Не вспомнив тебя...

Со времени того ночного разговора прошло пару дней, но они больше так и не поговорили. Наташа старалась его избегать, словно маленькая девочка, а Джеймс шанса поговорить с ней и не искал, потому что сказать то нечего. Стив начал замечать странное напряжение между ними двоими, но ничего не говорил. С Наташей говорить бесполезно, только молчание в ответ. А что мог сказать ему Барнс, если он сам не может понять эту сложную женщину. Она весьма молчалива, говорит только по делу, но он же не может прийти к ней и попросить высказаться, обоснуя это тем, что рядом с ней всегда отчего-то спокойно и хорошо. Наташа уехала на задание около десяти часов назад, и от нее никаких вестей. На базе остались только он и Стив. Сэм должен был вернуться сегодня, но уехал по своим делам куда-то в другой город, в итоге на базе тишина. Джеймс снова пьёт кофе, и думает о рыжей, которая варит вкуснее. Стив вернулся на кухню внезапно, но Барнс даже не посмотрел на него, продолжая сверлить взглядом чашку. - Мне удалось с ней связаться. Все хорошо, она приедет часа через два. Джеймс ничего не ответил, просто кивнул. Ему незачем переживать, она же профессионал, но почему-то на сердце было неспокойно за нее. И это еще одно странное ощущение, которое даёт понять, что его тянет к ней. Какой-то очень непонятный магнетизм, но Джеймс просто уверен, что тянет она к себе всех. Да, она красива, даже очень. Но не красота его к ней тянет, далеко не красота, а нечто большее. - Что между вами происходит? И не говори, что ничего. - Джеймс вышел из своих размышлений, переводя взгляд на Стива. - Я не знаю. Мы просто... Поговорили недавно ночью, это все. - Я конечно не очень хорошо разбираюсь в вопросах чувств, но кажется Наташа к тебе не равнодушна. Вот тут Джеймс впал в ступор. Как это - не равнодушна? Он не замечал этого за ней, зато замечал за собой. - Думаю, в этот раз ты ошибаешься. - Тогда что происходит с тобой? - Джеймс решает рассказать ли Стиву о снах или нет, и какую реакцию он на это получит. - Стив, я вижу кого-то... Во снах. - Кого? - Ее, я вижу ее. У нее волосы рыжие, такие огненные, и голос у нее знакомый, все знакомое. - Наташа? - Я не знаю, она это или нет, я не помню, не вижу ее лица. Но ощущение такое, будто я знаю ее все свою жизнь. - Ты говорил ей об этом? Джеймс кивнул. - А она что? - Ничего, но взгляд у нее... Не знаю, Стив, я в последнее время ни в чем не уверен. - Дай себе время, и ей тоже. Она не расскажет, это же Романофф, слова не вытянешь, но ты сможешь вспомнить, я уверен. - Спасибо, Стив. Я в неоплатном долгу перед тобой. - Брось, Баки, ты же мой друг. - Стив улыбнулся, Джеймс улыбнулся в ответ, потому что улыбка у Роджерса обладала каким-то странным свойством, и не ответить на нее было сложно. Джеймс понимает, что рыжую надо разговорить, хоть и чисто теоретически это невозможно. Немного у него вариантов. Конечно можно ее напоить, и язык поди развяжется, но вряд ли она пить с ним будет. Остается одно. Найти человека, которому Наташа доверится и расскажет. Таких всего два. Либо Ванда, которая может влезть к ней в голову и без всякого доверия, но где Ведьма сейчас неизвестно, либо... Клинт. Они, как заметил Барнс, с Наташей очень близкие друзья. Бартон остается единственным, из которого можно хоть что-то вытрясти. Поскольку память возвращаться к Джеймсу не хочет, а если и что-то всплывает, то процесс это очень медленный, и рыжую он может упустить. Но и с Клинтом связаться задача не из лёгких, потому что если он уезжает на ферму к семье, то найти его контакты просто нереально. Когда-то давно, в сороковых годах, Барнс мог подцепить любую девчонку, прочесть ее как книгу, завоевать ее сердце и доверие, ничего при этом не делая. Но впервые за всю его жизнь ему попадается такая сдержанная, холодная и недоступная женщина, чьё доверие завоевать не представляется возможным. Хотя с чего Джеймс решил, что они знакомы? Рыжая всегда ведёт себя словно лиса. Хитрая и таинственная. Может она просто играет так, ведь это в ее