Холодное пламя твоих поцелуев

–Господи, да за что мне это? — прозвучал громкий возглас с верхних этажей Академии «Амбрелла». Как вы могли догадаться, это был никто иной, как Клаус. Он был трезв уже как несколько часов, из-за чего Бен не давал ему покоя. — И как тебе не стыдно? Ужас, — лишь повторял шестой, дразня брата. Он напоминал ему события вчерашнего вечера. — Ты можешь просто замолчать? Я тебе сказал… — Клаус глубоко вдохнул, успокаивая себя, — я тебе сказал, что такого не было. По крайней мере, через пару часов ты замолчишь. — Да когда же ты завяжешь? — Когда смерть придёт за моим любимым человеком. Незадача, да? — Боже, ты неисправим. Четвёртый довольно улыбнулся, поправил длинные каштановые волосы и вышел из комнаты. Ему нужно было срочно что-нибудь съесть, иначе его и без того истощенный организм просто прекратит работу. Парень спустился на кухню, где мирно пил кофе Пятый. — Доброе утро, — произнёс медиум, заметив Грейс. Грейс, по обыкновению, мило улыбнулась и тоже пожелала доброго утра сыну. Можно ли назвать робота «матерью»? Ну, ученики Академии делали так с самого детства, прекрасно зная, что перед ними машина. Один только Диего свято верил в то, что женщина что-то чувствует. Другие же понимали, что она просто запрограммирована заботиться о них, поэтому особого внимания не придавали этому, хоть и всегда были добры и уважительны к «матери». Даже сейчас, повзрослев, они продолжали это делать. — Поделишься кофе? — спросил Клаус у недавно вернувшегося братца. Тот лишь вскинул бровь, поднял взгляд голубых глаз на высокого молодого альфу, нервно улыбнулся и тихо, с долей небрежности, ответил: — Конечно, если у тебя тоже была бессонная ночка. — Ты нашёл себе дамочку? Признавайся, ты же выглядишь так, будто у тебя был секс! — вдохновенно пробормотал четвёртый, быстро садясь рядом с мальчиком. Клаус и не подозревал, что пришлось пережить Пятому этой ночью, но и тот не стремился рассказывать. — У меня есть Долорес, я не буду ей изменять. — Боже, это ты про манекен говоришь? Не смеши меня, ты же альфа, как и я, неужели тебя удовлетворяет… кукла? — Не смей её так называть! — чуть ли не на крик сорвался черноволосый парень, резко встав из-за стола. Он яростно прожигал в лице брата дыру. Было ясно, что если Клаус не остановиться, то ему несдобровать. — Пятый, а как она в постели? Она омега или бета? А может тебя на альф тянет? — все продолжал не понимающий злобы брата Клаус. И здесь у номера пять сорвало голову. Он за две секунды переместился к Грейс, выхватил нож, телепортировался за спину Клауса и приставил острие к горлу длинноволосого. Честно сказать, тогда альфу охватила настоящая паника. Всего две мысли крутились у него в голове: первая о том, что сейчас его может прикончить родной (а родной ли?) брат, а вторая о том, что… Пятый слишком близко. Настолько, что Клаус снова чувствует запах кожи мальчика. Такой странно манящий, сладковато-мускусный запах тела, смешанный с ароматом кофейных зёрен. Но, придя в себя, парень понял, что надо все-таки быть осторожнее с тем, кто сорок лет безжалостно убивал людей. — Ладно-ладно, прости, не хотел я твою… — Клаус вновь чуть не оговорился, – …Долорес обидеть. Мне жаль, ясно? С этими словами он пальцами отодвинул нож от своего кадыка. Пятый не сопротивлялся. Он положил прибор на край стола и снова сел на своё место, взяв в руки белую кружку с изображением чёрного зонта. Но вдруг он скривил лицо. — Мой кофе из-за тебя остыл. Придётся заваривать ещё один, — Пятый посмотрел на брата, — ещё два, так и быть. Клаус радостно сложил ладоши в замок и улыбнулся. И тут он уловил взгляд Бена, стоящего в проходе на кухню. Этот взгляд так и кричал: «Ты псих», но альфу это уже перестало задевать. Ему просто нужен был кофе. *** Они опустошили кружки в полной тишине. Почему-то диалог не клеился, хотя Клауса просто так не заткнешь. «Долорес…», — вертелось в его голове. Похоже, что ему явно не нравилась одержимость брата манекеном. Но, наверное, этому есть объяснение: Пятый провёл столько