В Стармине всё спокойно...

Солнце стыдливо выглянуло из-за рваных туч и засмотрелось в свежие прозрачные лужи, ещё не замутнённые грязными сапогами прохожих. По Старминской площади сновал народ – приехала ярмарка, торговали всем, чем можно: и съестное, и оружие, и одежда, и просто всякие безделушки. Где-то заорал петух, заржала лошадь, взвизгнул поросёнок; молодая женщина с лицом убийцы укачивала сразу двоих орущих младенцев; с намазанного салом столба, почти добравшись до висящих на верхушке сапог, скатился парень под громкий хохот зевак; две бабы упоённо делили кусок цветной ткани, явно наслаждаясь самим процессом. Но мне вся эта толпа только мешала, портной и без всякой ярмарки обретался рядом с площадью круглый год. Куртка мне действительно была крайне нужна – для работы, хорошая, желательно с шипами. Старую я изодрала в решето, от количества магических заплат она уже начала бледно светиться в темноте, как болотная гнилушка. Придержав рукой кошель и погрозив пальцем мелкому воришке, я боком юркнула между лавками в следующий ряд, поскользнулась на давленом помидоре и чуть не сшибла с ног молодого темноволосого мужчину с приметным шрамом на щеке. Рэйна. – О, Аска, привет! Пойдём, дело есть! – Стой! Куда?! – но рука уже была зажата, как тисками, и меня почти волоком тащили через толпу на другой конец площади – только и успевай ноги переставлять и беречь от ловких ручонок свои кровные. Дотащив свою добычу до крепостной стены, Рэйн пихнул меня в плечо, к мрачноватой компании из трёх мужиков – двух крепких и одного худого, сгорбившегося в тени, – исключительно бандитского вида и радостно улыбнулся. – Вот она – женщина – сосуд греховный! – Что-о-о?! – Красивая, а? Я бы согрешил. Я начала зловеще закатывать рукава. – Квёлая какая-то. – с сомнением произнёс мужик в высокой мятой шапке нопределённого цвета, из-под которой выбивались жёсткие светлые волосы. – Да не, вон как она его, справится. – сказал другой, темноволосый, с круглой, как тележное колесо, рожей, когда я ухватила Рэйна за грудки и хорошенько встряхнула. – Я тебе говорила в прошлый раз, что с тобой сделаю?! – Рэйн открыл рот, чтобы ответить, но короткий тычок в челюсть заставил его прикусить язык. – Заткнись, и слушай. Что бы там ни было, я не согласна. Я не согласна, ты понял?! – мужики заухмылялись в бороды. – Можешь пойти и свернуть себе шею, если нравится. Один! Я снова его ткнула, только уже в кадык и, резко развернувшись на каблуках, широким шагом пошла к воротам. Вопреки опасениям, догонять меня никто не стал. Куртка, конечно, всплыла в памяти только за воротами, но возвращаться – плохая примета... Хотя... Я вытащила из кармана жилетки медьку, высоко подкинула, поймала и пришлёпнула на руку. С позеленевшего кругляша на меня смотрело затёртое лицо нашего монарха. Будет мне куртка. *** Кошелёк уныло обвис, когда я выскочила от портного, на ходу надевая жилетку. Ко мне тут же подскочила румяная баба в полтора обхвата с огромным лотком, полном пирожков, вполне себе свежих. – С чем? – от лотка тянуло фаршем и луком. – С мясом. – подтвердила баба. – Две медьки. Я уже приглядела пирожок порумянее и потянулась к кошельку, но вдруг поняла, что на поясе болтается только пустяковый шнурок от сглаза. Рука сжала висящий на шее камешек в оплётке, и в толпе кто-то закричал от боли, скорее всего мальчик. Я пошла на пролом, расталкивая локтями всколыхнувшуюся толпу. Кое-где уже орали «Вор!», но кошелёк явно удалялся – ещё чуть-чуть, и амулет станет бесполезен. Ропот прокатился до стены и стал угасать, как и шансы поймать воришку. Осталось только печально помахать копеечной стипендии и всё же прошерстить тот участок у крепостной стены, в надежде, что вор далеко не убежит. Грудь внезапно стало печь – амулет нагрелся, а значит... Не веря своему счастью, я перескочила через лужу и с торжеством улыбнулась, глядя на сцапанного за покрасневшее ухо веснушчатого мальчишку с моим кошельком в руке. Его крепко держал рослый худой мужик. – Попался! – воскликнула я, присмотрелась к мужику и поняла, что попалась сама.