Не вспомнив тебя...

Наташа доезжает до базы, паркуется и заходит в широкое помещение. Идет по коридорам, все еще пытается прийти в себя после окутавших ее разум воспоминаний. Она проходит мимо широкого зеркала, смотрит на себя, следов от слез не замечает, значит можно идти дальше. На кухне тишина, Стив что-то пишет в тетради, Наташе все равно что, Джеймс пьёт кофе, сидя на диване. Она проходит в комнату и с обреченным выдохом садится на стул вблизи стола. Стив переводит на нее взгляд и тепло улыбается. - Как все прошло? Джеймс, который кажется тоже находился в цепи обрывков прошлого, даже не заметил прихода Наташи, но на голос Стива отреагировал, и теперь рассматривал шпионку. Наташу излишнее внимание всегда раздражало. А сейчас ее вообще все раздражает, даже Стив. Она смотрит на него, кивает головой и выдавливает из себя что-то наподобие улыбки. - Нормально. - взгляд у нее уставший, голос тоже. И Стив беспокоится, она ведь всегда такая активная, и куда же без ее коварных шуточек и хитрых глаз. Видимо не всегда. Она перекладывает руку с ноги на стол, про рану забывает, слегка морщится, но от Стива это не укрывается. Барнс за их идиллией издалека наблюдает. - Что с плечом? - Да так, пустяки, зацепили слегка. - Знаю я твои "слегка", врачу не показывала? - Сама осмотрела, не критично, и потом ты знаешь, терпеть не могу врачей. У Наташи травма прошлого, после которой у нее паника зарождается, только она порог больницы переступает. И у врачей бывает крайне редко, когда совсем уж худо. - Твоя упрямость тебя погубит. - Не в этот раз. - Наташа кидает мимолетный взгляд на Джеймса, а после стыдливо как-то глазами бегает в разные стороны, будто на пустом столе вещь какую ищет. И ему не по себе становится, потому что с ней сегодня что-то не так. В жизни в его в принципе что-то не так, но он продолжает смотреть на нее, на ее руки, волосы. И Наташа уже закипать от этого начинает, хоть глаза ему завяжи, чтоб так не смотрел. Она молчит долго, а потом озвучивает то, зачем вообще сюда ехала. - Клинт нас в гости зовёт. - Всех вместе? - Да, и тебя тоже. - она равнодушно пытается на Джеймса посмотреть, но получается с каким-то укором. - Я сказала, что мы подумаем. Стив не знает что и говорить, видимо решение принимает. А Джеймс. А что Джеймс, он наверное от ответа Стива решение озвучит. - И что надумали? Если что, Лора приглашает. - Ну раз так. Нам полезно будет съездить и отдохнуть. - Ты уверен, что я не буду опасен. - наконец-то подал голос Барнс, и Наташа глаза слегка закатывает. Никто не замечает этого, славно. Просто она сегодня не в духе, просто устала, просто на грани срыва. Все просто. - Уверен, мы же будем рядом. - Наташе на такое заявление ничего не остается, как головой кивнуть. - Вообще Клинт ремонт делает, ему помощь нужна. Даже там будете полезны. - Опять ремонт? - Не опять, а снова. "Шило у него в одном месте" - не озвучивает вслух Наташа. - Ну так? Все согласны? - Наташа смотрит на них взглядом слегка суровым, отказаться трудно. Ей и самой отдых нужен. У нее нервная система изнутри тоже не стальная. Стив кивает, а потом кивает и Барнс. - Отлично. Наташа здоровой рукой достала телефон и написала сообщение. Ответ пришел почти сразу. А Бартон говорит, что у него времени в телефон смотреть нет. - Тогда завтра нас ждут. Собирайтесь. Наташа встаёт и уходит из кухни. Надо покурить и успокоится. Так и делает. Выходит на открытую площадку, сигарету из кармана достаёт, дыма в легкие набирает, чуть расслабляется. У нее в последнее время перенапряжение какое-то нервное. Как зверь по клетке мечется, все свободы ищет, а ее нигде нет. Закованная словно в цепи. Хоть бы за ней никто не пошел, не готова она сейчас говорить. "Хоть бы" не сбылось. Думала Стив пришел, опять с нравоучениями, что курить вредно. Не Стив. Джеймс рядом подходит, вместе с ней встаёт, вниз на траву смотрит. Наташа голову в сторону поворачивает и хочет уйти, но понимает, что как-то неприлично будет. А то он подумает, что она его избегает. Ей же не пятнадцать, чтобы от проблем бежать. Она даже тогда от них не бежала. Он молчит, просто за компанию стоит. Наташа уже за тишину молча благодарна, но он все же заводит разговор. - Какая-то ты странная. - Сегодня? - Всегда. Наташе сейчас логику включать меньше всего хочется. Странная, ну значит странная, она для всех разная. - Почему же? - Не знаю, у тебя спросить надо. - Обычная, с задания просто вернулась. Джеймс чувствует, что на разговор она сейчас выходить не хочет, а как говорится - улей лучше не тормошить. Он из кармана ее вытаскивает сигарету для себя, поджигает и курит вместе с ней. Тоже за компанию. Наташа не удивляется, ей и не жалко, пусть курит , ему все равно ничего с этого не станется, суперсолдат как никак. Она докуривает последнюю, пачка пуста, в магазин заехать надо будет за новой. В мусорку бумагу ненужную кидает и уходит, но на него все же напоследок смотрит. - Если я устала, это не значит, что я странная. И я могу уставать, я не робот. Интонация у нее обиженная. Она ушла, а он остался стоять один. И без нее сразу как-то холодно, неспокойно. - Я и не сказал, что не можешь. Говорит он уже в пустоту, а после и сам покидает площадку. Наташа надеется у Бартонов отдохнуть, но чувствует, что в