времени в одиночестве, что его мозг выдумал ему собеседника. Правда, проекцией стала кукла. Это странно в рамках мира, ещё не разрушенного апокалипсисом, но, к сожалению, ничего не изменить. Пятый видел это и прочувствовал все на себе. Его детская психика была сломана, и жестокость стала его защитной реакцией. «Может, ему даже страшно», — подумал как-то Клаус, но потом резко отбросил эту мысль, снова вспомнив, кем являлся его брат. После обеда черноволосого парнишку нигде не было видно. Четвёртый решил, что лучшим отдыхом для него будет… ванная. Его убежище. — Пойдёшь со мной и туда? — с усмешкой спросил он призрака, который сидел на своём любимом комоде. Тот лишь улыбаясь опустил голову. — Конечно нет. Ещё голым мне тебя увидеть не хватало, я и так насмотрелся за эти годы на твои выходки. — Да ладно тебе, на такую красоту грех не посмотреть, — ответил медиум, приближаясь к умершему брату модельной походкой, вертя над головой рубашкой. В глазах читалась страсть. Бен, растерявшись, не придумал ничего лучше, чем вжаться в стену спиной. — Милый Бен, — Клаус был совсем близко к лицу брата, — Ты же не можешь передо мной устоять, как и другие? Хочешь кусочек меня? До прикосновения носами осталась всего пара сантиметров, и тут Бен не выдержал и оттолкнул альфу. Руки прошли сквозь его тело, на что тот лишь рассмеялся и схватился за грудь с криками: «Щекотно!». Немного успокоившись, он вытер с глаза небольшую слезинку, появившуюся от смеха. Он посмотрел на шестого самым ласковым и добрым взглядом, на который был способен. Клаус не собирался всерьёз пытаться прикоснуться к призраку, ведь не испытывал к нему ничего, кроме чувства братской любви (и нередкого раздражения). — Чтож, не бойся, ты меня не возбуждаешь, — сказал Клаус, выходя из комнаты, — я скоро вернусь… наверное. *** Журчание воды. Знаете, говорят, можно бесконечно смотреть на три вещи: как горит огонь, как работают другие люди, и как течёт вода. Да, для Клауса это было чистой правдой. А как иначе? Он же лентяй, который любит поваляться в ванной и нечаянно создавать хаос вокруг себя. Но это ведь не делает его плохим человеком, верно? Четвёртый опустился в горячую воду. Его худое тело с тонкой кожей явно любило именно такую температуру. Сначала острые покалывания, но потом — полное наслаждение и расслабление. Каждая мышца, каждая клеточка этого парня была счастлива наконец отдохнуть. Впервые за долгое время в доме было так тихо, ведь каждый занимался своими делами. Лютер и Элиссон где-то гуляли, Пого и Грейс хозяйничали по дому, Диего был со своей подружкой-полицейской, Ваня, скорее всего, репетировала, а Пятый… — Пятый… где он, интересно? — вслух начал рассуждать медиум. Он ведь и понятия не имел, где может быть его брат. Они столько лет не виделись, что вспомнить, какой характер был у мальчика раньше, увы, не удавалось. Однако сейчас он выглядит таким холодным, неприступным, дерзким, что так и хочется взять его, связать и… — О, господи, нет! — Клаус брызнул водой себе в лицо. Он снова, почему-то, начал думать о брате в эротическом ключе, но остановиться уже был не в силах. Ладонь четвёртого скользнула по внутренней стороне его бедра, переходя чуть выше на внешнюю, и снова назад. Вторая рука была занята торсом, а именно грудью: парень вёл линию от пупка по рёбрам до левого соска, затем опускался к животу и поднимался до правого сосочка. Альфа вспоминал гладко уложенные волосы цвета смолы, ледяные глаза, нежную детскую кожу, ямочки на щеках, и запах… запах тела, смешанного с ароматом колумбийского кофе. Правая рука, наконец, коснулась головки члена. Указательным пальцем Клаус дразнил уретру, пока остальными потирал ствол. Левой рукой парень уже вовсю игрался со своими сосками, то аккуратно водя по кругу, то активно теребя их. Движение вверх, немного прокручивая, и снова вниз. Аккуратно, медленно, внимательно к каждому сантиметру плоти, как бы это делал подросток, впервые трогающий мужчину. Но Клаус не мог долго сдерживаться: воспоминания о прелестном братике