так хочу всегда быть пьяна

Она ворочается с бока на бок, хмурится, громко вздыхая. Из открытого окна в комнате приятно дует прохладный ночной ветерок. Сон никак не приходит, заставляя думать черт пойми о чем. Черт пойми о чем? В голову лезет молчаливая и отстраненная, грубая и…безумно привлекательная Горб. Алина Горб. Её долгие, задержанные на ней взгляды голубых, как море, глаз, заставляют ее дрожать, как от озноба, и тяжело дышать, пытаясь унять бешено бьющееся сердце. Алина часто поджимает губы и запускает аккуратную руку с кольцами на тонких пальцах в свои шелковые, блестящие на солнце волосы. Горб смотрит на нее косо, когда та спрашивает, как она. — Тебе должно быть похуй, как я. Хриплый, до жути приятный голос отрезает быстро и четко, заставляя ее скривиться, мол, не зря говорят, высокомерная. И она уходит, точно запомнив взгляд Алины, который выражал что-то странное и непонятное, но точно не похожее на безразличие в ее сторону. Отгоняет назойливые мысли о голубоглазой однокласснице, картины ее губ, ее холодных глаз, обрамленных густыми черными ресницами, ее рук, ее колец, ее маленькой татуировке листочка рядом с ключицей. Она тихо встает с кровати, откидывая теплое одеяло, идет босыми ногами по холодному полу, направляясь к ванне. Дверь ванной слегка приоткрыта, оставляя тонкую полоску света на полу. Девушка подходит ближе, и едва успевает уловить слухом тихие всхлипы из ванны, как видит Алину, стоящую там напротив зеркала. Плачет. Горб плачет, ее хрупкие плечи дрожат, а по щекам бегут дорожки слез. Она как вкопанная застывает на месте, округлив глаза. Всегда каменная, не выражающая никаких эмоций, сейчас, сгорбившись, стоит, запускает руки в волосы, сжимая и оттягивая их со всей силы. У смотрящей в щелку двери стучит в висках, во рту пересыхает, а сердце готово вырваться из груди. — Алин..н..а, — голос дрожит, ноги трясутся, но она приоткрывает дверь, входя. Алина вздрагивает от испуга, резко поворачиваясь лицом к девушке. Быстро начинает стирать дрожащими руками слезы с горящих щек, трет глаза и закусывает губы. — И давно ты пялишься тут на меня? — пытается сделать голос как можно жестче, но дрожит так, что получается жалкий, тихий, будто не принадлежавший ей. — Нет, извини..я просто… — девушка не может связать и слова, подходит ближе с осторожностью и опаской. Сухие губы Горб подрагивают, она щуриться, поднимая взгляд к потолку. Старательно пытается сдерживать слезы, прижимая к уголкам блестящих от слез глаз подушечки пальцев. Алина садится на край ванны, рвано дышит, покачивается, сжимая руки в кулаки так, что костяшки пальцев белеют. — Это порочный круг, который я не могу разорвать…Меня сбивает с ног, а потом я лежу на спине. Я…я так хочу...так хочу всегда быть пьяна, чтобы… — прикрывает рот рукой, сильно зажмуриваясь. Девушка садится рядом, и чувствует, что по спине проходят мурашки, когда Алина обнимает ее, прижимаясь всем дрожащим телом. — Чтобы не потерять себя, — шепчет, всхлипывая. Горб слегка отстраняется, смотря ей в глаза, обжигает ее лицо своим горячим дыханием. От такой близости голубоглазой девушку бросает в жар, она переводит взгляд с ее необычайно красивых покрасневших глаз на губы. Не думая, сглатывает и поддается вперед, прижимаясь своими губами к ее. Ощущает на секунду жар ее соленых от слез губ, и резко отстраняется, пытаясь схватить ртом воздух. — Прости, — еле выдавливает, не в силах посмотреть не неё. Алина берет ее за подбородок, заставляя смотреть прямо в свои глаза, на пушистых ресницах которых бисером блестят слезы. — И ты меня, — хрипло шепчет она прямо ей в губы, целуя.