этом году отдохнуть ей точно не получится. День следующий выходит солнечным. Погода тёплая на улице, небо ярко-голубое, безоблачное. Дорога к ферме сухая, песчаная, под ногами шуршит. Заборчик белый обшарпан, покрасить бы не мешало, но Клинт видимо до забора еще не дошёл. Они втроем идут в тишине, квинджет оставили поодаль, в лесу. Звонкое пение птиц по утру тишину перебивает. Наташа открывает калитку забора. А дом их все такой же, ничего не поменялось, только доски рядом лежат, Клинт же на месте не сидит за зря. Они подходят к двери, Наташа приличия ради стучится, слышится внутри шум, а после дверь отворяется. Клинт тоже не изменился, только, кажется, вес слегка набрал, видимо Лора кормит его хорошо. - Привет. - тепло приветствует его Наташа, а он в ответ просто ее к себе прижимает и улыбается. - Поправился ты, форму то небось совсем растерял. - Тебе б только на недостатки смотреть. - Наташа усмехается. - Привет, Капитан. - они пожимают друг другу руки, как-то официально даже, а после Клинт рассматривает нового гостя в лице Барнса. - Это Джеймс. - представляет Наташа. - Да, я знаю. Встречались когда-то давно. - Клинт на Наташу с укором смотрит, и теперь на Наташу смотрят уже все, включая недопонимающего Стива. Вопросов задавать никто не решается, даже Джеймс. - Может мы в дом пройдём? - Наташу взгляды раздражать начинают. - Да, конечно. Клинт выпускает всех троих, дверь за собой закрывает. Опять беспорядок, где игрушки разбросаны, где раскраски детские. С кухни ароматом свежей выпечки тянет, понятно почему Клинт поправился. В гостиной светло, солнце через небольшое окошко пробивается. Лора входит в комнату. Все такая же красивая, даже после рождения троих детей. - Привет, Нат. Мы скучали. - женщина обнимает Наташу, улыбается нежно, остальных осматривает. - С Вами уже виделась. - она смотрит в сторону Роджерса, который тоже улыбается. От такой атмосферы не улыбаться не возможно, на душе приятно и спокойно. Она переводит взгляд на Джеймса, а после на Наташу смотрит кратко, все понимает, но вопросы посыпятся потом, когда они с Нат останутся наедине. - Я Лора, жена Клинта. - она представляется, и все по-домашнему так. - Джеймс. - он смотрит на нее, тоже изучающе. Сверху слышится громкий топот детей. Услышали всё-таки, интерес взял верх. В гостиную первой входит Лила, и сначала не понимает, что произошло. Она видит Наташу, и смотрит удивлённо, потом срывается с места и бежит к рыжей. - Тётя Нат приехала! - восклицает девочка, запрыгивая к Наташе на руки. Наташа смеётся, подхватывает девочку, обнимает и целует в щёчку. - Лила, ты чего кричишь? - следующим в гостиную заходит Купер, явно с недовольным лицом, но как только видит Наташу, сразу улыбается. Он ничего не говорит, подходит к ней и обнимает. Теперь Наташа стоит в весёлой позиции, облепленная со всех сторон детьми, чем у других вызывает умиление. Дети ее любят, очень сильно, так же, как и она их. Своих не дано ей, пусть чужих любит. - А папа не сказал, что ты приедешь. - Лила голову положила на плечо Наташи, сказала по-наигранному обиженно, а после лишь сильнее прижалась к девушке. - Папа сюрприз хотел сделать. - Значит удался. Наташа засмеялась, как и другие, девочку по волосам погладила. - Лила, перестань на Наташе виснуть, ей же тяжело. Наташа рукой махнула, мол все хорошо, а у самой плечо то болит, потягивает, еще не зажило до конца, но рыжей все равно. Девочка все же отпрянула от Наташи, встала на пол, продолжая обнимать. Лора из комнаты вышла, а после вернулась, но уже не одна. - Пойдем, поздороваемся с тётей Нат. - на руках Натаниэля держит, а тот глазками смотрит на всех, испуганными, для него народу столько видеть непривычно. Лила рядом с Наташей встала, а последняя в свою очередь улыбнулась, когда ребенка увидела. Лора подошла к Наташе, отдавая на руки Натаниэля. Ребенок как Наташу увидел, улыбаться начал. Она прижала его к себе, поцеловала в макушку. - Ну привет, красавец. Какой большой стал. - малыш Наташу рассматривает, глазами любуется, волосами. Завороженно лежит у нее в руках. - Ты ему понравилась. - тихо говорит Лора, любуясь тем, как умело и в тоже время трепетно к детям относится Наташа. Натаниэль ручкой маленькой зацепился за край Наташиной куртки, голову к груди приложил и на Наташу поглядывает счастливым детским взглядом. - Он вообще к людям чужим не идет, плачет сразу, но такое впервые. - Меня просто дети любят, это исключение. - тихо с гордостью шепчет Наташа. - Вы раздевайтесь, проходите, я там пирог яблочный испекла. - А мы пойдем достраивать замок, Купер согласился мне помочь, ты же посмотришь потом, тётя Нат? - девочка просящим взглядом на Наташу посмотрела, даже губки надула. - Конечно посмотрю. - Наташа улыбнулась ей и кивнула. Под радостные возгласы дети наверх обратно убежали, настроение от приезда Наташи на весь день теперь обеспечено. - Ну, поедите, а потом как раз мне поможете. - подмигнул им хитро Клинт, проходя на кухню. - Ну что с тобой делать, люди только приехали, пусть освоятся. Вы его не слушайте, отдохните как следует. - Спасибо за гостеприимство. - улыбается ей Стив и уходит с Барнсом в прихожую, вещи оставляя. Наташа все также стоит с ребёнком на руках у окна, разглядывая его всего. Она взяла пальцем его