дурманили голову хлеще дешевого алкоголя и таблеток, а желание только росло. Медиум забылся во времени и пространстве. Первый стон сорвался с его губ, как только движения стали увереннее и быстрее. — Боже, Пятый, — повторял он, фантазируя о мальчике в голове. И вот, тёплая волна начала подниматься с низа живота прямо в голову, спина альфы прогнулась вверх, мелкий ток прошел по всему телу — неужели оргазм? Мозг начал осознавать происходящее. «Не-е-ет, я действительно ненормальный», — подумал он, — «Я только что подрочил на фантазии и младшем брате, боже мой, и я кончил на это». Но сделанного не исправить. Клаус, назвав себя конченым извращенцем-лоликонщиком, встал и вышел из воды. Парень осмотрелся по сторонам, проверяя наличие Бена в комнате. К счастью, его здесь не оказалось, а значит не придётся ждать очередную порцию подколов — Клаус и сам прекрасно с этим справлялся. Четвёртый постоял так ещё минутку, окончательно приходя в себя и успокаивая немного дрожащие коленки, и стал одеваться. Все это время он не мог понять, как вообще скатился до такого, но, дабы прекратить считать себя фанатом инцеста, решил, что ему нужен секс с кем-то посторонним. «Это же просто для альфы? Использовать феромоны, чтобы затащить омежку в постель», — размышлял медиум. Действительно, он много раз видел, как Элиссон делает это с другими, или как это делали другие его знакомые-альфы, но сам никогда не пользовался преимуществами своего гендера, но теперь, как он посчитал, пришло время. *** Синие, голубые, фиолетовые, розовые вспышки слепили глаза, но другого света здесь и нет. Ночные клубы — отличные места для тех, кто ищет наркотики, повод выпить или бесплатный секс. Надо лишь найти то, что тебе больше всего по душе. Клаус же выбрал все и сразу. Выпив джин, который явно был не самого лучшего качества, и заев его парочкой кислотно-жёлтых таблеток, что дал ему тот парень в сером пальто, альфа начал выбирать себе жертву. В помещении он различил множество запахов: цветочный у той красотки в белом коротком платье, запах лесного ореха у мальчишки с каре, запах апельсина у девушки с тонкой талией и большими карими глазами, и даже едва слышимый аромат лайма от скрытого омеги, который прятался в углу танцпола. Чтобы не терять много времени, Клаус решил расслабиться и дать волю своим феромонам. К его удивлению, буквально через пару минут к нему подошел миловидный омега, предлагающий своё тело. — У Вас… очень сильные феромоны… я не могу больше держаться, пожалуйста, не поймите меня неправильно, у меня впервые такое, — забормотал он, пытаясь скрыть стояк. Клаус лишь улыбнулся, погладил этого парнишку по голове и поцеловал его. К слову, парень был очень сговорчив, и дал горячему языку альфы проникнуть в свой рот. Таким образом, через поцелуй, медиум передал своей «жертве» таблетку, а после данной махинации приобнял его за талию и сказал: «Успокойся. Я все сделаю». Они отошли в туалет клуба. К их счастью, здесь никого не было. Клаус толкнул омегу в одну из кабинок и, ещё раз осмотревшись, зашёл следом. Щелкнул замок: значит, их никто не потревожит. Парнишка оказался моложе, чем Клаус подумал изначально, но намного милее, чем он смог рассмотреть в полумраке танцпола. Омега стоял в предвкушении: его ноги и руки потрясывались, а лицо выражало неподдельный интерес. Клаус, дабы не повторять недавней ошибки, сразу же повернул мальчика лицом от себя, стянул ворот футболки и посмотрел на шею. Чисто. Теперь его душа была спокойна, и он мог начать то, чего жаждал этот нетронутый ранее омежка. Четвертый опустил лицо к шее партнёра, горячим дыханием щекотя гладкую кожу, а сильные руки он запустил под легкую ткань. Пальцами он ласкал поверхность торса мальчика, который взгдрагивал каждый раз, когда Клаус был близко к джинсам или соскам. Альфа закрыл глаза. «Такой чувствительный», — пронеслось у него в голове. Следующие мгновения прошли как в тумане — и вот, омега уже стоит раком, опираясь локтями на стенку кабинки, а Клаус жестко входит в него сзади. Запах