Легендарный дурак и смертельно опасный идиот

Месяц спустя. После затяжного февраля, сложных заданий, будней, в которых словно не было ни единого просвета, в диспетчерскую заходить не хотелось. Как опытные жнецы день за днём, столетие за столетием выполняют свою работу? Вортвуду порой казалось это загадкой, а наставник просто ангелом, посланным хоть какой-то шуточкой, словно крошечным фонариком, осветить эту беспроглядную тоску. Легендарный — скучный и мрачный, словно заразился от своего коллектива какой-то обыденностью. Проверял работу, отчёты, ждал, когда часы пробьют ровно шесть, и можно будет испариться из этой тёмной обители. Впрочем, все так поступали. Разве что порой Хамфрис, оставался после работы, переделывать отчёты Эрика, пока Слингби терпеливо и с повинным видом старался не мешать своему напарнику. Марк привычным жестом толкнул дверь диспетчерской… — О, Нокси, он тебя замучил, боже, иди сюда, видишь, как трудно воспитывать из маленьких гадов будущих больших ублюдков! Рональд кивал с самым несчастным выражением лица, а Грелль сидел за главным столом в диспетчерской, забросив на стол длинные ноги в алых сапогах на грубом, но высоком каблуке. — Бледненький, тени под глазами, голодный… А ну рот открой, глянь, что по дороге прикупил, вкуснятина страшная, — рассматривая любимого стажёра, громко выражал возмущение аловолосый. Сатклифф открыл коробку с конфетами и, не умолкая ни на минуту, сунул одну из них в рот Ноксу. — Тоска зелёная, скоро отпуск кончится и я вернусь, а то вы мхом порастёте тут. Слингби, проснись, ау! Алан, стукни его, пожалуйста, нельзя меня игнорировать. Сатклиффа было слышно везде. Его голос буквально преследовал; улыбающееся лицо, жесты — унылая диспетчерская словно ожила с его приходом. — О, привет, гадёныш, мучаешь моего Нокси? — заметив наконец новенького, заявил Грелль. — Здравствуйте, диспетчер Сатклифф, — чинно сказал Марк, садясь на свое место. — Фу, какой официоз, — только и ответил Грелль. — Мучаешь моего Ронни, а я его с ложки кормил, когда он руки сломал, ключицу и, кажется, трещина бедра была, да? — Так ты ему эти руки сам сломал, там вся травма из-за тебя, — буркнул Слингби. — Потому что нельзя лезть под мою косу, когда я работаю. Взялся работать — выполняй, а не ворон считай и наставнику мешай. Но Ронни исправился: золото, а не стажёр, — потрепав волосы Нокса, заключил Грелль. Вортвуд закашлялся. Вот это, конечно, строгость. — Что, боишься меня, скотина мелкая? Бойся-бойся, знаешь, какую я жуть творил? Ха, тебе такое в страшном сне не приснится, — расхохотался Грелль. — А чего вас бояться, вы — симпатичный. Хоть и ненормальный. Моя оплошность, что я не понял вас сразу. — Подлиза. — Мне мой наставник про вас все уши прожужжал. Сатклифф то, Сатклифф это. Не терпится увидеть, как вы работаете вживую. У вас, говорят, даже коса несанкционная. Грелль убрал ноги со стола и, упёршись локтями на поверхность, положил на ладони подбородок. Выдохнул и опять растянул пухлые губы в улыбке. — Вот такой вот я. Бунтарь. Папочка, ты там долго? Мне что, ещё и работать за тебя? — Уймись, спящая красавица, сейчас буду! — донеслось из кабинета. — Раздай всем задания! Бумаги на столе! — Фи, не выспался, наверное, — поправляя очки в алой оправе, сказал Грелль и принялся рассматривать листы бумаги. — Эрик, опять лажа с отчётом. На, перепиши, пока он не видит. Ты с Аланом, что ли, поссорился, что он не уследил? — уже спокойным тоном сказал Грелль. Слингби молча забрал бумаги: как эта красная болонка только догадывается о их ссорах — уму непостижимо! — Нокси, а ну иди сюда! Рональд наклонился над столом, на котором Грелль разложил бумажки. — Это, вот это и… — красный, аккуратный ноготь касался проблемных мест в заявлениях. — …вот это. Быстро, мигом переделал. Я краснеть перед папочкой, за твой бардак не хочу! Нокс кивнул и прямо на столе Грелля начал поправлять проблемные