***
Жила я в очень красивом и приятном месте, доступ к которому имел только «дяденька Глоксиния». Туда меня, кстати, поселили после того случая с пробуждением. Рядом протекала река, входящая в крупный источник и окруженная камнями. Много листвы и красивых цветов. Небольшая пещера, изнутри и снаружи, покрытая мягким и теплым мхом. За все время здесь, я так и не спросила — кто я, как меня зовут, где мой отец и как долго я буду здесь. Я еще не уверенна, но похоже те редкие «Демон» в мою сторону, отнюдь не обзывательства. Из всего этого мне ничего толком не известно, только кусочки, которые сложить пришлось мне самой. Я просто не хотела получать на это все ответ. Глоксиния просто называл меня «Рубин» и мне нравилось. Когда я спросила «почему» и ждала ответа, что это из-за моих глаз, он удивил меня, а еще рассмешил: Камень мутен, но в то же время прозрачен, а еще он крепок, но в то же время хрупок. Ты полна противоречий и так же красива, не поддающаяся всем. Ну, еще и из-за твоих глаз Может все-таки пора?***
— Глоксиния, кто я? — спросила девочка на вид лет трех. С ее черными волосами играл легкий ветерок, а рубиновые глаза смотрели в прозрачный источник, наблюдая за маленькими рыбками, разных необычных оттенков. Даже если вопрос и удивил парня, тот не как это не показала, просто наблюдая за ребенком, которого по ошибке принимают за зло. Да, она отличалась от детей других рас. Более сдержанная, более взрослая и более жестокая, но не критично. А также она была гораздо добрее любого из своего клана. Клана… — Пожиратель душ. — Он понял, что это ни о чем ей не говорит, но пояснять без ее вопроса, который был бы как разрешение, подтверждение того, что она действительно хочет и готова узнать о себе, не намеревался. Девочка приблизилась к источнику, смотря уже не на пестрых рыбок, а на свое отражение. Черные волосы, такие же как блестящий антрацит. Кроваво-красные глаза с непривычно вытянутыми зрачками и обрамленные пушистыми ресницами. Заостренные уши, слава богу, не похожие на эльфийские и уши Глоксинии (у которых в этом мире оказались аномально длинные и острые). На уровне ключиц были странные витиеватые знаки, росписью черного цвета. До отвращения бледная кожа с просветом, не привычных зеленовато-голубых, а черно-красных вен. — …нет ничего более тревожащего, чем неведение — после долгих минут молчания, ответила она. — Знание не всегда дает нам преимущество, порой неведение — счастье. — не поворачиваясь в ее сторону, ответил Глоксиния. — В моем случае это счастье — смерть. Разве знание о том, кто я, не является преимуществом? — посмотрев в его сторону, спросила девочка — Кто ты? — на этот вопрос он повернулся, смотря в ее глаза. — ….Это я у тебя и спросила… — она поняла, что он имел ввиду. Такой ребенок не может мыслить так, не может вести себя так взросло. — Ты знаешь про пять основных рас. — не вопрос, утверждение — у каждой расы есть «подклассы». Те, у кого смешанная кровь, но в ком преобладает одной расы. К примеру: эльфы. Кровь людей, божеств и фей. Есть несколько кланов. Некоторые являются подклассом фей, а некоторые божеств. — Люди? — Их кровь слаба, есть шанс только если один из людей будет обладать достаточной магией. — Я из клана Пожирателей душ, подчиняющиеся демонам? И кто вообще такие «Пожиратели душ»? — Твой клан…специфичен. Он известен своими принципами, а точнее их отсутствием. У них нет морали. Я не уверен, но у их детей как-будто отключена мораль с самого рождения. С детства жестоки и считают, что это правильно. Ты вторая чье рождение я видел и оно было еще более жестокое, но ты самое светлое порождение их клана, не смотря на… — он замолчал, намекая на то месиво Аллеи, оставшееся после моего рождения. — Как.? — Ты, как и любой демон, можешь становиться сильнее поедая души, но не только людей, фей и великанов. Божеств и даже себе подобных, но на это запрет по договоренности. Так же, у вас есть особенность — «Черное сердце». Из-за него вы…что-то близкое к бессмертию. — Ты говорил, что я «Чистокровная»… — Если мать ненавидит свое дитя всепоглащающе, то эта ненависть питает и «выжигает» ее кровь из плода. — он замолчал, обдумывая что-то. Как-будто борясь и отвечая на свой же молчаливый вопрос «стоит ли» — запомни одно. У них нет родственных связей. Только жажда власти и силы, выделиться. Не показывай себя, как хочешь, но ты должна претворяться. Будь жестока. Это единственный способ выжить. После этого, не прощаясь и ничего больше не говоря, он расправил крылья и резко взмыл в воздух, улетая. В этом прекрасном месте наступила тишина, разрезаемая ветром. «Рубин» смотрела на свои ноги, свисающие с края и задевающие воду источника, пуская круги. Она горько усмехнулась — А ты еще сказал «неведение — счастье» Глоксиния, ты же не хотел меня убить?***