стиле. Но так не смотрят, когда с чувствами играют. Смотрят с интересом, а не с душевной болью. Не надо Джеймсу все это ворошить, ворошить прошлое не стоит. Он жил как-то без этих мыслей, проживёт еще. Ему наверное просто стоит уехать, и он ее даже и не вспомнит потом. Но тут Стив, а его разочаровывать не хочется, и так слишком много старается. А где Стив, там и Наташа. Стив как слепой старик, а Наташа его собака-поводырь, хотя если посмотреть на них, то все наоборот. Наташа светлых путей и решений никогда не ищет, точнее даже не видит, а Стив всегда на него указывает, на тот путь, который правильный. Он вообще правильный, и с Барнсом они немного противоположности. Наташа это знает, потому Стив весь такой порядочный, слова плохого не скажет. Джеймс, он другой. Хотя может, по рассказам Стива, и в сороковые годы еще был джентльменом, но уж не сейчас. И Наташе это больше нравилось. Манеры у него конечно какие-то присутствуют, но Стива явно раньше причислят к лику святых. Но Наташа не знала, вдруг у Капитана свои секреты, которые он тщательно скрывает, сама же она скрывает от всех очень многое. Наташа в личные дела лезть точно не собирается, ей это и не в надобность, у нее своих проблем выше крыши, она еще в чьих-то капаться будет. Никто не знает о ней того, чего знать не нужно. Пусть так и остается. Наташа переступает порог своей квартиры, пустовавшей изнутри. Она сбрасывает с себя кожаную куртку, которая из-за жара ее тела будто прилипла к коже. На правом плече красовался глубокий порез, который кровоточил. Единственное, о чем Наташа сейчас мечтала, так это о теплом душе, способном смыть грязь и кровь после задания. Она должна была вернуться невредимой, но вовремя не огляделась, и что в итоге. Наташа к ранениям привычна, для нее уже ничего не больно. Больно было один раз в жизни, и этот день, эти буквально несколько минут Наташа помнит до сих пор, ощущает во снах. Больнее казалось ей не существует. Она снимает ботинки, оставляя их лежать на ковре, а сама, попутно раздеваясь, направилась в ванную комнату. Вода приятно ласкает кожу своим теплом, смывая все ненужное, включая мысли. Наташа начала любить поездки на задания, потому что не думает о чем-то лишнем, сосредоточена только на цели, и ей так жить легче. Пускай она может там погибнуть, каждый раз рискуя собой, но ее хотя бы не терзают обрывки страшных воспоминаний, которые хуже самой смерти. Рана на плече ужасно щиплет, так, что Наташа иногда шипит от боли, но из воды не выходит. Только когда она окончательно насладилась теплом, Наташа выходит из душевой и кутается в полотенце, зажимая рану на плече куском бинта. Ледяной пол неприятно обжигала ступни после тёплого душа, поэтому Наташа вернулась в коридор, доставая из шкафа мягкие тканевые тапочки. Она забирает вещи и кидает их в ванную, понимая, что разберётся с ними потом, ей с раной на плече сейчас разобраться нужно. Берет аптечку из кухни и садится за стол, начиная обрабатывать порез, который от спирта неимоверно горел. Наташа зубами скрипит, но все же терпит. Рана оказалась не такой глубокой, значит швы не нужны. Через пару дней уже не останется и следа, поэтому тугой повязки будет достаточно. Стив звонил ей около часа назад, спрашивая где она. Конечно же он забыл, что когда Наташа на задании, ее лучше не беспокоить, и с ней все нормально, но по теме переживаний Роджерс таков. Наташа делает выводы, что он был бы отличным отцом. И может у них что-то бы получилось, теоретически, не считая детей, но Наташа не может. Поэтому все остановила на грани "а-ля лучшие друзья, которые всегда вместе и похожи на пару, но не вместе", да и сам Роджерс влюблён в другую. Никто бы никогда не подумал, что Наташа такая принципиальная. Она когда-то пообещала, что не забудет, значит обещание сдержит. После наложения повязки плечо поуспокоилось, и Наташа убрала вату и спирт обратно на полку в столешницу. На кухне холодно, везде холодно и сухо, особенно в одном полотенце сидеть. Наташа одевается, забирает плед из спальни и садится обратно на