места. — Алан. Ты просто чудо, как всегда. Кстати, а ну иди сюда, мы с Нокси тебя утешим. Хамфрис удивлённо двинулся на зов. Грелль что-то быстро зашептал ему на ухо, и на лице Алана мелькнуло удивление, а потом словно у него на одну проблему меньше стало. — Спасибо, — только и смог сказать Хамфрис, возвращаясь на свое место. Всё вокруг действительно оживало, становилось совсем другим: ярким, интересным. Грелль был душой этого отдела — этого действительно не отнять. Нокс отдал бумаги Греллю, тот быстро проверил, щёлкнул его по носу, сунул в разинутый рот конфету и положил их вниз папки. — Иди присядь. Так-то лучше. Ошибки, как всегда, только по невнимательности, не спеши, когда пишешь. Марк хорошо помнил первую встречу с Сатклиффом и остальными. Сейчас, всматриваясь в жнеца, парнишка заметил много изменений. Грелль был другим. Словно… Болел чем-то, сильно похудел, немного дрожали руки. Даже красивая, явно дорогая одежда будто слегка была ему не по размеру. Волосы — тусклее, чем прежде; тон наглый, задорный, но всё-таки немного иной. — Слушай, Вортвуд, а недурно. Примечания хорошо составил. С плёнками порядок, — задумчиво протянул Грелль, просматривая отчёты Марка, — сразу видно, Нокси за тобой хорошо присматривает. Молись на своего наставника и на меня — за его дивное воспитание. — Мда, понятие скромность вам не знакомо, — только и смог сказать Марк. — А вот и ошибка. Иди сюда, горе, конфетку дам. Сам не зная почему, даже питая определённую неприязнь к Греллю и его манере поведения, Вортвуд пошёл на зов. Аловолосый, так же как и Ноксу, водя длинным алым ногтем по строкам, тихо пояснил что не так. — На шоколад аллергии нет? — на всякий случай спросил Грелль. Марк отрицательно мотнул головой и Сатклифф протянул ему коробку. — Бери, сладкое для мозга полезно. Знаю я одну личность, питается пирожными и чаем, а в голове такие планы, что весь департамент не смог бы разобраться. — А почему… — Кормлю с рук я только Ронни или папочку, не дорос, чтобы такая красота тебя сама кормила! — заносчиво фыркнул Грелль. — Нет, почему вы мне помогаете, — совсем тихо спросил Марк, выбирая конфету. — Ну, не знаю, это наверняка какой-то мой коварный план. Откормлю тебя шоколадом, растолстеешь, и я опять буду самым хорошеньким, не деля с тобой сей пьедестал. Ну, не считая Ронни, но он по другой части. А, ещё и Белоснежка, но он занят. Марк отчётливо чувствовал, что Грелль волнуется: на виске, под тонкой кожей, от перенапряжения проступила голубая вена. — Алан, бери задания. Первый квадрат, там с пометками от Белоснежки. Хамфрис взял бумаги, отдал несколько листков Слингби, и оба вышли из диспетчерской. — Нокси, а ты со стажёром во втором. Будешь голодный — заскакивай, только недолго, идёт? Рональд кивнул, схватил ещё одну конфетку и повёл Марка на выход. Легендарный вышел из кабинета, положил свою косу на стол перед Греллем: она была в виде шеста, не разложена до конца. — Так, я к главному. Велели явиться без косы, ты знаешь, только тебе могу доверить. Объяснять не надо, что прибьёт если ты её тронешь? — Да знаю-знаю, шестого уровня, мне конец, — весело ответил Грелль, даже не глядя в сторону косы. Марк не понимал, неужели все настолько слепые, что не замечают: Сатклифф явно не в себе. Вортвуд позволил себя увести из кабинета, а Грелль всё так же улыбался им вслед, поедая сладости. — Иди к переходу, я догоню, спрошу насчёт седьмого квадрата, — сказал Нокс, вручив Марку бумаги, а сам побежал за Легендарным, что шёл в сторону главного отдела. Марк машинально кивнул, взял бумаги наставника и пошёл к переходу. У него из головы не выходили мрачные мысли о Грелле. Вдруг что-то натворит? Он был действительно в отчаянии, как этого никто не заметил? Зачем они оставили косу шестого уровня рядом, он же мог с её помощью… Совершить суицид! Чужая, настолько сильная коса могла попросту убить другого жнеца! Вортвуд резко развернулся и побежал