Розовая хуйня

Макс глянул в зеркало, убеждаясь, что можно перестроиться в правый ряд, мигнул поворотниками и скользнул взглядом по Мишке. Тот так и не снял куртку, в которую Макс его замотал перед выходом из дома, хотя в салоне было тепло. Наверное, не отогрелся еще. — Щас в макдак завернем, — сказал Макс. Мишка покладисто кивнул, уткнувшись лбом в заплаканное дождем стекло. — Погода, блин, — проворчал Макс и перещелкнул дворники на более интенсивный режим. — Ты там не засыпаешь? Мишка пожал плечами. — Спи, я разбужу, если чё. — Угу… Мишка сидел на переднем сиденье, потому что всё заднее было занято Златкиным домиком, и это оказалось очень кстати: иначе Макс бы всю шею себе свернул, ежеминутно убеждаясь, что племянник действительно в машине. Почему-то сейчас события этого бешеного понедельника казались совершенно невероятными, неправдоподобными, и Макс был готов поверить, что ему это всё приснилось, но вот же он, Мишка… Макс протянул руку, осторожно погладил рыжие патлы. Мишка встрепенулся, сел ровно, захлопал глазами. — Чё? — Давай это… Заказ формулируй. — А? Макс мотнул подбородком в сторону билборда с меню: — Внутрь не попремся, щас у тумбы всё закажем. — У кого? — Ну, эта… Тумба говорящая, — пояснил Макс. — Макавто. Мишка фыркнул, потом озадаченно уточнил: — У тебя хоть микроволновка есть? — На хуя? — Остынет же, пока доедем… — Вот ты… — Макс удивленно покачал головой. — Оно на то и макавто, что жрать полагается в машине. Чё ты как это самое? Мишка смутился и отвернулся. — Да блядь, — простонал Макс, — Мишань, ну чего ты? Не дуйся. — Я не дуюсь. — Вот и молодец. Чё будешь? Мишка заплакал. — Э-э! Чё ты? — испугался Макс. — Не знаю, — всхлипнул Мишка, сердито утирая слёзы кулаком. Сзади нетерпеливо забибикали. — Да щас, блядь, — прорычал Макс. — В жопу себе засунь свой клаксон. На пожар, блядь, он спешит… Он вырулил к говорящей тумбе, продолжая возмущаться, и Мишка улыбнулся, хотя слёзы всё текли ручьем. Тумба вежливо попросила озвучить заказ, и Макс растерянно умолк посреди замысловатого ругательства. — Чё-нить без майонеза есть? — выпалил он, понимая, насколько по-дурацки это прозвучало. — Чизбургер, — подсказал Мишка. — А, да. Чизбургер. Два. Один без горчицы и лука. Две картошки, две колы, сырный соус, чё-нить шоколадное еще, кекс или чё. Два. Тумба невозмутимо перечислила дурацкие фирменные названия. Макс понадеялся, что всё верно, и двинулся к терминалу оплаты. Мишка уже почти успокоился и виновато шмыгал носом.  — Устал? — спросил Макс. — Ничё, домой приедем — отоспишься. — Угу… Айфон взорвался звоном как раз в тот момент, когда Макс пытался не глядя стереть кетчуп со штанины и при этом не уронить туда еще и ломтик огурца. — Кого там опять черти несут! Макс краем глаза заметил, как Мишкина рука застыла на полпути к пакетику с картошкой, сунул недоеденный чизбургер в бардачок и выудил айфон из кармана, громко матеря барахлящий блютус. Мог бы выводить на экран и имя звонящего, а не просто бесячую трубку и «ВХОДЯЩИЙ ЗВОНОК» ёбаным капсом. Бросив взгляд на экран айфона, Макс мгновенно расслабился, принял вызов. — Ну чё, нашелся? — без предисловий спросил Сенька. — Нашелся, в твою школу просится, — ответил Макс. — Примут? — А чё нет-то, — радостно отозвался Сенька. — Слу-ушай, я ж забыл совсем! Тут ваш петух подрастает, забирать будете? — Обязательно, — пообещал Макс. — Только разгребемся со всем остальным… Мишка принялся за шоколадный кекс, внимательно вслушиваясь в разговор. Сенька, почувствовав, что никто не собирается его