"Зачем писать текст, если можно писать отсылочки?" – их и правда слишком много.
14 мая 1998. Ночь. Выручай комната. Время отказывалось идти вперёд. Каждый миг, каждая секунда стремилась растянуться в вечность, но не дать минутной стрелке на разбитых часах достигнуть необходимой цифры. Хотелось выть в бессильной злобе, кричать проклиная, выбраться из груды старого хлама и броситься в бой... но всё, что у мне было по-настоящему доступно – это мерный перестук циферблата. Будто метроном, последняя соломинка, в которую следовало вцепиться, чтобы не сойти с ума. Ожидание подводило к краю. Приближающиеся и удаляющиеся голоса вынуждали скрипеть зубами, вновь и вновь ощущая волны поисковых чар, бессмысленно огибающих мантию-невидимку. Пытаться придумать план. И раз за разом убеждать себя, что не из-за страха трясутся пальцы. Крик переходящий в хрипы заставлял суставы судорожно сжиматься, но я знал, что не имею права двигаться. Это ловушка. Одна большая ловушка. Такая же, как десятки аналогичных ловушек, что похожим образом срывают голоса по всему Хогвартсу. Все они считали, что знают на что идут. И все они ошиблись. И сейчас, вместо того, чтобы сделать хоть что-то – отвлечь на себя внимание или дать товарищу удар милосердия... я вынужден замереть в паре десятков метров от места его скорой гибели. Выжидая подходящего момента. Дожидаясь сигнала. Любого подкрепления. Единственной соломинки, что даст мне возможность переломить хребет этим тварям. Нужно было дождаться... Считать секунды, собирающиеся в минуту и множащиеся в часы. И надеяться хоть на что-то. На любое деление группы пожирателей. Любое спонтанное чудо. Любой повод сорваться в самоубийственную атаку, которым можно было оправдать то, что за моей смертью последуют десятки других. Ведь Неназываемого будет попросту некому останавливать, если умру я. Никто из живых не знает о крестражах. Никто, кроме меня и самого тёмного лорда. Но в тот момент... даже хрип оборвался. – Эй, Поттер, кажется твой дружок уже никуда не пойдёт! В размеренный перестук вмешался хруст стекла. Счёт сбился. Дыхание сбилось. Поселившийся в груди комок желчной обжигающей ненависти стачивал зубы в тщетной попытке тела замереть на месте. Пальцы тряслись вовсе не из-за страха. – Может сам заглянешь к выходу, посмотришь, что мы делаем и сделаем со всеми остальными, а? – насмехался Кэрроу, под довольный гогот одной из шавок-подпевал. – Не боись, тебя не тронем. Тёмный лорд пожелал лично воздать за эту пизданутую суку! Выходи, даже бить сильно не будем! В благородном обществе умеют быть благодарными! – и его выворачивающий мерзкий смешок подхватили другие. – А ты, Малфой, возьми себя в руки. Не думал, что сын нашего скользкого Люци такой слабак. Давайте, слюнтяи, вы можете не наслаждаться процессом, но он нужен для дела! Нельзя было поддаваться чувствам. Нельзя было верить в провокации. Нельзя было слушать хор сквозных зеркал, которые Кэрроу раскидал у входа для лучшей акустики. Ведь тогда я уже не смогу просто уйти, даже если мне повезёт уничтожить крестраж и тихо стащить ключ от двери... Впрочем, я уже не могу. Понимание этого факта внезапно остудило голову. – Ну раз не хочешь идти к нам, то как насчёт того, чтобы мы пришли к тебе, а? – как будто бы вдоль стеллажей уже не были растянуты сигнальные нити, реагируя на каждое колыхание воздуха. – А ключик... Торфинн, возьми себе. Слышал, Поттер?! Взломать замок на комнате-убежище сходу не получится даже у почившего Дамблдора. Так что поаккуратнее с нашей единственной возможностью выбраться отсюда быстро. – Может он сдох уже? – без недовольства хекнул Роули. – Антон ему чуть руку не оторвал. Если без лекарств, то давно уже кровью истёк. – Еще жив. Алекто проверила через амулет. Если не продумывать свои действия, то всё закончится. Я не смогу даже отомстить. Часы оказались сломаны, оставляя меня наедине с кричащими голосами, что не утихали даже без источника звука. Раздражающий ход стрелки был тем немногим, на чём я мог сосредоточить внимание, отрешаясь от всего остального. Только этот звук сдерживал излишнюю сейчас ненависть. Мне же нужно себя контролировать. Чтобы не растерять это чувство в единственном порыве. А значит... нужно просто считать самому. Тело расслабилось, будто бы и не было трёх часов напряженного ожидания. Окружающий мир постепенно терял контрастный окрас и становился кристально понятен. Это ведь просто. Раз. Два. Три. Диадема Райвенкло. Единственный крестраж, местоположение которого я знал и к которому мне удалось подобраться. После неё сразу же следовало проверить Гринготтс. Жаль, что оборотное не работает на частицы уже мёртвых людей, можно было бы попробовать сыграть роль Беллатрисы... Но даже здесь, в Хогвартсе, наброски плана превратились в кашу. Очень некстати совпало, тёмный лорд решил лично подавить волнения в Хогвартсе. Очень не к месту оперативно отреагировали его слуги. А я так и не вышел на его ультиматум. Итоговое соотношение оказалось по два-три взрослых мага на каждого члена Отряда Дамблдора. Но мы бы проиграли и с обратным перевесом. Проникнуть в замок через Визжащую хижину получилось прямо среди бела дня. Приведя на хвосте пару дементоров и их погонщиков, от которых можно было бы попробовать скрыться в коридорах. Однако в самом Хогвартсе я ошибся... В закрытом обществе всегда довольно быстро распространяются всевозможные слухи. Вот и ученики знали, за кем именно гнались пожиратели, еще до того, как я проник в замок. После чего ведущий подрывную деятельность ОД, под руководством Невилла, вмешался не в свои разборки. Часть преподавателей встали на нашу сторону, а всех несогласных эвакуировали. Ощущать поддержку было приятно. Вот только мы проиграли битву за Хогвартс еще до её начала. Школьники и три преподавателя, хоть сколько-то разбирающихся в боёвке. Против десятков обученных и обозлённых тёмных магов. Никто даже не пытался бить на поражение. Один только Долохов оглушил пять или шесть человек, пока потерявшие строй барсуки пытались разбежаться... А я в это время искал и прятался. Вместе с Невиллом нашёл нужное место... И пошёл вперёд, когда Лонгботтом предложил отвлечь внимание одного из поисковых отрядов. Вот только они быстро скрутили "лидера революции" и вытащили необходимые сведения о моих планах из его головы. А затем попытались выманить меня на живца. Я только и успел разминуться с первой группой на пару десятков шагов. И продолжил бездействовать, слушая, как Невилла приспособили под приманку. Те, кто решил забрать все лавры за мою поимку. Но нельзя было попасться второй раз. Я должен был выжить, и эта мысль набатом стучала в голове, обрывая любое воззвание к товариществу, благородству и совести. Только я могу сделать неназываемого смертным, и никто больше. Нет... Слишком много лишнего. Упростить еще сильнее. Диадема здесь, в этой самой комнате. Есть средство её уничтожить. Три действующих пожирателя смерти, шесть членов дисциплинарной дружины. Цель и препятствие. Просто пересидеть нельзя. Рано или поздно неназываемый хватится крестража и тогда шансов не будет. Нужно прорываться. Если умереть здесь, то всё закончится. Следовательно, умирать нельзя. Как не умереть в бою с противником, что заведомо превосходит тебя и в мастерстве, и в количестве? Разобщить, что нивелирует число. Выбить почву из-под ног, выводя из привычных условий, что уменьшит мастерство. Вместе со стихшими криками агонизирующего друга, изменились условия, а судорожный бой собственного сердца перестал быть слышен. Пожиратели наконец разделились. Для поисков. Осталось найти их чуть раньше. Я медленно поднялся, ощущая, как с мантии соскальзывает куча спешно сваленной на себя в суматохе одежды. Преимущественно ткани различного кроя, выходная школьная форма прошлого столетия, неизвестно зачем спрятанная в Выручай-комнате. Камзолы и юбки не издавали шума при падении на груду таких же юбок и камзолов. А вот звук скребущегося о ножны обнажаемого клинка стал громом в опустившейся тишине... – Слышал! – довольно расхохотался Кэрроу. ...меч был для меня бесполезен, так как требовал специфических навыков владения. Мне он понадобится позже, главное не потерять реликвию под завалами. Меч слишком заметен, при использовании одновременно с мантией, чтобы тащить его с собой. К тому же не гарантировал смерть цели, так как треклятая магия до самого конца удерживала своего владельца в мире живых. Лишь от одного известного мне заклинания не было панацеи. Размахнувшись, я вбил клинок между досок на полу, выпуская всю трясущую меня ярость в одном ударе. Остался только сжимающий внутренности холод и давящая необходимость двигаться. Двенадцать. Тринадцать. – Остолбеней! – разглядев силуэт, проревел Гойл, всего за одно пыточное усвоивший урок о неприменении смертельных проклятий к "врагу тёмного лорда". – Он бросил железку! – Аха-ха-ха, ну где же ты, мальчик-который-выжил? – сестра была ничуть не лучше своего брата. – Неужели слухи преувеличивают? Гоменум Ревелио! – Не сработает, у него тряпки фамильные... Девять человек всего. Разбиты на тройки, по одному взрослому магу в каждой, во избежание... неожиданностей. Ближний круг здорово спросит с выживших, если те потеряют в рейде детей нынешнего правительства. А значит, можно бить на поражение по самым слабым. При успехе, остальных перебьют, в ходе разбора полётов потерявшие наследников благородные лорды. Впрочем, такого исхода, полагающегося на случай, будет недостаточно мне самому. Двадцать три. – Здесь! Я смирно лежал прямо на опрокинутом шкафу, пока переломанные полки неприятно упирались в спину. Слизеринец не верил, что оглушающее достигло цели, и давно бы бросил контрольный, но благодаря мантии не был уверен, где точно находится моё тело. При этом же не желал лишний раз привлекать к себе внимание вспышкой. Аллекто, похоже, только и могла, что глупо хихикать. Но чего еще ожидать от человека, неспособного за целый год поймать целый курс учеников, скрывающихся на территории не такой уж и большой школы. А третий, почти сравнявшийся со своим гербом по цвету Малфой, медленно вращал концентратор по кругу, готовясь в любой момент защититься от неожиданной атаки. Пожалуй, следует начать без ярких визуальных эффектов. – Империо, – прошептал одними губами, едва палочка указала в грудь Гойла. Холод усилился. – Убей Кэрроу! Круцио! – я вскочил, выпрямляясь в полный рост. Пыточное проклятье отозвалось мерзким упоением где-то под стенками черепа даже несмотря на то, что оно само разбилось о своевременно возведённый барьер. Глупо качаясь, Гойл медленно поднял руку, чтобы тут же упасть без сознания под оглушающим. Сестра Кэрроу сил не жалела, из-за чего урод от души приложился о сложенные стулья. К сожалению, башни не хватило для того, чтобы погрести их всех под собой, присыпало только самого недалёкого... – Ах, ты сукин выкормыш! Сектумсемпра! – взвизгнула Алекто. Ответное режущее едва не отсекло мне кисть, лишь благодаря реакции удовольствовавшись небольшим куском плоти. – Фумос, – пригнувшись к полу, пробормотал я и тут же перекатился под стол, оставляя за собой широкий дымный след, и выскочив с другой стороны, бросился бежать. Небольшая пауза, в ходе которой твари ждали подвоха, и в жёлтый дым начали вгрызаться невесомые заклинания. Однако слегка не в том направлении, куда следовало бы. – Сектумсемпра, – провёл я мысленную линию к точке, откуда вырывались алые и синие лучи. И наградой стал короткий вскрик боли, от которого злоба во мне вступила в мрачное торжество. – Недоносок! – закричала женщина. Что плохо. Если так надрывает голос, значит ранение несущественно. А в следующую секунду завесу сбил воздушный удар, рассеивая дым и поднимая в воздух, бросая мне в лицо пыль, достаточно лёгкие листы чьих-то сочинений и прочий мелкий мусор. Мысли в голове метались намного быстрее, чем когда-либо. Быстрее, чем я успевал их осознать Быстрее, чем тело успевало реагировать. Одни лишь глаза имели достаточный отклик, однако глаза приходилось прикрывать веками, спасая от пыли. Отличная возможность для еще одного удара, даже если эта сука и не планировала настолько далеко. Я резко бросился в сторону, уходя из-под хлыста круциатуса. На Алекто было потрачено непозволительно много времени, следовало использовать отражающий барьер и бежать дальше. А так я и сам отчасти потерялся в дыму, когда он продолжил распространяться. Сейчас же мне предстояло заплатить за эту ошибку. Вторая тройка вышла мне в спину. И закрыться удалось лишь частично. На мгновение я почувствовал невесомость, а затем глухой удар в грудь, когда тело столкнулось с горкой идентичных друг другу книг. Едва успев развернуться, я выставил протего, тут ощутив, как крупный град проклятий бьётся о щит, создаваемым импульсом протаскивая меня дальше по шершавым обложкам. Обильно сыплющиеся искры заходились самым настоящим огнём, соприкоснувшись с легковоспламеняемыми страницами. Вторую сектумсемпру от Алекто пришлось отражать без палочки, голой рукой, одновременно держа щит под ударами группы первого Кэрроу. У меня опять не получилось сделать этого правильно. Неосязаемое лезвие лишь приуменьшилось в диаметре, стесав мне часть щеки и переломав чей-то стенд для мётел. А последующий удар по барьеру разбил его в дребезги, еще раз бросив меня в свободный полёт. Но намного сильнее, чем боль во всём теле, горло сжимала обжигающая ненависть. Буквально не давая вздохнуть, злоба сжимала челюсти. Проиграть в самом начале, не забрав с собой даже отбросов... Каждая мышца в организме была готова разорваться, но дать мне шанс вцепиться в горло хотя бы этим тварям. Продолжать рваться и гнить заживо, но пройти по их головам до самой вершины пирамиды. – Протего дуо! – строенное оглушающее и едко-зелёный сгусток расползлись по возникшему перед палочкой бледно-голубому сиянию. Покрывая то трещинами и продолжая просачиваться внутрь... – Вверх! – протянул руку к мётлам и несколько обломков разом среагировали на команду. Осталось только до боли сжать кисть на впрыгнувшей в неё рукояти, и выжать максимум из антиквариата прошлого столетия. Меня потащило прямо по полу, безжалостно обивая и полосуя спину разбросанными боем ножками стульев и спортивными принадлежностями. А вслед, через опрокинутую гору тлеющих книг, продолжили лететь рассеянные проклятья, не всегда способные посоревноваться даже со скоростью повреждённой Кометы-140. А те что могли, либо отражались дышащим на ладан, но обновляемой защитой, либо просто мазали. К сожалению, прямых отрезков в бессистемном хаосе Выручай-комнаты не существовало. Мне повезло разорвать дистанцию на полтора десятка ярдов, прежде чем обломок метлы взбрыкнул, не выдержав лобового столкновения со шкафом. А значит дальше на своих двоих. Ноги повреждены не были. Останавливаться я права не имел. Остановка означает смерть. Перекатившись из-под атаки идущих с Кэрроу слизеринцев за нагромождение телескопов, я рывком поднялся и побежал. – Бра-ат, Тёмный лорд не расстроится, если сучёныш оставит здесь пару пальцев? – Лишь бы живой! – из-за левого стеллажа отозвался басовитый смех лидера третьей тройки. – Всё нужное ему прирастят! – Уже не скроется, крови тут хватит! А ты не истери на ровном месте, "сестрёнка". – Это была отличная мантия, недалёкий ты урод! Амикус парой взмахов потушил огонь и неторопливо направился следом, отдавая больший приоритет защите подопечных, чем погоне. Алекто была слишком далеко, чтобы я мог отслеживать её, Гойла и Малфоя. Ближе всех был Роули, выдавший себя очень, надо сказать, забавной колкостью. Сам бы очень горько посмеялся, если бы получалось дышать нормально. Случаи таких "не летальных" арестов до сих пор стояли перед глазами, один из них даже в этой самой комнате находился. Замотав руку в шаль, сорванную со стеллажа, я сбросил мешающую оборванную и окровавленную мантию на пол и, пробежав еще пару десятков шагов, резко изменил направление. Неприцельно отброшенная в слепом гневе бомбарда исчезла в груде артефактных сундуков, сдетонировав с секундной задержкой и поднимая в воздух облако пыли. Пригнувшись к самому полу, я медленно, по дуге направился назад, ориентируясь на выброшенный фамильный артефакт. – Давайте, детишки, первому достанется больше славы! – рассмеялся быстрее остальных вставший на след Роули, отправляя перед собой парочку жутко наивных смертников. – Не забывайте защищаться, загнанные крысы умеют пребольно кусаться! Может даже портки вам погрызут! – старший группы довольно рассмеялся, продолжая выдавать своё местоположение. Его осторожность мне не с руки. С другой стороны, сейчас он замыкает тройку. Похоже, решил использовать слизеринцев в качестве живого щита. Застилающая глаза злость мешала ясно мыслить. Из груди с рычащим звуком вырывалось дыхание, вынуждая закусить предплечье во избежание громких звуков. Стремясь хоть как-то успокоиться, я прикрыл глаза, ощущая, как прижимающегося к моей спине стеллажа кто-то касается. Узкий проход, отличное место для засады. И именно поэтому я бездействовал, когда уже второе тело толкнуло стеллаж, прорываясь вперёд по кровавому следу. – Чего встали? Вперёд! Он же сам вальяжно направился к мантии-невидимке, брошенной на пол. Лениво сделал пару пассов палочкой, наверное, выискивая ловушки. После чего медленно наклонился, поднимая дар смерти. Откуда-то я знал, что он знает о засаде и именно поэтому отослал подопечных вперёд. Знал, что вдоль древка волшебной палочки собирается отражающий барьер, которого хватит для обратного рикошета любого известного мне заклинания. Знал даже то, что это заклинание они вместе отрабатывали с отцом в родовом поместье, заговорщицки закрываясь от радеющей за безопасность матери на чердаке... Вот только моя ставка была не на магию. Восемьдесят шесть. В одном Амикус был прав. Ключ, показательно подвешенный на шее Торфинна, был слишком ценен, чтобы рисковать расплавить его шальным проклятьем. – Гоменум Ревелио! От!.. – он успел ощутить направление, но не смог среагировать. Действие было начато еще до первого слога. Вгрызающийся в рассудок счёт не оставил времени для сомнений, как тело будто само по себе выскользнуло из укрытия, сжимая в свободной руке найденный здесь же перочинный нож. Множественный импульс поискового заклинания точно указал моё местоположение, больше ничем не прикрытое, а затем ледяная сталь была вбита под рёбра матёрого пожирателя смерти. Намотанная на кулак, насквозь окровавленная шаль одновременно ударила в лицо, не давая ему закричать. Не сложнее, чем разделывать жаб на зельеварении. Девяносто два. К этому моменту Роули уже не требовалось определять направление, ему следовало принять свою смерть... Однако абсолютно любого волшебника не так просто убить. Лезвие плавилось прямо в ране, иллюминируя и постепенно исчезая из реальности, отчего рукоятка за секунды стала легче вполовину. Спрессованный воздух стал еще гуще, образуя кокон вокруг источника. Вся эта тяжесть навалилась на плечи, пытаясь сломать и без того израненное тело. Ничтожно малое количество времени, я не успел даже полноценно осознать этой боли. Одежда Роули вздыбилась, будто отказываясь идти на поводу у гравитации. Меж складок ткани ненадолго вспыхнул свет псевдоэлектрических разрядов... Но рана так и осталась на месте. Я видел это в голубых глазах Убийцы грязнокровок. Осознание. Панический ужас. Полноценному волшебнику не нужны глупые взмахи волшебной палочкой, чтобы преобразовывать мир по собственному желанию. Сама его мысль, его воля, его сознание творит магию. Надиктовывает ближайшим кубическим футам пространства, какими они должны быть с точки зрения волшебника. Роули не успел этого осознать, но всё его существо отчаянно пыталось отрицать существование ранения. Вся его сущность не желала умирать и щедро делилась этой информацией с миром. И в этом вопросе наши взгляды на правильную реальность разошлись. Я доподлинно точно ощущал путь истончившегося лезвия сквозь брюшную полость. Осознавал строение человеческого тела, не сильно отличающегося от некоторых земноводных. Знал, что удар в печень был смертелен. Прямо сейчас я выступал наблюдателем, фиксируя травму и не давая её стереть чужой воле. Сосредоточив всё своё внимание на единственном порезе, в то время, как пожирательская погань не мог не отдаться на откуп подсознанию и инстинктам, слишком силён был болевой шок. В стрессовой ситуации организм хотел всего и сразу, а Роули так и не смог составить чёткий запрос к своим силам. Иначе, мои попытки имели шанс не сработать. В итоге вместо мгновенной регенерации, нерушимой защиты или ответной волны чистого разрушения, Роули "пожелал" оттолкнуть от себя того, кто принёс ему боль. Девяносто четыре. Выброс отшвырнул меня прочь, новым тараном ударив по уже ушибленным рёбрам. На этот раз по направлению падения не оказалось книг в мягких обложках. Врезавшись спиной в башню из столов, я с выбитым из груди дыханием ощутил, как покачнулась монструозная конструкция. Как назло, в отличие от двух кретинов из группы Роули, что бросились вперёд, наплевав на потерявшегося старшего, Амикус Кэрроу рассеянностью внимания не страдал. Пожирателю было достаточно оборванного возгласа товарища, чтобы понять, что что-то пошло не так. И он сразу же бросился на помощь, выйдя из-за угла именно в этот неудобный момент... Мы вскинули палочки одновременно. – Конфринго! – с трудов вобрав в лёгкие воздуха, выдохнул я, едва успев перехватить инициативу, и пламенная вспышка бесполезно разбилась о молочно-белый щит.– Конфринго! – Ступеф!.. – поддержал лидера из-под барьера Нотт. Но договорить ему было не суждено. Ведь если первое заклинание подрыва было брошено наудачу, то второе очень даже нашло свою цель. В Выручай-комнате поразительно много неустойчивых гор хлама. Одна из которых, повинуясь инерции, благодаря силе двух взрывов обрушилась на проход, отрезая меня от наиболее сработанной связки уродов. А еще, пыльные обломки, преимущественно, очень хорошо горели. Трое слева, двое справа. Трое под завалами. Двигайся. Остановиться значит умереть. Выдрав мантию-невидимку и чужую палочку из мёртвых пальцев, а также сорвав ключ с шеи, я зло сплюнул кровь, коей было слишком много. Минус один, осталось восемь. – Конфринго, Бомбарда, Инсендио, Конфринго! – с едкой злобой я ударил по завалам, не видя конкретной цели. – Кон... Протего! – в последний момент пришлось изменить рисунок заклинания, вместо очередного очага пламени, очертив полусферу. О щит разбился чёрный сгусток, еще одной ударной волной выбивая из витражей стёкла и заваливая еще одну груду мусора прямо перед подступающими ко мне со спины подкреплениями. Меня догнала Алекто. Где Малфой и Гойл?.. – Какая же ты тварь! – оскалилась жертва тысячелетнего инбридинга. – Тёмный лорд не накажет нас, если ни о чём не узнает! А следы мы затрём, уж поверь, грязнокровка! – каждое слово сопровождалось новым ударом, отдающимся болью в костях. Я однозначно проигрывал в прямой схватке. Дым от собственных проклятий едва огибал полусферу, забиваясь в лёгкие, а бежать просто некуда. Заклинания продолжили обоюдно разбиваться о защиты, продолжая воспламенять страницы. Сто четырнадцать. Пришлось прийти к неутешительному выводу, что прорваться не получится. При этом же у нас может быть любого рода паритет, однако ей достаточно тянуть время, чтобы победить. Для меня же промедление смерти подобно. Необходимо менять тактику. А точнее, направление. Прямо на курган опрокинутых парт, отдаляясь от прочих источников опасности. Предчувствую, будет непросто держать равновесие. Еще раньше, чем я сделал шаг, на лице Кэрроу расцвела задорная ухмылка. Она легко подхватила новые условия боя. Это было похоже на почти стандартную учебную дуэль, которые мы часто проводили на пятом курсе, в не совсем стандартных условиях. Изменились лишь ставки. Отлетает в сторону алый луч, выбивая каменную крошку из потолка. Моё собственное заклинание просто гаснет, не выдержав прямого столкновения с едва различимым маревом у левой руки Алекто. Каждое новое проклятье сопровождается шагом в сторону, прямо по столам и накренённой мебели, а враг продолжает эти шаги зеркалить. Связка блок-удар почти слилась со звуками внутреннего метронома. Далёкие крики, опустошающий гнев, возможные союзники Кэрроу внезапно показались чем-то далёким и несуществующим. Я будто бы видел в её нескладной фигуре то, что отчаянно пытался забыть, во всю пользуясь окклюментными практиками. Оставался только бездумный обмен и неторопливые шаги вверх по шаткой опоре. Кажется, я потерял слишком много крови. Сто шестьдесят. На лице пожирательницы расцвела пакостливая улыбка, которую пришлось расшифровывать постфактум. – Бомбарда максима! – но ответная невидимая стена была бы способна выдержать и такой натиск... Если бы взрывное проклятье действительно предназначалось мне. Но заклинание попало не по барьеру, а между нами двумя, прямо в то скопление мебели, что сейчас заменяло нам пол. И теперь, ощутимо вздрогнув, вся эта масса начала оседать вовнутрь, лишая меня равновесия под довольный хохот ебанутой психопатки, что находилась в аналогичном положении. – Давненько! Мне! Не было так весело! – задыхаясь собственным гоготом маньячка, окончательно руша возникший в моей голове неопределённый образ. А посторонний панический возглас подстегнул организм к рывку. Начав заваливаться вперёд, я руками и ногами вцепился в древесину, выталкивая себя вперёд. Практически переходя на скользящий бег по заваливающимся столешницам, рискуя напороться на какую-нибудь деревяшку или сломать шею единожды оступившись. Подопечные Роули подобрались слишком близко, чтобы у меня было время на раздумья над следующим шагом. Периферией зрения я различил рой сизых сгустков, обдавших жаром спину. Даже имея более выгодную позицию, сейчас слизеринцы были далеко не основной угрозой. С размахом полоснул ножом по руке Алекто, уже видя, как на кончике вражеского концентратора разгорается пламя. Неплохо зарекомендовавшее себя истончившееся лезвие вошло в кисть, оттягивая еще не сформировавшийся взрыв в сторону Монтегю и Забини. Вспышка снова встряхнула и привела в движение нагромождённую мебель. Выпустив нож и вцепившись в ту же самую руку, я еще сильнее сжал пальцы Алекто на волшебной палочке, не давая ей бросить оружие, и вывел жест сектумсемпры, поражая одного из двоих потерявших равновесие противников. Льющаяся сквозь пальцы магия обжигала, но почти не препятствовали убийству будущего пожирателя смерти. Я был искренне рад избавить мир от них. Прежде, чем Алекто пришла в себя, пнул её коленом в живот и предупреждающе прикрылся пока еще живым щитом от вскинувшегося Забини. Последний очень кстати не мог определить с тем, что же ему делать – пытаться разобраться с придумкой принца-полукровки, откачивая завалившегося друга, или попробовать спасать "старшего товарища" по группировке. И давая своими сомнениями мне время хоть немного отдышаться. – Сдавайся, – ровным тоном предложил я, удерживая палочку Алекто вжатой в шею волшебницы, одновременно следя за действиями оставшегося в одиночестве подкрепления. Мне было всё равно что она ответит и ответит ли. Будет проклинать или попытается заговорить зубы. Сдастся или попытается задействовать некий очень хитрый план. В конце концов всё едино. Каждая секунда приближала меня к потере сознания от элементарной кровопотери, однако и совсем без пауз обойти было нельзя. Не слишком больших. Еще чего, выветрится весь адреналин и что тогда делать. – О, так ты любишь играть в... – Авада кедавра, – с тем же безразличием реализовался мой простенький план по отвлечению внимания. Алекто своей смерти осознать не успела. И её мёртвое тело, будто марионетка без нитей, начало заваливаться вниз. Жаль, что так просто. Она определённо не заслуживала лёгкой смерти. Подняв голову, я уставился на последнего стоящего на ногах противника и небольшими шагами, всё ускоряясь, направился к нему. Блейз чего-то боялся, судя по тому, как резко он откатился от Монтегю, заполошно вскидывая волшебную палочку. Почти с десяток секунд ему потребовалось просто для того, чтобы путаясь в конечностях, направить на меня дрожащую руку. Я же чувствовал, что если сейчас остановлюсь... то моя присказка сбудется. Так как встать у меня уже не получится. Не при активном содействии оставшихся в живых. – Остолбеней! Но почему так дрожит Забини? Промазал сам, даже уворачиваться не пришлось. – Э-экспелиармус! – куда более быстрый красный луч ударил меня в грудь, выбивая палочку. Хорошо, что обломки ножа негодны для дальнейшего использования, мало ли бы куда прилетели... Однако силы заклинания не хватило, чтобы остановить меня самого. И я не остановился. Набранной скорости хватало, чтобы врезаться плечом в Забини. Мы всё еще находились на достаточной высоте, чтобы перед столкновением с полом, пролететь ярда три. В конце пути прикладывая наследника благородной фамилии затылком о доски и всей массой наваливаясь сверху. Звук трещащих костей не вызывал во мне уже никаких эмоций. Гнев, будто искра в облаке горючего газа, не оставил после себя ничего. Сокрушительное падение не вырубило Блейза. К его сожалению. Опасно оставлять врага за спиной. Не давая ему времени на раздумья, я подбросил своё тело и заехал уроду по лицу локтём. Кулаком. Еще раз и еще раз... ...