Орландо БЛИН!

                    Хочется, чтобы меня кто-нибудь пожалел! Не все сразу, а один человек, не любой, а определённый. Ведь мне сорок! Почти сорок! Катастрофа! И хвастаться карьерой и счётом в банке надоело, внешностью и шмотками глупо, по-детски. Подчинённые боятся, Светлану переманили конкуренты, так вообще не с кем поговорить. И вечный депрессняк. Нескончаемый. Психологи говорят, что рановато. А я считаю, что долговато он уже длится. Больше пяти лет, много больше. Уже не помню себя довольным, благостным, нераздражённым. Вечером возвращаюсь с работы домой и выпиваю стаканчик виски, и только добродушная пасть дивана составляет мне компанию. А добротно-роскошные стены с омерзением взирают на тихое самоедство хозяина, выпячивая на стене старое-престарое пятно от лимонной водки. Это пятно не убираю, оно напоминает мне, что я моральный урод. Правда, осознание приходит слишком поздно.       Единственный человек, кто меня любит и всегда радуется мне, моя дочь Алина. Выросла настоящей красавицей, вся в отца. Хотя, конечно, мать у неё тоже яркая, симпатичная, но по-другому. Алинка черноволоса, жгуча, глаза — сапфир, брови вразлёт. Горжусь ей! Правда, моя отрада давно живёт своей жизнью. В старших классах мать увезла её учиться в престижный английский пансион. Я был сразу против, но понимал, что противлюсь из-за себя любимого, а Алинке там будет лучше, поэтому отпустил. Она пропала на два года. Я остался один со всеми этими вещами, машинами, землёй, клубными картами, чем раньше бравировал. Я остался один на один со стаканчиком виски.              Алинка увлечена кино, будет искусствоведом. Решила, что учиться будет в Москве, и поступила в этом году в институт. Купил ей квартиру, так как она захотела самостоятельности, привыкла к ней в туманном Альбионе. У меня бывает редко, былой близости с ней нет, и весь свой опыт, профессиональную основу, фирму, в конце концов, передать некому. Это вовсе не значит, что я уже помирать собрался. Мужчина в полном расцвете сил! Практически Карлсон! Запросто можно своего малыша ещё завести! Но не заводится. Победы над женщинами перестали меня забавлять… А Алине мои торговые дела неинтересны, она в ином мире обитает.              Но сегодня дочка придёт в гости. Долой уныние! Загадочная такая позвонила и сказала, что не просто в гости, а по очень важному делу. И чтобы я не психовал и был готов к сюрпризу. Голову себе сломал, гадая, что она приготовила? Как бы не решилась вновь из страны уезжать! Решил, что дополнительно побреюсь к её приходу.               Она заявляется не одна, притащила кого-то, не впускает гостя в комнату, оставила за дверями. И торжественно улыбаясь, как конферансье на концерте в Кремлёвском дворце, встала посреди комнаты и говорит:       — Папулечка! Я у тебя уже взрослая девочка! И представь себе: я собралась замуж!       — Дочь! Тебе всего восемнадцать! Ты обалдела? Куда ты торопишься? Я против! — сразу взрываюсь я, вот так сюрприз, вот так подарочек, и ещё мысль: кто посмел взять моё сокровище?!       — Папулечка! Мне скоро девятнадцать, это раз. И как ты только узнаешь имя моего избранника, то ты одобришь наше решение, это два!       — Сомневаюсь, — бурчу я. — Ну, не томи уже, стоит ведь за дверью этот прощелыга!       — Та-да-дам-та-дам! — выдаёт какую-то музыкальную строчку дочь и открывает дверь. На пороге с бутылкой шампанского в руках стоит… моя тоска, мой депрессняк, мой Юлька. Я остолбенел. А вот он нет. Алина распиликалась:       — Ты ведь узнал его, пап? Узнал? Папа, это любовь всей моей жизни! И именно ты нас познакомил! Я тебе так благодарна!       — Вы давно встречаетесь? — сиплю я.       — Мы переписывались сначала в интернете, потом общались по скайпу, всего года три! Я нашла его и вернула себе! Пап, ты же понимаешь, что я в России из-за Юли осталась…              У меня пересохло горло. Задёргался глаз. Она вернула его себе? Я не смог! А она вернула! Стою, как болван, ни звука не издаю, жадно рассматриваю его. Изменился мало. Всё так же красив, по-юношески строен, волосы не такие длинные, но и не короткие, чертовски сексуален… Чёрт! Проклятие!               