Я все еще не осмеливалась продолжить тот разговор и старалась даже не думать о нем. Но у меня все равно накапливались вопросы и услышав на них ответ, я более чем уверена, что они определят моё будущее. Как часто рождаются эти «чистокровные»? Как важны они для клана? Два вопроса — два ответа. Мне надо определиться с моей жизнью. Надо стать сильнее, чтобы я могла решать, а не должна была подчиняться. Глоксиния навещал меня минимум раз в неделю, я называла его «дядюшкой», он кричал, что не так стар, а в качестве аргумента приводила нашу разницу в возрасте. Он пыхтел, обижался, но так и не смог меня отговорить от этого маленького удовольствия. На протяжении трех десятилетий, за которые я подросла только до размера, от силы, восьмилетней девчонки, совсем по чуть-чуть, начали налаживаться отношения с другими феями. Ну, «налаживаться» — это громко сказано. Они просто прекратили обзывать меня на каждом шагу и при любом удобном случае кидать камнями. Ничего не менялось, ко мне не проявляли ни грамма лояльности, хоть частичной. Просто отношение от враждебно-очевидных стали враждебно-молчаливые. Я даже смогла стать свидетелем рождения фей. Было два способа. Зачатие, привычное людям рождение, обозначающее, что есть родители. А ещё Цветочное. Феи рождались из цветов и родственные связи определяли именно так. Если феи были рождены из одного цветка, то они братья или сестры, или брат с сестрой, как угодно (Но при таком условии — родителей не было). Такое происходило не так часто, но и не редко. Разница не могла быть колоссальной так как такой цветок цвел на протяжении трехста лет, а после, за одну ночь, увядал, заменяя себя другим. (как быстро триста лет перестали быть для меня колоссальным сроком). Я присутствовала именно на втором. Это было необычно, прямой ответ на вопрос «откуда берутся дети? — из капусты». Крупный бутон раскрывался, с его краёв осыпалась пыльца, которая могла быть абсолютно разных цветов и оттенков, а на мягкой и бархатный сердцевине лежал умиротворенный маленький ребёнок. Крылышки появлялись по трем случаям. Возраст, определённая сила или же эмоциональный всплеск. У Глоксинии в рекордные сроки появились два прекрасных крыла, он был чуть-ли не легендой даже среди других кланов. Не просто самый молодой крылатый, он был первым королём фей. Почему и как так вышло, с учётом десятитысячалетней историей расы, — я не знаю. Феи просто не считали нужным выбирать короля. Глоксиния сам того не осознавая, заставил идти за собой. Заставил подчиниться себе и расположил к себе парой фраз и действий. В современном мире это могли бы назвали реформой? Но вернемся к рождению фей. А точнее к тому, на котором я была. В тот день все могло быть как обычно, ничем непримечательно. Разве, что узнала бы этот мир и расу фей лучше, но впоследствии это был переворот. Никакой войны, никаких нападений и восстаний, но в моем мрачном и почти бесчувственном мирке появился разлом, который наполнял тот мрак светом. По чуть-чуть, но тем не менее. Этот отрывок жизни навечно обозначил моё отношение к Глоксинии. Тогда он всем дал понять свое отношение ко мне. Тогда я приобрела двух одних из самых дорогих существ в моей жизни, как нынешней так и будущей.***
Не знаю как, но каким-то шестым чувством, внутренним чутьем, я ощутила просто бурю чувств и на тот момент была уверенна — это Глоксиния. Не осознавая себя, своих действий и даже мыслей, материя активировалась до селе невиданным образом. Просто в один миг окутала моё тело, становясь вторым черным платьем. Я даже увидела как в глазах начало темнеть, когда она изменила их цвет. Крылья с громким хлопком распахнулись и подняли меня на один уровень с Великим Древом, а оно было отнюдь не маленьких и даже не средних размеров. Его даже большим не назвать, особенно по меркам того мира. Мне открылся вид на Золотые и Изумрудные кроны Древа. Всё феи были как на ладони, пестрили своими красками, мельтеша туда-сюда. Я не совсем поняла — они были в панике или… Нет, они точно были в панике, но причина… Я спикировала вниз, раздувай опавшую листву под ногами и сдувая особо хрупких и маленьких феечек в воздухе. На меня были направлены все те же гневные взгляды. Впрочем, никто ничего не говорил. Некоторые продолжили носиться, а некоторые демонстративно встали в позу, так и говоря — «тебе здесь никто не рад». Меня, впрочем, это мало волновало. Важнее узнать, что