так хочу всегда быть пьяна

Коротковолосая мечется глазами по комнате, взволнованно гладя слегка пушащиеся волосы Кьяры. — Почему ты волнуешься? Боишься, что нас услышат? — понижает голос на шёпот и, не сдержавшись, подходит ближе, заведя свою руку за ее ухо. Горб смахивает ладонью мешающиеся пряди волос со лба, кусая губы, растянутые в непонятной ухмылке. Игнорирует, возможно, риторические вопросы одноклассницы, посмеивается, накрутив кудрявую прядь волос Кьяры на палец. — Мы знакомы две с половиной недели, а чувство, будто уже год прошёл с того момента, как ты поцеловала меня в ванной, — почти шепчет, выделяя хриплым голосом „ты“. Алина тянется к приоткрытым губам Кьяры, едва коснувшись и, оставив свою слюну на верхней ее губе, испуганно отстраняется, замирая на месте, словно кролик, попавший под луч автомобильных фар, когда улавливает звук шагов по лестнице. Горб прикладывает указательный палец к губам, успевшим лишь на секунду побыть на губах кудрявой, приказывая молчать. А после, как ни в чем не бывало, ложится на свою кровать, лишь на немного сменившись в лице, когда в комнату заходят сытые одноклассницы.

***

На заключительном задании третьей недели Кьяра вдруг становится очень немногословной, выглядит поникшей и, по виду, совсем не хочет готовить обед для Царя, оперевшись о печку.

***

Часом ранее.

Кудрявая хватает тонкое запястье Алины, забежав с ней за деревянный дом и, прижав ее спиной к нему, дышит на испуганное лицо соученицы воздухом, в котором Горб точно улавливает нотки вина. — Я не понимаю, что с тобой, — шепчет Кьяра в ее губы, прижимая тело голубоглазой к дому так, что чувствует ее быстро бьющиеся сердце. — Тогда поцеловала, а теперь будто не замечаешь меня, — облизывает губы, случайно задев горячим кончиком языка верхнюю губу коротковолосой. — Я не знаю...просто, — шумно вдыхает воздух, будто смущаясь от такой близости хмельной Кьяры. — Скажи, почему ты так резко отстранилась от меня, я же вижу, что-то не так, — смотрит в ее глаза, видя в них то, что Алина будто хочет извиниться. За что? Та минутно молчит, тихо выдавая: — Ася... — откидывает голову, уперевшись макушкой в дерево дома. Кьяра кривится, заметно напрягаясь. Только не это. — Она...поцеловала меня тогда, — опускает глаза в пол, сжав рукой холщовую ткань своего крестьянского платья. Кьяра нервно смеётся, немного отшатываясь от лица Алины. — Тогда, когда ее выгнали? — чувствует подступающий смех, прямо вырывающийся из ее груди. — Да, — кивает, сильно кусая приоткрытые губы. — Я так и знала, — уже не сдерживает смех, отойдя от голубоглазой и, резко сняв со своей головы дурацкий платок, смотрит в голубое небо, пытаясь отогнать глупые слёзы.

Слёзы подступают, потому что она выпила вина, или потому что Алина, сказавшая о том, что ее прекрасных губ коснулась другая, плотно поселилась в ее сердце, обвив его своими объятиями?

Кьяра не плачет под вином. Значит, ответ очевиден. — И что дальше? — Алина сильнее прижимается к стене дома, слыша в голосе Маркитановой злость, смешанную с разочарованием. — Мне нужно...разобраться как-то с этим всем, — поднимает глаза с земли, заглядывая в покрасневшие глаза кудрявой. — Тебе нравится Ася? — кидает косынку в траву, топчась в своих крестьянских галошах. — Я этого не говорила. — Отлично, блядь, просто охуенно, — почти шипит Кьяра, быстро уходя от вжавшейся в стену Алины. Быстрее. К вину. К черту эти тупые чувства и привязанность, когда говорят, что целовались с гребаной Митрониной, после того, как трахались с влюблённой кареглазой одноклассницей.

