Легендарный дурак и смертельно опасный идиот

— Кто с него снял эти тряпки идиотские, узнаю — спасибо скажу! Упрямый же, — седовласая женщина с коротким каре внимательно всматривалась в бинокль. — А это с ним кто? — женщина передала бинокль своему напарнику, и тот так же несколько минут разглядывал парочку, вышедшую из магазина с парой бумажных свёртков. — Слепой, — буркнула женщина, отбирая бинокль обратно, — ох, ну неплохо вроде. Личико симпатичное, фигура что надо, волосы — загляденьице. Толковых нет сейчас жнецов, молодняк хилый совсем. Странно, чтобы Фридди на такую яркую внешность бросился… — Да, Габриэль сдал, профессор Дорн, прежде слежку за собой не допускал, — собеседник даже позволил себе самодовольно ухмыльнуться. Он явно был доволен промахом Гробовщика. — Он сейчас не туда смотрит, и чем его эта чепуха красная покорила? Мельтешит, звонкий, сюда слышно, как хохочет. Ладно. Проверим. Проверим, — женщина убрала бинокль и, ухмыльнувшись, растаяла в воздухе. Её спутник только тяжело вздохнул: чтобы ему исчезнуть, нужно было опять чертить руны. ******** Грелль открыл глаза. Голова раскалывалась. Точно пора завязывать с вином по праздникам. Но Гробовщик принёс откуда-то малиновое, такое вкусное… Ну ничего, сейчас он выскажет этому добытчику. Молодой мужчина не сразу понял — что-то не по плану. Руки крепко стянуты сзади, сам он лежит на матрасе, ещё и так неудачно очки съехали. — Погодите-ка, я вас на бок уложу, — смиренный голос был незнаком. Жнец в сером костюме достаточно аккуратно помог лечь удобнее и даже очки поправил. — Не церемонься. Сам виноват, я говорила Отис, все молодые жнецы полные растяпы! — с ворчливым высокомерием произнесла пожилая женщина, мизинцем поправляя старинное пенсне. — Ну-ну, динозавр, тебе виднее, — злобно прошипел Грелль, коря Гробовщика за вино, которое так некстати сработало против них обоих, — ну погоди, тебе ещё достанется. — О, позовёшь Фридриха? Будешь пугать, как вы там его называете, Легендарным? — ехидно спросила дама, присаживаясь на единственный опрятный предмет мебели в небольшом подвале — высокий стул. Она была очень аккуратна и даже в мелочах элегантна. Тёмный корсет поверх белой рубашки, узкая синяя юбка с тёмными кружевами по подолу; дама была на высоких каблуках и походила на модельера очень дорогого известного дома мод или аристократку из высшего сословия. Даже то, что она была полновата, не умаляло её взрослой сдержанной красоты. Тот тип женщин, которые не юная безобразница-принцесса, которых так часто выбирают мужчины, чтобы самоутвердиться за счёт неопытной барышни, а настоящая королева, к которой кто попало не подойдёт: как минимум будет боязно получить резкий отказ, после которого ещё долго поболит уязвлённое самолюбие. Грелль насторожился. Женщина знала имя Гробовщика, значит, умная и, возможно, опасная. Весь её вид внушал уважение. — Конечно, а то. Придёт папочка спасать свою принцессу, — Грелль быстро оценивал обстановку. Повезло — руки сзади связаны, а в кармане всегда десяток шпилек. Как бы только аккуратно достать: при сноровке краем новых острых шпилек можно распилить шнурок, которым ему руки развязали. Главное, пилить левой рукой, правую для драки беречь надо. — Да уж, принцесса. Вырядился — в глазах рябит, — хмыкнула женщина, с иронией глядя на дергающегося парня. Молодо-зелено, как только один из её лучших учеников на такое бросился? Фридрих всегда славился своей требовательностью даже просто к собеседнику, он уважал только остроумных, степенных и в чём-то даже авантюрных личностей. А уж если говорить о привязанностях, тут и вовсе даже самой Гелате казалось: с такой переборчивостью и нелюдимостью куковать её ученику одному всю отмеренную жизнь. Разовые встречи с кем-то интересным без обязательств не в счёт. Ещё одно правило Фридриха: он никогда не оставался ни с кем больше пары ночей. А тут этот алый и шумный уже по слухам больше десяти лет с ним. — Ещё какая принцесса, уж помоложе некоторых, стащили меня из зависти к произведениям искусства? — Сатклифф ехидно продолжил выводить женщину из себя, не обращая внимания на перепуганный взгляд стоящего рядом