Acribus ignis

Не почувствовав рядом её тепла, Дэйн резко открыл глаза и сел на постели. — Что ты делаешь? Кара стояла на цыпочках у распахнутого окна и курила. Курила у его окна. Его трубку. В его куртке на голое тело. Хитрая, растрёпанная и прекрасная. Тихая, будто отблеск огня на гладкой поверхности тёмных вод. Такая умопомрачительная, что от одного только взгляда дыхание густело мёдом у самого сердца, вылепляя внутри огромное горячее солнце. — Захотелось влезть в твою шкуру и понять, каково это — быть тобой, — объяснилась Кара и, заметив, что он встал, вскинула бровь. — О, Рыцарь-Капитан, да вы совершенно голый! — Так и будешь смотреть? — Ну ты же смотришь, — парировала она и сделала очередной затяг. — Каждый раз, когда я одеваюсь. И когда раздеваюсь. Всегда. Думаешь, я не замечаю? Дэйн лишь вздохнул — не смотреть у него и вправду не получалось — и, подойдя ближе, обнял её со спины. Из открытого окна сквозило тихой ночной прохладой — так, что волоски на коже тут же встали дыбом. Собственная куртка, прижимающаяся к груди и животу, ощущалась странно. Всё ощущалось странно, но он не хотел прекращать. — Так что я не пялюсь, а до сих пор отыгрываю твою роль, — докончила Кара. Дэйн уткнулся носом в её затылок и легонько поцеловал. Вдохнул запах дыма, льна и крапивы, затерявшийся в меди волос. На секунду прикрыл глаза, вбирая мгновение. Спросил: — И каково это — быть мной? — Ощущения, знаешь, странные. Я бы сказала — грустно. Сексуально. И снова грустно. — Сексуально? — И грустно, — увильнула она. — Ты слишком много думаешь. Кара картинно взмахнула трубкой. — Тварь я дрожащая или право имею? — передразнила она, имитируя его выговор и тихонько хохотнула. — Ах, что же получится, если смешать корень горчеглавки с листом тысячелистника и зачаровать получившееся цветными брызгами? А когда аватара ступает по Фаэруну, чего в ней больше: духа или материи? Почему жизнь так жестока, и я не умер в младенчестве? Как вычислить угол атаки дракона? Почему расщепление... — Вот так, значит? — мягко прервал он, выдохнув слова прямо ей в ухо. — А что если я попробую влезть в твою шкуру? — О нет, у тебя точно не выйдет. — И почему же? — Потому, Фарлонг, что я чисто физически не могу представить ситуацию, в которой я подхожу к тебе, обнимаю со спины, а в твою поясницу вдруг упирается хороший такой… — Стой! — Хуй! — с чувством выговорила она и торжественно отложила трубку. Не сдержавшись, Дэйн рассмеялся и прижался к Каре крепче. — Ого, ты умеешь смеяться? Серьёзно? — едва обернувшись, улыбнулась она. — Хочешь, буду повторять это слово чаще? Могу прямо сейчас начать! Кара глубоко вдохнула. — Хуй-хуй-хуй! — Вообще-то, ты до сих пор в моей шкуре, — улыбнулся Дэйн, накрывая пальцами небольшой округлый шрамик под её грудью. — А я так не разговариваю. — Зато я разговариваю, — сказала Кара, невозмутимо передвинув его руку выше. И, одним движением сбросив с себя куртку, поманила его за собой.