кухню. Вещи ей разобрать откровенно лень, поэтому она решает окончательно про них забыть. Кофе тоже варить сил особо нет. Поэтому она просто сидит, покручивая кольцо на пальце. Телефонный звонок разрывает воцарившуюся тишину, и Наташу накрывает дежавю, когда все было так же, только новости пришли отнюдь не радостные. Наташа тянется к телефону здоровой рукой и отвечает. - Привет, Нат. - Наташа услышала голос Клинта на другом конце провода и расслабилась. Только пусть попробует он известить ее о чем-то плохом. - Кого я слышу. Привет. Что-то случилось? - Ничего. Я просто тебе позвонить что ли не могу? - Можешь, почему нет? Ты просто обычно звонишь когда тебе что-то надо. Или ты со мной посплетничать вдруг решил, тяготит семейная жизнь? - Наташа усмехнулась, а внутри приятное чувство того, что хоть кто-то беспокоится за нее и звонит просто так. - Не начинай. Ты как? Что у вас там? - Вроде нормально, с задания вернулась минут 30 назад. - Не отдыхаешь, да? - Ну я же не ты, чтобы в кровати до полудня лежать. - Какая недоброжелательная. А я еще и беспокоюсь за нее. - Все хорошо, Клинт. Зря беспокоишься. У нас... У нас все спокойно. - Роджерс тоже там остался? - И не только он. - В каком смысле? Наташа молчит. Не знает как сказать, потому что Клинт явно будет злится. Она ему, самому близкому другу, не сообщила. - Нат? - Стив нашел его. Теперь очередь Клинта молчать. Уточнять кого именно Роджерс нашел не требовалось. Но Бартон понимал, что у Наташи видимо не все так хорошо, а значит позвонил он не зря. - И что он? - Ничего не помнит. Стив пытается ему помочь, вроде что-то вспоминает. - А ты пытаешься? - Клинт, давай не будем. - Значит молчишь. И снова тишина. Говорить стало резко не о чем, и Наташа уже жалеет, что сказала ему об этом. - Опять мучаешься по ночам? - Вот только успокаивать меня не надо, Клинт. Я же не девочка, сама справлюсь. - Мне иногда по-другому кажется. И долго ты ходить и молчать будешь? - Столько, сколько потребуется. - Нат, это глупо. - Я хочу, чтобы он вспомнил сам, а не был со мной только из жалости. - Наташа упирается локтем в стол, поднося руку ко лбу. - А это эгоистично. - Все сложно. Мы можем сменить тему? - Так ты упрости. - Клинт, пожалуйста. Наташа откидывается на спинку, кладя ноги на соседний стул, и тяжело вздыхает. - Хорошо. - Как Лора, дети? - Отлично. Натаниэль начал ходить неделю назад, мы за ним не поспеваем. На секунду отвернешься, и его уже нет в поле зрения. - Наташа улыбнулась, представляя в голове эту сцену. - Мы все по тебе очень скучаем, особенно Лила. - И я по вам, и по ней тоже, так и передай. - Обязательно. Приехать не хочешь? - Не могу сейчас, надо разобраться с делами. - Которые нашел для тебя Роджерс? - Вот найдёшь ты повод съязвить. - Кто бы мне это говорил? - в трубке послышался смех. - Очень смешно. - Наташа безусловно очень хотела приехать, но Роджерса оставлять сейчас будет как-то неправильно. Видимо правильность заразна. - Так вы приезжайте все вместе. И Стива со своими "делами" возьми. Отдохнёте, разве плохо? Наташа задумалась. Они ведь и правду могут приехать втроем. Только не будет ли против Джеймс, вот в чем вопрос. - Знаешь, а это идея. Только я не знаю, как Джеймс к этому отнесётся. Он все еще считает, что опасен для общества. - Да брось, Нат. Ему тоже на пользу пойдет. - Я сообщу им о твоем приглашении. - Скажи Лора настаивает. Женщине трудно отказать. - Она то об этом знает? - Только что и предложила. - Она рядом с тобой? - Именно. Так что поезжай, и скажи, чтобы ехали сюда, у меня тут как раз надо ремонт на крыльце завершить, лишние руки не помешают. - Ах вот оно что. Опять ты что-то ремонтируешь, и неймётся же тебе? - Ну ты знаешь, я не могу без дела сидеть. - Лора опять злится? В трубке послышался женский смех и фраза: "Я уже привыкла к этому, Нат." - Слышишь, она привыкла. - Слышу. Я скажу им. - Я кстати Натаниэля учу твое имя выговаривать. - Да ты что, и как? - Пока безуспешно, но я в него верю. - Прекрасно. - Если приедете, сообщи мне потом, ладно? - Что, каравай