жнеца. — Послушай, деточка, я не ценитель Пикассо, — отбила подачу дама. Сатклифф хихикнул: образованная и хамит красиво. — Судя по внешним данным, вы вдохновлялись Рембрандтом, — нащупав шпильку, довольно произнёс Грелль, начиная пилить острым углом шнурок. Отис побледнел. Назвать толстой преподавательницу мог только отчаянный самоубийца и полный дурак. — Это он мной вдохновлялся, — веско сказала дама, и у Грелля появилось странное ощущение, что так оно и было. — Так зачем я вам? — Люблю, когда что-то под ухом трещит, попугайчик умер, нового искать морока. Вот поработаешь как можешь. Грелль с восторгом нащупал на шпильке-заколке ещё и осколок стёклышка: кажется, бросили его не особо аккуратно, и украшение повредилось. Ура! — Странный он. Радуется, — буркнул Отис, — Фридриха, что ли, почуял? Грелль ещё раз проклял Гробовщика. На этот раз за редкую невнимательность. Его похитили, будут убивать, грабить и, возможно, в рабство отправят, а этот гад даже не ищет? Любовничек — скотина редкая! Ну наказание, а не мужчина, сначала из савана вытряхни, волосы завяжи, в комнате убери, покорми… Чёрт, да это же эксплуатация, а взамен его даже никто не спасает! — Ты последнюю фразу вслух сказал, ну, про саван и уборку. Что, обслугой при Фридрихе ходишь? — засмеялась женщина. Как ни странно, смех у неё был задорный и звонкий, как у юной девушки. — Не твое дело сельдь старая! — победоносно сказал Грелль, чувствуя, что веревка почти перепилена. — А ты мне, мальчик, не дерзи! — резко оборвала женщина и тут же добавила с зашкаливающим ехидством: — Принцесса никому не нужна? Грелль заскрипел зубами. Конечно, хотелось убить Гробовщика, но любовь такая странная вещь, даже когда злишься, всё равно понимаешь: рука не поднимется. — Принц мой знает, принцесса сама управится, — чувствуя, что шнурок перепилен, ехидно протянул Грелль. Ещё одно слегка неловкое из-за онемевшей руки движение — и вот она, любимая, пусть пока и старомодная, коса. Грелль, не задавая лишних вопросов, напал на Отиса, что стоял ближе; женщина на удивление не вмешивалась, внимательно наблюдая за схваткой. Дверь в подвал распахнулась. — Явился? — обиженно фыркнул Грелль. — А если бы меня тут убили? — Фридрих, а он лучше, чем я думала. Отиса обезоружил, руки развязал, коса какая сильная. Мне казалось, ты яркое не любишь, ценишь внутренний мир. Мужчина на пороге буквально окаменел. Не веря глазам, даже чёлку убрал, чтобы всмотреться в женскую фигуру. Грелль фыркнул, и, пока все занимались мелодрамой, он ловко напал на женщину, и та даже в стену от неожиданности врезалась. Она явно не ожидала, что Сатклифф так быстро сориентируется и, больше того, рукоятью косы почти её оглушит. — Зачем вы его похитили, профессор Дорн? Грелль, — Гробовщик подошёл к любовнику, осторожно осматривая, нет ли повреждений. Кроме слегка оцарапанной скулы, следов от верёвок на запястьях, кажется, не было ничего. — Ого! Да как тебя Отис тогда привёл? Ты меня почти врасплох застал! — довольно сказала женщина, ничуть не обиженная таким приёмом. Напротив, она определённо была приятно удивлена. — Я шёл за минералкой! Вина перебрал, он принес вчера эту дрянь, я утром чуть не умер! — рявкнул Грелль, словно ненужный стул отодвигая женщину в сторону. — Так, остыньте, дамочка, у меня тут разборки. Слушай сюда, ты чего меня не искал? Гелата открыла рот от удивления. Её напрочь проигнорировали, просто растоптали, как муху, недостойную внимания. Как смел этот хам, как можно не знать, кто она такая, просто недопустимо так себя вести с директором старейшей и лучшей академии в мире! Женщина, открыв рот от удивления, наблюдала за Греллем, которому было абсолютно плевать на всех, кроме Гробовщика. — Да уж. Ну и характер. Как такое выносить можно… — Отис также был поражён. — С удовольствием, — спокойно сказал Гробовщик. — Отис, воды! Не могу, невыносимо, — женщина рухнула на стул, держась за сердце, — какой-то алкоголик будет меня оскорблять на глазах моего ученика! Фридрих, как ты можешь стоять, пока он ведёт себя так? Что он с тобой сделал, Фридрих? — женщина в своих восклицаниях резко встала со стула, хватаясь за полы расстёгнутого