забивая никогда не чувствовавшего настоящей боли белоручку. Заставляя сжаться на полу, почти не сопротивляясь новым и новым ударам по черепу. Снова и снова. Я продолжал бить, видя перед собой вовсе не Блейза Забини, немного забавного пацана, который после очередной драки всегда норовил поухмыляться и карикатурно объявить свою победу или признать поражение. Не сокурсника-слизеринца. Даже не живого человека. Врага. Такого же убийцу, как и те, кто наслаждаясь, еще сорок минут назад слушал крики Невилла. Отражение режима этой твари, нацепившей на себя образ тёмного лорда, повелителя и лидера волшебников, что бездумно тратит их жизни просто так, даже не в качестве расходного материала... И змеиное лицо продолжало мне ухмыляться, несмотря на то, что его плоть, вместе с моей, постепенно превращалась в кровавое месиво. В какой-то момент счёт оборвался. Отбитые окровавленные руки представляли собой печальное зрелище. У меня не нашлось сил даже просто поднять палочку с пола. Пальцы отказывались сжиматься на рукоятке, отдавая болезненными импульсами в голову. Рваное дыхание никак не могло насытить лёгкие кислородом. Или, вернее, насытить кислородом кровь, значимой доли которой я сегодня лишился... Лёжа рядом с трупом своего сокурсника, я старался просто бороться с заполняющими зрение тёмными точками. И непрекращающееся головокружение тому не способствовало. Наклонив голову к плечу, подбородком сдвинул защитную муфту на заранее приготовленных по рецепту отварах. Левая колба. Как по инструкции: принять, если начнёшь терять сознание. Выдрав пробку зубами, зубами же вцепился в края стекляшки и залил в себя едкую жидкость. И только полное бессилие не позволило тут же выплюнуть тошнотворную дрянь. Аналогичная процедура, после десятка секунд паузы, повторилась и со второй колбочкой. На этот раз малиновый привкус дарил тепло, а разорванные связки и многочисленные ушибы по крайней мере перестали болеть. На время. Третью склянку вылил прямо на раны – распоротую щёку, руку, а остатки на спину. Благодаря чему, под аккомпанемент лёгкого дымка, порезы начали закрываться свежей кожей. И больше у меня припасённых на экстренный случай лекарств при себе не было. Остальное осталось в палатке. Придётся сделать небольшой крюк. Поднявшись с пола, но всё так же чувствуя апатичную слабость, я огляделся. Короткая схватка вынесла меня к самому выходу. Можно было сбежать прямо сейчас, благо ключ был при мне. В Хогвартсе довольно просто затеряться, как показывала история ОД. Даже не понадобится обходить патрули, мантии-невидимки Игнотуса хватит, чтобы забиться в самый дальний угол до тех самых пор, пока битва не закончится. Меня сможет найти только Тот-кого... Том Реддл. Его ультиматум как раз истекает через сорок минут. Я мог бы попытаться спасти остальных. Нет, бессмысленно. Глупо. Роули и оба Кэрроу далеко не умнейшие и уж точно не сильнейшие пожиратели смерти. Не говоря уже о простых учениках из зелёных. И уже их хватило, чтобы практически убить меня раз пять-шесть, меньше, чем за полдесятка минут боя. Страшно представить, на что способны специалисты по дуэлям. При всём на том желании, у меня не получится вытащить пленников. Не выйдет пройти через охрану. Не получится залечить травмы. Нет возможности вывести ребят из окружения. Можно было только смотреть и слушать, запоминая каждый миг и культивируя в себе это тлеющее чувство. У меня нет возможности спасти даже того, кто прямо сейчас был передо мной, распятый кровавым орлом. Лекарств не осталось, а нужных заклинаний я просто не знал. К горлу подступила желчь. Попытка утереть непрошенные слёзы грязными руками только сильнее раздражала глаза. – Прости, Невилл, – мёртвым от навалившегося безразличия голосом сказал я, даже не надеясь, что он сможет меня услышать. – У меня не получится тебя вытащить. План был дерьмом, – поднять палочку и стараться не испытывать надежду на лучший исход. Чудес не бывает. Пора принять реальность и начать брать на себя ответственность за свои ошибки. – Авада кедавра. Вспышка и тело окончательно затихло. Навсегда. – Алекто! Ты где, Алекто!? Многочисленные прорехи на мантии-невидимке зарастали прямо на глазах, стоило этого захотеть. Своя и чужая кровь стекала на пол, пока в конечном итоге на незримой ткани не осталось и капли, что могла бы выдать владельца врагу. К сожалению, то же не касалось подошв ботинок. Надо будет как-нибудь решить этот недостаток. На данный момент окровавленные следы, с каждым шагом редеющие, уже не были проблемой, так как у оставшихся в живых были большие проблемы, чем продолжение погони. Но вот в будущем... Сегодня мне очень повезло. В следующий раз следует сделать так, чтобы дело было не везением. Весь бой едва ли занял больше четырёх минут, а я уже сейчас ощущал истощение. По этой причине меня искренне радовала, случайно обнаруженная еще во время Турнира, способность мантии самовосстанавливаться. Еще одну дуэль против трёх-четырёх-пяти человек мне не отстоять. Возможно, если бы не получал столько ран на ровном месте... Определённо стоит получше продумывать стратегию и поменьше ввязываться в бой прямо. Способы должны быть. Дай подумать... В первую очередь недостаёт мобильности, стоит достать себе метлу и потренироваться стрельбе в движении. Да и невидимость стоит применять более тактично. Одной лишь мантии категорически недостаточно, если я сам не смогу передвигаться бесшумно. А еще стоит что-нибудь придумать с убойной мощью... Нет, разнообразием воздействий. Мне по горло хватило снова и снова встающей Беллатрисы. Будет очень печально, если придётся лично противостоять каждому из пары сотен пожирателей смерти и прочих егерей. Так и помереть можно ненароком. А еще стоит потренироваться в использовании меча. Холодное оружие показало себя довольно неплохо, хоть это и был чистейший экспромт. Но сначала надо вернуть меч себе. Драко оставался на том же самом месте, где я мы встретились в последний раз. Пытался вытянуть бессознательного Гойла из-под завалов и всё время нервно косился по сторонам. Правильная осторожность, чуть поспешишь и неподъёмное основание башни котлов размозжит дружку голову. Будешь чуть менее осторожен и то же самое сделает кто-нибудь другой. Такое вот простое уравнение. Подняв с пола книжку, без замаха бросил ту в блондинистый затылок. Попал... почти. – Протего! – показал неплохую реакцию будущий мертвец. Малфой казался даже бледнее своего щита, что мерцал белизной даже в полумраке, разрываемым лишь едва-едва разгорающимся огоньком пожара. За весь скоротечный бой Драко ни разу не попытался атаковать, с излишней фанатичностью взяв на себя роль прикрытия товарищей. Даже тогда, когда возможность ударить мне в спину, почти гарантированно вырубив, у него была. Но я не поэтому не пытался вскрыть барьер, медленно, шаг за шагом сокращая дистанцию между мной и двумя слизеринцами. Малфоя заметно трясло, а Гойл всё еще не пришёл в себя, чтобы показать свои навыки дуэлинга. Дойдя до меча, я с усилием выдрал его из досок. – Уходи, Драко, – без эмоций попросил, направляя на него дрожащую от потери крови руку с волшебной палочкой. И бросил ему под ногу цепочку с ключом. Вот так просто. – Л-ладно. Конечно... Я только заберу... – барьер замерцал, когда Малфой потянулся к бессознательному Гойлу. – Авада кедавра, – прервал бессмысленную и сбивчивую речь своего школьного врага, вместе жизнью его друга. – Я не видел казни, но я очень внимательно слушал. Каждое слово, Драко. Каждый крик. Стон. Всех. Каждого сквозного зеркала. И только поэтому. Ты можешь. Идти. Расскажи остальным, что произошло. И насладись сполна благодарностью. Твоего хозяина, – я мог не ненавидеть Малфоя за то, что он не участвовал в пытках. Однако того, что он проявил себя, как, цитата, "слабак и слюнтяй", было недостаточно, чтобы перестать считать его врагом. А враги – это уже не люди, к ним невозможно испытывать жалость. – Расскажи своим дружкам, что они все ответят сполна. И беги сам. Так далеко, чтобы я о тебе не вспомнил. Он хотел что-то сказать, но ставший привычным ужас всё-таки взял верх. Проводив взглядом школьного врага, прикинул возможность ударить в спину и ему. Малфой ведь даже увернуться не успеет, если вообще хоть что-то поймёт. Вспышка выдаст, но луч довольно быстрый, а интерьер комнаты после скоротечного боя мало способствует активным движениям... Зачем только, если можно было сразу бить авадой прямо через щит и едва ли он успел бы среагировать из-за шока. Незачем менять решение из-за сиюминутной прихоти. Дамблдор сохранил Драко жизнь, значит в этом был какой-то сакральный смысл... Нет, как бы я себя не накручивал, это была просто жалость, а не тонкий расчёт. Есть люди, для которых смертельное проклятье будет милосердием, а есть те, кто в принципе не заслуживает подобного итога. Люди должны жить, а не сгорать во всеми забытой комнате. Отстранённо посмотрев на Гойла и приманив к себе ножны – дерьмовый не получился отвлекающий манёвр – я зашагал в противоположенном от выхода направлении. Остановиться... значит умереть. А умирать нельзя. Мертвец не сможет отомстить. Железка тащилась прямо по полу, оставляя за собой тонкую линию. Не было беспокойства о преследователях. Последний Кэрроу, похоже, имел представление о действии угарного газа в закрытых непроветриваемых помещениях и спешно отступал к выходу, пытаясь собрать выживших около себя. Даже жаль, что, назвавшимся карикатурным прозвищем, пожирателям смерти не хватает типичных повадок мелких злодеев, с наплевательским отношением к своим же. Если это всего лишь члены дисциплинарной дружины, то моих текущих сил возможно хватило бы забрать еще одного. Хотя бы одного. Но не стоит жадничать. Впереди всё время мира. Кэрроу, с высокой вероятностью, уже не жилец, если товарищи сочтут его усилия недостаточными. Рано или поздно поплатятся и все остальные. Особенно если я сам успею уйти через исчезательный шкаф. Жар постепенно нагонял. Хорошо, что мне было заранее известно, где именно находится искомый предмет. Одной рукой занеся клинок над головой, я бездумно уставился на шепчущий на несколько голосов осколок души. Первопричина всех сегодняшних смертей. Всех предшествовавших жертв. Смысл грядущей бойни. Да. Во всём этом не было моей вины. Том Реддл. Именно он виноват во всём. Только он и никто другой. И именно ради его уничтожения мне пришлось бездействовать, трястись, пока сотня ублюдков развлекались, выслеживая раздробленную Армию Дамблдора... А затем и на месте приговаривая самых отличившихся, кого ничто не защищало. Само существование Волдеморта уродует этот мир, выставляя на свет самые мерзкие стороны живущих в нём людей. Сегодня, благодаря их общей жертве, Реддл на шаг приблизился к своей окончательной смерти. С непозволительно долгой задержкой меч опустился. Разрубая драгоценность надвое, дробя украшения и вминая в себя благородный металл, едва ли вбиваясь в этот нелепый каменный бюст... Протяжный вопль агонии наполнил помещение, перебивая даже треск разгорающегося пожара. Чёрное облако, как я надеялся, испытывающей невообразимые мучения души, вырвалось из повреждённых обломков и рассеялось, не успев отдалиться и на десяток футов. Едва исцелённая кисть дрожала от удара по камню, в полной мере передавшегося через рукоять. Только от удара. Только из-за него. Цель оправдывает средства. – Четыре части души есть. Четыре впереди, – голову охлаждал монотонный ход метронома. – Три. Плюс сегодняшние пять. Восемь врагов есть. Остались все остальные. А затем меня очень негероично вырвало. 04.11.1994 11:15 a.m. Выручай-комната. Поправив вешалку с кипой самой разнообразной одежды, я хмыкнул, в задумчивости прикусив губу. При свете дня здесь намного милее. Несмотря на то, что окон здесь нет, и разница между днём и ночью вроде как не должна ощущаться. Наверное, эта "милость" относится к психосоматическим расстройствам. Или магия какая, подстраивающая освещение под погоду на улице. В волшебном мире никогда заранее не угадаешь. – Недостойный потомок, вытащи меня отсюда! – проскрипел старческим голосом артефакт-переводчик из основания соседней горы мебели. Коротко глянув на амулет и никак не выразив своего отношения к крикам, я молча задвинул сосуд с азиатским джинном обратно в кучу хлама. Для надёжности прикрыв валяющейся неподалёку крышкой. Общение с достойными предками никогда не заканчивается ничем хорошим. Эх, насколько было бы приятнее залить здесь всё льдами Нифльхейма, а сверху добить адским пламенем и призрачным мором... Но сама комната – это историческая реликвия с более чем тысячелетней историей и не мне бездумно портить экспонаты нашей культуры. И да, прости, незнакомый дед. Но мне в жизни хватает язвительных привидений. Комната-всех-вещей воистину поражала воображение. Как-то раньше даже не задумывался на тему того, что здесь можно обнаружить. И ладно бы только обнаружить. Кто-то ведь весь этот трижды проклятый хлам сюда стащил и сложил в весьма неаккуратные горы, готовые обрушиться вниз от малейшего сквозняка. И очень надеюсь, что излишнюю инициативность демонстрировали домовые эльфы, а не какой-то поехавший полубессмертный волшебник, к карманному измерению которого и подключался Хогвартс. Было бы смешно однажды выйти через дверь куда-нибудь ближе к Египту. Чего здесь только не было. Какая-то синяя телефонная будка, незнамо зачем пронесённая в замок, изредка умудрялась мигать одной из ламп. Чуть левее, прямо в каменную парту, был воткнут поблескивающий золотым отливом меч. И я бы даже подошел потыкать пальцем и в то, и в другое, однако меня пробирала внутренняя дрожь при одном только виде синей рукояти и определённо золотой гарды. А в сознание настораживающе застучались мысли проверить себя на прочность и попытаться вытянуть клинок из столешницы. Слишком навязчивые, чтобы быть собственными. Именно таким заявлением логика победила маскирующийся тёмный артефакт. Если что-то в волшебном мире очень хочет твоих прикосновений, то оно почти наверняка проклято. Потому что нормальные рабочие инструменты с разумом пользователя не взаимодействуют. Нет, ладно, учитывая охвативший меня трепет, скорее всего эта штука могла промывать мозги окружающим на большой площади на тему того, что любое дело по плечу, пора уже вырвать победу из вражеских рук. Эдакая железка-мотиватор. Возможно туда же дополнительно встроены пару конструктов на защиту от стрел или что-нибудь настолько же бесполезное. В общем безделушка, пару столетий как потерявшая актуальность, ввиду вымершего рыцарства и появления ружей. Что не помешало мне обойти завал по широкой дуге. Ну его к Мордреду эти эксперименты, вот честно. Мне было достаточно надрывающегося где-то далеко позади ископаемого, арабскую, в оригинале, речь которого постепенно начали подхватывать вообще все артефакты-переводчики в комнате. А было их немало. Главная проблема надоедливого деда была в том, что с великой силой приходят великие печали. А дарованной силы не бывает вообще, в чём бы там ни пыталась убеждать лампа. Что тут еще интересного? Школьные парты, писчие принадлежности, курительная трубка, винтовочное цевьё начала этого века, пыльная кровать примерно на девять человек моей комплекции, парта, парта, гора каких-то пульсирующих красных камней (хоть бы не взрывоопасных), очередная парта, хренова колесница, с выломанным колесом... Интересная, кстати штука, но приближаться не стал из-за очередного артефакта, отчего-то стойко ассоциирующегося с кровью и пахнущего соответствующе. Набор копий в сумке для гольфа тоже пришлось обходить. Нашлось зеркало. Отражение, правда, больше напоминало сценарий какого-то фильма ужасов, откуда на меня выжидающе пялились множество пар красных глаз. И я сам на той стороне не очень хотел повторять мои движения, да и выглядел как та еще нечистая сила. Хорошо хоть психоделических картинок показать не стали, и мы разошлись полюбовно, лишь пару раз кивнув друг другу на прощание. В середине прохода вечно тлел костёр, из которого торчала какая-то загогулина, напоминающая перекрученный шип, на который нанизали донельзя удивлённую маску... И меня это удивляло меньше, чем небольшая расчищенная от хлама местность чуть дальше. Право слово, чистота и порядок так поразительны. Буквально метров пять закрытых застеклённых витрин, содержимое которых даже было подписано каким-то очень незадачливым завхозом. Предметы здесь, правда, тоже были тем еще мусором, но сам факт, что кто-то очень недолго пытался приводить это место в порядок, вызывал неподдельное восхищение. "Коготь немёртвого скакуна неба"... Фестрала что ли? Да нет, у них же копыта вроде... А "Отраженный от Луны солнечный свет" звучит как откровенная попытка навариться за счёт несведущего покупателя. Любой достаточно гениальный человек способен сказать, что выручай-комната изолирована от внешнего мира и окон, а значит и солнца здесь нет. И уж тем более здесь нет луны. А, следовательно, и под стеклом находится свет... свет чего кстати? Привычных факелов не видно, неужели напрямую зачарован потолок? А вообще в витрине триумфально располагалась пустота. Вот сейчас я перешел в секцию любителей музыки, на всякий случай заглушив своё восприятие звуков заклинанием. Огромный, во всю стену, орган некогда был монументальным музыкальным инструментом, а ныне подставкой под прочие виолончели, скрипки, гитары, баяны, и мордредово радио, разбившее собой корпуса еще десятка балалаек. Очередной золотой граммофон начал играть, стоило мне приблизиться, но оценить пленительного зова музыки мне не пришлось ввиду повышенной паранойи и откровенной боязни этого места. Впрочем, не услышали уши, так оценят кости – создаваемые игрой вибрации буквально пробирали до самой души, отчего на меня быстро накатила тошнота. Пришлось ускориться и вскоре шум стих. На накренённом под массой столов, но всё таком же величественном золотом троне восседал потасканный временем скелет с рубином в глазнице. Парень тоже, наверное, немного заплутал, да и решил помереть в свете софитов, примерив один из местных артефактов. И до поры до времени моему предшественнику видимо даже везло, раз его раздуло до двух метров роста, без потери прочности костей. Но никакая удача не длится вечно и одна из блестяшек всё-таки лишила приключенца жизни, заодно надёжно того законсервировав в полуразложившемся состоянии. Труп, пожалуй, тоже обойду. Мало ли. Да и валяющиеся рядом латы соответствующих размеров, с символами орла и человеческого черепа, доверия не внушали. Хогвартс, наш любимый Хогвартс... По крайней мере окружающий смертельно-опасный мусор не очень любил повторяться и не было необходимости самостоятельно делать для себя ориентиры. В случае чего можно будет выйти на запах злополучных копий. Даже в не истлевающим с расстоянием ментальном воздействии стоит находить определённые плюсы. Позитив вообще диво полезен, если не хочешь в один день сойти с ума от очередной выворачивающей мозг волшебной причуды. Причём речь идёт далеко не о ментальном паразите, а магическом мире в принципе. Надо найти метлу. Не знаю, как Тому, что решил запрятать кусочек себя поглубже в комнату, но мне все эти золотые (опять золотые!) чаши, с подозрительно-красными жидкостями, стоят поперёк горла. Можно было бы вывезти всё и продать, но кому? Гоблинам? А не принимают гоблины обычное золото – металл этот для магии бесполезный. В тех же галеонах золота нет вообще, хоть монета и называется золотой. Да и продавать абы кому хрен-пойми-какие артефакты, тоже афера сомнительная и противозаконная. Да и смысла в том немного. Владея зачарованием и трансфигурации, за пару дней можно воссоздать практически все местные поделки, только без сопутствующих проклятий. Абсолютно любой обученный волшебник способен собрать под собственные нужды вот вообще что угодно. Я же долгие годы как-то справлялся, хотя обученным меня назвать мог только я сам и с очень большой иронией. Мантии-невидимки и прочие дары смерти. Летающие котлы, в замену мётлам. Световые мечи, что так неудачно "расплёскиваются" от ударных заклинаний. Целый дом в кармане брюк и сосуд с бесконечной исцеляющей водой из первого попавшегося стакана. У последнего качество, правда, будет то еще. И после каждого глотка есть риск отрастить непредусмотренную конечность или рога там какие. Можешь закрепить рунами – крепи. Не можешь, есть обычные многоуровневые зачарования. Есть изменение сущности предмета. В конце концов, есть волшебная палочка, жест, многочисленные слова и искренняя вера и желание сотворить очередное локальное чудо. В мире нет почти ничего невозможного. И если что-то еще не совершено, то значит это попросту было никому не нужно, так как всегда есть более простые и уже проторённые дороги. Но Грааль, всё-таки, даже по таким позитивным критериям является самой настоящей дичью. Как, впрочем, и устойчивые путешествия во времени вне реперных точек, с возможностью время изменять. Этот же хлам... ну, скажем так, нужные и полезные вещи не оказываются на заброшенном складе забытыми. А любителю бесполезного золота, если не волнуют морально-этические проблемы, проще настроить порт-ключ на Форт Нокс. Конечно, аврорат потом голову открутит. За нарушение договора с магловским правительственным аппаратом. Но это же будет потом. Это еще узнать, вычислить и поймать надо. За это время можно цельнолитой дом из украденных слитков наколдовать. Построить внутри золотую семью, наслоить золотое дерево, выплавить примитивного голема в качестве сына... Дальше было скучнее. Инвалидная коляска, шлем с Y-образным вырезом под забрало, слитки алюминия, цветущая герань в горшочке... Нет, не хочу даже знать. Приближение к крестражу я ощутил заранее. Это было непросто, но вполне возможно, если знаешь, что именно ищешь. Некое зловредное поле, подбирающее ключи к твоему сознанию. Ничего нового на почве менталистики, однако почерк Тома имел весьма специфический стиль. Он очень многое брал от змеи, будучи тем еще скользким ублюдком, и это чувствовалось. Частица тёмного лорда была возгружена на стол и стопку книг, будто бы на алтарь, окруженный беспорядком. Даже первожрец нашёлся. Истлевшее тело домового эльфа сжалось в комок под столом, схватившись за голову. – Авада кедавра, – сходу взмахнул палочкой, направляя ту на диадему и... ничего не произошло. Пройдясь вдоль границы метафизической сферы, посетовал, что с волшебниками за тридцать такое случается. Постоянный стресс, затяжная депрессия без лечения, несертифицированные алхимические препараты вместо кофе. В таких случаях нужно проявить солидарность, всяческую моральную поддержку и содействие со стороны партнёра, а не насмехаться, ага. Потом вспомнил, что мне на самом деле четырнадцать, и дерьмовые шуточки никаким образом не помогут сломать артефакт. Хотя бы потому что для зарекомендовавшей себя авады требовался диаметрально противоположный настрой. Но что поделаешь, осознанное убийство раскалывает душу, и уже до полусотни трупов за всю свою жизнь смогут дойти только отдельные рекордсмены. О, кстати, еще одно почти логичной объяснение это херне с фантомными болями. Мои бесконечные "трещины", с редким вкраплением самой, собственно, души, изо всех сил стараются недопустить внутреннего коллапса. И раз не доходит через голову, то дойдёт через руки и припадки. Отличная работа, жаль, что до головы всё равно не доходит. Ладно, к Мордреду. Нужно сосредоточиться. Я здесь не на прогулке. Такие вещи требовали особого состояния ума и походя их не осуществишь. Хорошо. Нужно просто всем естеством пожелать чужой смерти. В который раз. Раз. Два. Три. Четыре. Подняв палочку на манер пистолета, придерживая ведущую руку второй у запястья и расставив ноги, я выдохнул из себя нужные слова: – Авада кедавра. Грохнула изумрудная вспышка и луч погрузился в диадему. Но насладиться результатом оказалось проблематично. Пальцы свела судорога, отчего древесина волшебной палочки опасно затрещала. Нечто, что не диагностировалось никакими медицинскими чарами, выгорало внутри организма. Хорошо, что проблема была только в одной руке и дерево не треснуло. Связать разрозненные куски души до уровня чудовища Франкенштейна возможно. В теории. Процесс практически доподлинно повторяет метод поглощения крестража владельцем. Нужно всего лишь искренне раскаяться и очень постараться, чтобы не сдохнуть в процессе. Просто к слову, успешных исцелений без последствий, на всей перипетии истории, зафиксировано не было. Обычно, после ритуала уходил седой искалеченный инвалид, без тени былых амбиций, причём вне зависимости от того, кем он приходил, тёмным лордом или залихватским рубакой из свиты Рагнара Рыжего. Пока моё предназначение не исполнится, мне проще надеяться на то, что повреждения срастутся сами. А может быть это всё бред собачий и я опять чего-то недопонял. Ощущение зловредности растворилось одновременно с попаданием в диадему. Осколок тоже мог всего лишь притворятся. И это следовало проверить. Отдышавшись, попробовал пошевелиться и у меня получилось. Без новых приступов. Но мчаться вперёд было бессмысленно, поэтому я спокойно почистил одежду и утёр глаза от влаги. И только после этого сделал шесть шагов вперёд и взял крестраж. А затем, не став долго размышлять над последствиями своих действий и такой милой бессмыслицей, как здравый смысл, напялил якобы неактивную диадему себе на голову. Это могло бы спровоцировать Реддла на атаку или еще больше унизить, если он продолжит бездействовать... Однако ничего не произошло. Ни видений, ни попыток проникнуть за окклюментный щит. Не проявились даже знаменитые свойства самого артефакта, которые вроде бы были связаны со скоростью мышления и обработки информации. То ли я был слишком хорош для этой штуки, то ли наоборот. А значит... можно отправляться обратно?.. Что-то свербело на задворках разума. Учитывая, чем оборачивались попытки уничтожить уже изъятые из защищённых хранилищ филактерии, впору думать, что для настолько судьбоносного события требуется особый ритуал. Каждый раз ставить на кон жизнь. Что, в общем-то, вписывалось в саму концепцию борьбы с тёмными силами партии неоконсерваторов. Мои текущие ощущения не могли посоперничать даже с круциатусом, не то, что с обвивающейся вокруг сердца неминуемо-смертельной угрозой, которую надиктовывает миру более могущественный маг. На этот раз мне не понадобилось выворачиваться наизнанку, перекрывая волю волшебника своей, в тщетной попытке доказать реальности, что неминуемая смерть таковой не является... Слишком просто. Я оглянулся по сторонам, однако спонтанной армии инферналов вокруг так и не возникло. Подумав, аппарировал сразу к внешней двери и тихо-мирно выбрался за пределы выручай-комнаты. В смысле, когда это было прям настолько просто? Но с другой стороны, а что в текущей ситуации будет сложно? Драконы там не поместятся, а призраки былых времён угрозы не представляют. Почти мгновенные перемещения в пространстве в принципе довольно неплохо облегчают жизнь, когда вестибулярный аппарат привыкает к постоянной смене картинки. До собственного же былого уровня мне еще далеко, но убегать практически от любой угрозы можно уже сейчас. Главное делать паузы хотя бы секунд по десять-двадцать. Дневник вот тоже развалился за одно заклинание. Хоть я этому до сих пор не верю. Что если подкинуть всё это добро Дамблдору? Он ведь у нас великий волшебник, пусть разбирается, рабочие они или уже нет. Ага, а спустя год старик отправится за грань, не совладав с необходимостью подменить меня в роли избранного. Прошлый раз тем и закончился, еще полтора десятилетия пришлось расхлёбывать без особых успехов... Похлопал себя по щекам. Не стоит много думать о грустном, когда можно думать о весёлом, и тщетных попытках выжить в стенах самого безопасного места в Великобритании. Моя немезида в лице треклятых лестниц попросту отказалась приезжать на восьмой этаж и с этим нужно было что-то сделать. Древняя реликвия Ровены всё еще безмолвствовала, так что пришлось придумывать гениальные идеи прямо на ходу и самостоятельно, разыскивая на парапетах едва заметные цепочки рун, коих было не так уж на самом деле и много. Для начала, снял очки и, задержав дыхание, вывел прямо на линзе, одну поверх другой, шесть рун старшего футарка, начиная с "перт". Пальцы укололо. После чего, аккуратно приподняв почти готовый артефакт, удостоверился, что сделанная на коленке за три минуты поделка работает, как и должно быть, высвечивая голубоватую проекцию рунных цепочек под полом примерно на уровне моего пояса. Повезло, с первой попытки. Даже линзы потом чинить не придётся. А теперь посмотрим, чем баловались основатели. О, даже алфавит знакомый... Алфавиты. Ивар, эхвар, дагар, дагаз. М-м... что-то про дневное время суток, чьё-то имущество и людей. Еще бы научиться превращать в осмысленные предложения затёртые символы, которым не помогала даже подсветка. Так или иначе, но цепочка была автономной и внешнего вмешательства не учитывала. Обмануть систему и приманить к себе лестницу так просто не получится, ведь эти руны к лестницам отношения не имели. Тут скорее что-то о комендантском часе... определяет наличие нарушителя и отсылает сигнал. Куда-то. Причём, видимо, вообще никто не знает куда, может в совятню, может в каморку завхоза, может в старый корпус. Иначе Невилл не смог бы играть в партизанскую войну целый год, имея базу на этом самом этаже. Были и чисто декоративные, технические обозначения. Как то ведущая вниз линия рун "лагур". Вероятно, обозначала местоположение трубопровода, причём по краям. Ха, так вот зачем на третьем этаже этот кривой тупиковый балкончик, к которому даже лестницы не ходят. Он просто упирается в эту самую трубу и дверь там уже не сделаешь. Но сносить лишнюю надстройку всем было лень. Узнаю рас... гильдяйство родной школы. Были бы разумными волшебниками, рационально тратящими ресурсы, то сделали бы кнопку вызова лифта, а не вот это броуновское движение. Ну, в крайнем случае, всегда можно буквально смыться, проломив стену. Так... Воздух, что-то про защиту и опять эхвар. Они специально так нелепо разные языки скрещивали? Элементарный же алгоритм. Хочешь, чтобы падающий с девятого этажа ученик не разбил себе голову о пол. Для исполнения этой хотелки замени блок-схему определения "падающего объекта" с условия "человек" на абсолютно любой объект тяжелее килограмма массы. Потому что некоторые скрывающие чары заставят руны проигнорировать условие. Потому что полукровки из волшебных рас не попадают под условие "человек". И вообще, килограмм – это оптимально и не даст побить картины, когда их будут скидывать на пол (никогда такого не было) какие-нибудь докси. А при уменьшении массы объекта сторонним заклинанием еще ниже, падение уже не так сильно навредит. Сверху