маленькую ручку, а малыш уже, кажется, начал засыпать. - Смотри, сейчас у тебя на руках уснёт, его как раз сейчас спать укладывать нужно. - Лора встала позади Наташи, положив руки ей на плечи. - Ничего страшного. Уснёт, так уснёт, да? Мальчик не слушал, он закрыл глаза, начиная тихо посапывать. - Ты бы покушать сходила, совсем похудела за год, не ешь небось ничего. Наташа улыбнулась, посмотрела в сторону подруги. - Да времени нет особо готовить что-то. - Знаю я тебя, времени нет. Из-за него все, да? Наташа прекрасно понимала о ком речь, и улыбаться перестала. Она в сторону окна посмотрела, а внутри снова пустота, сплошной поток мыслей только, который хоть на время удалось остановить. - Прости, если я не о том говорю. Просто больно мне за тебя, ты же мне как сестра. - Ничего, я уже свыклась с этим жить. Все хорошо. Лора положила голову на плечо Наташи, любуясь сыном, который уже успел уснуть. - Сейчас мужчины поедят, Клинт их на улицу спровадит, ты же его знаешь, и мы с тобой сможем чай попить и поговорить. Если ты, конечно, будешь не против. - Не против, давно уже нужно с кем-то поговорить. - И правильно, Нат. Молчать тоже не лучший выход, а иначе с ума сойти можно. Давай я его наверх отнесу? - А можно мне его потом отнести, самой? - Ну разумеется. Я на кухню пойду, если что зови. - Наташа кивнула. Лора отошла от Наташи и направилась на кухню. Рыжая на ребенка смотрела как на родного, на своего, и понимает, что у нее самой был бы такой когда-нибудь. Но судьба распорядилась иначе, и мало того, что у нее забрали ее ребенка, так еще и отобрали возможность родить. Наташа была обречена, и места ей в этом мире действительно похоже уже не найти. Она держит крохотную ручку Натаниэля, которая меньше ее в десять раз, улыбается, заботливо так, тепло. И глаза влагой наполняются. Но плакать не хочется, увидит кто, у нее в голове барьер, стальной, страшный до одури. - Хорошенький. И у меня мог бы быть такой же, как ты. Не получилось, да и никогда не получится. Слеза ее щеку обжигает, на костюмчик детский падает. И в комнате на тот момент она была не одна. Он услышал, и ему как-то странно, не по себе стало. Джеймс в прихожую направлялся, уже даже забыл с какой целью, потому что ее слова осели в голове. Что она имела в виду? На этот вопрос Барнс видимо точно ответа не найдёт. У него в голове разные мысли, может она и не о том говорила, о чем он подумать успел. Он уходит из гостиной обратно на кухню. Садится за стол, а в голове обрывки фразы крутится. Совсем Наташа не простая, молчит все время, а у самой то внутри травм на душе столько висит, что на несколько жизней растянуть, да все равно останется. - Все в порядке? - первым забеспокоился Стив, потому что его друг мыслями явно не здесь находился. - Да. - Джеймс посмотрел на всех, и натянул улыбку. Ему огорчать никого не хочется, он со своим прошлым сам разберётся, как и Наташа. Мыслят они одинаково, и это наверное мешает. - Что там Наташа, сына у нас конфисковала? - Клинт усмехается, отпивая глоток горячего чая. Лора, что рядом с ним сидит, посмотрела на него зло, мол пусть сидит с ним, Лора отдохнёт заодно немного от суеты вокруг. - Пускай, она обладает каким-то магическим влиянием на детей. Они даже меня так не слушают, как ее. - У нее своих детей нет? - как-то неожиданно для всех спросил Джеймс, на что получил удивлённые взгляды. Любопытство сильнее. - Это долгая история. В общем... Нат не может иметь детей, причину не озвучу. - Клинт тяжело вздохнул. Наташа для него родной человек, и когда она ему это сказала, он был в шоке. Потому что знал, что детей она любит до безумия, потому что мечта ее личная и секретная - когда-нибудь родить своего. Но мечтать об этом Наташа перестала, боится она, да и не может, физически. Джеймс опустил голову, и за вопрос стыдно, лучше так вообще молчать. - Еще чаю или может кофе? - с интересом предложила Лора, посмотрев на гостей. Заполняет неловкую тишину. - Нет, спасибо. Все очень вкусно. - Стив по правильности своей благодарит хозяйку, потому что семья действительно очень радушно приняла гостей. - Ну раз так, то пойдемте, найду для вас работу. - Клинт, отстань от людей, а то все со своим ремонтом. - Нет, мы поможем, полезно будет. - подал голос Джеймс и кивнул. Клинт на него с удивлением посмотрел, улыбнулся. - Вот, наш человек. Вы тут с Наташей разберётесь кто где спать будет? - Обязательно, идите тогда, нам с Наташей тоже чай попить нужно. - с намёком сказала Лора, показывая в сторону выхода. И тут Джеймс заинтересовался. Значит Наташа все же расскажет хоть о чем-то. Но если рыжая доверяет, значит Лора точно ничего не расскажет. Попытаться можно, попытка не пытка все-таки. Клинт вышел из кухни, подзывая за собой. Наташа все стоит у окна, укачивая малыша. - Спит? - Клинт заглянул ей через плечо и увидел спящего сына. - Как он так быстро уснул, интересно. - Колдую над детьми. - усмехается Наташа. - Ведьма. Мы пошли. - Нашел все же для них работу, вы только не убейтесь там, а то я вас знаю. - шепчет Наташа с улыбкой и снова украдкой смотрит на Барнса. А у него воспоминания в голове какие-то рвутся наружу, а какие - непонятно. Он смотрит на Наташу, и что-то в сердце знакомо тянет, будто видел он ее уже. Их. Он знает еще кого-то. Но