затыкать, плавно перешел с кур на сериалы. Он как раз открыл для себя очередную опупею, в которой некая малохольная медсестра противостояла всему миру, одной рукой отбивалась от недобросовестного начальства, другой выхаживала парализованную мать, третьей снимала с крыши какую-то суицидальную деваху, при этом успевая потрахивать белобрысого мажора и мириться с алкоголическим отцом. — Она чё, блядь, осьминог? — не выдержал наконец Макс. — В смысле? — переспросил Сенька. — Ну, это, многозадачная, — пояснил Макс. — Как Юлий Цезарь. Ешь, это тебе же. Последнее относилось к оставшемуся в пакете кексу. Мишка не заставил себя уговаривать, и вскоре от кекса осталась только бумажка. Сенька как раз подошел к трагическому повороту: алконавт вроде как раскаялся, но тут его вероломно пырнули ножом по яйцам, а убийство повесили на святую медсестричку. — Всё, Сень, мы дома, — со смесью облегчения и сожаления прервал его Макс. — Чем там закончилось-то? — спросил Мишка. — А я вот Максику ссылку кину, сами посмотрите, — услужливо сказал Сенька. — Бля, — вполголоса выдохнул Макс и уже громче сказал: — Ладно, Сень, созвонимся еще. Пойдем, Мишань. Мишка выбрался из машины, комкая в руках коричневый пакет. — Вон мусорка, — сказал Макс и полез за домиком. Мишка сунул пакет в урну и выжидательно повернулся к Максу. — Ключи в правом кармане. Открывай и держи дверь, я постараюсь добежать быстрее, чтобы не намочить всю эту розовую хуету. — Не наебнись. — Угу. Макс сгреб в охапку домик, метнулся с ним к подъезду и споткнулся о первую же ступеньку, только чудом не потеряв равновесие. — Блядский ёбаный подъезд, чтоб он провалился! Мишка тихонько фыркнул и принялся тереть лицо рукавом. — Чё ты опять? — спросил Макс, выглядывая из-за домика. — Капнуло с козырька, — пояснил Мишка. — Ты идешь или чё? В лифт они едва поместились, Мишке пришлось пригнуться и поднырнуть под домик, который Макс держал на вытянутых руках. Именно в этот момент в кармане разорался айфон, и Макс бессильно зарычал. — Это они, да? — спросил Мишка. — Да хуй их знает, — отозвался Макс. — Перезвонят. Первая дверь налево, открывай давай. Он ввалился в прихожую, притерев костяшки дверным косяком, выругался, поставил домик на обувную полку и выдохнул: — Добро пожаловать. Мишка какое-то время настороженно разглядывал квартиру, потом уточнил: — Недавно заселился? — А чё? Засрать не успел, да? — ничуть не обиделся Макс. Мишка смутился, сбросил кеды и прошмыгнул в пустой коридор. — Куртку можешь снять, тут тепло, — сказал Макс, чувствуя, что смущение накрывает и его тоже. Мишка вернулся, стащил с себя куртку, повесил ее на одинокий лосиный рог, глядя в пол. — Я весь грязный, — угрюмо сообщил он. — Отмоем. Набрать тебе ванну? — спросил Макс и уточнил, наткнувшись на молчание: — Она чистая. — Угу… Макс посмотрел на часы, обнаружил, что уже половина двенадцатого. Неудивительно, что Мишка совсем никакой, устал же. Набрав ванну, Макс не удержался, плеснул в нее Златкиной пены с ароматом жевательной резинки и закинул пару розово-золотистых уток. Мишка на это ничего не сказал, только фыркнул. — Одежду сунешь в стиралку, полотенца в шкафу, — сообщил Макс, закрывая за собой дверь. — А в чем я буду? — спросил Мишка. — В смысле? — Макс придержал дверь. — Пока моя одежда в стирке… — Мишка смущенно умолк. — Ничё, подберу тебе чё-нить из своего. Макс оставил Мишку плескаться, а сам полез в шкаф. Выбрал ярко-сиреневую футболку — она в обтяжку, не так сильно болтаться будет. Откопал уродские фланелевые шорты, которые купил только