переписать "защиту воздуха" на обычную левитацию. На время падения застопорить лестницы, отдав падающему приоритет в движении, чтобы его не раздавило и не зашибло. Подстроить под архаичную связку цепочек. Подключить. Запитать. Готово. Сам бы я за такую работу не взялся, так как, для начала, пришлось бы разобрать всю кладку пола, чтобы затем её заменить. И не факт, что чистые скандинавские руны в принципе будут работать с остальными системами замка. Не трогай то, что и так работает. Даже если восьмой этаж в самой схеме обозначен, как минус второй. Дверь за спиной рассчитана только на выход, а не на вход, но в обе стороны, что как-то решает проблему и не ломает зачарование. Текущая населённость замка, а отсюда и магическая "оживлённость" Хогвартса высчитывается по объему отходов, сливаемых в канализацию. А перемещение между этажами, если я правильно понял, работает на манер катапульты – лестница тормозит на этаже, и либо дожидается, пока ближайшие студенты на неё поднимутся, либо сразу выталкивается в случайном направлении, к совершенно случайной платформе этажа. Хогвартс такой волшебный не потому, что здесь магии много, а потому что систему рун видимо прописывал какой-то умник по индусским манускриптам. Сейчас еще "беркан" дорисую пару десятков и разбирайтесь потом, почему именно деревянные поверхности постепенно преображаются в плодоносящие берёзы. Ведь действительно безопасно, но как же топорно, разбери вас Моргана на составляющие для непристойных ритуалов. Древность невероятная, так еще на всех языках сразу. В общем, лестницы я ждал довольно долго, но достаточно весело. Особенно в моменты, когда мимо два или три раза пролетала группа весьма задумчивых воронов, что раз за разом не могли угадать, куда сегодня помчится их волшебный транспорт. В самом конце старшекурсник остался один и что-то напряженно записывал в блокнот, сидя прямо на ступеньках, в то время, как остальные отправились в обход по коридорам. А потом настал и мой черёд путешествовать. Я намёки понимать умел и после "катапультирования" на первый этаж, обозначенный минус двенадцатым, гордо направился только вперёд. Где мне всё-таки встретилось... нечто, как обычно, необъяснимое. Над полом коридора, почти под самым потолком, висело несколько десятков пустых латных доспех, в самых разнообразных и нелепых позах. Тактические учения замковых рыцарей, видимо, поломались где-то на середине, либо же они очень стеснялись зрителей, так или иначе, но латы неподвижно парили в воздухе. И откровенно говоря, этим самым зрителям, включая меня, было банально боязно проходить под немым воинством. Как выживающий шесть лет в замке с Пивзом, могу гарантировать, сотрясения этой хреновиной получить – раз не в ту сторону плюнуть. – Не хочу знать, что за штука у тебя на голове, – пробормотал задумчивый голос, и ему вторило возмущенное кошачье шипение. – Лапик тоже не хочет. Не поворачивая головы, скосил взгляд вправо, где по коридору неторопливо двигалась самая располагающая к себе головная боль. Эмма Уотсон. Я упорно старался игнорировать всеразличные подколки и ехидные намёки окружающих, предпочитая просто их не понимать. Пусть я и испытывал к девушке определённого рода симпатию, но не до такой степени, чтобы помутиться рассудком и повесить ей на спину транспарант с мишенью, размером с квиддичное поле. К тому же, несмотря на дозволяемые Эмме определённые вольности, моя паранойя продолжала тихо ворочаться оттого, что я решительно не мог вспомнить, кто же она такая. Кстати, в руках у Уотсон гордо восседал сам, побери Мордред, его величество и наглое котейшество Уродец. Подарок Хагрида изрядно вымахал за прошедшие три года, он остался всё тем же ленивым куском шерсти, что ходьбе на своих четырёх предпочитает кататься на чьём-нибудь горбу. Похоже, план по передариванию питомца выполнился даже без моего прямого участия. Ай, да я. – О, – поприветствовал я своё вроде как не очень разумное имущество и Эмму. – А я-то всё думаю, куда ты пропал, уродец. Понадеялся уже на лучшее. – Когда-нибудь я расскажу Офелии, что ты не любишь котика и результат тебе не понравится, – без привычной тщательно скрываемой опаски отозвалась девушка, ярко улыбнувшись. Отчего я даже немного растерялся, оглянувшись за спину в поисках причины этой улыбки. – Не знаешь, кстати, что здесь происходит? Мы с твоим котом исследовали замок, но он категорически отказывается проходить по этому коридору. Точнее... под этой... под этим. Доспехами. И я его в чём-то понимал... – У тебя действительно так мало дел и друзей, что ты подружилась с котом? – задал более важный, как мне казалось, вопрос. – Давай меня не будет судить человек, женатый на своей мантии-невидимке, – возмущенно ответила девушка, выдавая секрет мирового уровня. – Лучше бы сам иногда хотя бы играл с Лапиком, это всё-таки твой кот. Бедняжка же скучает в башне. И иногда даже голодает! Кем-кем, но голодающим уродец не выглядел. Даже наоборот, следовало бы прописать ему пару месяцев диет. Ведь ни книззлы, ни самые обычные чистокровные коты, обычно, не раздувались до подобных размеров, буквально вытекая из чужих рук. Проблема лишь в том, что если кошак не стал жертвой нападок со стороны школьников, то видимо ему хватило обаяния заделаться всеобщим любимцем. И теперь его может подкармливать половина факультета, благо стоимость еды на обедах оплачивается школой. – Мне показалось, что он знает, что здесь ходить можно, но не доверяет удерживающим чарам. И я пытаюсь хотя бы пронести его на руках. Делать крюк через подземелья в послеучебное время мне бы очень не хотелось, – задумчиво пробормотала Эмма, коия совершенно не виделась мне в образе авантюристки, решившей просто так побродить по школе в компании бессловесного животного. Я бы скорее поверил, если бы они оба остались в гостиной делать уроки и читать книги. Случилось может чего необычного? – На самом деле мелкий уродец осознаёт шаткость экзистенциальных барьеров перед лицом неизвестности. Еще Гераклит заявлял о всеобъемлющей изменчивости абсолютно всех в мире процессов, а удерживающие чары довольно легко превратить в оружие массового поражения, если своевременно их не обновлять. На мгновенье в коридоре повисла тишина, нарушаемая лишь мурчанием рыжей грелки в руках девушки. – Я почти так и сказала, – смерила меня взглядом дружащая с котами гриффиндорка. – Уродец, скажи ей, чего она побеждает меня каждой фразой! – я опустил взгляд с её лица к своему питомцу. Посмотрев на меня презрительным взором, "котик" демонстративно отвернул голову и крепче прижался к девушке, значительно прибавив свою мурчальню. – Предатель. – Не расстраивайся, – Эмма мягко толкнула меня плечом. – Просто котик всё понимает и не любит, когда его обзывают. А еще он понимает, кто из нас прав. Несмотря на то, что сегодня была только пятница, руководство школы от всей широты души объявило три дня выходных, в честь исторического события. Естественно, то, что два из трёх дней и так являлись выходными, никого не волновало. С понедельника опять нужно было выходить на занятия. Даже мне, если я всерьёз собирался получать аттестат об общем образовании, с результатами СОВ. Ведь до экзаменов еще нужно дожить, в процессе не сильно нервируя Макгонагалл. А затем еще и умудриться сдать программу, которую я не вспоминал годами... Вытянуть бы историю на удовлетворительно, на других предметах хотя бы можно импровизировать. Мимо деловито прошествовал самый лучший представитель нашего факультета. И тут же подтвердил своё лучшество. – Господа доспехи, не могли бы вы висеть в другом месте, не создавая травмоопасные ситуации? – раздраженно спросил староста, подняв голову к потолку, и где-то в процессе всё-таки заметил меня и Эмму. – Так. Так... Как по заказу. Поттер, кот и... как там тебя сегодня называют?.. Неважно. Вас всех ищет Бродерик. И у меня нет совершенно никакого желания возиться с её закидонами. Так что друг друга мы не видели, ага? – Мэтлок сам себе покивал и было направился прочь, но сделав несколько шагов задумался и вернулся обратно. – На всякий случай, аврорам я сказал, что с тобой всё в порядке, но где ты сам – неизвестно, но в школе. Надеюсь, ты не совершил ничего противозаконного? Всегда знал, что Мэтлок свой в доску парень. – Позавчера самовольно ушёл из Мунго. Декан уже прочитала лекцию. – Сойдёт, – успокоился староста. – И да, скорее всего ей хватит только кота. Бросьте его в неё и бегите, если встретитесь. После чего он всё-таки ушёл. А вот Уотсон покрепче прижала к себе уродца и с подозрением покосилась на меня. – Ты не будешь бросать Лапика в Офелию. Наверное, будет не очень этично бросить саму Эмму в лапы этого чудовища в юбке? С другой стороны, иногда нам приходится идти на жертвы ради лучшего будущего... – Хм-м... – задумчиво протянула девушка. – Хотела уточнить... на какой руке у тебя появилась метка? – На левой, – отстранённо отозвался я, с заметным затруднением отталкивая навязчивые воспоминания. – М-м... Ладно, – недовольно прикусив губу Эмма о чём-то задумалась, но долго это не продлилось. – Да, ладно. Ты ведь сейчас идёшь не в гостиную? – Когда нас ищет Бродерик? – уточнил, изогнув бровь. – Определённо куда подальше. – Не демонизируйте Офелию, она хорошая. За исключением случая нашего насильного "знакомства" под угрозой жестокой расплаты, если мы не выполним её требования. Или того случая, когда бедного Невилла, угрозами потери его любимого блокнота с паролями, принудили, о, ужас, пригласить на свидание девушку с соседнего факультета. Успешно, надо сказать. Или того случая, когда шляпа Грюмма превратилась в кроличьи уши... Или случая с Мэтлоком, когда откровенно выжатого обязанностями старосту утащили в женские спальни четыре их жителя, а бедняга, судя по глазам-блюдцам, явно не был готов к тому моральному прессингу за закрытыми дверями, что последовал после. До сих пор, вон, пытается их всех избегать. Перечислять можно было бы еще долго, но я обращал внимание только на пару подобных сцен, дошедших до моих ушей. Пару-тройку. За последнюю неделю. К слову, если искать в поступках Бродерик систему, то, кажется, кое-кто всерьёз работает над проектом по повышению демографии волшебного мира. По крайней мере это бы объяснило эти нелепые попытки беспорядочного сводничества. А учитывая, что нас с Эммой "знакомила" именно Бродерик... Оу. Пожалуй, последую примеру Мэтлока. – Ты неправ, о чём бы ты сейчас не думал, – с подозрением уставившись мне в лицо, Эмма демонстрировала какую-то совершенно неправильную женскую солидарность, учитывая, в какой клубок рептилий превращались любые девичьи посиделки, на которых мне так или иначе удалось побывать. – И вообще, слишком у тебя хорошее настроение. Что ты задумал, Гарри? – Я иду возвращать Дамблдору диадему Ровены Райвенкло, в которой застрял кусок души старосты Слизерина из сороковых годов. Коварный засранец планировал захватить мир, а вместо этого расщепился на семерых маленьких Томов Реддлов и втайне лелеет владычество над миром. Хорошо, что у нас всех оказался такой потрясный я, и неотвратимый катаклизм отложился аж на двадцать лет. – Количество бреда не делает его более достоверным. Хватит заговаривать мне зубы. Ты думаешь, я в это всё поверю? – Я бы поверил, – пожал плечами, а затем поправил сползающую диадему. – Наш мир полон фантастических допущений и сюжетных дыр. – Было очевидно, что профессор Макгонагалл вызовет тебя с утра на разговор. И это абсолютно логично, что тебе не удалось сбежать. Мы подходили к большому залу, и я начал понемногу задумываться над таким вопросом: если Эмма направляется в гостиную, то почему идёт за мной, от лестниц. Однако переформировывать свои размышления во вполне конкретный вопрос мне не хотелось. Загадки делают мир приятнее. И чего уж врать самому себе, мне было приятно любое общество, в котором не приходится изображать кого-то другого. Даже если, фактически, я этим самым кем-то другим и был, заняв чужое место. Интересно, если я расскажу своим дорогим друзьям действительно свою историю, то кого они будут вызывать, врачей или авроров? Как бы я сам отреагировал, если бы Эмма сейчас помотала головой, а через её глаза на меня посмотрел бы кто-то иной и от этого бы не существовало лекарства, мертва составляющая личность, а отсутствие или наличие сопутствующих воспоминаний вторично. Будто бы убийца решил примерить на себя срезанное с жертвы лицо и никто не заметил подмены. Вдох, выдох. – А она и говорит: ты, мол, введён в состав преподавателей, но звания профессора мы те не дадим. Так тут же в учительскую значит, ворвался Сильванус, запрыгнул на стол, кричит: всё кончено, Руберус, я стою выше тебя. А сам мне до лица макушкой едва достаёт. А за ним Поппи и Стебль получается бегут, пытаются успокоить, – рассказывал лесник, удерживая лестницу, на которой раскачивался завхоз с целой катомкой табличек и молотком. – Очень не хотел уходить, мда. Когда утаскивали – всё братом называл да голосил про то, что любил нас всех и свою работу. – А чего он тогда продолжает на занятия ходить, раз уволили? – сварливо пробормотал Филч, вбивая новый колышек в стену. – Чуть левее дай. – Ну дак не выгонять же, – хэкнул Хагрид, снова сдвинув лестницу вместе с завхозом. – Не настолько я "профессор", чтобы старичка выпроваживать. Сильванус иногда советы дельные даёт, помогает, дети на него опять же не жалуются, раз Макгонагалл так ничего и не узнала... Да и в радость ему, что самому меньше бумажками этими заниматься надо, а можно просто учить да за зверьём ухаживать. Ему же лучше, последняя рука целее будет, раз уж я неподалёку. Покивав леснику и получив в ответ приветственную улыбку, мы выбрались на свежий воздух. Небольшой фонтан оккупировала ребятня, довольствуясь искусственно продлёнными последними тёплыми днями. Прилегающий висячий сад, надежно вросший в каменную кладку, постепенно увядал и грустные переглядывания добровольных садоводов не способствовали обращению жизненного цикла растений. Я помнил небольшую нишу за одним из растительных полотен, которая обычно всегда приводила к коридору кабинета директора. – М-м... Позволь мне небольшой тест, – вдруг произнесла Эмма, немного обогнав меня и позволив коту забраться себе на плечо на манер самой странной, на моей памяти, почтовой птицы. – Наверное ты должен понять мои сомнения и не сильно обидишься, если я ошиблась... – она неуверенно вздохнула и отвела взгляд. – Сними эту штуку и дай мне. Ненадолго. Холодный воздух будто бы стал малость теплее. Настолько забавно выглядела попытка девушки поднять эту тему в пока еще людном месте. Даже палочку доставать не стала, не знаю уж, был это жест доверия или слабые представления о том, как будут действовать настоящие одержимые при попытке отобрать у них блестяшку. С другой стороны, метательный кот, кажется, подобрался и без соответствующих команд и был готов в любой момент сменить насест. А десяток когтистых килограмм в лицо – это всё еще десяток килограмм. А объяснение, в общем-то, только одно. – Неужели ты хочешь украсть мою прелесть, Сэмуайз? – разочаровано протянул, прикрыв рот новенькой ладошкой. – После всего, что мы прошли вместе? После всех неисчислимых орд гоблинов с детскими комплексами, что мы видели на зельеварении? Обретя диадему всезнания, ты уже не найдёшь обратную дорогу в Шир, так как еще никогда не уходила так далеко от дома! – взявшись за голову, я потерянно снял злополучный артефакт, но решил, что падать на колени прямо сейчас всё-таки слегка преждевременно. – Ну и ладно. Если почувствуешь навязчивые идеи, приступы одержимости или заметишь провалы в памяти, ты знаешь, где искать колдомедика, – и я, привычно не думая, попытался всучить проклятую игрушку ни о чём не подозревающей школьнице. Однако попытка переложить ответственность на чужие плечи, была прервана с самой неожиданной стороны. В серебристый металл упёрлать кошачья лапа, да и сам мурчальник уродца повысил тактовую частоту, не давая девушке прикоснуться к истории родной страны. Надеюсь, кошак просто ревностно охранял свой насест, а не почувствовал чужую душу своими совершенно нелогичными кошачьими суперспособностями. – И ты, Смеагол!? – не остался я в долгу. – Спасибо, что развеяли мои необоснованные подозрения, мистер Фродо, – краешком губ улыбнулась Эмма. – И удачи в посещении директора Гэндальфа. – А что этого древнющего барана Дамблдора уже сместили? – счастливым голосом спросила картина старца, больше напоминающего оживший гриб. И не дожидаясь ответа продолжила, с одухотворённой миной: – Ох, и нажрусь же я сегодня в честь этого события! За тебя, кто бы ты там ни был, Пенадольф! – Прям сам Адольф?! – выпучил глаза военный офицер из соседней стопки. Самым странным в этом разговоре было то, что на свежий воздух изображения никогда не выносились. Вообще никуда не выносились, как правило. – Здесь всегда были картины? На улице? – вновь задумалась девушка, постепенно подходящая к той черте, после которых чувство удивления уже не возникает. – Может Хагрид с Филчем вынесли, они ведь там какой-то ремонт устроили, – в голове сложилось откровенно слабая причина. Переглянувшись, под радостными возгласами нарисованных человечков, мы синхронно выдохнули, удовлетворившись объяснением. Сегодня логика восторжествовала, но впереди были еще тысячи битв за здравый смысл. И неважно, что лесник складывал бы картины поближе, чтобы лишний раз потом за ними не таскаться. А Филч бы просто не доверил оставлять школьное имущество без присмотра рядом с детьми. – В отличие от других школ магии, Хогвартс лучше всего соблюдает самые важнейшие магические традиции! Я готов склонить голову перед Англией за столь щепетильное отношение к древним ритуалам! – надрывался у фонтана воодушевлённый голос рассказчика, что за прошедшее время неплохо подтянулся в знании иностранного языка. А может быть, Виктор Крам долгое время репетировал конкретно эту фразу, чтобы сейчас, поставив одну ногу на парапет, гордо вещать перед толпой своих однокурсников и восторженными его необъятным величием учениками Хогвартса. – Эм... Правда? – несколько неуверенно уточнила одна из его спутниц. А парочка восточных магов с усилием сдерживали улыбки. Чемпион Дурмстранга глубоко вдохнул, а на его лице возникло одухотворённое выражение. – О нет... – послышалось справа от меня. – Целый замок девушек-волшебниц, мантии и огромный кальмар в озере! – будто бы это объясняло хоть что-то важно пояснил Крам с триумфом подняв кулак к потолку. И, честно говоря, меня уже начало немного нервировать то, как его серьёзный голос коррелировал с той дичью, что он нёс. – Самая важная трад... Ауч! – что-то неосязаемое ударило болгарского оратора в поясницу, отчего его попытки устоять на фонтане потерпели крушение вместе с его телом. Эмма проводило его падение индифферентным взглядом. – Кальмар – это какая-то дурмстрагская традиция? Надо будет узнать... Найдя взглядом нужный поворот, я повернулся к напряженно раздумывающей девушке. Следовало хотя бы парой слов обозначить свой уход. Говорят, это признак хорошего тона в светском обществе. К сожалению, пару секунд помявшись, нужные слова и жесты в голову не приходили, так что пришлось и дальше разыгрывать комедию. – Возвращайся, Сэм. Я пойду в кабинет директора один. – Конечно, один, – пожала плечами верная слуга семьи Беггинсов. – Ведь сейчас мне нужно покормить Лапика. А еще меня в Хогсмит приглашал Виктор. Это он сейчас был, если ты успел забыть. Надо бы подготовиться и побольше узнать о чужой школе. А заодно и о смысле кальмара... – последнее прозвучало тише, вызывая во мне совершенно иррациональное чувство собственничества. – Ладно, – не стал я много задумываться о своих ощущениях. – Тогда до встречи? – Увидимся. Сдвинув листву, мне оставалось вспомнить нужный кирпич и трижды постучать по нему костяшками пальцев. Пробираясь по редко используемому пыльному проходу, уже не было смысла ломать комедию и изображать из себя незнамо что. Вместо этого следовало бы еще раз основательно подумать и разграничить своё отношение к местным жителям. Как в общем, так и в частностях. Например, мне не совсем нравилась... ревность. Да, пожалуй, ревность, которую я ощутил. И это уже не первый раз, если вспоминать вчерашний вечер. – Ха... Разобраться бы следовало, но ничего делать мы конечно же не будем. Горгулья перед кабинетом директора отсутствовала. Видимо нормированный рабочий день затрагивает даже анимированные конструкты и изваяние отправилось на честно заслуженный обеденный перерыв. Или присоединилось к бунту летающих латников, в виде переговорщика или шпиона от главы замка. А ведь так хотелось нацепить диадему ей на голову, всучить дневник в лапы и идти дальше по своим делам. Теперь вот придётся отдавать крестражи лично. Поднявшись по винтовой лестнице, я постучался и десяток секунд подождал ответа. И, не дождавшись, толкнул дверь, подозревая, что никого внутри нет, а кабинет закрыт. Однако дверь не была заперта и петли визгливо скрипнули. Что вообще за волшебная дверь, на которой скрипят петли? Или это звуковой сигнал для ленивых, что дверь открылась, вместо того, чтобы настроить распознавательный контур? Но по-настоящему шокировал не омерзительный звук, но представшая передо мной картина. Увиденное поразило меня до глубины души, ведь коварный директор Хогвартса, предпочитающий всё время манкировать своими обязанностями... сидел и делал свою работу. А то есть что-то перебирал в документах, которые по различным параболическим траекториям кружились вокруг его рабочего стола. На меня пожилой волшебник не обращал внимания, погрязнув в кацелярщине. Приветствовал, если можно так выразиться, меня один только феникс, удивлённо высунувший голову из-под крыла. Но на этот раз я бил на упреждение. – Здравствуйте, мистер Фоукс. Простите, что так невежливо, мистер Фоус, – раскланялся я перед много о себе возомнившей птицей. – Позвольте пройти и восхититься вашим видом, мистер Фоукс? Феникс издал неопределённый клёкот, что мною расценивалось как согласие. Если же мудрый огненный перерожденец хочет доносить свои мысли так, чтобы их понимали окружающие, то пусть попробует выучить английский. В общем, не моя вина, если мистер Фоукс имел в виду что-то другое. Стянув с головы диадему, я направился к столу Дамблдора и осторожно положил крестраж перед ним – Вот, держите, целая реликвия Ровены Райвенкло, в которой три десятилетия жил кусочек Волдеморта. Есть что сказать? – Отличная работа. Пятнадцать очков Гриффиндору, – не отрываясь от бумаг отозвался директор. – Назначил бы вам еще и отработки в качестве своего секретаря, за потрясающую дерзость и незнание пароля ко входу в кабинет, однако сомневаюсь, что среди ваших навыков затесались способности к работе с документами. К сожалению, у нас такому не обучают. А мой предшественник, который предпочитал копировать отчёты из архивов, не очень хорошо закончил... – А вот это уже наглость, Альбус, – подал голос, если я не ошибаюсь, Диппет. – Когда это я так делал? – Вот так прям и ни разу? – озорно улыбнулся нынешний директор. Армандо Диппет крепко задумался, а его предшественники зароптали. – Мордред, как ты это делаешь? Теперь я сомневаюсь! На этой ноте я решил, что можно переходить к делу. – Предполагаю, что я выбил из него сам осколок души. Возможно. Но вообще, на всех крестражах минимум два слоя защиты. И первый обычно вскрывается парлсентагом. Могу попробовать открыть, – доверительно поведал я, на всякий случай немного отодвинувшись. – Обычно, после этого он сразу начнёт подглядывать в сознание, извлекать различные страхи, обещать силу и могущество. Но, с другой стороны, хотим ли мы слушать грязные секретики друг друга? – Насколько бы хорошим учеником... человеком... слушателем, да, пожалуй, – не сразу определился старец. – Насколько бы хорошим слушателем вы ни были, мистер Поттер, но доверять вам местоположение своих тайников с рождественскими носками я пока не могу, – показательно серьёзно кивнул Дамблдор, принимая условия. – Значит использовать змеиный язык смысла нет. Как вы, кстати, умудрились ему научиться, библиотечные самоучители содержат весьма примитивный уровень и почти не касаются разговорного уровня... – Что-то связанное со шрамом и моей связью с тёмным лордом. Уже не помню всех подробностей. Дамблдор на мгновение задумчиво нахмурился и разочаровано прицыкнул языком. – Очень жаль. То есть, вы желаете, чтобы я проверил были ли ваши попытки успешны, а затем, если понадобится, доломал диадему? – Можно просто положить её под оградительный барьер и ничего не делать, – я безучастно пожал плечами, не чувствуя никакого радостного ажиотажа от открывающихся перспектив. Хотелось вернуться в гостиную. И отправиться с Эммой в Хогсмит слушать рассказы болгарского любителя кальмаров. Даже несмотря на то, что мне хватало разумения осознать неуместность своего присутствия на личной встрече двух половозрелых подростков. – Последний крестраж в том самом будущем давал Волдеморту полноценное бессмертие. Один раз отрастил себе половину головы даже лучше прежней, представляете? К моему глубокому сожалению, несмотря на замашки психопата-театрала, Том Реддл умел учиться на своих ошибках и больше на мину "силы любви" не попадался. Умолчим об экспериментах с подрывающей укреплённый магический коттедж "материнской любовью", которая к тому же игнорирует такую малость, как привязка души к филактерии. Видимо силы любви каждый раз недоставало до критической массы. Позади предупреждающе заклокотал феникс и я решил поменять направление мыслей. – Да, спасибо, Фоукс, это было бы очень кстати, – как-то иначе понял своего питомца великий волшебник. – Что же, никогда не сталкивался со столь... мерзкими вещами лично. Исследование может занять некоторое время. Поприсутствуете как специалист? – Без проблем, – пожал плечами. – В сумке еще школьный дневник Тома лежит. Тоже крестраж. Мы с ним неплохо поговорили, прежде, чем меня переклинило. Возвышающийся над диадемой Дамблдор на мгновение обдумал мои слова и укоризненно вздохнул. Стало стыдно. Самую малость. А ведь, казалось бы, это не я умудрился потерять на территории своей школы часть тёмного лорда, даже имея её подробное описание. Не я дал крестражу подружиться со своим злейший врагом. Впрочем, объективно говоря, по уставу Хогвартса, директор и не имел обязанности воевать с тёмными лордами, следить за социальной жизнью случайно взятых сирот или копаться в чужих вещах, будь они хоть десяток раз прокляты. У него обязанности исключительно административные, а с остальным должно справляться министерство магии. В том числе и проверять кандидатов на работу преподавателем на одержимость. – Кстати, это ведь не вы убили василиска под школой? Второй укоризненный вздох меня уже не смутил. – Когда я отпускал вас из своего кабинета, в прошлый раз, я, признаться, надеялся, что без знания подноготной того волшебника, кого вы якобы убили пробуждением своей памяти, вам будет проще общаться с однокурсниками. Чего я не ожидал, так это попытки спуститься под Хогвартс ради встречи с королевским василиском, – он поднял голову и перекинул свисающую бороду через плечо, вызывая очередной перезвон колокольчиков. – За аналогичный подвиг, пару лет назад школа едва не недосчиталась нескольких учеников. По причине разбирательства совета попечителей за количество нарушенных в процессе правил, а не самого факта подвига, как ни странно. Учитывая, что они умудрились сделать с самим реликтовым зверем, некоторым могло грозить исключение, хм... Повезло, что удалось выставить всё самообороной. Интересно... У меня было слишком хорошее настроение, чтобы злиться без особого повода, однако я не мог не задать следующие вопросы: – То есть меня самого вы не опасались? Того, что я, например, сорвусь на ком-нибудь? Решу проблему с общением так, как привык? – Последней волшебницей, погибшей в стенах Хогвартса, была мисс Миртл Элизабет Уоррен. Как думаете, это просто случайность, что в школе волшебства, где обычный ребёнок способен пораниться на каждой лестнице, происходит так мало... жертв детского любопытства? И могут ли случайности повторяться с завидной регулярностью, перерастая в закономерность? – Волшебника непросто убить. – А замок сделает так, чтобы возможность гибели была практически неосуществима, – невесело хмыкнул директор. – И если угроза слишком велика, то с лёгкостью пожертвует малым, чтобы спасти многое. Как, например, смерть мисс Уоррен, полагаю, испугала Тома Реддла и подчинённый им питомец не выбрался в коридоры, – было заметно, что Дамблдору не очень приятна эта тема, а в его воспоминаниях мелькало куда больше печальных примеров, чем он собирался озвучить. – Как вы сами раз за разом оказываетесь между учениками и выбравшимся к озеру троллем, имея парадоксальную способность сделать то, на что способен не каждый старшекурсник. Как незакреплённая после урока метла срывается в небо и сбивает заражённую драконьей оспой сороку. Как незадачливые похитители детей теряются в прямом коридоре без ответвлений и в итоге снова и снова возвращаются к выходу. Хогвартс будет защищать своих учеников несмотря ни на что. Если же у Хогвартса не вышло, то значит во всех других случаях получилось бы только хуже. Мне пришлось задуматься, принимая новую информацию. То есть мои растерянные блуждания по замку всё-таки не являются признаком моего топографического идиотизма. На самом деле даже здесь нашлась полувысшая сила, которая в случае нужды использует меня в качестве ценного актива, а в остальное время и стрелку на полу не подрисует, чтобы мне не пришлось наворачивать десятки кругов по одному и тому же коридору. Еще одну строчку в списке мести теперь занимает целый замок, чего мелочиться. – Ваша безалаберность заиграла новыми красками. – Каждый видит то, что хочет видеть, – не расстроился директор. – Никто не хочет слушать, а услышавшие отказываются понимать. А ведь я каждый раз оставляю подсказки на самом видном месте. Вот вы выяснили, кто такой Агатомедон? Вы еще помните, что задавались