с Королем фей. В этой суматохе, удивительно и не логично, со смесью тяжелой тишины, я пыталась найти розовую макушку, но вместо этого нашла два самых выделяющихся крыла. И как я могла позабыть об этом аспекте? Вокруг Глоксинии стояла толпа, слышались восхищенные перешептывания, а иногда и открытые возгласы поздравления. А потом, как-будто нажали на кнопку, все голоса стихли, все действия прекратились, а феи «раскучковались», давая мне полный вид. Лицо Глоксинии было чуть хмурым, закушенная губа, нахмуренные брови и он не отрывал глаз от цветка. Крупного бутона с карамельно-красными лепестками. С середины они шли ярко красными, плавно переходя в розовый и заканчивая карамельным. Я направилась к нему, но тут бутон зашевелился. Почему-то это заставило меня застыть в нетерпении и начала просто пожирать этот цветок глазами. Лепестки медленно поддались и начали опадать, плавно изгибаясь и раскрывая свое «нутро». Вокруг заплясали карамельные и фиолетовые искорки. Это была пыльца фей? А когда цветок полностью раскрылся на его сердцевине лежал ребенок. Маленький и прелестный младенец с карамельным пушком волос и пушистыми ресницами того же цвета, с закрытыми глазами. Мои ноги одеревенели, казалось, тело действует самостоятельно. Я была уверенна, что ничего не чувствую, а тело просто делает так, как должен вести себя человек при таком явлении, хоть я и не человек больше. Глоксиния поднял ребенка, оказавшегося девочкой и посмотрел с невероятным теплом. Первой сумасшедшей мыслю было «почему он засунул свою дочь в цветок?», а потом и осознание, что у него, вроде как, есть дочь. Я выкинула эти идеи, не давая им выбраться наружу. Пока шли мои раздумья, все хотели подержать ребенка, просили доверить сестру (!) короля им, доказать другим, что король ценит того или иного, что доверил свою родню подержать вторым после него. Но Глоксиния не обращая на это внимание, прошел мимо них и направился…ко мне.? Он остановился прямо передо мной, а я смотрела только на это милое создание и когда подняла глаза наткнулась на улыбку и теплоту в глазах. Он протянул мне ребенка. Он доверил мне свою сестру. — Дашь ей имя? Я была оглушена, руки дрожали и начали потеть из-за чего я обтерла их об платье, поздно заметив, что материя еще не развеяна. Но в тот же миг это исправив. Я протянула уже не дрожавшие руки и взяла малышку, прижимая к себе. Ее реснички дрогнули и она открыла глаза, оказавшиеся удивительного фиолетового цвета. — Дашь ей имя? — Король повторно озвучил свой вопрос. Если не ошибаюсь, то оружие Глоксинии копье? Васкез. Духовное Копье Васкез. Сосредоточься дура, не зря же поступала на лингвистический. Копье брата, которое всегда будет ее защищать и твердость, так требуемая в этом мире. Прошло тридцать пять лет, когда я первый, и как думала последний, раз пролила слезы здесь. — Герхард — я чувствовала влагу на щеке.***
Это было как сладкий сон. Глоксиния сразу одобрил имя, выбранное мной для его сестры и не обратил ни капли внимания на возмущение старших фей. Он мне доверял. Это стало той отправной точкой. Моим маяком в этом мире. Я была невероятно рада. Ну, насколько это возможно с частицами оставшихся чувств. После этого я стала больше времени проводить на Древе, а Глоксиния стал оставлять сестру со мной, особенно, когда уходил куда-то надолго. Да и сам он стал чаще наведываться, чуть ли не переселив Герхард ко мне. Так же, в противовес всему этому сладкому сну, случился «кошмар». Я встретила нового персонажа своей жизни. В будущем он будет единственным кто заставит меня испытать страх именно направленный на жителей этого мира. Как я второй раз пролила слезы в этом мире, так второй раз испытала, когда-то думала, что полностью убитый, страх.***
Это была странная и, воистину, жестокая встречая. Любой должен был бы испытать страх и отвращение, но я не я, если не выделюсь, что мне категорично нельзя было делать. Первый раз за мои тридцать пять лет в этом мире я вышла за пределы этого леса. Небольшая зелёная поляна с высокой мягкой травой и окруженная плотными рядами лиственниц со свисающими ветвями прям до земли. Я так расслабилась, что чуть не уснула, но мою полудрему прервал лязг мечей и запах крови. Я только успела уйти с того места, где лежала, как туда упало большое тело с белыми, такими же большими, крыльями, окрашенными в кровь своего владельца. Его желудок и внутренности были на массивном мече, торчащем из живота, а из-под металлической маски, скрывающей все лицо, бежала струйка крови. Мне не было страшно. Я испытала какой то извращенный интерес. Как патологоанат, расследующий