Но Зевс не успел договорить, так как в этот момент ему в челюсть прилетел удар. Боги, радостно гогоча — давно у них не было такого веселья, дружно влились в драку.       Потом, кажется, — Серафим помнил всё после этого весьма смутно — Гера вместе с Аполлоном и Гермесом (по пьяни в ней проснулись материнские чувства, и она со слезами на глазах расцеловала этих огорошенных и трезвых двоих, называя сыновьями) помогла разнять драку и развести всех по комнатам, а Серафима потащила к себе, «чтобы обработать раны», абсолютно игнорируя все его путаные от вина возражения относительно регенерации, и потом он каким-то совершенно непонятным ему образом оказался в её кровати вместе с нею.       Когда все эти воспоминания более-менее сформировались в голове Серафима, он закрыл лицо руками и громко простонал. Вот за что ему это всё, а?.. Рядом тем временем зашевелилась богиня. Юноша вздрогнул и попытался по-тихому уйти по-английски, но когда он встал ногами на пол, его схватили за длинное заострённое ухо и притянули к себе. Гера, крепко вцепившись к его рваное ухо, сонно оглядывала свою спальню, потом с тем же недоумённым сонным выражением повернулась к Серафиму, видимо, ещё не проснувшись. Наконец её туманные голубые глаза немного прояснились. - И куда ты собрался? - хищно и угрожающе усмехнувшись, протянула она. - От своей жены-то?       Серафим нервно сглотнул, размышляя, от чьих рук умрёт быстрее — от женщины, сидящей перед ним, которая, учитывая, сколько веков она не получала внимания от мужа, скорее всего, "залюбит" его до смерти, или же от разъярённого Громовержца с фингалом под глазом. «Надеюсь, я на пьянке не насолил Аиду... А то мне будет уже точно гарантирована путёвка в Тартар...» - печально размышлял Серафим, натянуто улыбаясь надвигающейся на него Гере.