пиджака Гробовщика, заглядывая в его глаза словно испуганная мать, а не жнец. — Я не алкоголик, это… Да всё равно, вы кто? Ведете себя как мамаша! — недовольно фыркнул Сатклифф, всё ещё слабо осознавая, что происходит в полутёмном подвале. Женщина каким-то образом ловко его отодвинула и сейчас засмеялась. — А ты неплохо меня отвлекал, пока перепиливал веревки. Да вот только актёрствовать я начала, когда вас всех в проекте создателя не было. Раз не дурак, так найдёшь своего суженого, — ехидно заявила женщина. — Грелль! — Гробовщик даже не успел ничего сказать толком, а Гелата высокомерно хмыкнула, коварно улыбнулась и, щёлкнув каблуком о пол, исчезла вместе с Гробовщиком. Руки Сатклиффа зачерпнули воздух. Грелль потрясённо разглядывал кирпичную кладку перед собой. Аловолосый зарычал изо всех сил, ударяя косой по стене. Найдёт и придушит. Обязательно! **************** Граф смотрел в пол. Слуги уже третий раз докладывали одно и то же. На Михаэлиса, напала женщина-жнец. Настолько сильная, что обезоружила его и без сознания с помощью нескольких помощников похитила, не оставив почти никаких следов. О ней было известно очень мало, только то, что она преподаватель в какой-то академии жнецов. Значит, опытная и ловкая дрянь. Грелль толкнул дверь в кабинет графа. Сейчас ему нужна была его помощь. Фантомхайв с поникшим видом неприятно испугал вконец растерянного Грелля: Сиэля до такого нереально было довести. — Отлично. Ты знаешь женщину-жнеца: невысокая, преподаватель какой-то академии, волосы с короткой стрижкой, пепельные, вместо очков пенсне? — граф даже привстал, увидев Грелля, тот явно мог быть в курсе ситуации. — Знаю гадину. Она похитила Гробовщика. Сначала меня, он пришёл за мной, а потом с ним скрылась! — Она забрала Себастьяна. Грелль рухнул на ближайший стул. Сиэль, сложив руки под подбородком, в упор уставился на жнеца. — Вытащим их. Есть кое-какие мысли, — тут же сказал Сатклифф. — Доиграется, — хмыкнул граф, — бестолочи непонятно во что ввязались. Рассказывай. ***************** Михаэлис очнулся уже после Гробовщика, который молча сверлил взглядом ту самую напавшую женщину-жнеца. — Ну-ну, не бойся, тебя я похитила, потому что знаю, Грелль вроде может просить у вас помощи, — добродушно пояснила седовласая демону. Себастьян исподлобья посмотрел на жницу, но от комментариев воздержался. — Профессор Дорн, ну и зачем всё это? — жнец задавал этот вопрос не первый раз. Михаэлис хмыкнул. Слышать вполне адекватный, нет, уважительный тон от Гробовщика, буквально редкость. А тут, мда уж. Что ни день — открытие. — Ну, так, любопытно. Я скажу сразу, Фридди, если бы Грелль не показался мне в полногтя интересным, я бы просто отправилась с вами пить чай. Но, ты погляди, какой шустрый! Верёвку чем-то перепилил, хамил, Отиса слегка ранил — и всё это с похмелья. Интересно же, на что он ради тебя пойдёт? — задумчиво-мечтательно протянула Гелата, представляя масштаб поисков. — Ну, не делай такое лицо. Гробовщик действительно сидел с самой кислой и недовольной миной из всех возможных. Как объяснить преподавательнице масштаб трагедии? Она же не в курсе ситуации. — Вы не понимаете, с кем связались. Если я хорошо знаю Грелля, а я знаю его неплохо, он уже на полпути к графу Фантомхайву, — наконец выдохнул Гробовщик. — Мальчишка второй ранг. Что он мне сделает, даже с толпой подручных демонят. Как бы его свои слуги не съели, его любовник тут, не вступится, — Гелата кивнула в сторону Михаэлиса, который с ненавистью слушал каждое слово нахалки. — Вы плохо понимаете, насколько взрывоопасна смесь Цепного Пса Королевы и Джека Потрошителя, — елейным тоном отозвался Михаэлис. Он всё ещё пытался понять, где находится. Одно было ясно — каюта корабля, но куда они плыли — та еще загадка. Плюс в море, ещё и связанным артефактом ангела, из-за которого он временно был даже слабее простого человека. Умная тварь всё продумала. — Как пафосно звучит. Да вот только в море найти вас почти невозможно. Магия тут никакая не действует, останки Посейдона и ангелов, и демонов делают бессильными. Море, оно сильных любит, — хмыкнула женщина. — Госпожа, поднимитесь, капитан вас