память коварна. Они тихо одеваются и покидают дом. С улицы тянет тёплым ветром, солнце припекает. - Так, я тут крыльцо переделываю, нужно доски вот здесь снять. - Клинт указал на угол, который уже раскурочен. Доски там старые были, прогнили от времени верно. Действительно, поменять их стоит. - Скоро весь дом перестроишь. - смотрит на него Стив с улыбкой. - Может быть, а почему нет? Чем еще то заниматься? - И то верно. - Я смотрю Наташа совсем уставшая. - начал издалека Клинт, но понимает, что разговаривать нужно будет вечером с женой, которая уже все давно поняла о состоянии рыжей. - Работает много. Она как ты, думаешь ее кто-нибудь остановит? - Ну, она своенравная дама, кто ей указ. Вы там все равно смотрите за ней, чтоб без фанатизма. - Конечно, уже. - Ну быстрее начнём, быстрее закончим. Может Наташа вас с Лилой потом к озеру отведут, они любят туда ходить, там у нас хорошо. Джеймс в мыслях путается, пытается прогнать странные воспоминания. Поработает, лучше станет. А с Наташей вечером поговорит. Попытается еще раз. Хотя может и зря все это? Зачем ее трогать, может он ошибается. Но в таких воспоминаниях ошибиться невозможно. Наташа спустилась вниз, уложив ребенка спать. Малыш заворочался, как только она положила его в кроватку, и Наташа уже думала взять его обратно, но после улёгся и уснул. Она постояла еще пару минут, разглядывала его, маленького такого. Убедилась, что он окончательно заснул и вышла из комнаты. Лора разливает кофе и чай по кружкам, ставит на стол две тарелки с кусочками пирога, к окну подходит, на улицу смотрит. Наташа проходит на кухню, садится за стол, руки перед собой складывает. Лора оборачивается, улыбается. - Уснул? - Уснул, я проверила. - Посмотри, не отстал он от них. Не думала, что они согласятся, отдохнуть все-таки приехали. - Как они могут отказать? Манеры. - И разве это плохо? - Замечательно. Лора закрывает окошко, рядом садится, берет кружку. - Кушай, и не отказывайся. Во-первых, я обижусь, если не попробуешь, во-вторых, тебе нужно. - Хорошо, сдаюсь. - Наташа отпивает кофе. - Я тебе кофе сделала, ты же чай не пьёшь. - Да, спасибо большое. - Почему ты чай не любишь? Это же вкусно. Наташа замолчала и посмотрела в глубь кружки. - Да так, воспоминания не очень с ним хорошие, а точнее настолько хорошие, что хотелось бы забыть. - Ты сама не своя в последнее время. И в прошлый раз приезжала потерянная, и в этот раз. Что случилось? Наташа крутит кружку в руках, переводит взгляд на подругу. - Пытаюсь отпустить прошлое, только прошлое не хочет меня отпускать. Она кинула краткий взгляд в сторону окна. Лора поняла сразу, как только их увидела, о ком речь пойдет. - Он не помнит? - Нет, ничего. Только то, как пытался меня убить. Разве это воспоминания? - Это уже что-то. - Не то, что мне нужно. Может ему вообще и не надо вспоминать? Я уже за столько лет привыкла быть одна, а для него это будет огромное чувство вины, этого я хочу меньше всего. - Послушай, Нат. Ему нужно время, за секунду он не вспомнит, это невозможно, ты знаешь. Будь я на его месте, о таком я бы хотела помнить. Наташа размышляет, рой мыслей в голове. - Не знаю как поступить. Я всегда старалась хоть что-то изменить в жизни, хоть раз поступить правильно, но каждый раз возвращалась к тому, для чего была обучена. - Так ты не пытайся, а пробуй. Стоит попробовать. Вот ты с ним говорить пробовала? - Да, пробовала. Мы поговорили как-то раз ночью. - Так, и что дальше? Наташа ловит хитрый взгляд подруги и шутливо закатывает глаза. - Это не то, о чем ты подумала. И вообще, ты в Клинта превращаться начинаешь. У него такие же мысли. - Ну не мудрено, мы с ним сколько лет в браке то уже. Ты сама сколько лет замужем, а с мужем поговорить нормально не хочешь. - Муж меня не помнит. - И это разве причина? - Он сказал, что видит кого-то во сне. - Тебя? - В том то и дело, что не знаю. Волосы рыжие, голос знакомый. А он из вариантов вычеркивает. - Из каких? - Не знаю. Может это и не я вовсе, я ж в его голову не лезу. Лора потупила взгляд и усмехнулась как-то лукаво. - Ну что такое? - Ты веришь ему, что у него есть варианты? Наташ, он ничего не помнит. Он просто на реакцию хотел твою посмотреть. Ты разозлилась тогда? - Ну допустим. - Вот видишь, ему ты дала понять, что неравнодушна. Поэтому он тебя и рассматривает, пытается что-то увидеть в тебе, память пробудить. Наташа пристально посмотрела на подругу, а после ее словно осенило. - Ну конечно. Какие могут быть варианты, просто провоцирует значит. Как ты это вообще поняла? - Сколько вы тут уже? Достаточно для того, чтобы увидеть. И Стив кстати тоже уже начинает что-то подозревать. - Про него я знаю, он из меня выпытывал. - Не сказала? - Нет. - Скажи Джеймсу. Тебе легче станет, это ваше общее прошлое, а получается, что ты его отбираешь. - И что я получу. Жалостные взгляды, будет со мной, потому что надо. Я не хочу его этим обременять. - И лучше самой помучаться, ночами не поспать? Наташа молчит. Как лучше не знает. Запуталась уже в конец, и правильно не может поступить. А есть ли это правильно? Кто хоть раз правильно поступал. Даже святой Стив совершал ошибки, от них не убежать. - Я не знаю. Я запуталась. Наташа глубоко вздыхает, руку ко лбу прикладывает, рана снова горит. Лора обнимает