Он тоже рассматривает меня. Вижу, что стискивает зубы, упрямо заставляет себя смотреть прямо, хорохорится. И молчит.       — Здравствуй, Юлий, — говорю я, всё так же сквозь шумы в горле и в сердце.       — Здравствуйте, Роман Вольфович…       — Ты любишь мою дочь? — недоверчиво спрашиваю я.       — Даже не сомневайтесь! — уверенно и вызывающе отвечает он. И молчанка, игра такая, с гляделками в совокупности зарядили на минуту.               Алинка не выдерживает:       — Папа, Юля, вы что, не рады видеть друг друга? Я-то думала!       — Алина, мы рады, — улыбается Юлька и идёт навстречу мне, распахнув себя, идёт обниматься. Я прижимаю его — и всё то же, не излечился, не прошло. Запах, тело, кожа… мой Юлька. И уже не мой! Задерживаю объятие дольше положенного, справляюсь с волнением и лукаво говорю Алинке:       — Доча! Нам с твоим женихом побеседовать надо с глазу на глаз. По-мужски! Ты разреши нам поговорить, милая…              Берусь за локоть Юльки и увожу его в кабинет, и даже дверь закрываю на защёлку.       — И для чего ты запер дверь? — уверенно начинает Юля.       — По привычке, бессознательно, боюсь, уйдёшь…       — От тебя? Уже ушёл!       — Зачем ты затеял всё это с Алиной? Мсти мне, она тут не при чём!       — По себе судишь? Я Алину люблю и поэтому женюсь. — Он запрятал кисти рук в карманы и стал прохаживаться по кабинету, видимо это «туда-сюда» придавало ему решимости и наглости. — Я сначала переживал, как увижу незабвенного? Как Роман свет Волкович отреагирует на меня? Кабы чего не вышло! Но потом решил, что перед Алиной я чист, тебя не боюсь и ничего тебе не должен! А раз люблю девушку — женюсь! А ты будешь бонусом в этом предприятии!       — Я — бонусом?       — Да! Я ничего не забыл, я намерен отомстить. Отниму у тебя фирму, я намерен стать богаче, чем ты…       — Отомстить? Юля, это не твой стиль! И потом, мне даже это приятно… Значит, всё это время ты думал обо мне, ты тоже думал… Более того, я сам введу тебя в дела фирмы, я сам с удовольствием тебе её отдам! Если ты об этом мечтал, то нужно было просто сказать!              Вижу, у Юльки промелькнула в глазах растерянность, он такой же романтический мальчишка. Граф Монте Кристо просто. Как я люблю его!       — Но, Юля, оставь Алину.       — Я её люблю! И никаких интриг с её помощью проворачивать не намерен!       — Признайся, Алина — это способ вернуться ко мне.       — Ты самоуверенный тип! Не заблуждайся, я по-прежнему ненавижу тебя!       — Юля, — приближаюсь я к нему, ближе и ближе, — я ведь не смогу сдерживаться, если ты будешь рядом. Я затрахаю тебя! И ты не сможешь устоять! — Я буквально кидаюсь на Юльку, хватаю его за отвороты пиджака, прижимаю к стене. — Юлька, я хочу тебя и люблю тебя так же, как и раньше!              Но Юлька не смущён, спокоен, вцепляется мне в руки, смотрит в глаза:       — Да у тебя сперма горлом пойдёт! Захлебнёшься, но меня не получишь! Я люблю Алину и буду с ней! А ты мне передашь свой бизнес и будешь раздавлен, урод!       — И ты, зная, что я урод, ввязываешься в это дело?       — Я тебя не боюсь!       — Ты будешь моим!       — Ха-ха!       — Я уверен!       — Руки убери! Ты тоже меня знаешь, я заору сейчас, а рядом Алина!       — Спасибо тебе, Юлька, ты вернул меня к жизни, я знаю, что мне делать, и я тебя верну!       — Руки убери! Заберёшь у собственной дочери? Врежешь Алинке по дых?       — Нет, любимый, дочу не трону, найду ей другого Орландо, я придумаю что-нибудь, вот увидишь!              Смотрю в его зрачки. Он волнуется! Да он хочет меня! Я победил! Он шесть лет сражался с собой? Дурачок! Юлька отталкивает меня от себя и резво идёт к двери, заявляет, не оборачиваясь:       — Иди лучше к свадьбе готовься, Шекспир! Я хочу подразорить своего будущего тестя!       — Юля, я счастлив, что ты вернулся! И я заметил, ты носишь мои часы...                      Он разворачивается и показывает мне фак. Люблю!