зовёт! — вбегая в каюту, с паникой в голосе закричал один из матросов. Гелата и глазом не повела. Ей было, очевидно, всё равно на чью-то панику. — Да что там, неужели кораблик какой нас нашёл? — равнодушно-издевательски спросила женщина. — Там линкорн! Лучший быстроходный корабль на службе королевы! Он так вооружен — нас снесут! Бронированная огромная махина, мы против них — лодка с парой идиотов! — в каюту ворвался сам капитан, гневно глядя на дамочку, которая втянула его в подобные неприятности. Гелата встала с дивана — куда только подевалась вся грациозность? — женщина с опаской посмотрела на Гробовщика и Михаэлиса и пошла лично глянуть на это чудо. — Линкорн? Да я думал, после Атлантики не строят ничего внушительного, — хмыкнул Гробовщик, совершенно не удивлённый, что спасают их именем королевы. — Графу мало Англии, теперь ему надо господство над морскими границами и показать, что Британия — королева океанов и с этим нельзя спорить, — светским тоном, словно он не был связан, ответил Михаэлис. — Ага, а граф так, сбоку скромненько стоит и ничем не владеет, корону дочке Виктории держит, — закатив глаза, съехидничал Гробовщик, а затем, вздохнув, с воистину отеческой теплотой добавил: — Хотя мадам Ред говорила, граф любил в детстве кораблики и мечтал стать пиратом. Демон тихо засмеялся. Какая милая трогательная мечта. Которая вылилась во владение десятком самых мощных боевых машин, созданных за последнюю сотню лет. — Нашли! Передайте Господину, все целы, так, пара ссадин, — в каюту ворвался мужчина в военной форме флота королевы и явно с облегчением передал информацию своим соратникам. ************ Теперь связана была уже Гелата. Женщина долго отбивалась, но, увы, без магии ей было очень сложно, плюс Сатклифф оказался настолько зол, что чудом, не меньше, выбил из рук женщины её косу, вызвав у той столько уважения — словами не передать. Граф выдохнул с облегчением. Из каюты вышел целый и невредимый Михаэлис, разве что слегка потрепанный — но это мелочи. Вслед за ним шёл Гробовщик. Гелата с удивлением смотрела не на корабль — целый небольшой остров, похожий на стального зверя с сотней орудий и ласково подписанный «Посейдон» сбоку. Действительно царь морей, ничего не скажешь. — Мы искали вас четыре часа и ещё два занимались сбором «Посейдона», — коротко объяснил Сиэль, рассматривая наглую воровку. — Как? — Гробовщик удивлённо смотрел на безоружную Гелату. — Очень просто. Спасибо Сатклиффу за информацию. Гадюка сама загнала себя в западню, явно хотела использовать то, что магию в море применять почти невозможно, понадеялась, что мы будем использовать амулеты, ну, и то, что Грелль не сможет её обезоружить. Аловолосый был несколько раз ранен. Победа далась нелегко, но он справился — в отличие от женщины. — Любой нормальный жнец или демон поступил бы так. Кто знал, что вы «это» использовать будете, — намекая на линкорн сказала женщина. — Второй ранг, — Гелата вздохнула, глядя на Фантомхайва и Грелля с восхищением, — молодая школа жнецов. Отис, что думаешь? Отис молчал. Он в принципе был против этой затеи, а сейчас он думал только об одном: как его угораздило попасть в такую ситуацию. — Вас победил не демон второго ранга, а цепной пес Её Величества. Человек. Пусть и в прошлом. Вы не подумали о том, что люди чего-то стоят. Понадеялись на магию и способности. А теперь полюбуйтесь, что можно сделать с помощью рук и ясного разума, — граф кивнул в сторону красавца-линкорна. — Было слишком очевидно, что вы будете прятать их в море, — ухмыльнулся Грелль, — в чистилище демона не потащишь — прикончит, в академию жнецов Гробовщика нельзя — с вас спросят, что это за беспредел вы устроили. К тому же все знают, жнецы терпеть не могут море и забирают плёнки — судят по прибытию тела в порт. Поэтому-то и появились русалки и проклятые корабли. Это те, кого не забрали жнецы, из чьих тел невозможно извлечь плёнки, вот они и скитаются по океанской глади. Гелата только успевала переводить взгляд с хрупкого юноши в тёмном костюме на Грелля в потрёпанном алом. Оба резко перестали ей казаться идиотами. Потрёпанный Сатклифф лучился злостью. Невысокий граф