ее с боку, прикладывает голову к себе на плечо. - Хорошо, не говори с ним, просто дай ему время, подсказки какие-то, которые заставят его вспомнить, незаметные такие. Она рыжую по голове погладила. - Я уверена, ты найдёшь выход. Только себя беречь не забывай, ладно? Наташа кивнула. - Спасибо, чтобы я без тебя делала. - Ну что ты, как я могу не помочь. Наташа прижалась к женщине. От нее теплом веет, нежностью материнской, а Наташе нежности этой не хватает. Она изголодалась по заботе, по вниманию за столько лет. И должного, того, что женщине требуется, ей не достаётся, пустота в сердце не заполняется. С детства она этим обделена, со смерти родителей, и Джеймс тогда смог эту пустоту заполнить, сделать Наташу полноценной, а потом она все потеряла. И пустота в ней черная, бескрайняя гораздо больше стала. Словно снова половину от нее отняли. Наверху детский плач послышался. Наташа отпрянула от Лоры и посмотрела на нее уставше, но просяще, мол, дай я схожу. - Иди, иди, посмотри. Наташа улыбнулась с благодарностью, поднялась со стула и пошла наверх. Лора ей в след смотрит и понимает, что Наташа несчастна. И в жизни моментов радостных она видела - по пальцам сосчитать. И когда время ее счастья придёт - непонятно. Но человек, который полноценной ее сможет сделать, уже рядом. Вечера на ферме особенные всегда. Солнце тут садится вечером совсем, уж когда времени ночному в большом городе быть пора. Небо оранжевое, яркое, красоты необычной, но в окно Наташа не смотрит. Картина привычная. Она на кровати сидит, руки перед собой в замок скрепила, в голове мысли роем теснятся. Вот и проявляется главная причина, по которой Наташе здесь бывает некомфортно. Воспоминания. Самые мучительные, какие только у нее есть, те, что ей оставили когда-то давно. Она видит детей, а в ушах звон того, что ей сказали. Что однажды, она потеряла свое чудо, свою надежду, не уберегла. И ее ошибки в этом по сути и нет. Но она так не считает. Вину Наташа свою знает, по ночам просыпается в холодном поту, с комом в горле, переходящим в судорожный плач, а чувство это всегда с ней, не покидает нигде. Бессонница близкой подругой стала за долгие годы окутавшего рыжую омута. И таблетки уже не спасают, и алкоголь тоже. Перепила она его в прошлом, глупостей понабралась, стыдно теперь за саму себя. Обещала, что о себе позаботиться, а заботиться приходится другим, потому что она уже не в силах. Контакт всяческий с потребностями давно нарушен, Наташа перестаёт помнить когда последний раз ела или спала. И ощущает только холод, словно лютая январская метель где-то на севере сибирских лесов. Она давно в России не бывала, родину не посещала, а может и стоило. В Москву не едет, город этот не любит. Москва безусловно красивая, спору нет, но Наташу печаль ужасная терзает, душу раненую треплет. История у нее досадная, страшная, людям доверится нет желания, жалости много от них да слов пустых, что не имеют успокающего эффекта. Наташа взглядом мягкий коричневый ковролин сверлит. Ее комната всегда вдали, где два окна есть. Ей свет не важен, просто просторнее здесь, дышится легче. Лора ей эту комнату в пользование отдала насовсем, тут даже не спит никто, только Наташа, когда приезжает. И сейчас она снова здесь, спустя год или полтора, счет во времени теряет. Слышит голос Лоры, которая детей спать укладывает, сказку им на ночь читает. Наташа слишком устала, два слова сейчас не свяжет, хотя готова была с детьми перед сном посидеть, но Лора ее спать отправила, как ребенка. Она знает, что Нат не уснёт, а если и уснет, то проснётся часа через два, может три, и спать потом уже не будет. Так что о сне полноценном ей говорить бесполезно, да и не тактично со стороны. Стив ушёл уже, Клинт внизу что-то делает, Наташа не знает, а Джеймс. Джеймс в своей комнате, она видела, как он туда пошел. Оттуда не выходил, а лучше, если бы пришёл. Просто помолчал, посидел, и уже спокойно бы стало. Но Наташе требовать от жизни сложновыполнимого не приходится. Что имеет, то и имеет. В глазах размывается, атакующая назойливость старых воспоминаний все же верх в ее голове берет, переносит на десятки лет назад, и сердце останавливается. Потому что вспоминать такое очень больно. *** Свет в комнату поступает тусклый через окошко маленькой, расположенное пониже потолка. Стены серые, пол бетонный, холодом от него тянет. Тумбочка со стаканом воды и кровать у стены, старая, на пружинах. Она медленно в себя приходить начинает. Во рту и горле пересушено, в глаза будто песок насыпали, живот внизу болит как-то странно, и усталость во всем теле неимоверная. Волосы ее длинные и волнистые, золотом огненным отливая, разметались по подушке, иссохшие немного, раньше погуще были, но причина ясна. Наташа разлепляет глаза, голова кружится начинает, все плывёт вокруг. И ощущения неприятные явно. Она глаза вновь закрывает, пытается в памяти события все восстановить. И лучше бы не пыталась. Она рукой по животу проводит. Ничего. Окончательно теперь вспоминает. На руках привстает, осматривается, а в комнате пусто до ужасного. Наташа раньше здесь не бывала. На мед отсек это явно не похоже. Ходили слухи, что здесь девочек запирают, которые вели себя непристойно, слабость показывали, были хуже остальных. Дурь из них выбивали, а