***

Кьяра нервно перебирает складки своего дворянского платья, сидя на твёрдом стуле. Августовская прохлада слегка обжигает открытые плечи, заставляя сжиматься. Маркитанова напилась настолько, что от неё пасёт вином за километр, так, что рядом сидящие девочки, кажется, ещё больше пьянеют. — У меня уже нервы сдают, — тихо шепчет Алина, взволнованно сжимая пальцы рук. — Алина, скажите, как вы провели эту неделю в школе? — Кьяра горбится, сжимая рукой гудящую голову. — Довольно тяжело, потому что каждое задание давалось тяжело. Кареглазая не может сдержаться, чувствуя к худшей ученице недели одновременно и злость, и что-то тёплое, то, что она так хочет сейчас унять в себе, поднимая глаза на лицо Алины. — Алин, у вас чёрная лента. — Да, я в курсе. — Вы являетесь худшей ученицей. Есть ли испытания, где вы стали лучшей? — С собакой, я считаю. — Лучшей на испытании с собакой была Бэлла. — Я в курсе. Я для себя считаю, что я справилась с этим заданием, потому что каждое задание для меня - это как ступень выше. Потому что я двигаюсь ради своей цели.... — Алина, а наше мнение вам интересно? — Да, мне очень интересно. — Честно говоря, я по прежнему не вижу в ваших действиях желание меняться. Кьяра сглатывает, понимая, к чему ведёт Лаура Альбертовна. Но очередь доходит и до Маркитановой, ещё больше сгорбившейся и подрагивающей, на лице которой читается страх, смешанный с грустью. — Кьяра, — кареглазая резко выравнивается, услышав строгое произношение ее имени от Лауры Альбертовны. — Вам есть, что рассказать о ваших достижениях на этой неделе? Кьяра мнёт вспотевшие ладони, жадно хватая ртом холодный воздух. — Я...очень старалась в течении недели, выполняла все задания, стремясь...получить от них максимум для борьбы с агрессией, — видит боковым зрением, что на неё внимательно смотрит Алина, ещё больше начиная нервничать. Кьяра мямлит что-то несвязное на вопросы преподавателей о том, почему она так пьяна. Черт, голова сейчас взорвется, а сердце готово вырваться из груди. — Кьяра, Виктория, Алина, и Вероника, сегодня вы рискуете покинуть «Школу Леди». Сейчас у вас есть последняя возможность повлиять на наше решение. Маркитанова в страхе сжимает руку в кулак так, что ногти впиваются в ладонь. — Сегодня я сорвалась, но я обещаю, что больше такого себе не позволю. Мне очень помогает обучение в «Школе Леди», я в первый раз за очень долгое время вижу и чувствую изменения в себе. Как внутренние, так и внешние. Я не готова входить в абсолютно новую жизнь без «Школы Леди», так как... — она запинается, приложив дрожащую руку к груди. — Так как для меня очень важно исправится, конечно же, с огромной помощью школы. Лаура Альбертовна кивает на слова Кьяры, смотря в ее мокрые карие глаза. — Кьяра, и все же, мы видим в вас стремление меняться, — говорит Мария Третьякова, коротко улыбнувшись. — Вы остаётесь в «Школе Леди». Кудрявая не может сдержать улыбки, благодаря преподавателей, но улыбка эта тут же пропадает от осознания того, что Алина все еще претендент на выгон. — Место в «Школе Леди» достойны те девушки, которые максимально серьезно относятся к обучению.

Боже, ну неужели сегодня уйдёт та, что целует так чувственно и пахнет цветами? Кареглазая не готова прощаться с той, чьи глаза, как аквамарин и неба синь.

— Для того, чтобы находится в «Школе Леди» нужно стремление. У вас была возможность доказать, что вы не заслуживаете звания худшей ученицы, но Алина...вы по прежнему плыли по течению, наш кредит доверия исчерпан. Кьяру начинает трясти, и она зажмуривается, прижав руку к губам. — Итак, девушки. Сегодня ученицей, которая покидает школу леди, становится... Быть не может. Она не хочет верить в то, что прямо сейчас уйдёт та, что спрашивала, понравилось ли ей после того, как сжимала ее грудь, оставляя мокрые поцелуи на шее. — Алина Горб, — словно гром среди ясного неба разносится эхом в гудящей голове Кьяры. Нет, пожалуйста, прошу, уж лучше бы ушла я. — Алина, у вас есть возможность попрощаться с вашими одноклассницами. Попрощаться? Но кареглазая не готова к этому, с силой стирая слёзы, быстро катящиеся по пунцовым щекам. Коротковолосая в первую очередь подходит к Кьяре, сжимая ее в своих объятиях словно в последний раз. Плевать, что она говорила сегодня. Кудрявая ничего в жизни не хочет больше, чем обнимать Горб, не желая отпускать ее никогда.

Сегодня вечером она не увидит лежащую на кровати одноклассницу, что расплёскивала голубизну в слезах.

Кудрявая знает, что будет выгнана совсем скоро, поникнув на этом проекте окончательно и, слыша приятный шёпот на ухо, бесповоротно ломается, прижимаясь к любимой соученице ещё сильнее. — Блядь, я так хочу всегда быть пьяна.