смотрел на неё с презрением, дескать, вы-то понимаете, мадам, кому дорогу перешли. — Магия перемещений в море не работает, максимум у демонов или ангелов высочайшего ранга, но Себастьяну нужно было бы минимум сутки для принятия истинной формы. А про вас и вовсе молчу. Вторая причина, почему вы отправились в море — опасения, что любимый ученик может улизнуть от вас, мало ли со временем его способности усилились, — граф закатил глаза, будто пояснял неразумной девице что-то, само собой разумеющееся. Гелату и от взгляда, и от тона выскочки почти трясло. — Нужно было просто найти порт, из которого вы отправились в море, но в Англии нет портов, на которых бы не было людей Цепного Пса Её Величества. Но даже без этого умный жнец за пару суток прошерстил бы плёнки и нашёл нужные данные, — Грелль развёл руками. Гелата выдохнула. Ума этим двоим не занимать. А Грелль ещё и недурственный боец, причём непредсказуемый и сильный. — Хорошо, я признаю, вы победили. Нужно уметь осознавать свои промахи и ценить успехи тех кто это заслуживает. Развязывайте меня, — высокомерно приказала преподавательница. — Извиняются не так. Грелль пусть с вами сам разбирается, но вы лично передо мной и моим дворецким извинитесь, за то что вмешали в глупейшую шутку, и возместите каждый фунт, который я потратил на быстрые сборы моего линкора. — Ты что себе позволяешь? — шикнула женщина. — О, вы ещё не поняли. Ну, пусть тут посидит, отдохнёт. А мы, я так полагаю, чаю… — совершенно радушно, как истинный хороший хозяин, начал приглашать гостей на чаепитие. — Фридрих! Как там тебя, демон! Вы же умнее, вы понимаете, никому такой враг, как я, не нужен! Я ведь и косу вполовину разложила, мой двенадцатый ранг всё бы тут уничтожил. — И утонули бы все вместе. Вот было забавно, учительница самого Гробовщика — и топориком ко дну вместе с косой, — ядовито заметил Михаэлис. — Граф, — Гробовщик тяжело вздохнул, начиная продумывать аккуратную речь, но Грелль щёлкнул его по носу, привлекая внимание. — Ну-ка, ну-ка, я не понял. О, и Михаэлис уже знакомым взглядом смотрит. Нашли, кого слушать — заигравшуюся старую дуру. Я, конечно, очень уважаю легендарных сволочей, но вы что, на себе ездить дадите? Фридрих, да она с тобой, как с нерадивым щенком, мол, люблю так и в личную жизнь лезть могу. Сейчас на место не поставишь, и дальше мешаться будет. Ладно я, с Нокси и то уже не мешаюсь, вырос стажёр. А она-то какое право имеет? Следит, похищает. Купидон, слов нет. Граф, спасибо большое, вы уж простите, что в наши дела вмешались. — Ты не понимаешь, Сатклифф, здесь всё сложно, — устало начал объяснять Гробовщик, но осёкся, когда злой Грелль подошёл к нему вплотную. — А что тут сложного? Сколько нам лет-то с тобой? Ещё раз говорю, я её уважаю как бойца, но как жнеца-учителя — нет. Учитель не творит подобного. Это перебор. Фантомхайв молча согласился с Греллем. — Твои друзья пострадали, а вдруг с Фантомхайвом бы что-то случилось. С таким талантом неприятности находить всё возможно. А вдруг меня бы кто с твоих старых врагов убил, пока я тебя искал? Да и действительно, деньги потрачены. — Считаете деньги, потраченные на спасение любовников? Какая прелесть, — Гелата прекрасно понимала, насколько не права, но сдаваться было не в её принципах. — Считаю деньги, которые мой друг зарабатывает своим трудом. Каждый потраченный фунт, каждый болтик в корабле стоил денег. А деньги — усилия. И он не должен терять множество часов упорной работы просто потому, что какая-то «легенда» придумала устроить «проверку». Не ваше дело, мадам, кто и с кем спит. Мальчики взрослые, вас это не касается. Не нравится, правда? Ваши проблемы. Сиэль был готов подписаться под каждым словом Сатклиффа. Как же его изменило время. Он стал не просто серьёзнее, он словно научился ценить не только свободу, но и отличать мнимую волю от чьих-то манипуляций. Гробовщик переглянулся с Михаэлисом. Пусть, конечно, и прав был Грелль, но такой враг как… Сатклифф одним ударом свалил Гробовщика на палубу, отняв косу. Благо та слушалась его как родного. Сев на мужчину верхом, аловолосый свистнул морякам, и те помогли связать злого, как оса, мужчину. С