этого омеги пересилил все, что ощущалось здесь ранее — казалось, будто они первые, кто решил устроить секс в этом месте. Толчок, сладкий, громкий стон мальчика, за ним сразу шлёпок рукой по гладкой попке, и снова толчок. Резкий, уверенный. Клаус снова закрыл глаза, отдавшись ощущениям: его член входит в узенькую, будто девственную дырочку омеги, руки сжимают тонкую талию, переодически соскальзывая на затвердевшие соски, а ножки мальчика все подкашиваются, что, конечно, мешало, но все больше возбуждало. В голове Клауса проносились удивительные мысли: «Боже, впервые так хорошо… Мне и правда нужно было отвлечься… от мыслей о Пятом… Пятый…». Вдруг толчки стали ещё грубее и быстрее. Омега перешёл на крик: — Помедленнее! Ты меня разорвёшь! Больно! На это четвёртый лишь закрыл ему рот рукой. На глазах мальчика навернулись слезы, но не столько от боли, сколько от удовольствия. Похоже, он действительно наслаждался такой грубостью и дикостью альфы. Но Клаус уже не понимал, что с ним твориться. Подумав о брате, он почувствовал невероятное возбуждение, ещё большее, чем было до этого. — Пятый, — вдруг вырвалось из уст номера четыре. Омега, который сейчас заменял альфе его брата, ничего не слышал, что было хорошо для его партнёра. Но Клаус не мог остановиться, и все продолжал тихо простанывать, а иногда даже рычать имя своего братца. — Эй, я кончаю! — не успел произнести парнишка, как вдруг его тонкие ножки окончательно подкосились, а зеленые глазки закатились от удовольствия. Клаус, не в силах больше сдерживаться, кончил в унитаз. — Хей, ты в норме? — поинтересовался он у мальчика, сидящего перед ним на коленях. — Д-да, спасибо, — промямлил он в ответ. — Я пошёл. Выходи через 2 минуты после меня, — медиум натянул штаны, застегнулся и вышел из кабинки. *** — Боже, кровать такая мягкая, — протянул Клаус, бухнувшись на своё ложе, — А, ну да, тебя тут нет. Парень вспомнил, что сегодня он снова употреблял, и понял, что Бена не будет до утра. Он положил руку на живот, вторую под голову, и скрестил ноги. Клаус за сегодня очень устал. «Чтож, самое время признать — я сохну по своему брату, который вернулся всего день назад», — подумал он, прежде чем в его дверь раздался стук. — Кто это? — спросил Клаус, немного удивившись. — Мне нужна твоя помощь, — с этими словами в комнату четвёртого переместился Пятый. Сначала альфа почувствовал вспышку стыда за то, о чем только что думал, но после он заметил одну странность. — Скажи мне, — Клаус внимательнее посмотрел на брата, — а ты умеешь пользоваться дверьми? От такого вопроса Пятый опешил. — Да какая сейчас разница? — Особо никакой, но ты ведь постучал, а в итоге не воспользовался дверью, — сказал медиум, садясь на край кровати и пожимая плечами, — что тебе нужно от такого, как я? — Ты, конечно, тот ещё фрик, но мне действительно нужна твоя помощь, — прокашлявшись, заговорил номер пять, — ты должен сделать вид, что ты мой отец, чтобы… — Стоп, стоп, стоп, — Клаус вдруг затараторил, — только при одном условии! — Я ведь ещё не договорил… а, черт с тобой, какое условие? — Называй меня «папочка», — Четвёртый игриво улыбнулся, но в тот же миг получил лишь свет синей вспышки в глаза, затем удар по голове, и снова вспышку, — Больно же! — Ты, придурок, в коем-то веке мне понадобился, но все ещё думаешь о своих извращённых вещах! — недовольство Пятого пронизывало каждое сказанное им слово, от чего становилось не по себе. Клаус ещё немного потёр место, куда был нанесён удар, и спросил: — Так, повторишь ещё раз? Пятый устало вздохнул. — Мне нужно, чтобы ты, конченный извращенец, под видом моего отца проник со мной в лабораторию. Все, больше от тебя ничего не требуется. — Договорились, — но пока Клаус это произносил, Пятый уже исчез, — его мама не учила, что уходить, не попрощавшись,— плохой тон? Вроде же всех этому учили? Но, к сожалению, это был уже разговор с самим собой, так что медиуму не оставалось ничего больше, как лечь спать. «Завтра будет жуткий денёк…», — с этими словами Клаус отдался сну.