к нашему приезду испечешь? - Интересно, как ты угадала? - Наташа засмеялась. - Интуиция. - Детям не скажу, будет сюрприз. А то меня замучили "Когда тётя Нат приедет? Ну когда же?" - Даже так? - Да, Лила так вообще. Я сказал, что собираюсь поехать к Вам, она просила, чтобы я взял ее с собой, потому что тебя хотела увидеть. И очень расстроилась, когда я все-таки не поехал. - Ого, я приятно удивлена. - Наташа не то, что удивлена, она готова заплакать от того, что девочка так сильно по ней скучает. Наташа вообще очень натура сентиментальная, но всегда на людях при себе эмоции держит. Привычка. - Да сам в шоке. Поэтому не разбивай ребёнку сердце и приезжай. - Хорошо, мне пора. Обними всех за меня. - Разумеется. Наташа сбросила звонок и отложила телефон. Она действительно очень сильно соскучилась. По той суете, которая всегда царила в их доме, по семейным завтракам, по тому, как Клинт пытался приобщить ее к процессу ремонта, а они с Лилой вместе уходили от него к озеру. И это одно из лучших времён, которые у нее в жизни были. То, осталось у нее сейчас, то, что есть до сих пор и будет потом. Наташа встаёт, понимает, что нужно ехать, хоть и не хочется. Никуда не хочется. Ни Джеймса видеть, ни на базу ехать, ничего. Хочется ей открыть бутылку хорошего красного вина, напиться, и лежать на кровати в беспамятстве. Наташа одевает свое серое пальто, чуть потрепанное временем, но весьма ухоженное. В плане ухода за собой Наташа никогда не отставала. Всегда выглядела сногсшибательно, особенное влияние оказывая на мужчин. Мужчины всегда смотрели на нее голодными глазами, наверное даже уже в голове представляя картинки жаркого секса. Только Наташа ни на кого не смотрела, и взглядом не удосужила. Конечно, как у любой женщины, у нее есть свои сексуальные потребности, но у нее в голове сидит один единственный человек, который сможет их удовлетворить. Она выходит из дома, на улице еще тепло, время вечернее. Город шумит, машин много, поэтому доехать сейчас за город будет несколько проблематично, и затратно по времени. Но Наташа не спешит. Останавливается у машины, оглядывается по сторонам, поднимает голову вверх и смотрит. Долго смотрит, будто выход найти там пытается. А небо красивое сегодня, такое мягко-голубое, розовое у горизонта. Наташа видела однажды красивый закат, и это последняя прекрасная в жизни ее вещь, которую она видела. А потом темнота, и небо разглядывать времени не было. И чай ромашковый она ненавидит так же сильно, как и красивый закат. Потому что воспоминания слишком хорошие, и это все, что у нее в памяти есть. Много она простояла так, вглядываясь далеко, вглубь, туда, куда люди обычно не смотрят. И воображение само рисует образы, унося куда-то в далёкое прошлое. *** Небо вечером налилось пёстрыми оранжевыми красками, тучи рассеялись, дождь прекратил свой нескончаемый поток. Рядом с их небольшим домиком расстилается лес, темно-зеленый, таинственный. В деревне, неподалёку от них, слышатся приглушённые голоса людей, идущих мимо. Солнце медленно катится к горизонту, норовя пересечь черту и окрасить город ночной тьмой. Они оба наслаждаются закатом, потому что красиво, потому что вдвоём. В воздухе еще сыро после недавнего ливня. -Небо сегодня чистое, смотри какая красота. - она сидит на скамейке, смотрит вдаль, а он обнимает ее сзади, держа руки на ее округлившемся животе, поглаживает слегка, бережно так. Наташа откидывает голову ему на плечо, облокачивается на него, глаза прикрывает. И спокойно на душе, радостно. - Красиво, правда. Джеймс целует ее в висок, носом зарывается в рыжие мягкие кудри, пахнущие полевыми цветами, черникой и хвоей. Запах у нее такой родной. Он всегда узнает его из тысячи. В ее руках кружка с горячим ромашковым чаем, она держит ее осторожно, дабы не обжечься. Наташа отставляет кружку в сторону, кладёт руки поверх его, чуть сжимая. - Беспокойный он в последнее время, даже передохнуть мне не даёт, все время пинается. - Джеймс улыбается на ее слова, чуть крепче обнимая. Значит с ним там, внутри