после обратно возвращали ко всем. И взгляд у этих девочек пустой, стеклянный был. Наташу это пугало, и она старалась вести себя тише, чтобы преподавателей не разочаровывать. Все-таки разочаровала. Она на тумбочке воды стакан замечает, хватается за него, пьёт жадно, словно не пила уже несколько дней. А может и правда несколько дней, сколько она здесь пробыла - не знает. Ее в шёлковый халат переодели, одеялом бережно накрыли, точно их доктор постарался над ней. Вопросов теперь много, и единственный, который беспокоит сейчас страшнее смерти и наказания - где ее ребенок. Она отчётливо помнит, что все кончилось, и ей обещали, уверяли, что с ним все в порядке. Наташа подозревала, что это обман, что ребенка ей не отдадут, но пусть хотя бы жив будет. Не могла же ее руководительница пойти на детоубийство. Наташе думать об этом не хочется, она глаза зажмуривает, плакать хочется. Как сейчас Джеймс? Что они с ним успели сделать? Забыл ли он ее уже, или помнит до сих пор? Наташа дышала часто, тяжело. Их поймали, когда они были в шаге от счастья, так нелепо это произошло. Они у цели были, дошли до нее, видно свет было в конце туннеля тёмного, а потом и он погас. Джеймса от нее увели, а ее в медотсек, потому что роды от волнения и страха раньше времени начались. Не вовремя, хотя уж лучше сама почувствует эту боль на себе, почувствует свое дитя, нежели его убьют, и она даже этого не поймёт. Ее опасения все подтвердились. И предчувствие тревоги, что не отпускало долго, тоже. И сейчас она хочет увидеть малыша, понять прав ли был Джеймс, действительно ли это девочка, или все же у них родился сын. И подсознание кричит, что не увидит она ни Джеймса, ни ребёнка, потому что не нужен он им. Наташа им нужна, боеспособная, здоровая, бездетная. И никак иначе. Но надежда в ней еще живёт, хранится в ее еще живой душе. Дверь отворяется со скрипом. Она видит ее, видит женщину, и кажется по ее хитрой ухмылке догадывается. - С пробуждением. Как ты себя чувствуешь? Женщина на стул присела рядом с кроватью. - Правда так интересно? Где мой ребенок? - голос у Наташи охрипший и от слез и от криков. - Не так быстро, милая. У нас разговор с тобой серьёзный пойдет. - Я еще раз повторяю... - Ты не в том положении, чтобы так со мной разговаривать. - женщина тон повышает. - Ответь милая, о чем же ты думала, когда все это затевала? Ты о счастливом будущем с ним мечтала? Какая жалость. Мы ведь вас нашли, думала убежите? - Где он? - Ну что ты, милая, заладила. Муж твой внизу, ждет тебя, пока ты в себя придешь и спустишься посмотреть на то, как ему все воспоминания о тебе стирают. Он все звал тебя, просил отпустить. Романтично однако. - Нет, нельзя... - Можно, даже нужно. И знаешь, что меня беспокоит? Его основатели столько лет создавали программу, совершенствовали его, а ты смогла ее сломать меньше, чем за два года. Поразительно, да? Ты даже лучше, чем я предполагала. Истинная Черная Вдова. Наташа головой замотала, и понимает, что теперь никуда уже не убежит. Никогда. - У тебя нет выбора, дорогая. Тебе ничего не остается, как делать то, для чего ты была предназначена, потому что у тебя больше нет семьи, и не было ее. Все лишь твои несбывшиеся мечты. - Отдай мне моего ребенка, я прошу тебя. - Наташа смотрит на нее, глаза слез полны, только это ей сейчас нужно. Она взглядом ее умоляла. Женщина вздохнула, посмотрела на нее с жалостью. - Я ни чем не могу тебе помочь, твой ребенок... Точнее, твоя дочь родилась нежизнеспособной. Дочь. Джеймс был прав. Только теперь то какая разница. Наташу как током прошибает, она с места сдвинуться не может. - Судьба наказала тебя, думаешь она милосердна? Ни перед кем. Наташа воздух начинает ртом глотать, кислорода не хватает. - Как... Ты врешь. - Не вру, милая, врач подтвердит. Внутриутробная смерть распространенное явление. - Ты врешь, врешь. Я чувствовала ее, это не правда. Наташа головой мотает, прикладывает трясущуюся руку к груди. Не верит. Не может быть. - Дай мне ее увидеть. - Это невозможно. - Нет, я должна ее увидеть. Наташа хватается рукой за край тумбочки, встать на ноги не может, сил в теле маловато. И смотрит непонимающе. - Мне жаль, очень. - улыбается женщина. Наташу осеняет. Ее дочь убили. Намеренно. - Ты убила ее, ты виновата, ты сделала это! - Наташа переходит на крик, потому что отрицает происходящее, как кошмар. - Ты виновата в том, что я оказалась здесь. Ты виновата в смерти моего ребенка! Ты! Наташа уже не пытается подняться. Смотрит на женщину зло, с ненавистью небывалой, пугающей. - Нет, Наталья, это твоя вина. Если бы ты чувствам своим не поддалась, то обошлось бы без потерь. - О чем ты говоришь вообще? Ты ребенка убила, нашего ребенка! Какая же ты тварь, я тебя ненавижу! - Наташа с силой какая только есть бьет по тумбочке рукой. - Пригласите врача, кажется девушке плохо. - громко зовёт женщина. - Какой врач? Дай мне ее увидеть, а потом убей меня, только дай мне ее увидеть, умоляю тебя. - Не надо меня умолять. Убивать я тебя не собираюсь, ты нужна мне живой. Таких, как ты, нет. Ты лучшая, ты станешь лучшей. Наташа плачет сидит, задыхается от приступа. Их счастье, их маленькое чудо, убили, уничтожили, в ничто превратили. И Наташе не то, что больно, жизнь смысла больше не имеет. - И