этим вопросом? А ведь достаточно было спросить у сэра Гэллада, который столь удачно славит именно этого греческого духа каждую субботу, – беззаботно пояснил Дамблдор, продолжая колдовать над крестражем. – И да, смешивая чайные смеси, я случайно получил что-то вроде зелья болтливости. Эффект контролируем, но меня так и тянет вспомнить пару забавных историй... Надеюсь, вас разговор со стариком не сильно стеснит? – Всё в порядке. Нет проблем. Иначе я бы сюда и не приходил. Вновь заскрипела дверь и в кабинет заглянул давешний героический дух. Древний волшебник даже не стучался, просто оценил наличие людей в помещении и деловито вошёл внутрь. Не знаю, можно ли его судить, учитывая, что я сам, пятнадцатью минутами ранее, действовал не менее нагло. Может у него тоже есть какие-нибудь оправдания, вроде священной миссии, что повлияет на судьбу всей Британии. Хотя, если воспоминать легенды, то для Эмриса это уже пройденный этап. – Здравствуйте, Альбус, мистер Поттер, – приветливо улыбнулся Мерлин, поочередно кивнув нам головой, и расположился на стуле у стены, тут же принявшись рассказывать. – По дороге сюда со мной произошла преинтересная история. Отчего-то первокурсники разбегались во все стороны, кричали, что я некий Гитлер, опять вернулся и подсиживаю директора. А один так и вовсе использовал выражения, что не пристали благовоспитанному волшебнику... Я успел что-то пропустить? – смешинки в глазах древнего колдуна выдавали его "незнание" подноготной с головой. Моя ладонь накрыла лицо, когда, к прискорбию для себя, я понял, откуда росли ноги этого слуха. Это ведь просто не может быть правдой. Невозможно, чтобы та оговорка во дворе так быстро стала достоянием общественности, прошло ведь меньше десяти минут. Какой бы тёмной магией не расходились сплетни по Хогвартсу, даже у магии есть пределы, упирающиеся во вполне определённые физико-волшебные законы и константы. Но вместе с этой слепой надеждой, мне в голову начали приходить самые безумные предположения, как это безумие могло бы воплотиться в жизнь. – Картины умеют путешествовать во времени? – вслух уточнил я наиболее предполагаемый вариант. Сумасшествие, что нечто подобное вообще попадает в категорию предполагаемого. – Никогда, признаться, не задумывался, – пожевав губу, Дамблдор оторвался от протыкивания диадемы. – Но некоторые знатные изобретатели изображались со своими маховиками времени. Допускаю, что и часть комнат Хогвартса одновременно существуют в разных временных потоках, которые, однако, понемногу могут взаимодействовать посредством акустических колебаний. Так же, вполне возможно, что не вы одни считаете нашего гостя воплощением фюрера и эту мысль озвучил кто-то еще. – Нет, просто один странноватый грибочеловек услышал, как вас, директор, назвали Гэндальфом, но дикция у него ни к чёрту. – А, маэстро Альберт, – сразу понял о ком речь Дамблдор. Но дальше комментировать не стал, предпочтя разговорам возню с крестражем. Сегодня прямо день открытий. – Ну разве это не удивительно... – хмыкнул Мерлин после пары минут тишины. – Не могу сказать, что хоть малость удивлён. Однажды мне довелось закрыть глаза в своём кабинете, а очнуться в ужасно захолустном пустынном городе, где все принимали меня за какого-то рабовладельца на службе султана, – Дамблдор начал свой загадочный рассказ, который из уст кого другого звучал бы, как начало алкогольного приключения. – Мне понадобилось около десяти дней, чтобы рассчитать обратный переход аж из другого мира. Оказалось, что перемещение было не односторонним и мне довелось поменяться местами с неким существом, что всё это время смирно сидело у меня в кабинете. Правда, Северус едва не лишился головы, когда распознал подмену и попытался вызнать моё местоположение, – директор вывел сложный жест и на стене, около входной двери проявились два топора, глубоко засевших в камне. – Гость оставил преинтересные подарки с весьма примечательными антимагическими свойствами. Теперь, при нужде, я вскрываю лезвием печати на письмах поклонников. Ведь именно в печатях обычно запираются проклятья. – И веду я к тому, что в мире полно удивительных вещей. Альберт и при жизни был, как верно выразился мистер Поттер, весьма странноватым волшебником. Мерлин с исследовательским интересом подошёл к оружию и поднырнул под рукоятку, с непонятным энтузиазмом тыча пальцем в металл. И его совершенно не стесняло присутствие посторонних. Мне вот было дико неудобно в одном присутствии древнего волшебника, а великовозрастный ребёнок даже не пытается сделать вид, что ему не плевать на мнение окружающих и на перезвон артефактных уловителей магии, что постоянно реагировали на его присутствие. Ловлю себя на мысли, что в своём сознательном страхе разочаровать наставника, я становлюсь слишком не уверен, как для того, кому десятилетие не было нужды задумываться о вопросе морали и манер. – А вы, не расстроены своим решением, мистер Поттер? – отстранённо уточнил Мерлин, в своих опытах перейдя к тестированию укрытого мантией меча. Пока что лезвие откровенно не справлялось с топором. – Возможность отказаться от возложенных на меня против моей воли обязанностей была лучшим событием в моей жизни. Примерившись, Мерлин замахнулся... И последующий за его простым жестом вихрь снёс ближайший шкаф, не уйдя дальше. Взвились защитные чары, алыми отблесками собираясь в неприступную стену. Вспыхнул пламенем феникс, готовый атаковать и защищать, причём последнее на этот раз относилось и ко мне. В отличие от улыбающейся аномалии, я был понятным злом для птицы перерождения. Сам же белый маг, казалось, не обращал на вздыбившееся пространство никакого внимания, его полностью занимал собственный меч, укоротившийся наполовину после прямого столкновения с торчащим лезвием топора. Сам "подарок" таинственного пришельца едва-едва пошевелился в стене, но всё еще был далёко от того, чтобы упасть на пол. ...но вовремя остановил движение. И судя по довольному хмыку, не у меня одного случился приступ ясновидения. Или, постойте, он знал, что пророческий дар сработает именно в этот момент, а не когда-нибудь еще?.. – Тогда о чём вы так задумчивы, м-м? Разве простым английским школьникам в волшебной школе не положено наслаждаться своей молодостью, а не грустить по всяким пустякам? Тяжелее всего было понять, что чудотворец вообще старается до меня донести. И закрыть рот, слишком уж сильно было моё удивление. Как талантливому самоучке, мне недоставало теоретических знаний о тонких материях, но практическое применение предсказаний всегда было наполнено раздробленными образами, а не настолько чёткой картиной, будто бы я действительно прожил эту пару секунд, а затем время откатилось назад. Так мало того, он еще задействовал эту штуку с полной уверенностью, что она сработает, без малейших сомнений. Иначе просто бы не стал останавливать удар, пока не получится результата. Вот только и меча Мерлин лишаться не собирался. Где и когда национальный английский миф мог покусать Всевидящий? Придя в себя и встряхнувшись, я осмыслил прозвучавшие вопросы и... не видел большого смысла отвечать, потому что будучи на этом уровне, он мог знать ответы на свои вопросы еще до того, как собеседник их сформулирует. И именно связанные с этим сомнения были мною озвучены, однако... я даже не открывал рта. – Могу, но не знаю, – улыбнулся пробирающий до костей щёголь, а моё сознание не ощутило даже тени постороннего вмешательства. – И да, вы задали бы этот вопрос, если бы я не дал на него ответа. Но я делаю так нечасто. Если знать всё, то каков интерес в будущем? Всё-таки знание результата и процесс его достижения – немного разные вещи. Какой интерес в игре, если все карты заранее известны? Фокусы с объёмными иллюзиями, возникающими по щелчку пальцев были ничем. Трюк с преодолением звукового барьера за счёт лишь физических кондиций вполне возможно повторить, если пару лет накачиваться алхимией по индивидуальному плану, хоть организм после этого и начнёт проживать года за считанные дни. Подробные знания истории можно получить, постоянно эксплуатируя зеркала прошлого, а назваться Мерлином может абсолютно каждый. Абсолютная беспомощность, вот что ты испытываешь перед лицом знающего будущее. Каждый твой удар уходит в пустоту, каждая попытка побега перебивается возникшим будто бы из ниоткуда ударом в челюсть. Обычный человек будет способен танцевать под огнём станкового пулемёта на минном поле. Это создание... мне откровенно говоря жутко представить, чем его можно пытаться пронять. Может помочь, разве что, летальная доза зелья удачи, после чего останется ждать, пока Мерлин сам напорется на ближайший забор. – Я размышляю о том, что рано или поздно запас эндорфина иссякнет, а всякие пустяки останутся со мной навсегда, – всё-таки ответил я, мысленно повторяя, что белый волшебник пока что не предпринял ничего опасного, чтобы считать его врагом. – Не в моём состоянии выходить в ремиссию без медикаментозного вмешательства... Впрочем, игры с темпоральным полем почистили мне нервную систему, так что фазирование состояний объяснимо. Одно дело убитый зельями и нервами организм, и сейчас... совсем другое. Еще эти же игры должны были почистить мозг от воспоминаний, но эту аномалию объяснить я уже не смогу. – Звучит жутко волшебно, – глубокомысленно изрёк Мерлин, однако на этот раз понимания терминов в нём не ощущалось. Тот же Дамблдор хотя бы искусно не подавал вида. – Не волшебнее, чем возрождение рейха в школе волшебства под руководством главного противника фашизма, – я пожал плечами. Птица посмотрела на меня укоризненно, однако оказалась в меньшинстве, так как старшие маги на попытки прощупать границы допустимого пока что не реагировали. У меня начинало складываться впечатление, что директор задумается осадить меня только если я попытаюсь что-нибудь поджечь, с настолько меланхоличным равнодушием он пропускал мимо ушей всё то, что обычно находило неприятие в умах волшебников старой закалки. Тем более, будучи высказанным зарвавшимся подростком. Мерлин же, кажется, искренне наслаждался самой возможностью говорить и слушать, будто бы его восторгал холодный осенний воздух и то, что он мог его вдыхать. – Буду честен, я подумывал взять себе ученика среди нынешних мастеров и, к сожалению, выбор оказался очень уж сложным. Вы, мистер Поттер, до определённого момента тоже были среди кандидатов, но сейчас я понимаю, что некоторые вещи исправить невозможно. Или у меня нет на то желания. Да, скорее всего желания, – белый волшебник сел на прежнее место, подтянув под себя одну ногу, и глубокомысленно подпёр подбородок ладонью. – М-м... Сейчас в окно залетит крылатый золотой шар, будь добры поймать его до того, как он что-нибудь сломает. Дамблдор не глядя взмахнул рукой и действительно появившийся снитч замер без движения, а затем, некоторое время повисев в воздухе, спланировал мне в руки. Показавшиеся за окном квиддичисты сделали страшные лица, когда увидели, куда скрылся спортивный инвентарь, но я вышел вперёд и успокоил их, парой пантомим, облачённых в просьбу подождать. Снаружи сразу же стало тихо, разочарованные гриффиндорские ловцы полетели обратно на поле. – Да, так вот. Думаю, действующих мастеров католическая церковь заведомо запишет в ад. Гордыня, что не даёт видеть свои ошибки. Жадность, что застилает взвешенные решения. Любовь к прекрасному полу, что соседствует с застилающей взгляд не вполне осознанной похотью... Пожалуй, наиболее безопасный вариант. Ревность, вечно жгущая изнутри и не дающая путей к развитию собственного потенциала... Слишком банальное желание только лишь набивать брюхо, – Мерлин с интересом поглядывал на слабо трепыхающийся снитч, но я предпочёл не замечать этих взглядов. – На нынешней карте "смертных грехов" не хватает только апатии и гнева, вы бы что желали занять? – Мистер Эмрис. Я уже не чемпион. Мне нужно готовиться к экзаменам. Придумать, на что обменять снитч. Закупиться печеньем в Хогсмите. Может пригласить на свидание девчонку и осознавать всю глубину своего морального разложения. И даже если бы мне захотелось действий и адреналина, у меня есть более существенные проблемы, чем ненормальный школьный турнир. – Значит, до поры до времени апатия, – с доводящей до зубного скрежета понимающей улыбкой сделал вывод Мерлин. – А апатия, как говорил один волшебник, это самая настоящая смерть. У меня стремительно иссякало терпение и вежливые слова. Очень не зря щёголь с самого начала показался мне неприятным типом. Отмахиваться от предупреждений пророка было попросту опасно, но вот не пойти ли ему куда подальше с такой подачей материала? – Слова: "Делаем ставки, как именно его втянут в Войну Святого Грааля", вам о чём-нибудь говорят? Может: "Интересно уже, как вообще деда втянут во всю эту движуху", м-м? Нет? Вы сами не задаётесь подобным вопросом? – самодовольный урод на каждый вопрос склонял голову в другую сторону, от всей души наслаждаясь чужим предназначением. – А втянуть вас обязательно попытаются. И вы поддадитесь, потому как альтернативные варианты если и существуют, то где-то не здесь. Или никому просто не нужно, чтобы существовали, как бы вам ни хотелось обратного. Зрелища и хлеб, а не судьба. Увидеть наиболее очевидное будущее может даже самый обычный человек, если он сможет отстранённо проследить причинно-следственные связи. Даже вам... Нет, в первую очередь вам самому очевидно, чем закончатся попытки избежать ответственности. Сопротивлением течению судьбы можно лишь увеличить сакральную жертву. – Знаете, если бы вы даже предложили мне пойти к вам в ученики, я бы всё равно предпочёл отказаться. Несмотря на способности к прорицаниям, вы на редкость дерьмово понимаете, когда стоит замолчать. Сконцентрировав свою злость в ладони, я ощутил волшебную структуру снитча. Сотни бледных линий, пересекающих его по всей поверхности, и незримая полость внутри. Отдельное образование для внешнего проявления крыльев, которые на самом деле не имели никакого отношения к аэродинамическим свойствам шарика. Боковые наросты являлись чем-то вроде декоративного, самообразующегося от выбросов волшебства на стадионах, элемента, который мог многое сказать о возрасте артефакта. Например, этому снитчу было около двух десятков лет, при условии, что он не попадал в шаловливые руки таких, как я... Именно крылья приняли на себя всплеск эмоции, принявшись оседать на коже золотистыми частицами. – Именно поэтому я и стал легендой, – с грустным видом оценил зрелище Мерлин. – До сих пор поражаюсь изворотливости Утера, надо же было под влиянием момента стребовать с меня клятву заботиться о его потомках, а затем просто умереть. Воспитывай, учи, снабжай оружием, пока не станет королём, а в ответ только эти бесконечные упрёки и варварское невежество... Дочь старого короля точно пошла в отца. – Сын. – Ах, да, сын, верно, – перекосило волшебника, разом растерявшего любой намёк на хорошее настроение. – К слову о варварском невежестве толпы мужланов из числа рыцарей круглого стола! Еще бы Мордред в сыновья записали! Хотя, казалось бы, вот уж кому мозгов явно не доложили, чтобы додуматься хотя бы носить закрытую одежду... Хозяин кабинета неуверенно прокашлялся. – Думаю, не стоит шокировать мистера Эмриса раньше времени, Гарри. Дай ему время привыкнуть к жестокости окружающей нас реальности, – не особо скрываясь от Мерлина, прокомментировал озвученные исторические факты Дамблдор. Процесс сканирования крестража достиг определённой автономии, окончания которой нужно было просто дождаться, поэтому сейчас директор уже мог немного отвлечься разговором. – Знаете... а впрочем и Фавнир с вами, – разобрал подтекст еще больше помрачневший Мерлин. – Надеюсь, эти образины не успели записать Гвиневру и Моргану в ряды бородатых мужиков? Нет? – Жестокая-жестокая реальность... – Дамблдор прикрыл глаза и отвернулся к окну. Откровенно издеваясь, хотя миф, похоже, легилименцией не владел, и сдержанного ехидства в чужих эмоциях не почувствовал. Гримаса белого волшебника сменилась ужасом, отчаяньем, перешла на что-то, напоминающее внутренний торг... и опять откатилась к ужасу. Но злорадства я не испытывал. Слишком удачно всплыла эта тема, а легенде не очень выгодно ссориться с современниками. Скорее всего пытается остаться хорошим для всех, в том числе и для тех, кому успел напророчить нерадостное будущее. – Нет. Нет! Этого. Быть. Не может, – пораженный до глубины души Мерлин, схватился за грудь, продолжая ломать комедию, и тут же вскочил, принявшись мерить шагами кабинет. – Мне нужна историческая хроника. Нет, еще лучше. Мне НЕ нужна историческая хроника. Это всё параллельный мир. Такое иногда бывает. Точно. Вы сломали Грааль достаточно, чтобы призвать того, кто у вас даже не существовал. Отличная работа, горжусь вами, потомки! – его вымученной улыбкой можно было пугать детей. – Не думал, что когда-нибудь увижу моральную победу над фюрером, – спокойным голосом поддержал я разыгрываемую сценку. – Я закончил и ваше вмешательство не потребуется, – подвёл итог Дамблдор, осмотрев многомерную проекцию символов над крестражем. – Что бы не находилось в диадеме, больше его там нет. Можете оставить дневник и возвращаться к экзаменам, печенью и свиданиям. И, как мне приходится иногда объяснять особо ретивым родителям, не было никакого нарушения моральных устоев, если в процессе использовалась контрацепция. – И часто у вас на такие свидания с ученицами ходят те, кто старше их в два раза? Дамблдор открыл рот для ответа и вдруг остановился. – А вы действительно ужасный человек. – Я не могу понять, о чём вы говорите, но в моё время такие отношения являлась нормой общества – добавил всеми позабытый Мерлин. – А как бесился Артур, когда ей говорили, что борода еще вырастет, а юношеское лицо даже делает его прекраснее... А я ведь почти с самого начала изредка забывал обновлять маскировку, а затем перестал вовсе. В хрониках случайно не сохранились места, где похоронили её рыцарей? Хотелось бы поплеваться на их могилы, – Эмрис задумался и резко переменив настроение продолжил. – И по поводу могил... вы обезопасили "турнир" со своей стороны или потребуется еще больше времени? – Если быть откровенным, то я всё еще малость обескуражен и не могу придумать хорошей страховки для участников и зрителей, – покаялся директор, вытягивая палочкой тёмное облачко из центрального украшения. – В качестве наблюдателей и добровольных... добровольцев, к нам уже едет два представительства аврората Франции и Германии, соответствующий заказ приняла гильдия, а к понедельнику прибудет представительство церкви. Хм... – он озабоченно нахмурился и расширил комплекс чар на два защитных слоя. – И ведь, как простой директор, я не могу вставить и слова против появления этих личностей где-то неподалёку. Только закрыть сам замок для входа. Из собственных решений, у меня есть Ганглии ведьмы, Мечта нюхлера и Тауматагория. Осталось добыть только Кашу проповедника и самого удачливого зельевара в мире. Последнее можно заменить на Феликс Фелицис. После чего зелье всемогущества у нас в кармане, а турнир пройдёт штатно, – без большой веры собственным словам поделился Дамблдор. – Весьма иронично, что сложнее всего оказалось найти якобы самый часто встречающийся ингредиент. Так что, мистер Поттер, если где-то в своих приключениях по задворкам школы вы найдёте горшок с вымершим легендарным растением, то у меня будет, чем вас отблагодарить. – А описание у растения есть? – Вы начинаете осознавать комплексность, стоящей перед нами задачи. Опять идти непонятно куда, искать непонятно что, возможно, выглядящее, как растение. А может быть и как кирпич, ведь растение-то магическое, такие могут игнорировать магловские законы биологии. Помнится, как вляпался в мимикрирующую колючку, так та уже за полчаса по цвету сравнялась с одеждой. Хорошо хоть начала отмирать от очень горячей воды, а то в определённый момент, кажется, растение начало подражать моей нервной системе, расположившись на и, возможно, в плече. – Сделаем лучше, расскажу всем, что вы ищете, а дальше разбирайтесь сами. До свидания. Во всей фигуре Дамблдора множилось непонимание, как же так, доверять планы неопределённому кругу лиц. Он понимал, что секретного в этой информации нет и она не сможет никому навредить, и тем не менее натура прожжённого политика, несколько десятилетий возглавляющего различные тайные общества, продолжала ставить палки в колёса объективному мышлению. Спорить не стал – уже хорошо. Когда за спиной захлопнулась дверь, я ненадолго остановился, приходя в себя. Слишком много лишней информации. – В ваше время настолько панибратское общение с учениками считается нормой? – отсюда было слышно приглушенный голос Мерлина. – Не могу сказать, что против. Отсутствие пиетета освежает. Еще бы не эта тяга вычерчивать пальцами всякие взрывоопасные жесты... – Не имею морального права запрещать что-либо выпускникам, даже если они всё еще учатся на четвёртом курсе, – судя по звуку, директор прошёл к одному из шкафов с приборами. – Говоря начистоту, ко мне в кабинет может прийти абсолютно каждый и прямо попросить условную сотню баллов для факультета, отказывать не буду. Будь это министр магии или маглорожденный первокурсник, я не посмотрю на эксцентричность или отсутствие вежливости, – он замолчал, чтобы восстановить дыхание. – Здесь еще и случай особый. Сами понимаете... коллега. У вашего ученика был свой Калибурн, у мистера Поттера свой. А обещанной победы, к сожалению, больше не существует. 04.11.1994 00:25 p.m. Башня факультета. Как мне удалось добраться до гостиной, я так и не понял. Вроде бы спустился по винтовой лестнице, нашёл сэра Галлада, расспросил его о винах, прошел через тайный проход... и оказался на седьмом этаже. Неплохо так события эскалировались, учитывая, что изначально я находился около большого зала. Хогвартс ощутил мою угрозу страшной местью и переключил рычажок плутания в коридорах в обратную сторону до упора? Не удивлюсь. Мне старые, мудрые люди посоветовали не удивляться, вот я и не удивляюсь. Хотя, всё еще, в том, что после нахождения портрета Полной дамы, мне даже не пришлось вспоминать пароль, а картина открылась сама, наверное, смирившись с итогами прошлой ночи, виделся какой-то подвох. – Сэмуайз, где мы будем искать Кашу проповедника? – с ходу задал я вопрос прихорошившейся и направляющейся к выходу девушке. – В... приходской столовой? – отозвалась Эмма, слишком быстро принявшая новое имя. – Вопрос с подвохом, да? – Это растение такое. Вроде. Стыдно не знать, гербология это ведь твой профиль, – посетовал я ей на то, о чём и сам не знал, еще час назад. – Я больше по чарам и истории. – Садовник без знаний гербологии, куда мы прикатились... Длина крыльев пресловутого снитча становилась всё меньше, но всё было в порядке до тех пор, пока не страдают функциональные плетения. Да, стоило сейчас дать Эмме дорогу, а затем, если что-то пойдёт не так, с отеческой улыбкой отправить Крама на пересадку конечностей. Почему-то ощущение острой неправильности неравномерным потоками вспыхивало в мозгу, но у меня не получалось обозначить его источник. Здесь было слишком много неправильного, чтобы целиком полагаться на интуицию. – У вас опять пароль поменялся и старый теперь произносить нельзя? – задал не очень понятный вопрос один из одинаковых братьев Уизли, облокотившись на спинку дивана. На что мой верный хоббит покачала головой и изобразила несложную пантомиму, смысл которой рассказывал о тленности бытия и неминуемой тепловой смерти вселенной. Ничего не понял из этого образного диалога, но ладно уж, храните свои секреты. – Это хорошо. Кстати, у нас к вам есть разговор, мистер-я-могу-потеряться-по-дороге-в-уборную. – Был разговор, сейчас-то какой смысл? – вальяжно развалившись в кресле спросил его брат. – Ладно, я пойду, – открестилась от этого диалога Эмма и, поправив мантию, направилась прочь из гостиной. – Потому что интересно? – казалось, и не обратил внимания на уменьшение личного состава первый рыжий. – Ладно, – мгновенно сдался второй. – Давай сделаем вид, что успели отрепетировать этот момент. В груди вспыхнуло и тут же погасло глухое раздражение. Рационализм извечно более надёжный союзник, чем эмоциональные порывы в период полового созревания. Так лучше. В конце концов, не простое ли общение я восхвалял пару часов назад я и не оно ли так кстати свалилось мне в руки? Так чего нос воротить и бежать не пойми куда неизвестно зачем? Эта одержимая мания узурпировать для себя всё внимание Уотсон перестаёт быть забавной шуткой. Превращаясь в шутку ни капли не забавную. Ладно бы это было какое-то больное влечение, можно было бы играть даже со спонтанной влюблённостью. Это же было невнятной идеей-фикс. Навязчивое состояние, из-за которого мне приходилось ломать себя о колено просто для того, чтобы не двигаться с места. Ну, по крайней мере вовне лишний гримас не проявилось. Что, тем не менее, не помешало Уизли как-то неуверенно переглянуться перед началом экспромта, хотя еще пару секунд назад братья пылали уверенностью. Хорошее чутьё. – Кхм-кхм... – хором прокашлялись близнецы. – Гарри Поттер, – начало левое рыжее недоразумение. – Гроза слизеринцев, – тут же поддержал брата правый. – И древних магических артефактов. – Хорошеньких принцесс... – И мелких странных воронят. – Борец за истинную любовь. – Однорукий путешественник. – Человек-невидимка. – И мнемонист каких поискать. – Слишком толсто и не очень смешно, – покривился Фордж. – Защитник злостных нарушителей правил. – Мы всё еще подвиги перечисляем?.. – Гроза Филча и его кошки, – проигнорировал весьма существенный вопрос левый. – Ты хотел сказать – фамильяра Гриффиндора? – резко повернулся к брату Фордж. – Но это бы значило, что все эти годы мы... – зрачки Дреда резко расширились. Поразительный актёрский талант. – ...