Михаэлисом ещё проще. Граф, нахмурившись, понял: кое-кто будет совать свой нос, куда не надо, и просто отступил на шаг с пистолетом в руке. — Ты ведь понимаешь, что регенерация в море займёт больше суток? Не суй нос в чужие дела, Грелль абсолютно прав, ты так же не ценишь моих денег и трудов, постоянно разрушая что только можно, — абсолютно спокойно сказал граф. По его лицу читалось, ранит — сам забинтует и жалеть не будет. — Граф! — Или ты признаешь себя трусливым слабаком, который будет бояться жнеца? Браво, Себастьян, я не ожидал от тебя трусости. Если эта мадам сильна и умна, она поймёт, что была не права. Нет? Так и нечего с ней держать нейтралитет. Или она нас, или мы её. Гробовщика усадили рядом с учительницей. Та уныло опустила голову. — Спасибо, профессор Дорн, — язвительно сказал Гробовщик. — Всегда пожалуйста, студент Стоун, — ехидно ответила женщина. Михаэлис вздохнул. Сиэль был прав. Абсолютно. Как и Грелль. — Простите дурака. Всё верно, — Михаэлис поднял руки вверх, — клянусь нашими отношениями, в эти дела вмешиваться не буду, да и Грелль прав. Это же дурость — такое устраивать. Сиэль спрятал пистолет. Отлично. Здравый смысл Себастьяна победил. — Какая тонкая манипуляция. То есть, если я умная — извинюсь, не хочу извиняться — дура? Стоун, ты же видишь… — Я вижу, что они полностью правы. А вступаюсь за вас потому, что вы мой преподаватель, и сижу связанный собственным любимым человеком потому, что не могу вам не помочь. — Я ведь приехала за тобой. Думала, сразу просить. Помощь нужна. Некромантов мало осталось, нужны учителя. А тут, романтика полным ходом, я… Дорн замолчала. Она понимала, что смысла тянуть время нет. Она и так заигралась. Но зато увидела, на что способен партнёр Гробовщика — и это весьма важная информация. — Простите меня за глупость. Я всё возмещу. И за время потраченное, и нервы потрёпанные. Граф Фантомхайв, верно? Я прошу у вас прощения за все причинённые неудобства. Ну и, разумеется, у Грелля Сатклиффа. Всё ещё поражена, как с похмелья можно такое провернуть. — Я не буду ни работать в департаменте, ни… — тут же начал стенания Гробовщик, но удивлённо замер. — То, что я слышала сегодня и видела, — Дорн посмотрела на Гробовщика, прося помолчать. — Если у вас есть способности к некромантии и вы участвовали в боевых действиях против демонов высокого ранга, ну, и детей вы любите, то я хочу попросить вас о помощи. Мы готовим несколько отрядов жнецов, без специалистов никак. Я вижу, кто-то неплохо разбирается в жизни и может этому кого-то научить. Грелль Сатклифф, подумайте над моим предложением. Не при демонах будет сказано, но академия в отчаянии. И это лучшая академия в мире, старейшая. Что уж говорить о департаментах. Демоны не понимают, они рубят сук, на котором сидят. Уничтожат людей — чем сами питаться будут. А светлые медлят. Как обычно. Гробовщик ошарашенно посмотрел на учительницу. То есть как? Она изменила решение? Изменила, можно сказать, любимому ученику в пользу Грелля? Нет, с одной стороны, приятно, она оценила Сатклиффа, но с другой — было даже немного оскорбительно. Грелль переглянулся с Фантомхайвом. Оба заметили обиду Гробовщика. — Понимаем, поэтому и подчищаем иногда своих же, — хмыкнул Михаэлис. — Разумеется, — Грелль по глазам Гробовщика читал: «Не надо», но развёл руками, потому что идея ему нравилась, — я только за. ********** Высшая академия подготовки кадров для корпорации «Несущие Смерть по всему миру» существовала более тысячи лет. Сколько легенд училось в этих стенах — не сосчитать. Лучшие из лучших стремились попасть туда просто на лекцию, на постоянное обучение проходило несколько сотен каждый год, и это из многочисленной толпы студентов, появляющихся каждый год. Директор академии последние двести семнадцать лет — Гелата Дорн. Стаж работы специалистом — более шести сотен лет. Коса высочайшего двенадцатого уровня, некромант, преподаватель латинского и арамейского языков, техники боя и руноведения. И сейчас эта самая директор с умилением смотрела на жнеца в красном пиджаке, который, нетерпеливо переминаясь, что-то писал на доске. — Его очень любят студенты, — признала