да, готовься, скоро мы будем его обнулять, и ты будешь присутствовать. После этих слов женщина комнату, погруженную во мрак, покидает. Наташа пополам сгибается, хватает подушку, руками дрожащими обхватывает и кричит. Истошно, страшно, с ненавистью, с болью. Так, как может. Ей уже все равно на чувства, на их проявления. Верить она отказывается во все, не может принять. Злится на себя, на всех. И кричит во весь голос. Крик долгий и протяжный сменяют громкие, эхом раздающиеся рыдания. Внизу живота будто режет, тело все озноб бьет, точно температура. Она плачет, выплескивает все. А так надеялась, что все получится, что они смогут убежать, что повезёт. Не повезло. И это не то, что тупик, это черная темнота. Ничего в ней не видно. Ни будущего, ни прошлого, ни настоящего. Перед глазами у Наташи расплывается, пятна тёмные пляшут. Она плакать продолжает, не останавливается. Сердце охватывает отчаяние невероятного объёма. В ушах ее звон, да и слышать ничего не хочет. Будто сердце вырвали из груди, настолько больно. Они ведь так ждали, так рады были. Это часть ее самой была, ее дочь, которую она под сердцем столько месяцев носила. Джеймс наверное знает, или не знает. Наташу сейчас почему-то не волнует ничего. Она теряется во времени, теряется в себе, во всем. Температура ползёт вверх, тело нагревается сильно. И все это время он не был рядом. Ни тогда, ни сейчас. Когда так нужен ей, когда необходим, когда она не справляется. Жить больше не хочет. Она знает что будет дальше. Наташа станет Черной Вдовой и покоя не обретёт никогда. Ее жертвы, ее преступления будут по пятам за ней ходить. Джеймс забудет ее, и тогда наступит мрак и тишина, выхода уже не будет, это даже не тупик, а гораздо хуже. Это жизнь после смерти. Словно на кладбище. Там, где похоронены ее счастье, душа и сердце. Там, где похоронена она сама. *** Она в реальность возвращается, выпутывается из череды воспоминаний и замечает на лице влагу. Вся кожа слезами обоженна. Наташа не выдерживает и плачет, прикладывает руку ко рту, потому что кричать нельзя, здесь дети, здесь ее прошлое, рядом, за стеной. Она трястись начинает, память предаёт, эффект оказывает наиточнейший, бьет в самое сердце, которое еще как-то может биться и работать. Она поджимает коленки к себе, утыкается в них, и ничего уже не хочет. Хочет домой, там, где ее настоящий дом. Там, где была ее семья. Она сломлена, сбита с толку, пути правильного найти не может. Наташа опускает ноги вниз, локти на колени опирает, руки в волосы зарывает, а слезы все не прекращаются. Старается тише себя вести, тут плакать совсем не хочется. Она пытается со щек слезы вытереть. Дверь открывается. Наташа даже вздрагивает, смотрит в дверной проем, и замирает. - Все в порядке? Джеймс внезапно в ее комнате появляется. Она голову отворачивает от него. Стыдно перед кем-то плакать, эмоции показывать стыдно, сдаваться тоже стыдно. Она молчит, в окно смотрит. Потом кивает, вздыхает обречённо, взгляд на него краткий кидает. - Да, все хорошо. Зачем пришел? - Ты кофту забыла. - Наташа рассматривает аккуратно сложенную вещь в его руках. Реакция у нее заторможенная, колеблется сначала, прежде чем ответить. - Наверное. Он садится рядом с ней, кофту в руках держит, сначала подумывал себе забрать, не то, чтобы носить, просто ее запах, Наташин запах, странные ощущения в нем пробуждает, память легче возвращается. Но Наташа сразу бы заметила пропажу, и от подозрительных взглядов Барнс бы точно не отделался. Наташа голову в его сторону чуть поворачивает, взглядом кофту сверлит, с чего начать разговор не знает. - Что происходит? - его вопрос странным эхом в ее голове проносится. Она не понимает. - Тебе не нравится мое присутствие? - Что? С чего ты взял? - Наташа непонимающе смотрит на него, а он замечает, что глаза ее от слез блестят. Почему она плачет? - Просто ты... Будто избегаешь меня. - Тебе кажется. - Не кажется. - Откуда вообще такие доводы? - вопрос звучит резче, чем Наташе хотелось. Джеймс на нее смотреть перестаёт, голову виновато опускает, пришел явно не вовремя. Она молчит, ей самой стыдно, вообще сейчас ни за что. Злится на себя, за то, что беспомощна, за то, что виновата, за то, что его потеряла. Их потеряла. - Прости, грубо получилось. Просто... Вымоталась наверное, бывает. - Ты все время такая. Стив рассказывал о тебе много хорошего. И что тебе можно доверять. Но мне кажется, ты несколько другая. - В каком плане? - Не такая, какой хочешь показаться людям. А еще ты плакала. - Не правда. - Правда. Я же вижу. Наташа пытается себя сдержать, дабы второй раз не разрыдаться. - Джеймс, не в тебе дело. - В чем тогда? - Я не знаю, что происходит. Запуталась. - Поделись, потому что я не могу тебя понять. Я многих не знаю из команды, но ты единственная кого я знаю и при этом не понимаю. - Понять меня удаётся немногим. - Наташа усмехается, а сама чувствует, как ком к горлу уже подступать начал. Молчание повисло в комнате. Джеймс понял, что рассчитывать на ее откровения бесполезно. Уже собирался встать и уйти, но она вдруг решилась. - Я запуталась в себе. У меня была работа, семья когда-то давно, а теперь. Ничего. Сюда приезжаю в надежде, что восполню пустоту. А по итогу... Только череда идиотских воспоминаний, черт их побери. - У тебя