из-за того, что они шли в комплекте с крутой майкой, решил и их отдать. Не из-за уродскости, а потому что теплые и на завязках, хоть спадать не будут. С нижним бельем вышло сложнее всего. Наконец Макс придумал: достал из упаковки совсем новые, ни разу не надеванные трусы в мелкую розочку и ушил их степлером. Вышло, конечно, не очень красиво, но зато прочно. Макс сунул шмотки под мышку, направился в ванную, коротко постучал и вошел. Мишка поспешно отпихнул от себя резиновых уток и хмуро посмотрел на неряшливо свернутую одежду. — Всё чистое и не с пола, — заверил его Макс. — Завтра купим чё-нибудь нормальное, не переживай. — Угу… — Домывайся давай, там зубная щетка должна быть новая, в упаковке. Правда, с единорожками. — Златкина? — фыркнул Мишка. — Само собой. Розовая и с блестяшками. Напомнишь, купим ей новую. Макс хотел было устроить Мишку в Златкиной комнате, но передумал. Вместо этого перестелил свою кровать, решив, что сам поспит и на диване. Это же временно, потом всё равно переезжать… Разгребая барахло вокруг дивана, наткнулся на пакет с плюшевой хуйней, о которой совсем забыл в суматохе. Подумал немного, бросил хуйню на кровать. Пока он возился, устанавливая на журнальном столике Златкин домик, Мишка вышел из ванной и замер на пороге, явно готовясь защищаться, если Макс вздумает комментировать его наряд. — Ничё, если в одной комнате будем спать? — спросил Макс. — Не хочу рушить Златкину кровать, у нее там собрание единорогов… Потом поищем квартиру побольше. — Ничё, — пробормотал Мишка. — Ну и заебись. Ты ложись, а я пойду помоюсь, — сказал Макс и вдруг сообразил: — Посидеть с тобой, пока не уснешь? Мишка фыркнул, сердито дернул плечом и кивнул. Долго ждать не пришлось. Уже через пару минут Макс услышал, как выравнивается Мишкино дыхание. Посидев на краю кровати еще немного, он пошел приводить себя в порядок. Айфон коротко звякнул, когда Макс чистил зубы. Это Сенька скинул ссылку на сериал, как и обещал. На экране высветился и недавний пропущенный — от Наташки. Макс прислушался к себе и понял, что перезванивать не хочет. Вместо этого он почему-то написал Кате: «Спишь?» «Нет». И почти сразу же: «Что случилось?» Он вышел на кухню, плотно закрыл дверь, набрал Катю и всё ей рассказал. Про кладовку, про разбитую морду Андрея, про детдом — всё. Говорить было неожиданно легко. — Злата сразу хотела, чтобы ты его забрал, — задумчиво сказала Катя, когда Макс договорил. — Я всё правильно делаю? — Правильно. Максу показалось, что он слышит в ее голосе улыбку, и это было очень непривычно. — Кать, ты меня прости за всё, ладно? Дурной был. — Простила. Макс еще посидел на кухне, чувствуя приятную легкость от осознания того, что Катя его поддерживает и не сердится. Если будет сложно, можно будет обратиться не только к Сеньке, но и к ней тоже. Значит, их уже четверо на Мишкиной стороне. Это хорошо, это важно. Макс поднялся и побрел в комнату, служившую одновременно его спальней и гостиной. Потянулся к выключателю, чтобы погасить свет, повернулся к кровати, едва сдержал улыбку и вытащил айфон, поняв, что просто обязан запечатлеть этот момент. Мишка крепко спал, обняв розовую хуйню. Макс полюбовался снимком, отправил его Сеньке. Подумал немного, Златке тоже отправил. Звук у нее на ночь отключен, утром увидит и обрадуется. И Кате покажет. Подумалось, что надо бы скинуть фотку и Андрею. Пусть не переживает, что сын где-нибудь в канаве валяется… Только он ведь и не переживал никогда. — Ну и пошел он на хуй, — вполголоса заключил Макс и выключил свет.