обратно. Легендарный точно её не зря оставил, он специально спровоцировал Грелля! Парнишка уже видел дверь диспетчерской, но чьи-то руки с силой схватили его за талию и зажали рот. — Куда бежим, что забыл? Не кричи! Марк узнал голос Нокса. — Там коса, коса Легендарного! Греллю плохо, я заметил, он словно совершить суицид явился. Все признаки, он нервничал, оделся как будто на праздник, явно чтобы похоронили в красивом. Со всеми общался весело, а у самого руки дрожали. Легендарный не зря её оставил, он наверное… — Рот закрой, мы просто хотим понять, насколько с Сатклиффом всё плохо. Она не до конца разложена — максимум током ударит. Другого варианта узнать о его состоянии нет! — оборвал речь стажёра Нокс, быстро уводя Марка в соседнюю дверь. Легендарный уже был там. Небольшой переход, ещё одна дверь — и все трое вошли в кабинет начальника. Из-за приоткрытой двери было частично видно, что происходит в диспетчерской. Грелль сидел на стуле: так тихо, совершенно без движения, что казалось, будто он без сознания. Минуты длились вечность, а Легендарный продолжал отслеживать любое малейшее движение мужчины за столом. Казалось, он забыл, как дышать. Грелль достал из ящика стола бумагу и ручку. Долго что-то писал, комкал бумагу, выбрасывал, переписывал. — Ай ладно. Фридрих и так знает, что я его люблю, а Ронни и без моих подсказок разберётся, как ему жить. Вымахал на две головы выше меня, взрослый уже, без меня справится, — срывающимся голосом вслух сказал Грелль. Сатклифф дрожащей рукой потянулся за шестом. Но… Ничего не произошло. Все трое тихо выдохнули в соседней комнатушке. Грелль с удивлением взялся уже обеими руками за шест, но не произошло никаких перемен. — Ну и как это понимать? Это намёк от вселенной, давай, Сатклифф, ты в огне не горишь и в воде не тонешь? — раздосадовано пробормотал Грелль, подняв голову вверх. По щекам у него градом текли слёзы от обиды и недоумения. Он пытался даже наедине с собой не быть слабым, но получалось с трудом. — Я пойду, — шёпотом сказал Легендарный, делая осторожный шаг вперёд. — Ты слышишь меня, скотина! Ты меня либо убьешь, либо я тебя выброшу! — Грелль рявкнул на шест так, словно он был виновником всех его бед. Раздался щелчок. За ним ещё один и ещё. Жнецы в комнате замерли. Шест в руках Грелля медленно, словно неохотно, начал раскладываться в полную косу. Сатклифф быстро провёл рукой по лезвию, но ничего не случилось. Не было даже боли или пореза — на худой конец. Она сияла не так ярко, как в руках Легендарного, но всё-таки раскрылась полностью и более того — не поранила Грелля. Рукоять медленно начинала греть, словно ободряя этим теплом и говоря не сдаваться. Огромная, неудобная конструкция была ужасно тяжёлой, а драться такой было почти нереально — да что уж там — Греллю и держать её было сложно. — А ты права, — сжав рукоять косы, тихо сказал Грелль, — я не сдамся. Так. Припадок слабости. Сатклифф набрал воздуха в лёгкие, потащил тяжёлую косу, распарывая её остриём идеальный паркет и даже каменное покрытие. — Белоснежка, твоя хреновина разложилась и я не могу её собрать обратно! Тяжёлая, как моя судьба, — на ходу начиная ныть, запричитал Грелль. Толкнув дверь диспетчерской ногой, он вышел из комнаты. Легендарный стеклянным взглядом смотрел на след от косы на полу, прокручивал всё увиденное в голове, просто не веря самому себе. Коса мало того что подпустила, она полностью разложилась в его руках. Да, в ней не было столько силы как с владельцем, но она признала Грелля достойным. Артефакты такого высокого уровня, словно живые организмы — капризные до невозможности — выбирали одного хозяина, редко подпуская к себе хоть кого-то из близких этого же хозяина. А взять её в руки не могли даже дети жнецов — редкое, но всё же случающееся явление. А тут что же? Она почувствовала не только отношение владельца, но и силу в Грелле? Да, наверное, оба этих фактора на неё