они хотя бы есть, это уже что-то. Джеймс на нее посмотрел, даже с завистью наверное, потому что она помнит всю свою жизнь, а он нет. Но он не знает, что иногда лучше не помнить. Наташа бы очень хотела оказаться на его месте и все забыть, потому жить с этим из года в год труднее становится. - Нет, Джеймс. Бывает, проще не помнить, чем все знать. - Почему? - Я даже завидую. Ну так, не зло. Просто ты не помнишь, а значит тебя ничего не мучает, не терзает, ты просто живешь. Но мне не понять. - Может ты и права в чем-то. Но есть воспоминания, без которых жизнь теряет смысл. - Ты о своих снах? Джеймс не ответил ничего, но Наташа и этого достаточно, чтобы понять свою правоту. - Если она что-то значила для тебя, если была важна, то ты вспомнишь, обязательно. - Думаешь? - Знаю. - Почему она похожа на тебя? Мы ведь встречались раньше, так? Наташа вздыхает. Что за допросы вообще перед сном? Он над ней точно издевается. Это провокационные вопросы. Так нельзя. - Был раз. - Один раз? - Да. Тебя в Академию привозили, где меня учили. Я тебя видела тогда, а потом все. Уже под Одессой встретились. - Ты необычная. - Необычная? - Даже когда я Стива вспоминал, такого не было. И это сложно описать. Наташа не знает, что ответить. - Я бывал в России? - Да, в Москве. Там я тебя и видела. Наташа голову опускает. А потом вдруг ее осеняет. Она не говорила, что Академия находилась в России. - Я не говорила тебе про Россию. Теперь его очередь думать. А он ведь и сам не знает почему именно Россия то. - Возможно... Начинаю вспоминать. Я не знаю откуда это, просто сказал. - Вот видишь, это прогресс. Наташа улыбается ему, а сама надежду в себе растит. Он вспоминает, и ее вспомнит когда-нибудь. Ну не может она всю жизнь с такой судьбой поломанной прожить. А может и проживёт. Может удел ее таков - людей убивать, да от кошмаров ночью просыпаться, с осознанием, что никто не поддержит, не обнимет, по голове не погладит. Прикосновения она не любит, пространство личное свое уважает. А особенно, когда волосы трогают. Ее раздражает. Но ему она позволяет все, потому что по-другому. Может они связаны как-то судьбой? Куда она не пойдет, везде его встречает. Словно по пятам ходит. Ну если связаны, что ж судьба так жестока то? И правда, никого не щадит. Наташа начинает пробовать, Лора совет дала, Наташа в голове его отметила. Она головой на его плечо облокотилась. И не спросила разрешения. Просто знала, что он будет не против. Он сначала даже не понял, посмотрел на ее макушку рыжую, а потом расслабился. Она докасается рукой до локтя его правой руки. И ток будто по телу проносится. Где-то он уже чувствовал такие прикосновения. Мягкие, нежные. Рядом с ней хорошо, тепло как дома. Джеймс вдыхает ее запах, и он очень знакомым кажется. Полевые цветы, черника, хвоя. Он пытается до памяти дозваться, только бестолку. Вот он ключ сидит, засыпать уже похоже начинает, а воспоминаний нет. Значит не сегодня. Не стоит всегда искать какой-то выход. Он просто сидит рядом с ней. В руках все та же кофта. Она засыпает. Впервые за несколько лет настолько быстро, только докоснулась до него пару минут назад, и уже в сон тянет. Легла бы сейчас просто так, не уснула и через два часа. Неужели это человеческий сон? И лекарство Наташа давно от бессонницы нашла. Через полчаса она уже спит. Сны ей не снятся, кошмары остановили свой черед, только запах его чувствует даже во сне. Джеймс медленно ее перекладывает на подушку, бережно, разбудить боится, хотя чего боятся, она ему никто. Этот факт для него ничто. Он кофту складывает, на тумбочку кладёт, а после плед со стула берет и Наташу накрывает им. Джеймс садится, руку ей на плечо кладёт и рассматривает. Когда она спит не такая и вредная. Ресницы слегка подрагивают, грудная клетка ровно вздымается. Тишина уже в доме наступила, спать все небось легли. И в этой тишине он едва уловимо слышит звук ее размеренно бьющегося сердца. И кто там говорит, что Черная Вдова сердца не имеет. Оно бьётся, а значит оно есть. Просто во льды заковано, в клетку посажено, как и его. Похожи они очень. Судьбы сломаны у обоих. Может их и тянет поэтому друг к другу. Да не поэтому. Прошлое. Вот что из связует. Джеймс еще не знает этого, не помнит. Прошлое это только пока Наташино, в котором он присутствовал, не их оно совместное. Но Наташа в себе частичку любви хранит, и передаст ему, придет время. А пока она спит, спокойным сном. Джеймс встаёт с кровати, и лишь у двери оборачивается на нее посмотреть. Все-таки, знакома она ему, сердцу его знакома. И встречались они точно не один раз, врёт она. И ему бы вспомнить, да поскорее. Но она уже рядом, не отталкивает, не гонит прочь, и это успех. Чистейший. Пусть так и остается. Если судьбе угодно, значит он ее вспомнит. Если она была важна, то точно вспомнит, не иначе. Терпение только на исходе, вот в чем проблема и спешка. Он боится упустить ее, ту, что в нем светлое пробуждает, не такое, как другие, и, как на удивление, Стив. Но если даже знакомы они, то Наташа гораздо больше стерпела. Вытерпит и он. Терпеть не выдерживать. Терпеть значит любить. А это многому смысла вселяет. Всему. - Спокойной ночи, Наташа. - чуть слышно на русском говорит Джеймс, а после уходит к себе, и кофту ее он все же прихватил с собой.