нее все в порядке. - Почему он? Может это она? Такая же бойкая, как и ее мама. - Наташа засмеялась, утыкаясь в шею мужа. Джеймс улыбнулся. Он обожает ее смех, звонкий, весёлый, задорный, готов делать все, чтобы чаще его слышать. - Даже если и она, все равно покоя мне не даёт. Ты думаешь это она? - Да, предчувствие такое, будто девочка. - Дочка... Это хорошо. Да и мальчик тоже хорошо. - Верно. Но все же, думаю это Виктория. - Виктория? - Наташа крайне удивилась, потому что имя они еще не обсуждали, решили повременить с этим. - А почему Виктория? - Не знаю, мне кажется ей подойдет. Мы выиграли ее в борьбе с судьбой. Я выиграл вас обеих. Наташа молчит, смотрит на него и улыбается. Она расслабляется, прижимается к нему сильнее и переводит взгляд вниз. - Значит, папа говорит, ты, Виктория? - Наташа касается живота и чувствует толчок, после широко улыбается. - Чувствуешь? Приложи руку вот сюда. Она перемещает его руку чуть вправо. Джеймс чувствует, и это наверное лучшее, что он когда-либо чувствовал за всю свою жизнь. Не считая безграничной любви к Наташе. - Она согласна на Викторию, как и я. - говорит Наташа и смотрит в его глаза. Искренне, верно, по-детски. Он коротко целует ее, она улыбается. Джеймс смотрит вдаль, улыбается вместе с ней и понимает, что бояться больше нечего. Ребенок должен родиться только через месяц, и беспокоиться пока не стоит. Но он чувствует то, что боится Наташа. Они разговаривали на эту тему, и боится она не родов, а того, что их найдут, что заберут их счастье, которое строилось так долго. Ее беременность была пугающим, ставящим в ступор и одновременно очень радостным событием. В ту ночь она подошла к нему, робко так помялась у входа в комнату, посмотрела непомерно удивленно, но до ужаса счастливо, держа в руке тест с положительным результатом, и тихо сказала: - У нас будет ребенок. Джеймс был в полном замешательстве и совершенно не знал, что делать. Знал только одно - теперь ответственность он несёт не за одну жизнь, а сразу за две. Он обнял ее тогда, крепко настолько, насколько смог, ведь теперь у них обоих есть семья, их общая, полноценная семья. Времени для побега было в обрез. До Наташиного планового медосмотра в Академии оставалось всего две недели, а этого катастрофически мало для принятия какого-либо решения. Но они решились, собрали вещи и ночью ушли. Далеко, туда, где не найдут. Там, где все будет спокойно, где родится их ребенок, где не будет опасности. Джеймс Наташей рисковать не мог, особенно теперь, когда она была беременна, и куда-то улететь они пока не могли. Поэтому оба ждали дня родов, так как после этого смогут улететь на другой континент. Здесь, в России их признают погибшими, и они начнут жить по-другому, как когда-то только мечтали. И с момента их побега прошло около 7 месяцев, все идет по задуманному. Наташа скоро родит, и даже этому рада, потому что уже немного устала. Она часто утомляется, подолгу не спит, мучается с болями в спине, но понимает, что надо терпеть, потому что жизнь внутри нее гораздо важнее любой боли. Волнуется, переживает, что это произойдёт раньше, вдруг что-то случится. И любит, пусть он еще не родился, а она уже больше жизни любит своего ребенка, их ребенка. Она часто с ним разговаривает, знает, что он слышит свою маму, и Джеймс всегда умиляется, смотрит на нее с не скрытой заботой. Они часто гуляют вместе, особенно около озера, что здесь есть неподалеку, потому что ей полезно дышать свежим воздухом. Он покупает ей хоть какие-то сладости, пусть и денег сейчас не особо много, но он старается баловать ее, потому что Наташа сама ещё как ребенок реагирует на сладости. И она действительно еще ребенок. Ей всего девятнадцать, но повзрослеть пришлось слишком рано. Он заваривает ромашковый чай, который ей так сильно понравился за последнее время. В деревне, где они сейчас живут, есть хороший врач, он осматривал Наташу и сказал, что все в порядке. И Наташа вроде успокоилась, но не может избавиться от нарастающего чувства тревоги. Что-то произойдёт, Наташа