раз за разом выводили из себя самого Гриффиндора, – с лицом, полным наигранного ужаса, и сам понял правый. Воспользовавшись антрактом в этой пьесе, я тоскливо огляделся, просчитывая маршрут к отступлению, однако воспользоваться им мне уже не удалось. К несчастью, уже попытка сдвинуться в сторону, не осталась незамеченной ни близнецами, ни немногочисленными зрителями, вызвав несколько смешков со стороны последних. Сами Уизли, будто по команде, вскинулись и вновь придвинулись ближе. – Гарри Поттер, – пошел на второй круг левый близнец, вновь сложив руки на спинку стула. – Гроза... нет, стоп, это уже было. К чёрту, переходим к главному. – Как. Ты. – Это. Сделал? Братья придвинулись ближе, но всё же не нарушая личного пространства, и выжидающе уставились мне в лицо. На самом деле, весьма значимый момент, видимо особо близки со мной они не были. Так как с друзьями, или даже с членами команды по квиддичу, весельчаки вели себя более развязно, не находя ничего плохого в том, что на кураже от хорошей игры неожиданно навалиться и взлохматить волосы... или изобразить что-нибудь из этого рода... Пока что у меня не получалось оформить свои предположения в единую мысль, а вывод мне уже был известен. Вот они, прелести углубленного изучения прорицания. – Что именно "Это"? Вы сами сейчас перечислили список на десяток пунктов. – Со списком всё и так понятно? – отмахнулся Дред. – Хорошенькие принцессы уже сейчас поголовно предпочли более знатных "сеньоров", – Фордж изобразил пальцами кавычки. – Не знаю, может их так поразила очаровательная коса до самого пояса или непревзойдённое умение хмурить брови, но твоя милая чешуйчатая зазноба со Слизерина пару дней назад вроде как ходила на свидание с парнем-четыре-фамилии. Или только собирается, тут уж мы узнать не пытались. – Правда-правда, и оба были с такими лицами, будто ад на земле разверзся. Будь осторожен, мисс-пока-еще-зелёная-трава почему-то очень на тебя зла. – За воронят и "любовь к хорошему" еще вчера у нас отвечал могучий Виктор Крам, что своим рыком призывает наряды вне очереди. – На собственную голову преимущественно. Что там еще было? – Эпопея с акромантулом звучит жутко, но Морган целую неделю бегает по все замку, вылавливая самые безумные слухи, – продолжил описывать мои подвиги Фред. – Так что, прости, но скрытыми культистами, тайными любовниками и непримиримыми борцами с ночными ворами вас, мсье Поттер... не считают. Большинство. А те, кто считает, никогда в этом не признаются под страхом дуэли и отработок за оскорбление старосты. Хотя даже Моргану не удалось победить байку с кошкой. А Филч довольно поздно спохватился, – наиболее говорливый рыжий отбросил волосы с лица. – Отличная работа, к слову. – И на дуэлях, уж прости, иногда побеждают даже простые смертные люди, а не герои всего мира и целой вселенной, – продолжил Джордж, видя, что брат вложил всего себя в прочувственную речь и теперь ему требуется передышка. – И они же там зачастую проигрывают. А то, что после этого тебя отвергла прекрасный ворон, ну... Реальный мир мало походит на сказки про рыцарей. – Драконов на всех принцесс не хватает. Приходится довольствоваться соплохвостами. – Иногда даже вместо самих принцесс. Мозг с трудом обрабатывал быструю речь двух импровизированных комиков. Как назло, сотоварищи с факультета искренне наслаждались шоу и вмешиваться не собирались. Да и во что вмешиваться, просто экспрессивный разговор между знакомыми. – Хотя вчерашнее ночное пришествие могло бы стать темой дня, если бы... – Фред печально сложил руки на груди. – Если бы вчерашний день сам по себе не был чёртовой фантастикой! – Это, конечно, всё здорово, но что именно вам от меня нужно? Близнецы кивнули друг другу и разошлись в стороны. Представление и не думало заканчиваться, хотя я и начинал чувствовать себя неуютно, будучи его участником. Зрителей собралось не так много, но и единственного волшебника за спиной было бы достаточно, чтобы заставить меня понервничать. Подойдя к своей (а может и не своей) сумке, Джордж нырнул туда практически с головой, причём буквально, провалившись в самопальную поделку почти по грудь, и вытащил связку скрученных пергаментов. – Мы почти дошли до этого момента методом исключения, но раз уж ты просишь... – Как ты обошел защиту Кубка? – оборвал загадочный тон брата Джордж, потрясая свитком. – С чего вы вообще взяли, что это сделал я? – уточнил я, уже разыскивая себе сидячее место. День явно затянется. – На данный момент заявлено шестеро участников и вообще, Мерлин же сказал, что это всё магия, загадочные дела отдела тайн и директоров, – но, к сожалению, детское любопытство удовлетворено не было. Более того, если до озвучивания вопроса о кубке я еще мог рассчитывать на поддержку и спасение, то теперь потенциальным спасателям тоже стало интересно, и при уходе в прорыв случится куда больше жертв. – Неверно. – Некорректно. – Бред чистой воды, – пробормотал делающий незаинтересованный вид незнакомый старшекурсник. – И мы спрашивали не об этом. Мерлин сказал, что ритуал призвал его уже после того, как были выбраны участники. А до этого, минимум, ты обошёл возрастную линию. – Мерлин много чего говорит. Только вот слушать его совсем не обязательно, – я поморщился, похоже, теперь, после личного знакомства, имя древнего волшебника будет стойко ассоциироваться у меня с не особо приятными вещами. Предназначением, будущим и героями. Прям три премерзейших аспекта, заключенных в одном человеке. Хорошо хоть у меня нет дарованной свыше обязанности прервать существование этого ожившего монстра. Пока что. – Как-то мало почтения ожившему мифу, – немного ошибся в описании волшебника Джордж, почти вторя моим мыслям. – Все мы немного ожившие мифы, а этот просто старый. Не будешь же ты в прадеда верить, как в божество? – Между прочим, наш дед умел превращать яблоки в недурную медовуху, так что будь осторожнее, оскорбляя чужую религию. – Ну, раз не веришь Мерлину, то у нас есть кое-что получше. Метод исключения и дедукция, – под вопросительным взглядами пояснил Фред. – Ронни после своего первого курса слишком боится вылететь из школы. – Да и не силён братишка в чём-то тоньше дуэльных заклинаний. Без обид, но лучше всего у него получается ломать, а не строить. Да и в дуэли предпочитает бить в глаза кулаками, судя по недавним событиям. И ведь не откажешь ему в эффективности, такой громила вырос, что к двадцати пяти никакая анимагия не понадобится, чтобы сойти за небольшого медведя. Да и тактика таранных ударов под протего – это что-то новенькое. Жаль, что работает до первого смертельного проклятья, а в нормальных доспехах так же не побегаешь. Да и любой боец из отрядов подавителей, что до сих пор с мечами носятся, такой таран вскроет голыми руками, хорошо, если не вместе с Роном. И тем не менее, один раз у него всё же получилось меня удивить, несмотря на весь имеющийся опыт, а это немало. – Крам предпочитает увиваться за чужими юбками. – Притом весьма успешно. Наверное, ты и сам уже заметил. – Фред, не дави человеку на больное. – Лишь озвучиваю факты, мне может тоже обидно. А вот эта информация в большей степени раздражала. Добавляло жгучему комку в груди веса и то, что я в который раз не мог объяснить причину раздражения. Да и много размышлять на тему взаимоотношений не хотелось. За ней придётся вспоминать о том, насколько ничтожны мои попытки держать судьбу в своих руках. Да и предостережения Мерлина... при всей моей нелюбви пророкам, отмахиваться от предзнаменования было бы глупостью. Учитывая, насколько мало вещей вызывали во мне что-то большее, чем глухое раздражение или скупое ничего, было несложно предположить, кто именно может стать той самой жертвой. – Маклагген идиот, – хором произнесли оба Уизли и переглянулись. – Проверено годами совместной учёбы. – И тысячей лабораторных экспериментов. – Я бы сказал, что он излишне зациклен на чём-то несоизмеримо далёком от реального мира. – На еде и злобных взглядах во все стороны. И своём дневнике с еще более злобными комментариями в наш адрес, конечно. Проклятье... Лучше бы я не пытался слушать с Мерлина. Ни предостережения, ни эти его речи о смертных грехах. Теперь аналогии подбираются как-то невольно и под каждую фразу. В этом и заключается самая ненавистная часть видящих будущее. Эти уроды даже идиотскую шутку могут представить так, что ты о ней уже не забудешь. Каждое слово является отложенным уроном рассудку, въедаясь мысли токсичным ядом, и при этом не содержа в себе и капли ментальной магии. Просто потому что он заранее знает, какие слова окажут наибольшее воздействие. – Делакур... – Просто нет. – Если вы опять начнёте что-то в духе: "Не может внеземное создание столь чистой красоты иметь дурных мыслей" – я за себя не ручаюсь, – крикнула через всю гостиную греющая ухо и не стесняющаяся этого Анжелина Джонсон. – И я гарантирую, что минимум одному из вас это не понравится. Выдать себя за брата у тебя больше не получится. – Но Анжелина! – Создание столь чистой!.. Ай! – Джордж отскочил в сторону от книги, пролетевшей рядом с его головой. – Что намного важнее, мы уже опросили всех остальных избранных чемпионов, один лишь ты пробегал целую неделю, – пояснил Фред, старательно игнорируя укатившегося за диван брата и медленно надвигающегося капитана своей команды. – Рон говорит, что просто кинул бумажку на спор, забив на барьеры, и они его не тронули. Так как он единственный, кроме тебя, несовершеннолетний, мы решили, что барьеры были сломаны еще раньше. Но Крам, по его словам, вообще заявку не делал назло директору. Асень, Делакур, Маклагген и Легран участвовали в общей выборке. Ну и уже вчера лорд Четыре-Фамилии послал нас к Хель, да и с ним всё понятно, просто купил себе участие. – Он, что характерно, вообще обломался о барьер, даже несмотря на то, что ему больше семнадцати, – возмущенно добавили из-за дивана, но это реплика быстро потерялась за защитными заклинаниями. – Жаль, что Легран укатил во Францию, заводной паренёк. А Асеня скоро доведут до возвращения на родину, – продолжил нонкомбатант, беспокойно поглядывая на боевые действия. – Кстати, Маклаген ссылался на тебя. Вот и выходит, что мы опросили всех доступных, кроме Делакур... – Фре-ед... – с совсем не милой улыбкой повернулась к еще целому близнецу закончившая экзекуцию Анжелина. – Потому что к ней не подступиться, как и к Франсуа этому или как там его, – совершенно не нервно произнёс Уизли, вжав голову в плечи. – Даже сами французы либо перемывают ей косточки, либо восторгаются и боятся приблизиться. У нас наглости не хватило. Сначала наглости, а потом их директриса очень вежливо попросила не беспокоить пустяками "бедняжку Флёр". Джонсон, кажется, объяснение удовлетворило. По крайней мере в импровизированных пыточных инквизитория не прибавилось пленников, и весь нрав непонятно чем возмущённой девицы пришлось принимать на себя Джорджу. Осознание причин полушуточной потасовки продолжало ускользать, поэтому я предпочёл делать вид, что ничего не происходит. И уж тем более не вмешиваться. Как бы потом не оказалось, что когда пришли за мной, уже некому было меня защищать... – И поэтому, Гарри Поттер, мы хотим еще раз повторить вопрос. Как ты это сделал? Много ли можно рассказать о том, о чём ничего не знаешь? Ну, на деле, я ничего не знал о событии, когда некто Гарри Джеймс Поттер, коренной уроженец этой временной линии, решил бороться с головной болью и вспышками воспоминаний наиболее суицидальным способом. Почти горжусь этим сумасшедшим ублюдком, еще бы не подложи он мне такую свинью... А вот о строении барьеров можно сказать многое. Стоит ли демонстрировать знания, которые вроде как не может изучить обычный четырнадцатилетка? А с другой стороны, почему бы и нет?.. Что они мне сделают? Нажалуются учителю рунологии? – Дамблдор утверждает, что на кубок был наложен мощнейший конфундус, – глубокомысленно начал я, но тут же нарвался на насмешливую реплику. – Мне весьма импонирует то, что ты не отрицаешь своей причастности, но при этом не признаёшь вину. Мне только и оставалось, что укоризненно смирить Фреда взглядом, искренне сомневаясь в умственных способностях современной молодёжи. Как можно идти работать преподавателем, если студенты отказываются тебя слушать, и вместо развёрнутой лекции получается попытка перекричать аудиторию. Лучше бы тратили время где-нибудь еще, распивали там виски за совятней, или бегали курить в Запретный лес. А то есть тем, чем обычно и занимались старшекурсники, в свободное от учёбы время, мда... – Мистер Уизли, мощнейший конфундус – это когда камень в реке будет искренне считать себя рыбой и обрастёт чешуёй, – поведал я менторским тоном отвлёкшемуся от драки Фреду. – По словам директора, если я помню правильно, школьники неспособны на подобные заклинания. Хотя теперь мне стала интересна принципиальная разница в одном и том же заклинании у школьника и взрослого... – замявшись, вспомнил проекцию заклинания и все возможные усилительные плетения, которые возможно к нему применить, и всё-таки сдался. – Схема возрастной черты есть? – узнаю хоть, чистые чары это были или руны. На это мне всучили ту самую злополучную стопку свиткой, и мы решили перейти к столу, где и развернули все эти сокровища. Так... и что это вообще за хрень? Двух... Нет, трёхуровневая конструкция, которая накладывалась явно заклинанием, а не ручным расчерчиваем символов на земле. Блоки замыкают друг друга и последовательное отключение невозможно. Но зачем, если можно просто проломить защиту, вместе со всем содержимым?.. А, ну да, ценная историческая реликвия и за порчу артефакта мы назначим вам отработки у Снейпа. Уже проходили этот момент буквально пару дней назад... И нет, пробиваться грубой силой будет тоже непросто. По крайней мере, если мерить стандартами подготовки выпускников Хогвартса, а не разрушителя заклятий с десятилетним стажем почти ежедневной практики. Прикрыв глаза, я прикинул альтернативы и положил свиток на стол, позволяя братьям видеть схему. – Смотрите сюда, мои юные диверсанты. – Вообще-то старше тебя на курс, – поправил Джордж. – А я на два, – добавил Фред. Это заявление малость сбило меня с мысли, отвлекая от проекции. Подняв голову, запоздало проанализировав слова шутников, я с удивлением осознал, что в этот раз никакой шутки не было. Или они научились нести чушь с абсолютной уверенностью в том, что говорят чистую правду. Похожие друг на друга, будто близнецы... братья вылупились на меня с похожим недоумением. Еще и переглянулись, привычно, одними взглядами передавая друг другу какие-то загадочные сигналы. – И не надо делать вид, что ты только что вспомнил о том, что мы вообще существуем, у тебя слишком жутко получается. Ладно. Прими к сведению и не обращай внимания, близнецы учатся на разных курсах, почему бы и нет. Мало ли бывает. Неуспеваемость, спонтанная кома, проигранный спор, сгоревший архив, петарда в рождественской шляпе Макгонагалл, сошедший с рельс Хогвартс-экспресс. Другое дело, это первый на моей памяти случай, когда ученики в принципе остаются на второй год, в наше время даже закаменевшие жертвы василиска не сдавали переходные экзамены. Ну, кому-то ведь нужно быть первым на этом поприще, почему бы не Джорджу Уизли. Каждый вписывает себя в историю так, как может. Придвинув к себе кусок пергамента, я взял перо и схематично изобразил слоистый барьер вокруг кубка. Устройство возрастной черты представляло собой стандартное территориальное зачарование продвинутого уровня с редактируемым постусловием. Но магистр барьеров таковым бы не являлся, если бы не закольцевал рунную цепочку до уровня спирали, превращая внешнюю защитную границу в сплошной круг, в котором просто не может находиться нечто, не удовлетворяющее критериям. В данном случае возраста. – Вам способы проникнуть за барьер или кинуть имя в кубок? – Есть разница? На глупый вопрос отвечать не стал, продолжая ожидающе смотреть на переглядывающихся близнецов. – М-м... И то, и другое? – неуверенно протянул один из них, будто ожидая, что я выставлю какие-то условия. Но мне было не жаль использовать свои знания хоть для чего-то, кроме самого прямого назначения. – Ладно, смотрите. Цепочка у основания соотносит информацию о кандидатах с внешней базой... с внешним источником. Скорее всего у директора в кабинете есть свиток, куда предварительно были внесены все, кто имеет право участвовать. А то есть ваш фактический возраст не имеет значения, имеет значение только информация в свитке. Через внутренний контур не пройдёте, а внешний постарается вышвырнуть вас прочь. Плюс начнётся катализация всех задействованных вами зелий и зачарований, чтобы они быстрее рассеялись. – С тебя десятка, – обратился к брату Джордж. – Похоже тот журнал всё-таки был подсказкой. А то и списком нужных учеников. Старикан ничего не делает просто так, – Он всего лишь уронил журнал! Какая к Моргане подсказка! – Важно не что он сделал, а как! На удивление, с некоторых пор я был согласен с близнецом с младшего курса. Иногда складывалось ощущение, что планы Дамблдора затрагивали ну слишком непримечательные вещи, вместо того, чтобы быть хоть немного логичными. И тем не менее, они раз за разом срабатывали, раз бросивший второкурсника на василиска директор школы проработал после того случая еще четыре года. А ведь, наверное, довольно тяжело сидеть в замке и ничего не делать, когда некий "тёмный маг" продолжает развлекаться с окаменением. – А вот чтобы прям сломать черту, можно подать любого стихийного элемента на этот участок... – В смысле землёй присыпать или водой облить? – Не сработает же. – Сработает, но нам это не понравится, – поморщился присоединившийся к дискуссии старшекурсник. – Выходная мощность начнёт в потолок бить, может пол прожжёт. К кубку всё равно не подойти, так еще и по шее получили бы. – Подчёркиваю, убрать барьер незаметно не получится. Во-первых, зачарование и правда начнёт светиться, как гирлянда. Вам в это время надо найти в мешанине связующий энергоконтур и аккуратно его погасить. Во-вторых, в тот же момент вот отсюда отсылается сигнал. Но профессор Дамблдор мог бы его и проигнорировать... – склонившиеся над столом с картой головы синхронно усмехнулись. И, надо сказать, интересующихся было много больше, уже сейчас человек семь набралось. – Нет, можно сделать интереснее, вот здесь, где идёт наложение широкой линии на широкую, сбоку, аккуратно по краю, подписываете любые скандинавские руны, желательно с нейтральным эффектом, вроде света или укрепления. И продолжаете расширять круг до тех самых пор, пока либо в зале не закончится место, либо перегорит энергетический контур. И всё равно тревога, мда... – М-м... Исключительно случайно, такие слова как "Защитники счастья оберегают мой здоровый сон", вам ни о чём не говорят? Очень похоже, что это нечто связано как раз с сиреной, – поинтересовался кто-то из девчонок. – И, пожалуйста, никаких вопросов, где и при каких обстоятельствах мне удалось это услышать. – Едва ли ты кого-то удивишь. Три года назад под ободками унитазов в мужских уборных появились зашифрованные части поэмы о философском камне за вратами в подземное царство... И описания скорее всего испытаний. Мы вроде как решили никому не рассказывать, потому что выглядело подозрительно, – старшекурсник неуверенно потёр покрасневшую шею. – Ну а потом статью о Фламеле все читали. Джейк тогда волосы на себе рвал, хотя первый же отказался думать, кто и зачем мог прятать ключ в птице. Хотя я бы тоже не хотел рассказывать, что именно сподвигло нас разбирать римский шифр на унитазе. – Подземное царство – это которое из греческой мифологии? – в задумчивости подняв голову к потолку и сложив руки на затылке, уточнил Фред. – Просто на третьем этаже за той самой жуткой запретной дверью жил цербер и... Я ни на что не намекаю, но он вроде как охранял некий люк, – продолжил рыжий с ностальгической улыбкой по смертельной опасности. За чем последовала тишина, примерно в секунд десять меланхоличных размышлений о применимости новой информации. – Блядь, – коротко высказался гриффиндорец, придя к неутешительному выводу. – Да, то есть, нам нужно узнать, что такое защитники счастья. Которые оберегает чей-то здоровый сон. Ловец снов не подходит никаким боком... Да, точно, патронус. Защитник из позитивных эмоций. – Это еще что такое вообще? – уточнил некий невежа, явно никогда не сталкивающийся с дементором. – Если сможете выдать любой аналог телесного патронуса по проводящему контуру, то он на время заблокирует сигнал. Как раз хватит, чтобы всё сломать и уйти. Может есть способы проще, у меня больше идей нет, – а те, что есть, я бы предпочёл в приличном обществе не озвучивать, так как всё неминуемо катится в чернуху. – Еще подсказки будут? Больше меня забавляла данность, что никто так и не задался вопросом, а каким способом именно вы, мистер Поттер, обошли черту. А то всё теоретизирования, да выдвижение гипотез. А нам, мол, нужны факты, которые затем можно облечь в поэму, которую, в свою очередь, необходимо спрятать в труднодоступном месте для потомков. И ведь именно они в данном случае правы, такими вопросами не задаваясь. Именно я осознанно год за годом менял своё мышление, чтобы быть менее предсказуемым и перестать даже думать, как волшебник, чьё восприятие полностью полагается на чувственное начало и сплошные ощущения. И в итоге логика помогла мне пробегать десять лет, но не победить, мда... Та же Полумна Лавгуд может станет по-настоящему выдающейся волшебницей, несмотря на очевидные проблемы с головой. А я был и остаюсь магом, которого едва-едва хватило на изобретение полудесятка заклинаний. – Мы разгадали три намёка, из, приблизительно, пятнадцати известных, но все упирались в высшие чары, а такое нам пока не потянуть. – А в последнем случае не хватило ингредиентов на зелье. – Потому что варку кое-кто запорол. – Ты чем слушал? – удивился Джордж, отпрянув от возмущенного родича. – Возрастная черта оказывает ка-та-ли-зи-ру-ю-щее действие на зелья. Ты бы просто потерял пару месяцев жизни. Можно сказать, о тебе же заботился, брат! – Долив каменные слёзы!? – А нечего разбрасывать свои порошки, где придётся. Ну вот, возрастная черта оказалась никому неинтересна, когда можно спорить на совсем другие темы. А ведь магистр барьеров даже такую лажу умудрился оформить в небольшое произведение искусства. Если не смотреть на убожество искусственно урезанного функционала, вязь рун вызывала простое эстетическое удовлетворения от вида профессионально выполненной работы. Это вам не отвёрткой полено выдалбливать, ожидая, когда же нестабильная поделка наконец рванёт, и можно будет выпить костерост да идти спать. Там, где мой кустарный персональный щиток собирал в себе до трёх десятков звеньев, просто чтобы нагромождение само по себе не несло мне угрозы, этот миниатюрный шедевр умещался ровно в три блока. Контур, питание, сигнализация. Потрясающе. – Откуда ты вообще это всё знаешь? – тихо уточнила та, кто не пожелал делить источниками информации о патронусе. – Кстати, отличный вопрос, – выпавший из шутливой перепалки Фред. – Бабблинг нам такое даже на шестом курсе не задаёт. И... ты вообще записан на руны? Логичные сомнения в моей квалификации всё-таки последовали. Но совсем не в той форме, в которой стоило бы. – На самом деле я ваш директор под оборотным зельем, мистер и мистер Уизли, – вздохнул я, слегка разочаровавшись в этой беседе. – Ваши старания на поприще преодоления черты достойны похвалы, поэтому стоит удостоить вас, по крайней мере обсуждения ошибок, чтобы впредь вы их не допускали. Пять очков Гриффиндору за стремление к саморазвитию. Надеюсь, теперь в свете открывшейся информации, вам стало понятно, что состаривающее зелье не имело никакого смысла? Крайне своевременно в копии факультетских часов возникла парочка рубинов, с приятным перезвоном упав на имеющуюся кучку. Это, в общем-то, было нормально даже вне занятий, в выходной. Поощрения балами могли удостаиваться простая помощь в оранжерее или самостоятельная подготовка под надзором преподавателя. Просто именно сейчас, перезвон очень удачно совпал с моими словами, аж захотелось проверить и накрутить родной башне победу в этом году. Может получится, наконец, получить достаточно баллов, чтобы они начали приносить конкретную пользу и преференции, а не как все мои прошлые шесть курсов. – Эм... Спасибо, директор, – пробормотал чему-то смутившийся Джордж. Брат же посмотрел на него, как недоумка. Мол, как можно купиться на такую чушь, и вы даже не стараетесь. – Ты всерьёз поверил? Это просто шутка! И совпадение... – рациональный Фред покосился на баллы факультета и слегка сбавил уверенности. – Шутка ведь? Скажи что-нибудь по-директорски! Вместо ответа, я загадочно пригладил воображаемую бороду и так же показательно удивился, не обнаружив её. Настолько хорошо вжился в роль, что уже и сам забываю, что мистер Поттер остался разгребать документы в кабинете... Нет, самовнушение здесь не к месту, хотя бы потому что едва ли здесь найдутся легилименты, которые бы попытались использовать магию для такой мелочи. – Хо-хо... Пора в путь, меня ждут великие дела, – коварно забрав со стола чужой пакет с соком, ибо праздность грешна, а к нам едет церковь, я всё-таки направился к выходу. – Кто потрясающий директор? Я – потрясающий директор. И меня ждут совсем не потрясающие директорские свершения, – если судить одними привкусами, початая тыквенная амброзия не была отравлена. Безвкусные яды слишком сложны, если речь идёт об отравлении всего лишь школьников. Или, по крайней мере, всегда можно себя этим утешать. – Э-э-эй... – растеряно протянула вслед руку владелица напитка. – До свидания, профессор Дамблдор, – неуверенно и явно боясь ошибиться пробормотали ребята. Практически хором, занятно же их Макгонагалл за дисциплину песочит. Больше некому, если мне не изменяет память, в этот промежуток времени только вечно сменяющиеся преподаватели ЗоТИ могли бы блюсти дисциплину на уровне учебного плана. Впрочем, если из тюрьмы не сбегал Сириус, то и Люпина незачем тащить поближе, надеясь, что он при случае найдёт и урезонит старого друга. А значит, минимум в прошлом году учитель был другим. Учитывая, что его сейчас нет, то видимо попытка убить местного Гарри Поттера и у него сорвалась... И да, определённый пунктик по поводу преподавателей ЗоТИ у меня тоже имелся. Слишком сложно не верить в совпадения, когда они перерастают в статистику. – Это ты чтоль подсиживающий Адольф!? – возмутился некий первокурсник. – Отдай сок, злодей! Удержать напиток в себе было тяжело, но я справился. Ибо негоже столь высокопоставленному лицу ронять достоинство перед опекаемыми. Впрочем, в данной ситуации было проще согласиться, чем убегать. Тем более, наиболее логичная часть моего сознания, так же, как раньше одёргивала от мыслей устроить бойню, подсказывала, что я начал творить откровенную хрень. На подобные выкрутасы с чужими кубками можно было и проклятья в спину дождаться и плевать на больную привычку всё время менять стаканы, даже если я нахожусь очень далеко от ближайшего чаепития. – Лад... – Правильно! Лови Адольфа! – оборвал меня боевой клич со спины. Нет, проклятья в спину я всё-таки дождался. Но было оно не сгустком структурированного и вписанного в реальность волшебного эффекта, который можно было бы попытаться отбить невербально. Проклятье оказалось прыгнувшим гиперактивным подростком, с массой, раза в полтора превышающей мою собственную. И, к сожалению, такое нападение, при моих кондициях, было уже не отразить без побочного ущерба... Физический урон же, епта. Распахнутые пальцы судорожно сжались, выпуская заряд в центр ладони. – Даже если ты всё-таки директор, а не Гарри Поттер, или даже сам Адольф, то это не считается пока ты под маскировкой, – поведал воодушевлённый потомок Луга, сразу же меня опуская, еще раньше, чем хват перерос бы в захват. Действительно хорошее чутьё на неприятности. Особенно, если принимать во внимание, как его брат начал беспокойно озираться по сторонам. – И вообще-то невежливо так убегать. Любая информация чего-то стоит. И должниками мы быть не любим. – Да? И где тогда моя еще сентябрьская десятка? – подозрительно прищурился один из участников дискуссии. – Это в продолжении речи, – кашлянул Фред. – Только и платить нам пока что нечем. – Если возникнут сложности, можешь обращаться, – помахал рукой Джордж, скручивая записи, пока остальные негромко обсуждали услышанное и уже не обращали внимания на шуточную потасовку. – Ты тоже, Джошуа. У нас только одно правило: не засвечивать продукцию перед Снейпом. В остальном, всегда поможем советом или услугами. Товаров... пока что немного. – И только если это не вопрос конкуренции. Рон хоть и слишком Перси, но всё-таки наш брат. – Ко мне можешь обращаться, даже если это вопрос конкуренции, – ткнул себя пальцем в грудь Джордж. – Не думал, что вчерашнее поражение в плюй-камни так сильно по тебе ударит. Как же низко ты пал, брат... – Это было нечестно и несправедливо! Тот камень плюнул мне прямо в душу! – В общем ты понял, – провозгласил Фред. – Кстати, будь осторожен. – Пока не знаем, кто именно, но у нас пару раз пытались стащить... один артефакт. – Возможно твои "вещи" тоже под угрозой. – И какая связь между вашими и моими вещами? – вздёрнул я бровь. – Не недооценивай силу пророков! – воскликнул Джордж. – Мы понятия не имеем, – пояснил за брата Фред. – Но предзнаменования не один раз нас выручали. А тут всё будто зациклилось на карте и именно твоей одежде. Какой-то мантии скорее всего. Что бы это ни значило. – Эй, это всё еще могут быть какие-нибудь старые носки, – поправил брата Джордж. – Двойка, атис и обратный перевод удачи. Я до сих пор не понимаю, как это работает, но ведь работает же! – И это могут быть какие-нибудь старые носки, – согласился с доводом второй Уизли. – В общем, когда поймаешь вора... – Не отпускай его сразу. – Нам бы не помешала обстоятельная беседа. Мда... Как-то мне сходу даже не вспоминались заклинания для защиты от воров. У гоблинов была весьма забавная система защиты, но очень уж специфичная. Во время осады, было даже слишком легко применять гибель воров, драконов и везувийское золото против самих охранников. Про систему свой-чужой они если и знают, то точно не предают внимания числу погибших при исполнении сородичей. – А заклинания против воров? – всё-таки уточнил я, так и не вспомнив чего-то полностью безопасного. – Слишком большой комплекс чар на артефакте. Поломать легко, восстанавливать просто страшно. – Но ведь вор об этом знать не должен. Близнецы коротко переглянулись, а затем так же резко повернулись назад. Что из-за синхронности, надо сказать, выглядело довольно жутко. – О-о... Похоже мы в очередной раз недооценили вас, мистер Поттер. – Хотя казалось бы... – Это самая настоящая информационная война. – Надо будет отсыпать вам в награду пару коллекционных карточек, – задумчиво пробормотал Джордж. – Ага, конечно, я собирал, а ты отсыпешь, – лишь с внешним спокойствием возмутился Фред. – А затем Грюм непременно пустит вас обоих в легендарную бобовую комнату за отличные результаты в учёбе. – Я про карточки из шоколадных лягушек, брат, а не про твои грязные секретики. – А-а... – Что там за секретики, Фред?! Я и сам удивился собственному слишком искреннему смешку и сопутствующим ему ощущениям. Вот помню, на шестом курсе коллекционировал Хогвартские щиты, которые какой-то умник разбрасывал по всему замку уже после выпуска Уизли. Вот время было. И вроде бы прошло только два года, причём в обратном направлении от тех славных подвигов, а тут у каждого в наличии собственная книга с коллекциями поинтереснее. Какой же это Хогвартс, если по дороге на Уход, ты не залезаешь на крышу совятни, а на самом уроке нет необходимости воевать с садовыми гномами и хищными колючими кустарниками. А та погоня за Малфоем на первом курсе, когда он забрал напоминалку и мы кругов пятнадцать навернули по окрестным рощам, мне иногда в кошмарных снах снится... Изображать из себя бобового барона, собирая сокровища в сундук было еще веселее. – Ого, Поттер, вот ты и нашёлся, а я-то тебя повсюду ищу... – голосом приговорённого или даже уже мёртвого каторжника обрадовался зашедший в гостиную староста. – Ты случайно не видел своего кота? – прямым текстом попросил Мэтлок спасти его от зашедшего следом надзирателя. – И что ты здесь делаешь, Поттер? – донельзя требовательным тоном спросила Бродерик, сложив руки на груди и не обращая внимания на то, в каком положении мне приходится находиться. – Разве прямо сейчас ты не должен находиться кое-где еще? – Должен или не должен, мисс Бродерик? – прохрипел я прямо из захвата. – Ты знаешь, где сейчас Эмма? – Кто? – удивился голос в зале. – Во-первых, прекратите этот идиотизм, – раздражённо выдала Бродерик и шуточный захват спал, а Фред примирительно поднял руки, отходя в сторону, так и не узнав, что в ближайшее время его руки уже не смогут согнуться сильнее показанного. – Во-вторых, пока ты тут прохлаждаешься, Эмму уводят прямо у нас из-под носа! И кто! Виктор Крам, что еще вчера гулял с Мелиндой, а неделю назад оказывал знаки внимания той девочке с Райвенкло! Неужели этот хмырь не будет в тебе мужскую гордость? Наш враг и конкурент из другой школы приглашает на свидание нашу девчонку! И не только её, а нескольких за раз! Она призывающе взмахнула рукой, разжигая пока еще невидимый огонь безответственности в сердцах зрителей. – И как это, спрашивается, называть, Поттер?! – Три в ряд! – послышался голос со стороны Гриффиндора, чудом разминувшийся с подзатыльником... – Кто там хотел любви, начинайте глазки Поттеру строить, любовь вас сама найдёт! Ай! – ...