повлияли. Первый не дал шесту ударить Грелля током, а второй раскрыл косу полностью. — Это, может, заберёте, пока он пол департамента на радостях не разнёс? — Нокс коснулся плеча Гробовщика, который добрых десять минут стоял не моргая и не дыша, а только глядел куда-то вдаль совершенно расфокусированным взглядом. Легендарный слегка повернул голову в сторону, возвращаясь из мира размышлений в реальность. Услышал из коридора знакомый голос и как сомнамбула двинулся на зов. Мужчина быстро нагнал Грелля, вокруг которого начали собираться остальные, шокированные косой Легендарного в руках Сатклиффа. Кто-то из секретарей принял это за шутку и коснулся даже не лезвия, а украшения в виде скелета. Несколько девушек завизжали. Жнец прямо в коридоре рассыпался серебристым прахом. — Отойдите! Это не игрушка, она убьёт, если её посторонний тронет. Только на тренировках удаётся её сдерживать, по-другому она не подпустит! Гробовщик подошёл сзади к Греллю и, взявшись за свою косу, положил подбородок на плечо аловолосого. — Ты даже держишь её неправильно, — тихо, но очень удивлённо произнес мужчина, укладывая обе ладони на рукоять рядом с руками Грелля. — Я не хотел её раскладывать, она сама! — Да, вот так лежал шест и вдруг говорит: «Грелль, я сейчас разложусь, отнеси меня куда-то и перебей идиотов вокруг», — съязвил Гробовщик. — Она такая тяжёлая. Не могу больше держать, — отпуская косу, признал Сатклифф. Грелль убрал руки: в них даже начала чувствоваться боль от тяжести. Аловолосый обернулся и зарылся носом в длинные волосы Легендарного. Слабость прошла, оставив за собой только странную усталость и бесконечное удивление от случившегося. — Не хочу умирать. Даже с этим у меня лажа, записку написать не смог, коса меня не убила. Всё… Как обычно! Я неудачник, полный идиот! — запричитал Грелль. — Вас признала коса Легендарного! Да вы, да как вы! — задыхаясь от возмущения, восклицал Марк. — Идём, пока у тебя удивлялка не сломалась, у нас ещё работы валом… — посмеиваясь сказал Нокс. — Да как вы смеете сдаваться! Вас коса Легендарного признаёт, половина департамента меня допрашивает в каких вы отношениях с боссом и как бы изящно к вам подойти, потому что красота-красотой, а рука у вас тяжёлая да нрав вспыльчивый! Да вы в отдел заходите — он оживает, здесь не скучно! Что вам в этой жизни надо, драму из ничего создали! Демона пятого ранга убили, нападение восьмого — перенесли. Да если учесть хотя бы то, кто ваш поклонник, это уже такой повод жить! Марк замолчал. Грелль всё так же с любопытством смотрел на несчастного стажёра, у которого, кажется, нервы сдали, и он решил высказаться. Вортвуд стоял опустив голову и уже чувствовал: всё, его карьера только что закончилась. Гробовщик сложил косу: сдерживаться от смеха он всё ещё мог, пусть и с трудом, но бедный стажёр… У него от страха даже руки задрожали. Не такой он и смелый, так, пытался-пыжился, а на самом деле тот ещё честный дурачок. — Слушайте, а он определённо приживётся в вашем отделе. Идиот, да просто ненормальный — и где только таких берут? — прошипел кто-то из медленно разбредающейся после представления толпы. — Шиллер, я тебе челюсть сломаю за стажёра, — елейным тоном сказал Нокс. — Многоуважаемый руководитель тринадцатого отдела, ваш подчинённый мне угрожает. — Ась? — прикидываясь идиотом сказал Гробовщик. — Что такое? Кто-то что-то сказал? К врачу пора, мне семьсот лет скоро стукнет, старый я, глуховатый, вы моему секретарю передайте. Нокс, выслушай молодого человека, я ничего не слышу. Сатклифф, душенька моя, проводите старичка к себе, заблужусь, как есть заблужусь. — Но я лез не в своё дело, а ещё чушь нёс, — поражённо протянул Марк. Нокс отмахнулся от Шиллера как от мухи и, иронично посмотрев на своего стажёра, пояснил. — Здесь весь отдел такой. Ты как чувствовал, куда идти. Да и, ты же не обидел. Так, от чистого сердца, — потрепав за волосы Марка, сказал Нокс.