женщина. — Ну, как сказать. Скорее, есть две партии: за Грелля Сатклиффа и против. Когда он был моим учеником, всё было так же, — хмыкнул мужчина, как и ранее наблюдая за своим прежним учеником. — Это лучшая находка. Студенты из разных групп очень стараются превзойти соперников и учатся ради этого больше, старательно используя креативный подход к обучению. Это поможет в бою, думать необычно даже в работе полезно, — Дорн вздохнула с улыбкой. Глянула на часы — зазвенел колокол, закончилась лекция, но студенты ещё добрые полчаса подходили к Греллю, уточняя какие-то детали. — У него так себе образование. Порой он безбожно ленив и невнимателен, — Нортвест был очень рад успехам Сатклиффа: это недостижимая для любого его ученика высота — самому стать учителем, да ещё и в самой старой и престижной академии мира. Выходит, он и самого Нортвеста, и директора их, английской академии, обошёл. Кто же мог подумать. — Он ведёт технику боя и некромантию. С остальным — я лично им займусь. Лет пятьдесят — и назначу его своим замом. Да, обязательно. Если он меня не съест. Упрямый, хуже Фридриха. — Не считаете ли вы, что он превзошёл мистера Стоуна? Грелль ещё раз объяснил что-то нерадивому ученику, легко ударил его тетрадью, вручил конфету и указал на дверь. А сам, открыв окно, спрыгнул вниз. — Действительно, зачем бегать по академии, я в окно, превосходно, — с иронией сказала директриса, входя в просторную аудиторию. — Нет, опыта маловато, пока он пасёт задних, но когда-нибудь, может, и сравняются. Женщина, стуча высокими каблуками, подошла к рабочему столу преподавателя. Десятки алых папок, подписанных изящным почерком. Некоторые из них были перевязаны лентами. Несколько коробок конфет и крепкий кофе. — Фридрих вечно писал, как курица лапой, — с теплом сказала Гелата, гладя аккуратные строки Сатклиффа, — по секрету скажу, он часто пользуется магией, чтобы не видели его настоящий почерк. А Грелль вечно мнёт документацию, но пишет аккуратно. Такие разные. Женщина облокотилась об стол глядя на доску. Прекрасный почерк. — Грелль суматошный порой. Фридрих в его годы был настолько спокойным — всех из себя выводило его спокойствие. Насмешки из-за длинных «женских» волос, поразительная любовь к искусству, над ним смеялись и за то, что он рисует вечно. — Он давал над собой издеваться? — удивился Нортвест. — Он не слушал лай щенков до тех пор, пока он не стал ему мешать. И однажды, за то что порвали его книгу, прямо на уроке рисования, он молча встал и с тем же спокойным выражением лица вогнал кисть в глаз обидчику. А затем вернулся за мольберт, ведь его изображение дерева было не готово. С тех пор его никто не трогал. Нортвест закашлялся. Мда уж. С одной стороны, сами напросились, с другой — тот ещё поступок. Директриса выглянула в окно. Под огромным деревом — точной копией той же яблони, которая была в Эдемском саду, плод которой когда-то вкусила Ева и угостила Адама, запустив своим поступком начало новой эры и появление первого жнеца, самой смерти по сути, сидел Грелль в окружении учеников. Ему, как обычно, не давали покоя даже на перерывах. Гробовщик, положив голову на колени Сатклиффу и прикрыв глаза, дремал в тени, ему нравилось слушать, как Грелль что-то поясняет, и было абсолютно плевать на толпу очевидцев. Забавная картина, приятно радующая сердце. ************* — Белоснежка, у меня дополнительная лекция, — Сатклифф ласково провёл по волосам мужчины, лежащего рядом. Гробовщик недовольно сощурился, открыл глаза и увидел, как Грелль улыбается, так знакомо и тепло, что самому хотелось улыбнуться в ответ. — Студенты, у вас совесть есть? Нет, не так, — Гробовщик, недовольно ворча, убрал голову с колен и прислонился к дереву. Пять самых любимых студентов Грелля, которых уже заочно прозвали «свитой преподавателя» только улыбались, глядя на поведение Стоуна. — У вас отношения есть? — издалека начал допрос Гробовщик. — Нет, профессор Стоун. У нас завтра три зачёта, и единственное счастье, которое нам доступно — это полежать вот тут, на траве, — жнец с удивительными голубыми волосами был диковинкой. Откуда такой цвет — непонятно, но на этом его странности