первым, но не со вторым. Больше всего вводило в недоумение то, с каким упорством окружающие приписывают мне мотивы о которых я даже не задумывался. А уже затем непоколебимая вера в необходимость здесь и сейчас организовать мне личную жизнь. А всего-то и стоило, появиться трём дополнительным чемпионам и теперь наш вроде как и не лгун, и не выскочка. – А не много ли этот болгарин на себя берёт? – в толпе раздался первый возглас революции. – Да! Надо бы провести с ним профилактическую беседу! – А учиться ты когда собираешься, дуралей? – Сначала проверить, чтобы наших не обижал! Собираемся! Массировать виски средним и большим пальцами оказалось на удивление удобно. Удобно тем, что ладонь при этом здорово прикрывает лицо и не нужно особо стараться сдерживать рвущийся наружу... дискомфорт. Делали или собирались сделать они, а стыдно становилось почему-то мне. Дети и несформированные подростки, что тут скажешь. Хочешь-не хочешь, а в такой компании рано или поздно подсознательно начнёшь превозносить эйджизм. А потом, найдя точно таких же, но великовозрастных идиотов, разочаровываешься в людях вообще. Затем всё-таки осознаёшь себя одним из них и начинаешь просто получать удовольствие. Когда за руку, перехватив под локоть, потянули меня самого, я уже не дёргался и не сопротивлялся, так как был готов. Незачем сопротивляться течению, если можно оседлать волну и наблюдать за ураганом из первых рядов. И да будут пойманы все невиновные и покараны все непричастные, так как нам уже непринципиально, кого именно этой ватагой переезжать. Верно ведь?.. Как раз есть время убедить себя в этом, пока гомонящая толпа, побросав на столиках книги, перья и свитки, организованно направляется вниз. И нет, к несчастью, лестницы не вняли моим слабеньким мольбам и не сломались на полдороги. – Да ладно, всё будет нормально, не трясись ты так, Меня действительно потряхивало, но не из-за предвкушений очередной ментальной пытки испанским стыдом. Много ли учеников учатся на седьмом-шестом курсе моего славного факультета? Восемнадцать человек и один вожатый сейчас были здесь. А там узкие лестницы, где чисто физически не получится разойтись, невинные заигрывания друг с другом, провоцирующие толчки, и панибратские попытки поддержать дёрганного товарища за плечи. Меня трясло от такого повального нарушения личного пространства. В отличие от наивно-рассеянной девчонки, ставшей целью всего факультета, габаритные фигуры почти совершеннолетних магов было куда как легче воспринимать непосредственной угрозой. Но видит Хогвартс, вместе с чёртовым Мерлином, если бы сейчас в моей голове хоть единожды вспыхнула неправильная мысль, то я бы просто исчез, наплевав на предстоящие экзамены. Факультет и эти самые люди, пусть у меня едва получалось вспомнить имена дай бог половины из них, когда-то заменили мне семью. Не больше и не меньше. И рисковать ими я не хотел... Да, это достаточно удобное, а главное, какое благозвучное оправдание присутствию посторонних так близко. Это ведь семья, а глуповатых родственников не выбирают. А уже через полтора часа опять можно будет снова на всех наплевать... Стоило встретиться с Эммой хотя бы ради восстановления душевного спокойствия. Вот так всегда, ребята радуются внеплановому походу в Хогсмит, а я всё больше погружаюсь в депрессию и тихо зверею. – Знаете, эта ситуация до невозможности тупая. Как начало анекдота. Собрался как-то седьмой курс Гриффиндора, чтобы влезть в личную жизнь младшекурсницы... – И пятый курс тоже, – уныло вскинул кулак вяло отбивающийся от буксира Джордж. – Но не весь. И шестой тоже не весь... Ты привыкнешь. Или сопьёшься в попытке забыть. И будет у нас продолжение той истории про дедушкин чудотворный сидр, – второй рыжий брат, пожалуй, оказался одним из немногих, если не единственным, кто не разделял общей радости от похода. Да и шёл он не то, чтобы сам. Вернее, его тащили, так как рыжий воспринял идею покинуть замок даже с большим протестом, чем пытался показать я. В расслабленно-безмятежной мине, тихо шепчущей проклятья в адрес "противников рун и зельевариения", мне виделось отражение собственных чувств. Впрочем, активных действий рыжий предпринимать не пытался, полностью смирившись со своей судьбой. Вернее, его смирил комплекс чар уменьшения веса и самое обычное физическое воздействие. Но, отдаю должное, у злодея было численное преимущество. – И вообще, неужели ты имеешь что-то против затеи нашего тирана? – вполголоса картинно ужаснулся близнец. – Я имею кое-что против заигравшейся пигалицы и толпы прихлебателей, неспособных сказать ей слова против, – обозначил свою точку зрения на ситуацию, и, надо сказать, никого не удивил. Потому, как только Джордж не стал делать вид, что не услышал замечания. А его самого всё так же тащили за капюшон. Отсутствующий вес убивал всякую попытку пятикурсника на сопротивление. – Что делать собрались? Бить Крама? Может Уотсон амортенцию подливать или сразу ментальными по площадям бить? Давайте, я весь внимание, приключение в Азкабан будет преувлекательнейшее. – А чего шепчешь, им скажи!.. – тем же громким полушёпотом пробормотал Джордж. – А вот сам и скажи или брата своего попроси!.. – За время, пока я зависал в больнице, Фред тоже стал слишком Перси, – закатив глаза пробурчал Джордж, окончательно расслабив тело и тем самым превратившись в летящую за усмехающимся братом поклажу. – Даже Перси уже не настолько Перси, как Фред. А всего-то и понадобилось, что девушку найти. Запомни, Гарри, любая женщина – это абсолютное зло, которое по капле выпьет из тебя счастье и надежды. Однажды ты был светел, полон жизни, азартен и чистым взором смотрел в будущее, но прямо сейчас одна из этих ведьм решила отобрать твою свободу. А затем твоё время, твои деньги и твоё здравомыслие. – Но какие есть у нас альтернативы, Дред? – усмехнулся Фред, а идущая с ним под руку Анжелина старательно такую же улыбку скрывала. – Естественное не может быть безобразным. – Ты спросишь меня, но каковы альтернативы, Дред? – проигнорировал брата Джордж. – Стремление к прекрасным дамам заложено в нас нашим естеством! А я скажу, что ответ у меня есть... Мне уже не очень хотелось знать ответ, так как определённые предположения, куда всё идёт, у меня были. Но всё же я продолжил слушать. Из вежливости. Тем более, что бы я им ни выговаривал вслух, но толпа гриффиндорцев создавала для меня превосходное алиби и причину самому выбраться в деревню. Так что, следовало признать, не так уж мне и хотелось убегать. Однако следовало всячески подчёркивать своё нежелание, куда же без этого. – Когда я искал ответов в гадании, карты таро, кофейная гуща и песок трижды давали мне один и тот же ответ, – проникновенно начал Джордж, понизив голос еще сильнее, отчего только немногие заинтересованные могли его слышать. – Но я его не понял. Высшие силы сказали мне искать мудрости Большого брата среди леса фей, философии и реслинга. А еще там упоминалась вроде бы собака двух Вероник, – он скис, опустив плечи. – Гадания – это сложно. Особенно, если ты ни разу не интуит. А при попытке искать что-то более конкретное, мне выдало вроде бы американского космонавта. Джона Беннета... как там его... В общем, обязательно напиши мне, если разберёшься. Большой брат очень важен! – Куда тебя пятого старшего брата. Хогсмит здорово вырос из тех радиоактивных руин, какими я его запомнил. Или даже если брать более ранние аналоги, деревенька на пять десятков домов, да с десятком магазинов и кафешек, не выдерживала никакого сравнения с современным полукаменным изваянием, вытянувшимся вдоль реки Форт. Мощенные улочки, мрачные переулки, пологие крыши многоквартирных домов и гостиниц... Поселение явно планировало получить статус городка, со всеми сопутствующими тому приятностями, вроде роста преступности, отчужденности и ростом благосостояния мэрии. Прогресс было не остановить, например, случайные люди уже сейчас куда как реже улыбаются друг другу, потому как остаются именно случайными людьми, а не знакомцами в деревеньке, где все о всех знают. Забавно, что несмотря на плотную застройку, вплотную к замку дома не приближались. Хогвартс продолжал возвышаться обособленным монументом над домиками с окраины и даже возведенные в центре городка толи маяк, толи сторожевая башня, на десять этажей, не могли составить конкуренции древнему строению и его далёким шпилям. Но это лишь в сравнении. В ширину Хогсмит обходил всю территорию школы еще в годы моей настоящей юности, сейчас же прежнюю занятую площадь можно было умножать раз двадцать. Притом, что здания жались друг к другу, как и в любом достаточно урбанизированном поселении. На астрономической башне мне было не до разглядывания едва видимых сквозь дождь огней, а никак иначе разведку с воздуха я пока не проводил, но если бы это был спор, то я бы ставил на километров на десять-пятнадцать протяженности нового Хогсмита. Что уже, впрочем, делает его, наверное, одним из крупнейших магических поселений в мире. Обычно маги предпочитают селиться более обособленно друг от друга. Так уж у волшебников всех наций и народов повелось, едва ли ни со времён падения Вавилонской башни. Своего рода историческая условность. Кому надо, чтобы одномоментное влияние на мир тысяч волшебников вновь оформилось в что-то настолько же конкретное... Хотя это всё же забавно, как древняя и современная инквизиция выросли именно из фанатиков Яхве. Даже без непосредственного участия отрезанного от мира "бога" и без знаний о случившемся у волшебников конфликте с их патроном. Хотя там просто никто не хотел повторять масштабы подвигов самого Яхве в Африке. Если уже десяток убийств безвозвратно меняет психику и калечит волшебника, то сложно представить во что превратился автор Казней Египетских к моменту, когда проклятья прекратили своё действие. А между тем мы, наконец, прибыли в Хогсмит. – Есть идеи, где их искать? – осведомилась виновница торжества у нашей боевитой компании. В зависимости от свежести следа, либо зелье для усиление чувств, и искать буквально по запаху, либо вести разведку с воздуха. Либо, если знаешь с точностью до минуты, где именно проходил человек, используешь зеркала конструкции "Окно в прошлое". Либо элементарные поисковые чары, с включением в конструкт полного имени искомого "объекта". Либо настроить портал на образ конкретного человека и очень-очень верить в то, что настройка на динамическую координату сработает правильно, а не частями. Либо использовать любую частицу тела волшебника – волос, эпителий, кровь – и создать амулет определения направления. Либо еще с полсотни способов и методов разной степени паршивости, которые мне попросту лень перечислять даже мысленно. – Понятия не имею, – пришлось признать мне. – Может спросим у кого-нибудь? Отчего-то мне стало искренне жаль парня. В молодости голова работает лучше всего, а этот, кажется, успел проиграть всё эволюционное преимущество в развитии на изучение правил игры в плюй-камни. Нетривиальное достижение, но до способности не говорить невероятно глупые вещи немного не дотягивает. Нет, при полном содействии опрашиваемых, в компании опытного легилимента, можно было бы построить полноценный маршрут Эммы от самого Хогвартса едва ли ни в реальном времени. Особенно если совместить омут памяти со слепками времени... Но это такая переусложнённая операция, что решиться на неё может только совсем отчаявшийся театрал, ради чего угодно, но не для выслеживания цели. Например, ради искусства, или возможности вечно смотреть, как зимний ветер колышет закрытые мантии школьниц, не знаю. Это теоретическая возможность и за ней стоит такой же теоретический человек. Надо будет, кстати, как-нибудь попробовать организовать что-то подобное... – Пора доказать, что прорицание – это наука! – торжественно заявил Джордж, вызвав у меня нервный смешок, который никто не поддержал. – Брат... Но брата было уже не остановить. Достав из карманов два куска загнутой медной проволоки, он взял по одному в каждую руку. Если не ошибаюсь, подобным трюком маглы ищут подземные источники воды. Магия магнитного поля и физических законов. И сейчас, судя по всему, под ногами у Уизли действительно нашёлся далёкий ключ, ведь проволока начала самопроизвольно поворачиваться. Немного не в ту сторону, но всё же. И дело совсем не в неумелой попытке подкрутить результат при помощи хитрых движений ладонью, да-да. На попытку остановить бузотёра, тот вывернулся и триумфально воскликнул: – Не мешайте видящему полотно времени, меня ведёт провиденье! – юродивое рыжее чудо покрутилось на месте и зигзагами направилось к... оу, это будет интересно. – Куда там тебя ведёт провиденье, полудурок?! – Гарри!.. Проигнорировав очередную склоку подростков, я толкнул дверь магазина, вызвав лёгкий перезвон колокольчиков. Тёплый воздух ударил в лицо ароматом лимонов, и, как минимум, Эммы или Крама у прилавков не оказалось, к счастью или к сожалению. Зато сам ассортимент радовал глаз и некстати проснувшееся ехидство своим многообразием. Но особенно смешили реакции молодёжи, потянувшиеся за мной и попытавшейся утащить меня за рукав Бродерик. Сложно было изобразить тот неподдельный ужас, возникший на лице Джорджа Уизли, при виде демонстрационного стенда в одном из затенённых углов магазинчика. Нельзя было подделать алое лица девчонок с недоверием указывающих на застеклённый прилавок. Очередной подзатыльник, доставшийся Фреду. Если еще пару минут назад поход для меня походил на нечто среднее между дорогой на гильотину и уроками Снейпа, то сейчас я фигурально задыхался в чуждом смущении. В хорошем смысле. – М-м... Здравствуйте, молодые люди, – поздоровался скучавший у витрины продавец. – Ошиблись магазином? – К вам нас привело провидение, – с каменным выражением лица ответил я, так как иные потенциальные переговорщики разом как-то растеряли своё красноречие. – А ищем мы информацию о людях, которые могли проходить по улице. Вы же, судя по виду, не первый час скучаете у окна и возможно их видели. – Я... скорее всего понял, о ком идёт речь, – с сомнением протянул хозяин магазина. Что, надо сказать, уже было довольно подозрительно, ведь ему не предоставили ни колдографий, ни иллюзий с нужными лицами. – Не так давно проходила здесь одна колоритная компания... Интересный вопрос, почему вы не наткнулись друг на друга еще при выходе из Хогвартса. – По праздникам почти свободный выход, – пискнула смутно знакомая старшекурсница. – А ведь в моё время такого свободного гуляния вне школы не было... – хмыкнул продавец. – М-м... И чем же столь милая пара не угодила такой толпе народа? Я ведь правильно понимаю, что ищете вы именно пару? Не поймите неправильно, но мне показалось, что у них и так достаточно проблем. Помимо разборок еще и со всеми вами. Романтические встречи обычно устраиваются для того, чтобы побыть наедине друг с другом, а не в компании со всем потоком однокурсников. Он с плохо скрываемой иронией оглядел наше разношёрстное воинство. – Мы подкрепление. Гарантирую, что с милой парой ничего не случится, а в случае чего жалуйтесь в администрацию на Гарри Поттера, – я встряхнул головой, мельком демонстрируя знаменитое на всю страну клеймо, какие обычно ставят на крупный рогатый скот. – А вот она хочет стать аврором, поэтому точно не станет нарываться на судимость, правда, Офелия? – Какая к чёрту судимость... Ты меня совсем за маньячку держишь? – сквозь зубы возмутилась девушка, даже не подозревая, насколько близка к истине. – Ну не знаю... – не оценил изящной актёрской игры меланхоличный торгаш. – Давайте это будет сделкой. Вы скажете направление, а мы прорекламируем ваш магазин. Скажем, я скажу пару фраз, вы запишите на колдофото, звук зачаруем отдельно, и будет отличная реклама от победителя тёмного лорда, как вам? – Гарри!.. – была предпринята новая неуверенная попытка оттащить меня от прилавка. – Сэр, не думаю, что это уместно для моего тихого магазина. Здешний ассортимент так или иначе найдёт своего покупателя, – продавец с усмешкой легонько толкнул одно из изделий, отчего то закачалось, как маятник, под завороженными взглядами ребятни. А парень всё же задумался о выгодах. – Но, с другой стороны. вашу рекламу могу продавать я сам, так что... надеюсь, действительно не произойдёт ничего страшного. И к направлению поисков, скажем, добавим... пусть будет пятидесятипроцентную скидку, чтобы в дальнейшем между нами не возникло разногласий. – Оно живое! Живое! – то ли отчаянно, то ли восхищённо воскликнул чей-то голос из-за полки. – Тебе не забрать наши души, чудовище! – вторила ему похожая интонация. – Борись за свою жизнь, Фред! Наше сотоварищество серьёзных деловых людей не сговариваясь проигнорировало нарушителей спокойствия, хотя мистер Голд – судя по надписи на бейджике – то и дел с опаской косился в сторону полок. Возможно, действительно прятал что-то страшное, а может быть и просто боялся за целостность специфичного ассортимента. Так или иначе, фотоаппарат был извлечён на свет и я, приняв возвышенно-героическую позу томно произнёс: – Я Мальчик-который-выжил и это мой любимый магазин в северной Шотландии. Щёлкнула фотовспышка. – Мог бы хотя бы улыбку поискреннее выдавить, – пробурчала Бродерик. – Это естественная мимика. Если хочешь, второй кадр делаем в обнимку. – Хорошая мысль, – быстро согласился продавец, рассматривая плёнку, не обращая внимания на девичье возмущение. Очень неосмотрительно, а потому ему пришлось спешно поправиться, когда взбаламученная гриффиндорка всерьёз потянулась к волшебной палочке. – Всё равно всё это не уйдёт дальше забавной шутки для своих. Можете считать, что этой сделкой проверялась ваша решимость. Не думаете же вы, что продажа колдокарточек действительно имеет какой-то смысл, – пояснил парень ребятам. Но к тем, судя по красным лицам, еще только возвращали способность думать трезво. – Зная Гриффиндор, я бы вообще вам ничего не говорил, но видимо эти поиски для вас важны. Скидка, кстати, остаётся в силе, мистер Поттер. Обращайтесь в любой день, кроме выходных. – Куда они пошли? – выдавила из себя теряющая терпение сводница. Мне в принципе казалось странным, что пусть даже очень сильно скучающий торгаш запоминает каждого прохожего на пусть даже и не особо оживлённой улице. И если честно, я ожидал, что сейчас он начнёт юлить, уходить от ответа, а по итогу укажет совершенно случайное направление, лишь бы детишки уже ушли, хотя бы ничего не сломав. Но, как ни странно, нет. – В начале улицы открылась новенькая кондитерская, которую держит один мой хороший знакомый. Вам туда. – А как вы узнали, кого именно мы ищем? – как бы между делом поинтересовался уже я сам. – О, это фокусы и мудрость старого и древнего волшебника, – помахал рукой двадцатилетний пацан. – Просто от Хогвартса сегодня мимо проходили только пары. А Тимлейк расстарался в честь открытия со своими фирменными тортами. Учитесь, детишки, пока я жив. Не желаете ли, кстати, исключительно в целях образования, что-нибудь приобрести? – со смешинкой в глазах поинтересовался продавец у переглядывающихся подростков. – Н-нет, – выдавила из себя Бродерик. – Спасибо за предложение, но как-будь в другой раз. – В другой раз? – с осторожным интересом протянул голос из толпы. – Заткнись, – отрезала Офелия. – До встречи, дорогие будущие клиенты, – раздался нам вслед веселящийся голос, а затем дверь закрылась. Еще пару минут мы шли в благословенной тишине. Только скрип снега под ногами сигнализировал о том, что за моей спиной движется вереница излишне чувствительных юных волшебников. Но ни одно чудо не длится долго, прервалось и перезатянувшееся молчание, перерастая в неуверенные смешки и такие же попытки поделиться впечатлениями. Благо, хоть было чем. Ну вот, всего один день пообщался с молодёжью, а уже учу плохому и завожу хрен пойми куда. – Это был... Не тот магазин, который стоило рекламировать, – с покрасневшим от стыда за собственную лидерскую несостоятельность лицом, выдавила из себя Бродерик. – И мы потеряли слишком много времени ради сомнительной наводки. – И ради скидки, – индифферентно добавил я. – Или в своих играх в сводничество вы не загадываете настолько далеко? – Ах, ты... Так ты... – а дальше полилась возвышенная обличительная речь, суть которой мне, каюсь, вычленить не удалось. Ведь чтобы слышать, для начала стоит попытаться слушать. И таковых попыток мною не предпринималось. Чесать уши, и то интереснее, чем вникать в пространственные претензии подростков, которые считают, что имеют право читать тебе нотации за любое отклонение от их гениальных планов. Умилительное зрелище, если так подумать. Честно говоря, я надеялся, что малышня постесняется толпиться у секс-шопа и пойдет дальше без меня, но некоторые наши мечты остаются мечтами. Глупо было считать, что толпа малолетних раздолбаев следует за своей вожатой из страха или какого-нибудь эфемерного уважения. Они просто развлекались максимально невинными способами, найдя повод развеяться, а не тратить все выходные в подготовке к ЖАБА. Думаю, большинство в принципе не надеялись, что смогут случайно наткнуться на нужную парочку в не таком и маленьком поселении. И это же большинство предпочтёт никого и ничего не заметить, если чудо всё-таки произойдёт. И в процессе потеряться самим, найдя пару уже себе. Анжелина и, скажем, Перри. Фред и Джордж. Кети и Вульф. Бродерик и Мэтлок. Тот пацан, не помню его имени, и та девчонка, скорее всего угадаю имя с некоторым шансом... Последнюю пару умножить на семь. Мне не хотелось думать, что в ребятах пропал дух авантюризма, но ушедшие на разведку Фред и Анжелина своим решением сказали всё ярче любых слов. И заодно поломали оптимальные двойки, оставляя беднягу Джорджа одного. Несчастный одинокий Джордж, который прямо сейчас продумывал маршрут побега, так как больше его никто не держал. По крайней мере мне хотелось думать, что энтузиазм на его лице вызван именно данным фактом. Мало ли, может это был изобретательский раж. Всё-таки он сейчас увидел самые страшные и тёмные артефакты, что когда-либо создавала больная человеческая фантазия. Мог и вдохновиться на что-то заведомо нехорошее. Лучше бы действительно подружку себе нашёл, пока Большой брат из кофейной гущи не смотрит. Мордред... Я уже начинаю думать, как Бродерик. Кстати, в отличие от прочих, наш безумный лидер была твёрдо намерена обнаружить беглецов и сделать... что-то. Едва ли она сама успела определиться. Вперёд её толкало упрямство и толика обиды, впрочем, недостаточная, чтобы посчитать, что Бродерик имела какие-то виды на болгарского чемпиона. Но делать какие-то выводы на основе одних лишь поверхностных эмоций взбаломошенной девицы я даже не пытался. Как не пытался и лезть глубже. Целый рассудок мне был дорог, как память о былых временах. Очень далёких и скорее всего радостных временах. От целостности в моей голове и так мало что осталось. – Я Мальчик-который-выжил и это мой любимый магазин в Хогсмите, – изобразив ослепительную улыбку, которая судя по одеревенению лицевых мышц не удалась совсем, я поднял большой палец вверх. – А за мной сейчас придут господа, намеренные обломать кое-кому свидание. Пожалуйста, не вызывайте авроров сразу, они не преступники, просто подростки с максимализмом... – тяжелый вздох вырвался сам собой. И хозяин ресторанчика его поддержал. Несмотря на якобы недавнее открытие, бодрый толстячок выглядел так, будто прошёл через магический аналог линии Мажино. Причём вдоль. За потрёпанным фартуком и всколоченной редеющей причёской были заметны... самые настоящие мелкие порезы и пропалины?.. Тяжела судьба начинающего бизнесмена. Впрочем, один из помощников кондитера как раз помогал ему привести себя в порядок, с неудовольствием оглядываясь на звучащий в зале спор. – Лейк, если они продолжат, то авроры действительно понадобятся. А мне не нужна еще одна судимость. Тем более из-за драки с детьми. Толстячок громко зашипел на своего работника, быстро оглянувшись, услышал ли его кто. Я же демонстративно прикрыл уши и вывел пальцем спираль, указывая на разбредающееся войско. Кондитер намёк о том, что любая проблема решаема, скорее всего понял. А может быть воспринял мои жесты, как коррупционный ультиматум. – Подайте, пожалуйста, два кувшина вашего лучшего сока вон той девушке, – не забыл я о своих долгах и украденных в недалёком прошлом кубках. После чего я направился к эпицентру бури, где разгоралось основное действо. Или, вернее, сидящей в оке этой бури Эмме Уотсон. Которая, хоть и вздрагивала от особо громких реплик, однако непосредственно в выяснении отношений, в отличие от своего кавалера, не участвовала. Впрочем, судя по всему, склока рисковала перейти в формат "каждый сам за себя". Ведь собравшиеся спорщицы и даже спорщики никак не могли поделить, в чью же пользу отойдёт звёздочка сегодняшнего дня – Виктор Крам. Казалось бы, идеальный момент, чтобы выкрасть макгаффин, в попытке понять, почему это должно быть так важно... Однако путь мне заступила... Гринграсс. Не Астория. Дафна, точно. Усталое смирение с бренностью существования не пришлось даже изображать. Слишком много людей. Слишком много событий на условную единицу времени и кубометр пространства. Если проанализировать последние пару дней, то у меня не остаётся сил даже на постоянную паранойю, хотя, казалось бы. – Поттер, – прошипела змейка, даже несмотря на отсутствие шипящих согласных в этом слове. Слишком часто я слышу собственную фамилию, когда как к друг другу они обращаются по именам. О, фатум... А ведь еще пару дней назад мы расставались хорошими знакомыми, наобещавшими друг другу свиданий. А теперь я оказался заочно в чём-то виноват, хотя ни на одно из них даже не пришёл. Учитывая, что та клятва-обещание вроде как отвалилась после дуэлей, то и в принципе непонятно, что именно Гринграсс сочла за проблему. Конечно, я уделил внимание представшей передо мной даме, однако она сама не горела желанием дать мне времени для уточнений или для того, чтобы вежливо послать её куда подальше. Назовём это женской интуицией, но меня сходу попытались ударить. Отклонившись назад, я пронаблюдал едва-едва не коснувшуюся моего носа ладошку, а на вторую пощёчину отреагировал аналогичным жестом. С оглушающим шлепком наши руки встретились в рукопожатии и, сжав её кисть, я не дал вырваться чем-то оскорблённой девице. Точно так же, с болезненным шипением не с моей стороны, была поймана и вторая атакующая конечность. К счастью, благородная леди не попыталась развить нападение ударами головой или ногами, а то ведь ненароком могла бы и лоб расшибить или обзавестись парой переломов. Я вот едва удержался, да и то, лишь благодаря тому, что девка была не одна, и куда выгоднее было использовать её в качестве живого щита от более пугающего противника. Нахмуренная рожа Перевелла и внезапный иррациональный холод напрягали меня куда больше. – Отпусти, – потребовала Гринграсс, что, судя по интенсивности нашей игры в хлопки и судорожно подрагивающим пальцам, в любом случае не сможет продолжить свои попытки членовредительства. Впрочем, я всё равно дождался момента, когда сгустившийся воздух перестанет придавливать меня к полу, буквально пару секунд, и всё-таки выпустил покрасневшие ладони из своих рук. Продолжающий сидеть на своём месте лорд удовлетворённо отступил, отдавая ведение переговоров своей... готовой разреветься?.. спутнице. – Я вообще-то не сексист, могу и девочке нос расквасить, если она так этого хочет. Но предпочёл бы этого не делать, – по крайней мере при таком количестве свидетелей. – Так что давай попробуем высказать претензии ртом, а не кулаками? – Пошёл ты, Поттер, – в голосе Дафны ощущалось столько чистой обиды, что я даже почувствовал толику вины. Совсем чуть-чуть, так как причин мне так никто и не назвал. – Согласен, пойду я. – Ты ведь... ну конечно, – фыркнув, она несколько раз глубоко вздохнула, в попытке успокоиться, и вернулась на своё место. Слишком показательно игнорируя перепалку с Крамом в главной роли. Впрочем, в таком отношении она была далеко не одинока, учитывая, что всё заведение с завидным упорством предпочло делать вид, что ничего не происходит, нежели сделать замечание болгарину или семёрке разношёрстных девиц, кричащих то на него, то друг на друга. Нельзя сказать, что влажные глаза слизеринки оставили меня полностью равнодушным. Но и играть в шарады, пытаясь угадать причины женской истерики, желания у меня не было. Тем более, здесь был тот, кто мог утешить Гринграсс. В конце концов не просто же так она пришла в кондитерскую, позиционирующую себя, как кафе для влюблённых, вместе с Перевеллом? Можно сказать, я выдал ему уникальную возможность выставить себя в лучшем свете, благодаря игре на контрасте. Хотя чем-то же неизвестная переменная меня всё-таки зацепила, если существование Дафны Гринграсс не было забыто в тот же момент, когда я отвернулся от её стола? Наверное, просто любопытство. Тем более из-за нужного стола мне помахала Полумна, с отстранённым интересом наблюдающая за двумя скоротечным конфликтами разом. А рядом с ней сидела искомая всеми нами Эмма Уотсон, вжимая голову в плечи и старательно стараясь не смотреть на тех, кто выговаривал Краму некие претензии. И только жест... подруги?.. заставил её оторваться от сотого перечитывания меню и обратить внимание на окружение. – Гарри? Что ты тут делаешь? – А... – я обернулся, однако палача за спиной не оказалось. Бродерик еще при входе в кафе предпочла переместиться к спорщикам и сейчас то ли распаляла одну из сторон, то ли пыталась успокоить. А наша доблестная армия завоевания девичьего сердца распалась где-то в процессе. Минимум, на три обособленных отряда, одного из которых в пределах видимости уже не было. А второй стремительно отступал, показывая большие пальцы с той с стороны витрины. Проклятые дезертиры. – Да. Делаю, – пришлось со всем соглашаться, так как иных логических аргументов в запасе не было. Сидящая рядом Полумна приветливо улыбнулась и с интересом спросила: – Ты шёл сюда целых три месяца и успел позабыть свой мотив? Меня на ходу повело в сторону. Будто по затылку ударили чем-то тяжёлым. Совершенно нелогичное сочетание слов несло в себе стремительно ускользающий от понимания Смысл. Будто ворота мироздания встали передо мной и осталось только протянуть руку, чтобы толкнуть калитку... а затем бесполезно упасть, путаясь в сопутствующих деталях. Один месяц. Два месяца. Три месяца. Временной промежуток. Белые волосы. Хтонический спутник Геи. Истина, маскируемая безумием. Форма сумасшествия, сквозь которое изредка проникает