В плену своих чувств

— Записываем тему урока: параллельные плоскости, — мужчина открыл синий маркер, выводя буквы на доске. Появившаяся на сухой поверхности надпись, позволила мистеру Биберу вернуться за стол, открыть журнал и проверить всех присутствующих. Его апатичный взгляд, полный пустоты прилип ко мне, но на мгновение ускользнул вниз по ряду. Невозможно представить какое это испытание — преподавать урок нашей группе, но с минуты на минуту учитель увлечённо рассказывал что-то у доски. Мистер Бибер не испытывал симпатии к нашему классу; нередко он становился строгим и скрупулёзным, стараясь всё держать под своим контролем. Наша группа никогда не отличалась манерами и дисциплиной, чего стоит один Аллен Мартин, из урока в урок превращающий увлекательное математическое путешествие в стандартное цирковое представление. Как-то раз учитель не выдержал, ранее выписывая просто предупреждения, и выкинул Аллена из класса, призгрозив ему отчислением; в какой-то степени Аллен угомонился. С того самого момента, Джастин получил немалое уважение в нашей группе; не каждый учитель осмеливался так поступить с главным задирой школы — обычно преподаватели смирённо принимали этот удар, считая, что игнорировать проблему — лучшее её решение, но мистер Бибер обозначил свою позицию сразу. Первое — он ответственный; один из тех, кто пытается вложить нам в голову знания, а не выполнять свой трудовой план для недельной итоговой — это одна из главных причин почему школа гордилась им, вторая — Джастин лелеял этим местом, часто задерживался допоздна, с удовольствием проводил дополнительные занятия; иногда я думала, что он живёт в этом месте, оказалось — он живёт этим местом. Никому в голову не приходил вопрос: почему всего один человек занимает сразу три должности? Преподаватель, куратор, президент школы — при упоминании его имени картина сразу прояснялась. Джастин учил детей дисциплине, хорошим манерам, проводил экскурсии, походы, поездки в музеи, казалось, он выполняет роль каждого в этой школе и ему это нравится. Директор отказался выделять средства на то, какую пользу мистер Бибер приносил в жизнь этим детям. Некоторые посмеивались за спиной, что учитель работает бесплатно, и всячески не хотели себе такой судьбы, но между этим не прекращали уважать его за то, что он делал. Думалось, он мог справиться со всем в этой школе. Со всем, кроме меня. Самые хулиганистые парни, спортсмены, сидя за партой, ловили каждое слово, слетевшее с его уст; его уроки намного отличались от тех, где преподаватели готовы вгрызться в шею, если ты не понимаешь — его размеренный голос, энергичная подача, настроение, с которым он начинал урок — словно это его истинный дар. Всего за пару месяцев куратору удалось вывести неутов в хорошистов и за это он по достоинству получил звание учителя года. Я никогда не пойму его внутреннего строения, его энергии, которая магнитом тянет к нему людей. Временами я думала, что восхищаюсь им, пока мы не оставались наедине. Его предвзятое отношение ко мне, как к насекомому, которое он хочет растоптать — строило между нами стену. Сидеть с ним в одном классе, смотреть на него, ловить его взгляд, слушать — худшая пытка для меня. Разве я могу думать о чём-то другом, когда утром он предложил посетить психотерапевта вместе? Проще думать, что он пригласил меня на свидание, чем представлять, что в его глазах я — поехавшая дура. Я знаю, что у меня нет тормозов, но Джастин преподносил это так, словно и души у меня нет — я начинала верить в это. Он заставлял меня задаваться вопросом: что я чувствую при виде чужих слёз и крови? Но я ничего не чувствовала, кроме своего превосходства. Мир меняется каждый день и всё в мире меняется, — так он говорил изо дня в день, — да, вы правы, всё меняется, кроме Синди Плейн. — У тебя ошибка, — мужчина наклоняется к моему уху, понижая голос до шёпота, — Параллельные плоскости пересекают А.В. угол, В.А.