заканчивались. — А у меня есть. Может, не будете мешать? Лекции и лекции, я его дома почти не вижу. Некроманты, вы мою личную жизнь потом так же оживлять будете? — Ворчливая Белоснежка, — ещё теплее сказал Грелль, поправляя растрепавшиеся волосы Гробовщика, а после, вздохнув, достал расческу и начал всё заново переплетать в длинную замысловатую косу с одной стороны, оставляя другую часть волос нетронутой. Сатклиффу нравилась такая асимметрия: добавляла бунтарства и в без того своенравный вид Гробовщика. Легендарному было всё равно, только бы так же нежно перебирали волосы, изредка целуя в щеку, когда он слишком сильно мешал. Обычно в академиях никто из преподавателей не показывал таких серьёзных привязанностей. Но здесь, в отличие от департамента и остальных университетов и академий, царили другие правила. Более свободные. Здесь тянулись не работать, как машины, а к знаниям, и в целом витал достаточно свободолюбивый дух. К отношениям Гробовщика и Грелля, которые частенько сидели под этим деревом, все давно привыкли, а многие студенты откровенно любовались таким гармоничным союзом. Были, конечно, противники и завистники, но смелости не хватало показывать негодование вслух. Грелль Сатклифф — любимчик самой Гелаты Дорн, любовник её лучшего ученика, Фридриха Стоуна, куда тут высказывать недовольство — съедят. — Будешь яблоко? — Грелль закончил с причёской, улыбаясь Гробовщику, как самый настоящий змей-искуситель. Легендарный ответил такой же ухмылкой, кусая яблоко. — Вот так, мои дорогие студенты, из рук искусителя один жнец съел плод с древа познания добра и зла. Когда-то давно одна женщина накормила таким же яблочком своего благоверного, и началась вся история нашей академии, — поучительным тоном сказал Сатклифф, целуя мужчину в щеку. Студенты улыбались. Да уж, длинная история, ничего не скажешь. — Из твоих рук, Сатклифф, даже архангел бы земли наелся, — прожевав, заметил Гробовщик. Преподаватель закашлялся. Мда уж, комплимент. Щёки покраснели, вроде бы не смутился, нет, обрадовался, но… Грелль обнял мужчину, уткнувшись в его плечо. Гробовщик прижал его к себе ближе. Зачем какой-то глупый Рай, если есть такие объятья. Ева знала, что делает. Она точно понимала, зачем кормит Адама. И пусть она снискала столько недовольства у непорочных святош, явно, когда целовалась с Адамом за стенами райского сада, не жалела, что пошла на такое. Она познала не только зло и добро — она познала страсть. И подарила её всему миру. Сейчас Гробовщик изменил своё отношение к этой глупой, как ему казалось, женщине. Ева подарила ему Грелля в каком-то смысле, а значит, существование человечества имеет смысл. Так что, Еве можно было сказать спасибо. — О чём ты думаешь? — О Еве и яблоках. — Какая к чёрту Ева? — рявкнул Сатклифф. Гробовщик вздохнул. Спасибо, Ева. За страсть. Яблочки. И ревность. Сатклифф оттолкнул его, обиженно глядя на любовника. В руках планёрка занятий медленно превращалась в орудие возмездия за то, что он посмел думать о какой-то Еве, когда у него личная спящая красавица. — Я очень люблю эту Еву, потому что без неё не было бы тебя. Сатклифф посмотрел на дерево, яблоко и отбросил его в сторону. Ухмыльнулся и, сложив руки на груди, подмигнул любовнику. Всё-таки умел делать Гробовщик комплименты. — Высшая степень влюблённости, да, студент Стоун? — хмыкнула Гелата, которая подошла к студентам. — Нет, истинной любви, — поправил Гробовщик. Грелль растроганно посмотрел на любовника. Гробовщик ответил таким тёплым любящим взглядом, что всё внутри дрожало, и даже не верилось, что это правда. — За такое действительно стоит сказать спасибо одной дурочке, которая ела что попало и разговаривала со змеями. Эй, грешница, будь я богом, считай, ты прощена, — засмеялся Сатклифф, обратно усаживаясь к Гробовщику. Так и кончилась… нет, наверное, ещё длится эта история. Мы просто об этом не знаем, но, если вдруг вы увидите алый вихрь, почти неуловимо пронёсшийся рядом — скорее всего, это Сатклифф опаздывает к Гробовщику, потеряв амулет невидимости. А если в Лондоне какой-то апокалипсис, точно без Фантомхайва с Михаэлисом и Легендарного жнеца не обошлось.