мудрость. Нити проходят сквозь пальцы... – Нет, – я прислонился к столу, массируя висок. – Нет... Мы шли сюда только двадцать минут. Бродерик решила, что тебе нельзя ходить на свидания, Эмма. И вот мы здесь. С подмогой. – Какие к чёрту свидания? – удивилась, если не сказать грубее, очередная покрасневшая гриффиндорка. – Можешь внятно сказать, что случилось? – Случилось "не демонизируй Офелию", – ответил я с лицом вынырнувшего до подбородка из Нирваны дзэн-буддиста, который ни за что не признается о своём вкладе в общее дело. – Оказалось, ей в таком вопросе помощь не нужна. Демон вырвался наружу, собрал культистов и теперь я обязан завоевать твоё сердце или что-то в этом роде. Она пока не определилась. – Что?.. – совсем потерянно переспросила Эмма, даже позабыв о переходящих в финальную фазу спора криках. – Мне сказали, что я привыкну, – к потолку взлетел стол, а лев, даже без костюма отстающийся львом, лишь благодаря левитирующей поверхности разминулся с каскадом чего-то ядовито-жёлтого. – Привыкну ведь? Научный диспут подошёл к своей наиболее логичной развязке. Чем еще могут закончится возгласы толпы неуравновешенных куриц с волшебными палочками, если не всеобщей поножовщиной... Интересно, нормально ли мне сейчас быть искренне согласным с ранней политической риторикой тёмного лорда, про отъём палочек у маглорождённых, если даже он сам от этой идеи успел отказаться? И плевать, что свару начала чистокровная, по крайней мере драка не имела бы того же ущерба для окружения. Раз, два, три. Недоговорив фразу до конца, я сорвал со скатерти тарелку, и не обращая внимания на разлетевшееся содержимое, поймал контактное проклятье, тут же слизью стёкшее на пол. Полумна разумно нырнула под стол, а вот Эмма той же реакцией похвастаться не могла. По второму заклинанию, прицельно летящему в голову неосторожной девушки, без большого удовольствия бил голой рукой. Под углом в девяносто градусов кулак погрузился в искры, обрывая связующий контур конструкта новой целью. По телу прошёл освежающий ток принудительной трансфигурации, который я даже не пытался подавить. Бессмысленно. А затем кое-чей наглый нос едва не превратился кровавое месиво, вместе с частью черепа, когда в ответном "заклинании" в голову злобно ухмыляющейся суки была брошена керамическая тарелка. Признаюсь, малость переборщил. Но если она увернулась, а, вернее, её успела сбить на пол гриффиндорская группа поддержки, то и не считается, правда? Со стороны четырёхкратного лорда из точки цветком развернулось поле, делящее помещение на две части, и тем самым уберегая случайных свидетелей от шальных попаданий. И даже выбитое наружу окно начало методично собираться в прежнее состояние. Перевелл имел вполне конкретный приоритет и, окинув столпотворение незаинтересованным взглядом, вернулся к успокаивающей беседе с Гринграсс. Да если на то пошло, то даже хозяин помещения, не в пример беспокоящимся посетителям, потянувшимся к выходу, только закатил глаза и молебном жесте что-то доказывал потолку. Вероятно, всё-таки вызывал авроров. А перед нами из грациозного переката по мебели свалился Крам, будучи приоритетной целью для всех заинтересованных сторон конфликта. А это более полутора десятков волшебников выпускных курсов. Дурмстрагнец резко выкинул перед собой руки с бесполезным посохом – ибо это была самая обычная палка – и выдавил из себя дроблённую полусферу протего. Видимо дошло, что побеги он дальше и достанется непричастным за его спиной. Или причастным, если бы это действительно произошло... Судя по качеству защиты, невербальные заклинания не были профильным навыком болгарского чемпиона. Множественные прорехи совершенно не прикрывали его самого. А для атакующего строенного заклинания быть одарёнными волшебниками отнюдь необязательно. Я видел траекторию его движения. Зелёный луч сорвался с конца волшебной палочки и будто разряд молнии, мгновенно нашел свою цель. И ни летающие по собственной воле пузыри жидкости, ни застывший во вневременье раздробленный стул, не стали препятствием окончательному проклятью. От содержащегося в том луче света, даже сквозь мантию, на мгновенье стало видно кости. Мёртвое тело еще не начало заваливаться, а в жилах полыхнул буквальный и метафорический огонь адреналина. Молнии вторил громовой удар... – О нет, я так испуган и нахожусь на грани нервного истощения, неужели так и выглядит смерть? – безэмоционально продекламировал я, положив руки на плечи Эмме и парализованному в стоячем положении Краму. Отчего-то в бою наметилась пауза, обрывая образование всё новых аномалий в нормальном мире. Противники будто бы стали неуверены в праведности своих действий, хотя с чего бы? Да и не всех успел включиться мозг... – Но что это, как свет в конце... – от особо нетерпеливой ревнивицы уже прямо мне предназначался алый луч, но я не стал доламывать комедию и пробормотал убито: – Магический выброс. Последнее было высказано уже снаружи заведения, недалеко, буквально за стенкой. Аппарировать дальше не стал, чтобы с непривычки не расщепить ценный груз. После я сразу отпустил спасаемых, отчего те повалились в сугроб, стараясь отдышаться от не самого лёгкого перехода, и неторопливо направился к выходу из проулка. В том направлении, откуда нас могли заметить преследователи – будут они или не нет. Взмахнув, наконец извлечённой палочкой, создал безвредную иллюзию каменной стены с односторонней видимостью, и, выдохнув, расслабил плечи. – Магический выброс, – опередил я все незаданные вопросы, повторением того же самого заветного словосочетания. – Лицензия на аппарацию придумана не просто так и у меня нет денег на штрафы. Но это так, ничего незначащая информация. На самом-то деле нас спас выброс. Анализ последних полутора минут не пестрел комплиментами моему профессионализму. Большее недовольство вызывало лишь сбитое дыхание даже по такой мелочи, при минимуме движений. У меня в словаре не было слов, чтобы описать насколько текущее состояние организма не соответствовало моим стандартам. И если раньше этот недостаток откликался в сознании только лёгким диссонансом воспоминаний и реальности... То сейчас, когда физические кондиции понадобились для чего-то, кроме превращения посетителей кафе в кровавую взвесь, проблема вызывала одно только раздражение. – Ситуация стремительно выходила из-под контроля, что ты предлагаешь надо было сделать? – несколько резче, чем мне бы хотелось, поинтересовался, мгновенно охладив настрой едва открывшей рот Эммы. Преимущества концентрации, оказывается, проявлялись в обывательской жизни. Вот сейчас я заранее прочувствовал не озвученную реплику и сопутствующее ей нервное возмущение. – У тебя... на лице чешуя. Надо в больничное крыло, – сказала девушка совсем другое. Я приложил руку к щеке, ощупывая зудящие наросты, и тяжело выдохнул. – Как же быстро накаляется обстановка, – окунув руки в снег, двумя гребками умыл изменённое лицо. – Вроде бы самые обычные события, а эскалируются семимильными рывками. Тергом Унинитиум, – идеально выверенный взмах не вызвал никаких визуальных эффектов и вообще не сработал. Так как это заклинание еще не было придумано, и никто не вписывал его в структуру реальности, верно. – Мутафи... – Стой!.. – повисла у меня на руке безбашенная соплячка, заставляя испуганно отступить. Впрочем, ожидаемой реакции на подкрадывание, организм не продемонстрировал. А прерванное заклинание не исторгло взрыв. – Не смей этого делать! Нужно обратиться к нормальному врачу, а не экспериментировать в переулке! – Я согласен, – поднял руку тот, кого, в общем-то никто и не спрашивал. – Ладно... Ладно, – всё-таки досталось не мне одному. И я предпочту не проверять на других своё мастерство диагностики отложенных проклятий. – Пошли, больничное крыло ждёт. Помощь нужна? – я протянул руку самому пострадавшему члену нашего трио. Нужна. Это я видел и без уточнений. Невинные детские шалости слишком часто связаны с принудительным изменением организма обидчика и этот случай исключением не стал. Рано или поздно кости вернут прежний вид под влиянием магии самого Виктора, но в ближайшие пару часов ему даже ходить ровно будет трудно. Осталось только понять, примет ли помощь сам Крам. А то мало ли, вдруг восточные варвары воспринимают сомнения в своих силах – оскорблением, а палку у него так никто и не отобрал. Будто спеша меня разуверить в своей полезности, предчувствие выдало аж четыре варианта ответа болгарина на элементарный вопрос "да или нет". И я действительно разуверился. Социальные взаимодействия безумно сложны... Вот то ли в моё время – не спрашивая глушишь заклинанием и тащишь в землянку на допрос. – Я сама помогу, ты тоже пострадал, – Эмма же подобными вопросами не задавалась и тут же поднырнула по руку Виктора, помогая ему подняться. Впрочем, не то чтобы тот сильно протестовал против полуобъятий с не самой некрасивой девушкой. Кажется, проклятье набирало силу и вскоре ему в принципе будет малость проблемно протестовать, ввиду весьма специфичных ощущений от коленей до самых рёбер. Мне же оставалось только отступить на шаг, ведь, пусть ран на мне не было, но я был верным сторонником Мэри Эстел и её правого дела на поприще равноправия. А еще, тело было совершенно непривычно к адреналину, отчего сейчас желудок выворачивало омерзительной слабостью, рискующей положить меня прямо рядом с рослым болгарином, если бы мне пришлось тащить того на себе. Надо было нормально позавтракать, после зелий-то и отращивания руки, а не устраивать очередные стресс-тесты организму в погоне за крестражами. – Знаешь, это странно. Предполагалось, что я буду спасать принцессу, а не принцесса попытается отобрать у меня спасённого дракона. – Я просто собиралась узнать о другой школе!.. – прошипела девушка, оправдываясь по самому нелепому пункту из всех возможных. – Что бы вы там себе не надумали! – Представь себе, а я просто хотел печенья. Как жаль, но некоторые наши желания далеки от исполнения. По дороге мы не разговаривали. Крам явно опасался расстаться с содержимым своего желудка, а Эмма попросту сбила дыхание, волоча на себе его тушу. Но знала ведь, на что подписывается и если бы ей понадобилась помощь, то можно было бы просто попросить, верно? Я же, насвистывая тихую, погружающую полутранс мелодию, небрежно заметал следы и искал признаки преследования или засады. Один раз даже пришлось обходить компанию каких-то маргиналов, со странным интересом изучающих выход из переулка. Повезло, что мы оказались у них за спинами и прошли незамеченными, не хотелось бы задаром взваливать на себя работу наших доблестных стражей порядка. Тем более они сами нагрянут сюда с минуты на минуту. Мы крались по снегу, будто нунду, почуявший добычу; словно снежные рыси, вставшие на след; подобно пурпурным великанам, решившим поиграть в прятки... И у меня правда заканчивались удачные аналогии с животными. Словно... тепловоз, прорывающийся сквозь буран?.. Претенциозно. Надо найти место для отдыха, пока мысли не стали бредовее. Проклятье беспокойства спадёт с Крама в ближайшие полчаса, а я сам в первой помощи не нуждался, так что можно было и не торопиться обратно в Хогвартс. Меньше всего мне хотелось аппарировать с балластом, а пешая дорога выведет нас на обязательно поднятые из-за беспорядка патрули. Шагнувший нам наперерез из мини-дворика местный житель, чего-то отшатнулся обратно, схватившись за голову и едва-едва слышно матерясь. Развелось предсказателей. Бравым приключенцам по гетто магической деревеньки оставалось только идти вперёд, продолжая выдумывать блестящие аналогии. Пока мы не вышли... на заправку?.. Что?.. В смысле, так и знал, сюда и направлялся. – Пересидим здесь некоторое время, – делая равнодушную мину на лице, пробормотал я, оглядывая широкую двухполосную трассу и четыре новеньких бензоколонки. На одной из которых, будто насмехаясь над здравым смыслом, помимо знака огнеопасности, висел транспарант с зачёркнутой волшебной палочкой и припиской о штрафе в полсотни галеонов. А из-под решётки технического люка на пару секунд показалась широкополая шляпа, посверлив нашу компанию недовольным взглядом. А вот техник под ожившим колпаком оказался радушнее и просто кивнул на многочисленные знаки запретов, после чего скрылся под землёй. – А если Виктору станет хуже? – уточнила наблюдающая ту же картину Эмма. Похоже, это было не самое популярное место для посещений, судя по тому, что её мимика разом переменилась на лик просветлённого, давшего себе зарок никогда не удивляться, дзен-буддиста. Надеюсь, с этим выражением ей не передастся болезненное желание вырезать всех, кто покусится на родной Тибет. – Виктор об этом сообщит, – я всё-таки помог здоровяку умоститься на типично-вокзальной скамейке и провёл примитивный согревающий контур вокруг. Полностью безопасный, если ничего не взорвётся в радиусе двухстах метров. Но работникам станции чуть похолодает. – Хуже ему станет, если авроры поймают представителя иностранной школы в месте общественных беспорядков. Бледный Крам, вскинул руку, показывая, что всё в порядке и торопливо закивал. Едва ли его так пугало английское правосудие, нежели истязания на берегу чёрного озера со стороны собственных преподавателей. Видел с утра, как они после круга строевым шагом по ухабистой площадке начинают петь гимн школы. И если кто сбивается, то вся приехавшая орава дружно матерится и идёт на второй заход. Спасибо, мама, что записала меня не в этот ад, а в просто немного безумный Хогвартс. – Ребят, я вас не прогоняю, но к нам сейчас большегруз на перегрузку подкатит. Мы и так как можем репутацию города чудаков раздуваем, но давайте без нарушения Статута, окей? – обратился ко мне один из работников заправки. И видимо эти дурацкие анимированные шапки были у них чем-то вроде униформы. А Статут Секретности, конечно же, нарушаем именно мы. – А еще лучше пиз... Мхнв!.. – раньше, чем разумная шляпа успела закончить мысль, волшебник заткнул незаметным жестом. И вместо посыла нас глубоко и надолго артефакт лишь возмущённо заурчал, силясь освободить тряпичный рот. – У вас оказывают первую помощь? – не очень к месту спросила Эмма. – Только если к нам обращаются не беглые преступники, мэм, – шутливо улыбнулся техник, почесав затылок, отчего шляпа злобно ойкнула. – Вы же... не совершали преступлений?.. Правда? – последнее слово он протянул уже с видимым сомнением, так как мои спутники совершенно не умели держать лицо. Да и чего уж там, меня самого пробило на тихое хихиканье. Успокоиться получилось почти сразу же и вежливое подёргивание рукава со стороны незнающей куда деваться Уотсон здесь совершенно не причём. Да-да. – Эм... Нет?.. – с надеждой пробурчала девушка. И вновь дёрнула рукав. – Ты не помогаешь!.. – Мы пострадали за правое дело! – показал большой палец отходящий в иной мир болгарин. Техник с подозрением хмыкнул, но тут же расслабился, коротко оглянувшись на меня. – Гарри, хватит смеяться!.. – Окей, – улыбнувшись, работник заправки принял решение, видимо посчитав реакцию стесняющихся подростков недостаточной причиной для вызова патруля. – Подождите здесь, я принесу аптечку. Если кто спросит, то Джонс отправился поднимать престиж заведения, а не отлынивает от работы. Так жиртресту и передайте, – ...а может быть, у него были и более корыстные мотивы. Впрочем, нерадивости наёмного рабочего удивляться времени не нашлось, так как по его возвращению за наше лечение всерьёз взялась... Эмма. Успевая читать горе-рабочему лекцию о том, что настойка болиголова применяется, как успокаивающее, противосудорожное и болеутоляющее средство при болезненных состояниях, сопровождающихся судорогами или спазмом внутренних органов. А значит, при параличе и принудительном изменении участков тела не подойдёт. Скажем прямо, это очень странное ощущение, когда тебе на лицо чужие руки мягко наносят тонкий слой противовоспалительной мази, а затем непреклонно обдирают отслаивающиеся чешуйки. Краму вот повезло меньше и над ним начали экспериментировать разом три больных рассудка – два отлынивающих техника и он сам, пытающийся на ломаном английском давать советы по теме. Итогом стало то, что его состояние не изменилось, а лекарей разогнал тот самый "жиртрест", заслуживающий этого звания, как никто другой. И с магией пришлось завязать, потому как по дороге неспешно прикатился грузовик дальнего хода. – Лучше бы я, как в старые-добрые, ковен тёмных магов разгонял, – пробормотал, разминая поясницу. – Когда это ты таким занимался? – Любить книги, но не знать основы современного английского эпоса? Стыдно-стыдно, мисс Уотсон, стыдно. Крам перевёл непонимающий взгляд с меня на Эмму, на что я небрежно помахал рукой, отмахиваясь от любых объяснений, а девушка пожала плечами. – И что теперь? Переместить вас к Хогу? А то я бы еще сходил на дом свой посмотрел, интересно же. – Пользоваться аппарацией слишком опасно. Тем более, это был "магический выброс", – с упрёком, который не заметил бы только слепой, подвела итог девушка. Хорошо, что у меня зрение не очень. Но не доказывать же теперь, что на деле я могу исполнить доставку груза лучше любого домового эльфа. И случайно по дороге никого не расщепит. – Уверена, мы сможем выбраться и без настолько... тошнотворных мер. В конце концов, тут есть дорога и направление всегда можно спросить у работника магазина. Вот, – вздёрнула нос очень непостоянная поборница правил и тут же подтвердила свой титул, добавив уже тише: – Но Виктору, кажется, лучше не становится. Может переместишь его к замку аккуратно? – М-м... Нет, – последовал категоричный отказ. И тут же пояснение для уже набравшей в грудь воздуха девушки. – Я не собираюсь бросать тебя даже на десять минут в этом... месте. Очень милом, но страшном и тёмном. В Хогвартс сейчас соваться не стоит. По крайней мере пока жалобы авроров и владельца кафе не дойдут от Макги до Дамблдора. Директор почти гарантированно спустит всё на тормозах. Дальше. Учитывая конфликт с фанатками нашей звезды, в центре Хогсмита так же безопасно не будет. Если ты заметила, по тебе били прицельно, а мы же не хотим повторять этот... опыт? – я замялся под грозным взглядом гриффиндорки, которой что-то в моих словах определённое не понравилось. – А ты, значит, записался в защитники? – недовольно, но без угрозы, прищурилась Эмма. – Это вроде как моё предназначения – бороться со злом и защищать всех подряд, – самым удивительным было то, как мне удалось не добавить в эти слова ядовитого сарказма. – Упреждая вопросы, да в эпосе писали и про это. И про обворожительную улыбку. И про "как же мощны его заклинания, как могуч волшебный шрам" – тоже не врут. А вот собранный за года приключений гарем куда-то подевался. Немного жаль. Элизабет и Элеанора описывались, как люди с большой душой и открытым сердцем, – хорошо, что рейтинг детской книжки позволял великим писакам описывать большую "душу" исключительно в иносказательном ключе и дальше того дело не зашло. – Перестань, пожалуйста, паясничать, – смиренно вздохнула Эмма, раскусив, откуда растут ноги моей чрезмерной говорливости. А я уже и сам пару раз поймал себя на мысли, что долгая изоляция не идёт мне на пользу, раз меня так развозит от возможности пару минут побыть почти собой. Всё равно ведь изображаю кого угодно, но не себя самого. Но будь иначе и абсолютно вся наша компания беглецов от правосудия состояла бы из угрюмых молчаливых типов подозрительной наружности. Так что, можно сказать, благое дело делаю. – Ладно. Вообще, благодаря пониманию процесса аппарации, я мог бы ненадолго даже полноценный нестабильный портал пробить. Пусть после этого и придётся еще месяц мириться с мигренью. Или если не так прижмёт, сделать простенький порт-ключ. Однако состояние Крама на мой непрофессиональный взгляд оценивалось, как "оклемается в течение часа без постороннего вмешательства". Сутки, если вмешательство всё-таки случится. Как следствие, можно было никуда не торопиться. Хороший отдых, умение наслаждать текущим моментом и трели матерящихся грузчиков – это тоже своего рода волшебство. – Нам нужно наладить связь, – хватило меня на целые три минуты тишины. – Нам всем, правда, Виктор? – пришлось пойти на компромисс, когда взгляд Уотсон стал ну очень подозрительным. Что и неудивительно, учитывая все обстоятельства нашего текущего собрания, и при каких обстоятельствах мы встретились. – Ключевые элементы в любой войне – связь и логистика. Так что давайте сделаем вид, что война началась час назад и сейчас войскам надо согласовать свои действия. – Я не против, – мотнула головой Эмма, будто бы изгоняя засевшее в мыслях предположение. – Протеевы чары делать дорого, – задумался болгарин, каким-то образом перепутав слова "дорого" и "долго". Потому как ничего, кроме огромного количества времени на настройку артефакта, протеевы чары не стоят. По крайней мере в привычных мне конфигурациях, может, если чертить символы порошком из костей жар-птицы, то руны закрепятся мгновенно, кто знает. У меня же был способ проще. И даже в высшие чары ударяться не придётся. – Значит, сначала понадобится бумага, – вытащив из сумки свиток пергамента и варварски надорвав его по краям, я показательно неторопливо сложил из него журавлика. Крам при этом выглядел едва ли не более заинтересованным, чем Эмма, что немного нервировало. – Можно трансфигурировать, в сущности, любую форму, лишь бы вы могли представить, как оно летает. Но будем считать, что журавлик – это наш общий пароль-отзыв. И пусть это будет, скажем... просьба о помощи? – Надеюсь, не на контрольных, – пробормотала Эмма, едва заметно улыбнувшись. – Я знаю, как их оживить, но как отправить к конкретному человеку? – Здесь всё просто, запоминай движение, – палочка расчертила незамысловатый крендель. – Анимейт Сиррис. Дальше просто позволь себе очень сильно захотеть и представь нужного человека. И... Лети к Эмме, – поделка из пергамента нехотя зашевелила крыльями, нарушая законы физики в попытке перебороть встречный ветер, направилась к девушке и приземлилась ей в руки. Баловство. Зато какое эффектное. – Похожим образом в письма адрес закладывается. Ты представляешь нужный образ, а сова его скорее всего понимает. Или относит конверт в почтовое отделение и спрашивает там карту. То еще местечко. – Ты ведь опять не всерьёз?.. – с оттенком неуверенности спросила Эмма, оторвавшись от превращения несчастного журавлика в лист и обратно. – Наивное домашнее дитя... Как ни странно, было спокойно. 04.11.1994 03:33 p.m. Хогсмит. Улица Кожевников. Как излишне пафосно сказал Крам, ему было нужно ответить за последствия своих необдуманных поступков. Хитрый болгарин, правда, предпочёл отвечать уже постфактум, когда синия пятна на коже начали рассасываться, а значит времени прошло около сорока минут. Тем не менее лично я был только рад избавиться от нежеланного попутчика. Пусть и пришлось предварительно вывести его на оживлённую улицу, чтобы потом потерянного чемпиона не вписали в моё уголовное дело. Причиной тихой радости, стоило признать это хотя бы перед самим собой, была печально вздыхающая Эмма. Наш военный совет, двумя голосами из трёх, постановил, что ей возвращаться на место девичьих разборок было бы слишком опасно, отчего девушка осталась в моей компании. Так. Это прозвучало жалко, я уверен... – И как мы пойдём обратно в школу? – Эмму явно расстроил уход косноязычного, но живого справочника по культуре чужой страны. А может и не только справочника. Давай, Гарри, время проявить свою тщательно скрываемую натуру джентльмена. Социализация начинается с малого. Если ты не можешь мило побеседовать с обычным ребёнком, то о каком вливании в общество может идти речь? – Лично я собираюсь посетить свой новый дом. Как раз шум уляжется. – Окей, я тогда пойду сама. Процессы в моей голове некстати застопорились, силясь выдать приемлемое решение, не предполагающее использования парализующих заклинаний. А затем я целиком впал в ступор, сформулировав обрывки мыслей и сиюминутных желаний последнего получаса в единое целое... Какого хрена? Должно же быть логичное объяснение, почему я на самом деле оказался искренне рад своеобразному свиданию, без романтического подтекста, с соплячкой младше меня раза в два, и даже немного расстроился её желанию уйти? Должно же быть? Должно ли? – Если собираешься бежать помогать Краму, то он пошёл в другую сторону. – Он может пострадать по собственной глупости, – не стала ничего отрицать девочка, остановившись. – Мне напомнить, что он уже попал под заклинание, прикрывая тебя? Плечи Эммы расстроенно опустились, а боевой дух угас так же быстро, как и разгорелся. – В крайнем случае он пришлёт просьбу о помощи. Но обычно, главные герои романов-гаремников из любой ситуации выходят в плюсе. Так что жди появления еще одной конкурентки. – Нет никакой конкуренции, – раздражённо отмахнулась девушка. – Мы просто общались. Не надо распространять то, что успели навыдумывать эти больные извращенцы. Что бы они там не придумали. Или, по-твоему, я бы с радостью отправилась на свидания в компании еще двух девушек? – подняв насупленный взгляд, она тут же перешла в нападение. – Лучше расскажи, что в кафе делал ты. Когда это ты стал любителем выходить из школы? Несмотря на препирательство, как-то так получилось, что шли мы одном направлении и направление это было не Хогвартсом. Было непросто искать улицу Искрящую, дом четвёртый, не имея ни малейшего представления о том, что в деревне-городке, оказывается, есть какое-то деление на улицы. Однако я верил в себя и еще больше верил в свою веру в себя. Зацикливая процесс и, на деле, больше наслаждаясь текущим моментом, чем всерьёз планируя что-то найти. – Ну, отвечая на первую часть, остальные девушки вроде как и не выглядели особой довольными, – проговорил я, вынудив Эмму недовольно поморщиться. – А меня вынудили прийти угрозами. Вроде бы. Но я в любом случае особо не сопротивлялся. Бродерик пошла бы в любом случае и спасать тебя надо было если не от Крама, то от неё так точно. Насколько я понял, она вбила себе в голову, что мы предначертаны друг другу судьбой или что-то в этом духе. – О боже... – Да, пожалуй, бог бы смог её урезонить. Ангелы против демонов, прям библейский мотив. – Я думала, она перестала этим заниматься после того, как увлеклась писаниной тех книг. – Тех книг? – Тех книг, – странным голосом поправила гриффиндорка. – Началось всё с того, что в литературном кружке кто-то заменил имена нормальных героев обычного любовного романа на имена только мужчин. А чары чревовещания прочитали, как принцесса Дерек мечтает о принце Симонсе и хочет от него ребёнка. Кому-то даже понравилось, – она передёрнула плечами, видимо выпав из лагеря любителей подобной литературы. – Это можно было бы назвать... любительским сочинением... по мотивам чужого произведения. В не очень нормальном ключе. С упором на ненормальность. Они еще и имена героев на своих знакомых постоянно заменяют. – Стоит почитать на досуге, – легкомысленно кивнул я, испытывая удовлетворения от такого лёгкого подтрунивания над готовой возмутиться девушкой. – Нужно уважать все книги. Бессмысленно сжигать истории, когда проблема не в них, и даже не в авторе, а в конечном потребителе. Кто-то ведь это всё читает, правильно? Эмма приглушила голос, так как мимо нас проходила компания волшебников, коим явно было не обязательно знать о нелицеприятных пристрастиях школьниц. – Это не истории. Это даже литературой назвать нельзя! – прошипела она. – Они только учатся творить. Не всем же с первой попытки писать классический эпос. – Знаешь, хорошо, я спрошу экземпляр. Но при условии, что ты внимательно прочитаешь это с первой до последней страницы. А затем с выражением перескажешь сюжет, – она остановилась и протянула мне руку, будто заключая пари, которое некому засвидетельствовать. – Это ведь совершенно не стыдно, пересказывать сюжет нормальной книги, правда? Чуть пригнувшись, я немного смутил девушку тем, что пару секунд взглядом изучал покрасневшую на холоде кожу. Ни следа отложенных проклятий и прочих неприятностей. Приняв руку излишне азартной леди, я вывел лёгкий тепловой контур на тыльной стороне её ладони и усмехнулся чуть искреннее. Главное, даже мысленно, не пересекать определённую черту, сколь бы сильно по мозгам не били гормоны. Всегда можно считать эту симпатию чем-то отеческим... Да, прогулка с потерявшейся приёмной дочерью из другого времени звучит всяко лучше, чем любые иные вариации этой инородной мании. – Как насчёт многоголосого озвучивания тех книг? Может нас услышит Макгонагалл и прикроет ваш литературный кружок вместе с куратором? Руку с небольшим нежеланием пришлось отпустить. Надеюсь, этот беспокойный ребёнок не потеряется в толпе. – Я так похожа на ту, кто может отыграть принцессу Дерека? – неловко спросила Эмма, сложив потеплевшие руки вместе. – По крайней мере, звучит весело. В этом и смысл? Нас прервал протяжный гудок паровоза, что значило, что нужный дом, судя по обозначенным ориентирам, находится где-то неподалёку. Как говорилась в указаниях: где-то между башней и железной дорогой. Жаль, никто не упомянул, что расстояние это составляет половину поселения, а табличка с нужной улицей... Обнаружилась прямо перед нами. А значит оставалось только определиться с направлением нумерации зданий и найти, видимо, самое жалкое и развалившееся из них. – Разве поезд еще ходит в это время года?.. – Экспресс круглый год ходит по всей Европе и только в начале и конце учебного года его арендуют под нужды школы, – чуть задумавшись выдала Эмма. – Слышала, хозяину поезда нравится возиться с паровым котлом и поэтому он работает машинистом. Но еще девочки говорили, что в поезде продавщица сладостей может отращивать меч вместо руки... Якобы брат дедушки троюродного кузена шурина чей-то сестры рассказывал, как они боролись с оборотнями по дороге в школу. Так что верить им на слово скорее всего не стоит. Поворачиваться к той милой леди спиной на всякий случай тоже не стоит... Я тихо присвистнул, мысленно соглашаясь со здоровой паранойей