С. соответственно в точках А1 и А2, — его палец скользит по моей тетради, а я задерживаю дыхание, боясь даже пошевелиться. — Спасибо, — перечеркнув ручкой всё ранее написанное, я смотрю как его фигура удаляется от моей парты. Преподаватель выплыл к первым рядам, сжимая книгу за своей спиной, его взгляд перемещается в окно; расстёгнутая ткань на его шее развивается от порывов ветра, мои руки покрываются мурашками, хотя тело готово утонуть в духоте. В классе повисла тишина, все усиленно что-то пишут, а я пытаюсь вспомнить то, что он говорил мне минуту назад. Моё сердце замерло, пропустило удар и снова встало, пытаясь вырваться из груди. Я встречаюсь с глазами учителя, когда отрываюсь от тетради, впервые, там ни капли презрения, ни крупинки отвращения и что же теперь значит этот взгляд? Считанные минуты до окончания урока застряли на часах, а в моей тетради несуразица. Перед моими глазами появляется его расстроенное лицо, потому что я снова провалилась, но его чувства по поводу этого не сильно волновали меня. Оставшиеся минуты я пялилась в окно, не предпринимая и попытки написать хоть что-то; тишина развеялась вздохами с последней парты и щелчком ингалятора, находившимся в руках у Хлои Брук. Первое ощущение пустоты в голове вводит в ступор — я не могу уловить ни одну мысль, не могу связать и пары слов в предложение; покорно ожидая окончания урока, скручиваю локон волос в кольцо. Суета в классе заставила меня оживиться; преподаватель вернулся за стол, внимательно изучая всех по списку, парты становились пустыми и только назревшая толпа у учительского стола отрезвила меня. Покривившись, я взглянула в свою тетрадь. Желание поскорее ускользнуть из класса ударило мне в голове, я проползла через толпу к выходу, но, не успев переступить порог, мистер Бибер попросил меня задержаться. Меня насквозь проткнула досада, я вернулась за первую парту, демонстрируя всё своё нежелание находиться здесь. Всячески оттягивая момент нашего уединения, я расспрашивала подруг о всякой ерунде, но преподаватель вежливо попросил всех удалиться. — Почему ты не сдала свою проверочную? — проверяя тетрадь, Джастин решил игнорировать моё присутствие. — Не хочется говорить правду, но я скажу, — распахнув глаза, я огорчённо выдохнула, — Я просто не хотела писать. Он замер как статуя, позволяя мне уловить только движение его усталых глаз, смотрящих на меня, а из моей головы внезапно всё выветрилось. Отодвинув тетради, учитель взглянул на меня сверху, как на насекомое, которое он только что растоптал. — Хочу напомнить, что твои итоговые оценки очень плачевные, эта проверочная сильно могла исправить твоё положение, но ты снова решила сделать по-своему, — он опустил глаза, цепляя тень сомнения во мне, а потом снова уставился на меня, как на самое огромное разочарование в его жизни. — Как этот предмет поможет мне в жизни? — возмутилась я. — Иногда мне кажется, что ты не умеешь считать. Из всех 99 шансов, что ты получила, ты использовала 1000, — не желая в упор замечать меня, Джастин вернулся к тетрадям, — Точнее, 1001. И всё мимо. — Хорошо, — выдохнув, я наклонилась немного вперед, пытаясь получить от него снисхождения, — Я с удовольствием приму ваше предложение о дополнительных занятиях по математике. — Хорошее решение, — покачав головой, мистер Бибер так и не посмотрел на меня, — А теперь можешь идти, увидимся у психотерапевта. Вставая, я думала, что загнана в угол, дорога до двери растянулась на километры, хотя мне просто нужно сделать шесть шагов. Шаг — я не хочу ходить на эти занятия, два — я не хочу идти к психотерапевту, три — я ненавижу математику, четыре — я ненавижу вас, мистер Бибер, пять; я замерла на месте и повернулась к Джастину лицом, он внезапно поднял голову, будто я только что сюда зашла. Моя уверенность куда-то испарилась, я опустила голову, пытаясь чувствовать себя хоть немного расслабленно, а потом выговорила: — Я не хочу идти к психотерапевту, может лучше нам потратить это время на дополнительные уроки по математике? Мистер Бибер внезапно расслабил узел своего галстука, хотя тот и так был спущен до груди; он игнорировал меня, размышляя о чем-то, пока перелистывал одну из тетрадей. А я стояла и хотела провалиться, думая о том, какую ерунду я ляпнула. Дополнительные уроки вместе психотерапевта, где ты просто плачешься в подушку? Теперь и я не отпускала мысли, что я спятившая. — Хорошо, но, — Джастин взглянул на меня, оценивая моё состояние, — К психотерапевту мы ещё вернёмся, — попрощавшись с ним, я вышла из класса, чувствуя как с меня сходит волна. Единственный недостаток мистера Бибера в том, что он всегда идёт на уступки, даже с теми, кто давно попал в его черный список. Думаю, в этом списке я на первом месте. Мне не хотелось тратить несколько часов на его дополнительные занятия, но мне и не хотелось подводить его; эти противоречивые чувства столкнулись друг с другом, разрывая мою грудь на части. Может теперь я научусь считать шансы, которые получаю. Хотя это врядли.