необычный случай смерти. Поддавшись этому сумасшедшему и не человеческому интересу, с чуть приоткрытым ртом, я потянулась к его маске, медленно снимая ту. Это был мужчина со шрамом, пересекающим переносицу, загорелый с русыми волосами и пустыми голубыми глазами. Они были такие красивые, как льдинки, но при этом ты видишь что-то за ними. И я увидела тлеющую надежду на грани угасания. Лицо искаженное в бесполезном сопротивлении и ненависть. Меня это так взбесило, что сама того не ведая, о чем я после пожалела, я вырвала его глаза, пачка руки в крови. Уверенно, моё лицо было искаженное в ярости со смесью удовольствия. От ближайшей истерики и осознания совершенных действий меня спас, за что я была благодарна, парень. Яркие пшеничный волосы, мускулистое тело, что не скрывал белый плащ с высоким воротом и без рукавов. Чёрные штаны и такие же ботинки. А ещё метка демона по середине лба, напоминающая чёрное солнце. Беспощадно и жестокое чёрное солнце. За эти последние тридцать лет без страха я впервые почувствовала его отголоски. Он был опасен. Он был смертельно опасен. А ещё я поняла, что все то время, он смотрел на меня. Следил за мной. Разжав ладони, я развернулась, срываясь с места и пытаясь затеряться в особенно высокой траве, попутно активируя материю. Забежав в густой лес и отдалившись на достаточное, по моему мнению, расстояние я взлетела, чтобы в тот же миг быть схваченной в чёрный шар из материи этого демона. Мы вернулись на ту самую поляну, где он просто выбросил меня. Опираясь на локти я развернулась, так и не вставая на ноги. Тяжело дыша и удушая поднимающиеся крупицы страха и паники, подняла голову, чтобы посмотреть на него. И наткнулась на два чёрных бездушных глаза с дьявольским огнём, даже не внутри, в середине. Как-будто это было фальшью и наиграно. Дыхание замедлилось, кровь схлынула с лица, я просто не смела оторваться от его глаз. Он угрожал мне. Я не видела, но уверена, что если бы двинулись он без раздумий снёс мне голову. Не знаю - много ли прошло времени или это из-за ожидания конца появилось такое чувство, но когда он заговорил я вздрогнула всем телом. Это было очень заметно и похоже вызвало его одобрение. Он был доволен моим страхом, о чем говорила самоуверенная усмешка на его губах. Я плотно сжала губы, а глаза же наоборот расширились, выражая и удивление и недовольство одновременно. — Кто ты? — его голосу я не могла дать сравнения. Он был грубым, властным и, в какой то степени, рычащим. Его вопрос меня так рассмешил. Я ведь до сих пор не знаю точного ответа. Спрашивала лишь единожды, на большее не решалась. Похоже он подумал, что я от страха схожу с ума. А ведь до сих пор мой страх, сравним, разве что, с вызовом к доске, как в том мире. — Не знаю. Тот самый меч оказался у моего горла. Он был очень массивен, что перекрывал обзор на этого парня, на вид, лет тринадцати. Но, похоже, он подумал, что я не шучу или же понял, что недоговариваю. — Имя, раса, клан — голос звучал ровно, все также властно и беспощадно. Похоже, каким то образом, он не увидел как я активировал тёмную материю. Или же издевался, проверял. — Не знаю, я - демон, клана нет. — по сути, не соврала. Свой родной клан меня ещё не забрал, а клан фей меня не принял и не примет, даже с учетом мнения Глоксинии. Он замахнулся мечем и похоже мнимо подумал, что я храбрюсь. Это не совсем правда, но… - Меня называют «Рубин»! — я это почти выкрикнула, сжимаясь и плотно закрывая глаза. Минута — две, но ничего не происходит. Открыла один, затем и второй глаз и в сантиметрах тридцати от моего лица было его. Меч был воткнут в землю примерно на треть своего размера, по правую руку от него. — Из-за глаз. Если бы тебя называли «Кровь» было бы глупо. Но подходяще — он перевёл взгляд на мои руки, которые все ещё были в крови. Непроизвольно сжала их, пряча за спину. Он усмехнулся и опять посмотрел на моё лицо, чтобы наткнуться на плотно сжатые губы и брови сведенные к переносице. — Сейчас я тебя отпущу, надейся, что больше не попадешься мне на глаза. — он медленно встал, вытащил меч и расправил просто исполинские крылья из чёрной материи за спиной, улетел.***
Я старалась не вспоминать об этом. Это воспоминание просто убивало мои остатки гордости. Оно разъедало меня и вызывало гнев вперемешку с чувством безысходности. Я понимала — если бы он захотел, то убил меня. Даже щелчка пальцев хватило бы на это. Я готова была кричать о желании не встречать этого демона вновь. Мне опять было страшно. На тот момент, я бы даже представить не могла, что он станет неотъемлемой частью моей жизни.