и нездоровой фантазией некоторых участников охоты на волков. Божественный посланник, хранитель того замечательного печенья, точно не могла быть кем-то плохим и страшным. И даже если руки-лезвия действительно существуют, верю, что используются они исключительно во имя справедливости и мира во всём мире. Но про "не поворачиваться спиной", идея, как ни посмотри, удачная. А затем моё имущество оказалось обнаружено, идентифицировано и все остальные проблемы временно отошли на второй план. В принципе, открывший нам вид можно было бы описать, как здание с покосившейся... покосившееся здание. Целиком покосившееся. Выбитые стёкла, кажется, провалившаяся крыша, остатки второго этажа, частично сравнявшегося с первым, множественные части брёвен и досок, узорчато разбросанные по небольшому дворику. Цельный кусок забора, который какой-то умник приспособил под своеобразную лестницу на верхний ярус. А на двери, видимо, в наиболее грубой манере, единственным словом прописывалась ёмкая характеристика предыдущего владельца этого замечательного места. Кто обзывается – тот сам так называется, неизвестный вандал. – Не самое ценное приобретение, – определённо не впечатлялась Эмма. Будто бы только дожидаясь этих слов, древние ставни не выдержали очередного порыва ветра и, наконец, сорвались с крепления, завалившись куда-то внутрь помещения. Потрясающее совпадение и совсем не заставляющее вздрогнуть и вжать голову в плечи нас обоих. По крайней мере, можно быть спокойным, не были ли сделка по покупке здания грандиозной махинацией и не продешевил ли я. Потому что была и определённо продешевил. Чего теперь беспокоиться. Тем более меня бы устроило вообще ничего не получать. Дверь с вульгарной надписью открылась вовнутрь и это было ошибкой. Ведь изначально запорный механизм предполагал, что открывается она наружу. – Эй, у меня не было собственного дома, а теперь есть, – возмутился я, впрочем, почти с таким же лицом оглядывая целостность помещения. – К тому же это было сравнительно недорого... – добавил, с сомнением, хмуро оглядывая непритязательный интерьер, где, кажется, менять необходимо было даже стены и фундамент. Ну, зато, едва ли такие руины кто-нибудь стал бы превращать в площадную бомбу, на манер ловушки. Беспокоиться стоило бы, если бы здесь ожидал дворец, а не свалка стройматериалов в форме здания. – Даже зачарованная палатка звучит надёжнее твоего нового дома, – не стала жалеть мою гордость Эмма. – Или, например, пещера. Или просто яма с настилом из листьев. В ответ на это заявление, незарегистрированный житель подвала отозвался щёлкающим лаем, из-за чего девушка резко шарахнулась от забитой двери и вцепилась мне в руку. Я не собирался развёртывать эмпатию здесь, однако на такой дистанции, острая паника и затаённый страх коснулись меня даже без моего на то желания. И, пожалуй, именно это сдержало уже подготовленную, в ответ на столь нелестную оценку моего приобретения, едкость. – Прикрой уши, – попросил я, и, дождавшись исполнения просьбы, взмахнул палочкой. – Принцептис Фриженти. Древесина мелко завибрировала в руке, а комната наполнилась мерзким шумом, лишь частично воспринимаемым человеческим ухом Лай и едва заметный стук по полу быстро превратились в тянущийся вой. Существо внизу, в отличие от человека, воспринимало ультразвук даже слишком близко к сердцу. Хорошо хоть это действительно оказался всего лишь упырь, а не самозарождённый дементор с древнего капища, или даже самый дохлый оборотень, неведомо как забредший на окраину Хогсмита. Не то чтобы и то, и то представляло для меня какие-то ощутимые проблемы, но раз на раз не приходится. Не хотелось бы лишний раз рисковать обрасти шерстью в полнолуние. Или рисковать Эммой. Да и дементоры твари такие, никогда не угадаешь, кто из вас первый друг друга доест. – Ну мне так или иначе нужно восстановить тут всё, – я пожал плечами и мягко отстранился от продолжающей коситься по сторонам волшебницы. – Договор подписан, цена уплачена и даже меня самого всё в покупке устраивает. Если хочешь, могу перенести тебя в Хогвартс... – каким бы насквозь больным существом я ни был, но и держать Уотсон в комнате страха против её воли мне не хотелось. – Естественно я помогу, – быстро ответила девушка, будто бы её возмутило само моё предположение об обратном. – Если ты не против отработки строительных заклинаний на своём новом доме, – в последнее слово она продолжала вкладывать неприкрытую иронию, однако к этому моменту от начальной язвительности осталось сравнительно немного. – Учти только, что не все из нас чемпионы – у меня получится выбраться из школы исключительно на выходных. И минимум один день понадобится на выполнение всех заданий. А к концу года придётся еще и к экзаменам готовиться... – Как же сильно ты в нас не веришь, выставляя такие сроки. И я теперь вроде как тоже хожу на уроки, просто к слову. Эмма медленно кивнула, принимая информацию. – Гарри, скажу честно, в строительстве я не разбираюсь. Совсем, – отвлёкшись от пейзажей, девушка посмотрела мне в глаза. – Однако тебя совсем не смущает призрак висельника в гостиной? Может быть этот вой из подвала? Упавшая стена, зафиксированная в этом состоянии рунами? – во время перечисления её голос становился всё громче, чему вторил агонизирующий упырь. – От того, чтобы просто убежать и забыть это место, как страшный сон, меня удерживает только твоя невозмутимая морда. Но в подвал я не пойду даже в твоей компании. Я всё еще не мог объяснить этого логически, но отрицательные эмоции Эммы резали меня по живому. Именно и только Эммы. А положительные, что характерно, наоборот, вызывали удовлетворение. Будто бы какой-то механизм в моей голове пытался, на манер собаки Павлова, надрессировать меня на угождение всем капризам малолетней пигалицы. Я знал, как называется это чувство, хоть и перестал верить в свою способность его ощущать. Но не видел к нему совершенно никаких предпосылок. Это ведь попросту глупо. По крайней мере, еще пару недель назад лёгкая симпатия не обладала настолько же головокружительным привкусом эйфории. – Я вполне могу прямо сейчас разобраться с третью озвученных проблем. Меня самого наличие упыря совершенно не напрягало. Когда-то один такой жил рядом со мной на одном чердаке вместо домашней зверушки. И ничего, тот питался пауками, рычал, единственного раза ему хватило, чтобы понять, что не стоит пытаться задушить волшебника во сне. Вернее, после того случая у Бастера больше не было технической возможности провернуть трюк с удушением, так как склизкие ручки укоротились вместе с половиной торса. Эх, все-то ностальгические воспоминания у меня скатываются в какую-то нездоровую чернуху... В общем, с упырём был способен справиться даже ребёнок. А в себе я был уверен чуть больше, чем в обычном ребёнке. Однако сделав шаг в направлении подвала, я обнаружил, что Эмма потянулась, ухватила меня за рукав и ненадолго замерла в этой странной позе. – Отпустить одного я тебя тоже не могу, – вздохнула девушка, неуверенно переступая с ноги на ногу. – Внутри может произойти всё что угодно и я не могу поручиться, что это всё закончится хорошо. Что намного хуже, пока ты там, здесь может произойти всё что угодно. Это не очень храбро, но давай не будем разделяться, как в американских фильмах? Пожалуйста?.. Висельник пару раз мигнул своим телом в знак согласия и мне пришлось принять капитуляцию. – Это логический тупик, – теперь настала и моя очередь вздыхать. Сейчас решение завладеть недвижимостью не выглядело такой уж хорошей идеей. Как будто бы, хоть на мгновение можно было допустить, что кот в мешке может оказаться не облезлым уродцем. Опять же, хорошо хоть котом оказался, а не мимикрирующим и едва умеющим мурчать нунду. – Нужно подойти к вопросу с умом. Что нам нужно сделать в первую очередь, чтобы не бояться? – Заклинание экзорцизма и бригада строителей... И написать в министерство о нарушении прав потребителя, – едва слышно пробормотала Эмма, однако всё-таки задумалась над вопросом. – Больше света, я думаю. И что-нибудь сделать со сквозняками. Хмыкнув, я вытянул палочку перед собой и, глубоко вздохнув, позволил волшебству растечься небольшим потоком. Из сосудов, с собой у меня была только фляжка и небольшой чугунный котелок. В последний я и поместил жидкий огонь, разгоняя тени и становящийся всё крепче холод. Эмма так же не осталась в стороне и пробормотала трёхсловную формулу в направлении трещины на стекле, создавая тем самым довольно широкую, но в целом бесполезную невидимую стену. Даже этот же самый ветер, чуть усилившись, сдует это заклинание. Но я не стал ничего говорить вслух. До поры до времени свою функцию зачарование отработает. – Могу пока что заглушить упыря, если хочешь, – вспомнил я нужное бытовое заклинание. – Упырь? – удивилась отличница, а затем прислушалась. – Щелкающий лай, жизнь в тёмных сырых помещениях... Да, точно, упырь. Нет, заглушать не надо. Предпочту знать, когда эта... это создание решит выбраться наружу, – излишне яркая фантазия явно не шла на пользу консервативно-логичной волшебнице, предпочитающей соизмерять риски. – Нам тоже не стоит выгонять его на ночь глядя. Это было не очень этично по отношению к соседям. Нагнувшись к камину, я на мгновенье испытал недоумение. Только спустя пару секунд размышлений логическая цепочка со скрипом собралась воедино и до меня дошло, что мы имеем несколько различные представления о дальнейшей судьбе домашнего паразита. Еще некоторое время пораздумав над этим вопросом, я всё-таки решил прямо прояснить этот момент: – Я не собираюсь выгонять дикое существо на улицу в принципе. Когда буду готов, то вскрою дверь и осмотрю там всё. Если выкурить упыря не представляется возможным – скину вниз кусок отравленной курицы. – А нет чего-то более гуманного? – отчего-то девочка возражала даже против борьбы с пугающими её вредителями. – Оглушить и продать в Хогвартс, чтобы его Снейп на ингредиенты порезал? – Если приручить упыря, то он может охотиться на докси и грызунов... – неуверенно пробормотала девушка. – Ну предположим, и что ты предлагаешь? – я вытащил голову из трубы и отряхнулся, но вставать всё так же не спешил. – Это малодушно, глупо и совсем слегка подло, но лучший вариант, что я вижу – это позвать Рона и сказать, что в твоём подвале полно приключений, – осторожно предложила Эмма, вызывая на моём лице всё ширящуюся ухмылку. – У них дома уже живёт один упырь, помню, близнецы рассказывали, что тот во всей семье признаёт только Рона и миссис Уизли. Может и нам посоветует чего. – И не жалко тебе его? – отозвался я из-под камня, заранее сожалея о мучительной судьбе тёмного создания. Эмма на секунду задумалась и кивнула, на мгновенье скривив губы. – Да, ты прав, этот... Рон слишком непредсказуем, хотя после попытки проникнуть в кабинет директора и пытается не попадаться, – не очень правильно поняла меня девушка, вместе с тем выбив из колеи обновленной информацией о окружающей действительности. – Тогда... близнецы? Но они и сами ничего не знают, да и потом от них не отвяжешься. Позвать Офелию.. Тогда бояться будем мы вдвоём и вообще не уйдём дальше порога, – продолжила рассуждать вслух Эмма, пока я постепенно приходил в норму. – Кстати, твой собственный план – это держать меня здесь, пока мне не станет менее жутко? – Работает же. Интереса ради я вновь задержал дыхание и направил на камин поток восстанавливающего заклинания. Совершенно неожиданно оно сработало, и выломанная каминная решетка встала на место. Чары подобного толка в принципе действовали только на объекты, которые были осознанно переработаны во что-то еще. А то есть на переплавленные металлы, стекло, различного рода механизмы без электроники. В таком случае любой подвид чинящего заклинания закреплялся и объект действительно становился новым, собираясь из потерянных частей. И, к сожалению, бревенчатый дом из дерева и камня, в основе своей требовал чего-то большего. – Репаро Максима, – послышалось со стороны Эммы. Судя по скрипу, в своё первоначальное состояние стала собираться мебель. – Эванеско, – вновь выдохнул я, ощущая, как болезненные ощущения становятся только сильнее. Схватившись за руку с палочкой, я несколько секунд восстанавливал дыхание перед следующим заклинанием. – Осталось только поджечь, – ровным голосом оценил я свою работу, но наткнулся на очередной скептичный взгляд, откуда пропал любой намёк на страх. – Эй, ну вообще-то камин задаёт тон комнате. К тому же он всё еще должен быть подключен к каминной сети, мы сможем вернуться в Хогвартс под самый комендантский час, нет? – А обратно? – А обратно пешком, потому что названия этого дома в регистрационной книге я не знаю. Но мы всегда можем попробовать угадать. – Обычно идентификаторы пишут рядом с камином, но это, похоже, не наш случай. И пользоваться ненадёжным камином тоже слишком опасно! Иногда сторонний глас разума был полезен. В своей способности пережить что угодно я хотя бы был уверен или не особо бы расстроился, окажись защита пророчества фикцией и совпадением. Но вот на других фантастическая удача и допущения не распространялись. И мысль о том, в каком состоянии можно выйти, используя неисправный камин, вызывала раздражение. Как на собственную глупость, так и на то, что эмоции не получалось привычно подавить. Зато непосредственно с восстановлением интерьера дела пошли лучше. Я не забираю своих слов о том, что за то же время успел бы построить новое убежище с нуля, на глубине в паре десятков метров под землёй. Однако в компании монотонный труд из унылого превращался в медитативный. Хотя пол под висельником в любом случае придётся поменять, так как прежний владелец не сильно озаботился нормальной очисткой бытовых отходов. Зато удалось восстановить колонны и вернуть стену на положенное место, пусть той и не хватало пары десятков кирпичиков. Светлячки-заклинания ютились под потолком, откуда их бы не выдуло сквозняком. В помещении даже будто бы стало немного теплее. – Как я и говорил, ты преувеличиваешь сроки ремонта, – Пожалуй, – согласилась Эмма, оглядываясь на дело рук своих. Пока я занимался восстановлением и розжигом камина, Эмма решила заняться сбором мебели. Исключительно в качестве практики, о чём она была предупреждена сразу же. Оставлять себе этот мусор я не планировал. Разве что в качестве сувенира или временного образца для собственных поделок. Таким образом в доме даже начал образовываться своеобразный психоделический уют. Теперь казалось, что здание пережило не десятки попыток сноса, а всего лишь парочку разбойных нападений, жертва которых до сих пор отравляла мир своим призрачным присутствием. Сама девушка в настоящее время осторожно села на край немного изменённого трансфигурацией стула, стараясь держаться поближе к огню и подальше от остальных деталей интерьера. – А что ты будешь делать с... бывшим владельцем этого места? – Перекупщик, должно быть, уже получил причитающуюся ему сумму за метку и отбыл в Америку, – очередное заклинание отменило фиксацию рун, и потолочная балка начала понемногу распрямляться, принимая прежнюю форму. Потом придётся поменять, но сейчас это лучше, чем растягивать вдоль стен противопехотные мины от вандалов, мародёров и любителей приключений в домах с призраками. – Что я могу сделать? Написать телеграмму, где подробно опишу, сколь низок его моральный облик? – Не ёрничай, – одёрнула меня от светского тона Эмма. – Ты понял о чём я. Призрак... ну висит и висит, чего бухтеть. Если бы была такая возможность, занялся бы им в первую очередь, так как сейчас мне до сих пор не совсем понятно, где на полу настоящая кровь, а где исключительно неосязаемая эктоплазма, или из чего там это создание состоит. Да и Эмме, опять же, было бы спокойнее без компании покойника. Однако приходилось начинать искать положительные моменты, вместо решения проблемы, так как надёжного способа избавиться от мертвеца, впавшего в апатию, у меня не было. – Ну если бы в свободном доступе существовали заклинания, изгоняющие призраков, то дом бы стоил раз в двадцать дороже, – отстранённо сказал я, располагаясь на втором стуле, во главе стола. – Обычно они сами уходят за грань, когда мир живых надоедает или все дела оказываются выполнены. Этому, как ты видишь, нравятся качели, так что сделать мы ничего не сможем. Считай, что он тоже задаёт тон всей комнате. Мерцающее привидение закачалось под такими же призрачными сквозняками и по комнате в очередной раз разошелся звук трения верёвки о кожу. – О, боже... – девушка приложила пальцы к вискам, впрочем, разумно не выпуская палочку из рук. – Не могу определиться, шокирует меня твоё чувство юмора, раздражает, злит или пугает. – Ищи хорошие стороны, в отличие от упыря, призрак точно тебе ничего не сделает. При всём на то желании. – Разве что начнёт преследовать и день, и ночь, сводя с ума своими завываниями. Не будет давать спать этим своим холодом. И уже через неделю ты сойдёшь с ума. Или насмерть замёрзнешь. Повернувшись к однокурснице, я в удивлении вскинул брови. – Специфическая литература и нездоровая фантазия, – неохотно пояснила свою реплику Эмма. Признаться, идея подговаривать призраков преследовать Тома, мне в голову как-то не приходила. А, ну да, потому что у них бы ничего не вышло. Средств упокоить мёртвого пусть и маловато, но не стоит равнять мои скромные возможности и способности тёмного лорда. Будь всё так просто и Том, при всей своей неуязвимости, в конечном итоге оказался бы залитым в бетон на дне Тихого океана. – На такой случай у нас есть зелье сна без сновидений, – задумчиво придумал я почти беззатратную меру противодействия призрачной угрозе. – Ой, спасибо, теперь-то мне стало намного легче, и детская фобия сразу же исчезла, – саркастично ответила девушка и заметно передёрнулась, еще раз бросив взгляд на висельника. – Пока работаешь или занимаешься, они еще не так заметны. Но как только учёба заканчивается... Сэр Николас считает, что мы с ним что-то вроде приятелей, раз я постоянно вежлива с ним, в отличие от остальных. Не буду же я ему говорить, что при виде призрака у меня коленки трясутся и мне просто страшно не быть вежливой. Взмахом палочки я отрезал посторонние звуки, оставив только треск горящих поленьев. Испытываемая Уотсон палитра эмоций достаточно цепляла, чтобы перестать кривляться и искать отговорки. Возможно, стоило сделать что-то еще. Психологи говорят, что в таких случаях полезен физический контакт. Но таких порывов от себя опасался уже я сам. Причём не в меньшей степени, чем девочка боялась привидений. – Извини, – выдохнул я. – Я решу вопрос с призраком до следующих выходных. С Ником тоже, если хочешь. – И что же ты сделаешь? Притащишь священника? – Да хоть бы и священника. К нам как раз делегация едет, – охотно кивнул, изобразив обычную легкомысленную улыбку. – Или строителя. И построю на месте этого мужика несущую колонну и перестрою весь этаж под неё. Пожалуюсь в отдел борьбы с домашними вредителями. Или просто начну кидаться в него протухшей пиццей. А в самом крайнем случае спалю тварь в адском пламени, чтобы после перестроить дом. Дело нехитрое. Всё-таки это теперь частная территория верноподданного королевы и я имею право эту территорию отстаивать с палочкой в руке. Главное не спалить мимоходом половину деревни, как это у меня получалось обычно. Не с руки мне объясняться с оставшимися соседями. – С сегодняшнего дня объявляется вендетта назойливым привидениям! – я вскинул кулак и поставил ногу на перевёрнутый табурет. – Вот мы и нашли первую весомую причину для отправки журавлика всем союзникам! В случае проблем, отсылай сигнал и беги как можно быстрее по прямой. Призраки хоть и проходят сквозь стены, но передвигаются небыстро. А еще было бы неплохо приготовить пару лёгких стимуляторов, но это, наверное, малость перебор? И пару десятков амулетов, чтобы превратить Уотсон в аналог футуристического космодесантника, даже пока она будет в обычном летнем платье. И големов-птиц, как наблюдателей. И космический лазер на спутник придумать, точно. Для начала, придумав сам спутник. – С этого дня всех страшных привидений беру на себя, главное не забывай о них предупреждать. – Хорошо, – улыбка получилась не такой вымученной, как до этого. – Спасибо. Так как летучего пороха на полке не оказалось, а здравого смысла очень кстати нашлось, пришлось идти пешком. За то, что живое пламя решит перекинуться на доски, я не боялся. А к тому же, и не сильно бы и расстроился, окажись чары настоящим огнём и сгори жилище до основания. Важнее была сама закреплённая документами территория. Старый дом, выгоднее было снести, чтобы построить на его месте новый. А уже затем придумывать, для чего приспосабливать имущество, ведь с моей манией преследования будет ну очень тяжело жить в здании, адрес которого доступен любому волшебнику с доступом в кадастровый реестр. Строительство же, при помощи магии, задача заурядная. Особенно, когда можно неторопливо собирать себе жилище на земной поверхности, а не выдалбливать комнату на дне пролива, параллельно отбиваясь от тритонов. Знай себе, укладывай фундамент, да неторопливо крепи доски. Не обязательно даже настоящие доски, можно и из песка стены трансфигурировать, сразу в нужной форме. В случае города, возможно, придётся сначала выкопать котлован, чтобы был материал, ладно. Опасаясь очередной лекции о моей безответственности, я вновь не стал применять аппарацию, а довёл свою спутницу до паба "Три метлы", откуда мы отправились в замок по цене в пару кнатов. Отряхнувшись от золы, я наткнулся на посапывающего на своём посту Филча, но не стал лишний раз беспокоить старика. Эмма только прошлась чистящим заклинанием по нам обоим, после чего мы направились блуждать по коридорам, переговариваясь и обсуждая стратегии борьбы с привидениями. Пока что, за счёт по-доброму хорошей фантазии, лидировала Эмма, предлагая новые и новые методы мелко напакостить нематериальной сущности. У меня же способов было значительно меньше, но все они были, так сказать, малость надёжнее. И оттого озвучивал я не все. Да и те что озвучивал имели комплексный характер, решая проблему сразу и под корень. И так бы – мило и мирно – и продолжалась наша прогулка, если бы в один момент по нервам не ударило чувство неправильности, старательно подстёгиваемое чем-то извне. Я мог только примерно указать направление, а замок сам скорректировал мой путь, будто по совпадению захлопнув боковую дверь у уведя лестницу прямо перед нами. – Ты что-нибудь чувствуешь? Эмма задумалась, но не восприняла мои слова всерьёз. – Небольшой голод? – Сейчас что-то произойдёт. Что-то странное. Клянусь, если Уотсон пострадает из-за моей феноменальной удачи, я удостоверюсь в том, что замок прогорел до основания. Чтобы не было больше локальной магии вероятностей. Надеюсь, у тебя есть чувство самосохранения, древняя махина, потому что от своих слов я предпочитаю не отказываться. Благо, средства для исполнения этих слов, у меня имеются. Поведя взглядом по потолку, я ощутил движение неправильности из угла в угол, а затем вниз, вдоль стены. А затем в стене открылся проход, откуда, будто мешок, вывалился неправильный слизеринец. Растерянный, потерял друга, должен был быть готов, перекрутил. При этом опасным подросток объективно не выглядел. Даже профи не смог бы настолько хорошо изображать неуклюжего увальня в чужом теле. В чём тогда дело... – Кто ты такой? – прямо спросил я, предельно расслабив ноги. – Не Седрик. Вы не ви... – в глазах слизеринца вспыхнуло узнавание и паника. А затем он махнул палочкой, сразу перейдя в атаку. Красный луч вспорол пространство над левым плечом, но я даже не сбился с шага. Второго жест палочка вывести уже не успела. Ухватившись за древко, я без сантиментов вырвал оружие из рук этого клоуна и одновременно перехватил его локоть. Заломив руку нападавшему, роняя тщедушное тело прямо на пол и упёр ладонь ему в затылок. За мгновение до соприкосновения с растрёпанными волосами, пальцы расчертили руну "игнис", и мне многого стоило сдержать адреналиновый раж и не попытаться испепелить очередному всего лишь ребёнку голову. Тем не менее я не стал и думать о том, чтобы ослабить захват. Даже несмотря на то, что пацан содрогнулся и затих, всем естеством прочувствовав разминувшийся с ним итог жизни. Кем бы он ни был, это был не простой школьник. Интуиция, все грани пророческого дара, сама моя сущность задыхались в противоестественности этого существа. Того, кого попросту не должно было существовать здесь и сейчас. Аномалия, инородность, парадокс. Слишком похожая на меня самого, чтобы существовать... Неправильный вздох отделял мага от исправления ошибки реальности. – Кто ты такой? – Я-я... могу всё объяснить!.. – Гарри, что ты!.. – Не ответ на вопрос, – вердикт был сопряжён с увеличением давления на руку допрашиваемого. Еще пара неправильны ответов и понадобится костерост. – Фредерик Боул! – запаниковала ошибка. – Ложь. Что-то треснуло в руке слизеринца. Что-то продолжило трещать, сам воздух будто выдавливал из себя ошибку. Я уже видел, что он собирается произнести. И идущее за неозвученными фактами осознание рвало голову изнутри, чертя самые загадочные символы на внутренней части черепа. Кислород будто бы исчез из окружающего мира. Кровь вскипела, а пророческий дар поглотил все органы чувств. – Ай!.. Альбус Поттер! – сдался подросток, своими словами внося еще больший хаос. – Альбус Северус Поттер! Твой сын! Выпустив ублюдка из захвата, я сжав зубы схватился за голову, пытаясь подавить калейдоскоп сопутствующих хаосу видений. Один и тот же коридор будто бы расслоился на десятки версий самого себя, и все они начали проваливаться друг в друга. Стены рвались бессвязными фракталами, перемещались, замок сменялся лугом, летящим драконом. Тысячи толчков, будто идущий натыкается на идущего навстречу. Мириады запахов. Структура каменных стен меняла прозрачность и сквозь них были видны миллионы одних и тех же людей в различных вариациях. Слова были истиной, выжигаемой на поверхности головного мозга, и вместе с тем ложью, которая не может принадлежать реальности. Я видел и тут же забывал будущее, прошлое, настоящее, так как мозг простого волшебника не был способен справиться с таким объёмом информации без предварительной подготовки. Как человек в очках баюкает младенца, как они учатся летать на метле, невнятные образы шляпы, голоса, голоса, чёртовы голоса... И моё, сука, любимое детское одеяльце, оставшееся в чулане на улице Магнолий. – Гарри! – от падения меня удержали хрупкие девичьи руки. И видения мгновенно исчезли. Хотя для того, чтобы полностью прийти в себя мне понадобились десяток катастрофически долгих секунд. Нужно было сосредоточиться на холодном прикосновении и зрение постепенно прояснилось, являя отползшего к стене испуганного слизеринца, который даже не пытался воспользоваться возникшей заминкой. Кажется, его и самого происходящее... самую малость привело в ужас. А то, ему же не рассказали, что следственно-причинная связь уже посланная нахрен и беспокоиться о случайной смерти "отца" от сердечного приступа ему не стоит. Потому что он, сука, уже не родился. – Что ты с ним сделал?! Тебя накажут! – выговаривали это всё явно не мне, но через моё плечо, тщетно, дрожащей рукой пытаясь вызвать помощь. – Альбус. Северус. Поттер. Мой сын, – почти по слогам повторил я, преисполняясь безграничным во всех направлениях ахуем. Он не лгал. Он не был безумен, считая правдой картинки в своей голове. Его звали Альбус Северус Поттер.. И он буквально был моим сыном, будучи на пару лет старше моего текущего биологического возраста. Стоило немного свыкнуться с потоком сюрреализма, как узнаётся, что мы играем краплёной колодой. С каждым иногда случается, отправляешься в прошлое на двадцать лет. Стоишь в волшебном замке, который еще не испытывал на себе бомбардировки. К себе тебя прижимает, поддерживая, человек, который никогда не существовал. Рядом опасливо озирается сын, которого никогда не было, но который при первой же встрече решил вырубить тебя бездарно исполненной связкой заклинаний. И почему-то, вместо действительно стоящих мыслей у меня в голове крутилось невнятный образ того, что до первого тура Турнира оставался еще почти месяц. И у меня даже не получалось осознать, почему эта мысль цепляла сильнее всех прочих. – Мы всё к хуям сломали, Том, – пробормотал я, не находя иных, более цензурных слов. – Пиздец.Глава 11. День человеком.
9 октября 2021 г. в 18:16
Примечания:
Blood Seeker • Exodus Music and Sound
Nomy – Chaos
Примечания:
– Хочу фидбэка из критики, пожеланий, предложений и отзывов.
– Дохрена хочешь.
И вот очередная глава домучена... Ты, типичный автор, попробовал себя в почти полноценной боёвке и проиграл. Теперь сидишь печальный, грустишь, что характеры статистов и внутреннюю обстановку в лагере пожирателей смерти на начало войны раскрыть не удалось. А еще недописалась мотивация каждого убитого чувака из массовки и не обозначилась исключительность использованных для выманивания средств, ага. Иногда забываю, что пишу фанфик, и вместо продумывания характеров и реакций на события, причин и следствий, можно просто писать про всеми преданную Буклю, а злодеям приписывать ничем не обоснованные кровавые оргии, чтобы просто показать, что они злые, и иже. С другой стороны, не то, чтобы текущий вариант выходил более внятным. Чем дальше текст, тем меньше он вычитан, а я банально забываю прописывать в тексте придуманные заранее обоснуи к отдельным моментам прошлых глав.
Концовка главы поддаётся критике и обсуждения её релевантности. Кривая она потому что дописывалась за последние сутки. Это было одно из тех событий, которое должно было случиться так или иначе, но незначительно позднее. И у меня уже целые главы в черновиках лежат с этим персонажем. Но в принципе всё поддаётся переписи, если оно прям сильно плохо. Если не плохо, то не поддаётся. В общем, пора заливать и идти спать, а то голова варит всё меньше, на одно только пролистывание ошибок в ворде ушло минут тридцать.