чувствует, и чувствует не зря. - Джеймс, а если нас найдут? Что тогда будет? - Не думай об этом, душа моя, этого не произойдёт, я тебе обещаю. - Я верю тебе, честно. - Я знаю. Я люблю тебя, Наталья. - И я люблю тебя, Джеймс. Он целует ее в макушку, кутает сильнее в ее серое пальто, которое он купил ей недавно, чтобы не мёрзла. Ей нельзя ни болеть, ни мёрзнуть, особенно в её положении. Наташа расслабляется в руках своего мужа, закрывает глаза, позволяя мечтам и счастью захватить ее разум. *** Выбирается из игр подсознания Наташа не сразу. Она аккуратно стирает слезу со щеки, закрывает глаза и мотает головой, прогоняя прочь навязчивые воспоминания. Садится в машину и уезжает, проклиная себя за то, что вообще решила посмотреть на это чёртово небо. Она злится. Злится на себя, винит себя в том, что произошло. Именно она не сумела сохранить, не уберегла, и мучается от разъедающего чувства вина. Когда-то давно она ощущала внутри себя свое счастье, свою любовь, своего ребенка, как последствие любви, а сейчас там нет ничего. Пустота. Бескрайняя, пугающая, ни конца ей нет, ни края. И закрыть ее нечем. Наташа встаёт в пробку, откидывается назад и тяжело вздыхает. Хочется кричать от бессилия, от боли, которая в ней столько лет сидит. Но Наташа держится. Глаза наполняются влагой, и она все же даёт волю слезам. Плачет, плачет от слабости своей. Может Клинт прав, может стоит рассказать, что за дурацкая идеология "он должен вспомнить сам", кто ее придумал, она же? Наташа отрицает, не признается самой себе, что ей без Джеймса плохо. Она считает, что привыкла уже жить одна столько лет, терзать душу от воспоминаний, заглушать их тяжёлыми антидепрессантами. Сколько лет она их принимала, ведь помогали ей жить дальше, справляться с ее посттравматическим синдромом, поставленным когда-то психотерапевтом в больнице. Ей тогда сказали, что если не заняться лечением, то закончится это для нее очень печально. Лучший в этом исход - психиатрия, худший - самоубийство. Она пыталась как-то покончить с собой, не вышло, больше не пробовала. Она ведь Черная Вдова, не имеет права на слабости, она холодная, сильная, словно мрамор. Но внутри она не такая. Нежная девочка, закованная в огненную железную клетку, где прутья на нее отчаянно давят. И они в Академии так долго над ней издевались, никто не пощадил. А потом время жестокости перешло в ее руки, и с презрением уже никто не смотрел. Ее руководительница умерла достойно, с гордо поднятой головой, будто все сделала правильно и ни о чем не жалеет. Наташу тогда это очень сильно взбесило, поэтому она убивала ее медленно, постепенно, чтобы женщина испытала хотя бы физические мучения. Испытала, а Наташа испытала полное отвращение к себе, потому что никогда не была жестокой. Они сделали ее такой, заставили. Они забрали у нее все, все, что она имела. И тогда, после убийства всех в Академии, ей окончательно крышу снесло. Убийство за убийством, алкоголь, ночные клубы, антидепрессанты, наркотики, езда по городу свыше двухсот километров в час. Наташа с ужасом вспоминает это время, и понимает, что страшнее наверное никогда не было. *** В помещении играет шумная музыка, люди столпились в центре, ритмично двигаясь в такт. Она сидит поодаль, держа в руке стакан с крепким дорогим виски. Музыка для нее растворилась, все слилось воедино. Она уже не помнит где она, кто она, и тем же лучше для нее самой. Она отпивает алкоголь, прикрывает глаза и запрокидывает голову. - Эй, красотка, поразвлечься не хочешь? - мужчина в солидном костюме сел рядом с ней на мягкий небольшой диванчик, кладя руку на ее оголившееся колено. - А денег хватит? - игриво прошептала Наташа, после чего звонко засмеялась. Перед глазами у нее слегка размыто, то ли от действия алкоголя, то ли от таблеток. Ксанакс давал ей эйфорию, а алкоголь забытие, и сейчас ей было хорошо. Хоть на время, хоть на секунду, она забыла обо всем. Сознание затуманено, Наташа уже не может здраво мыслить, и не узнает себя. Такая изнеженная, скромная девочка. В кого она превратилась сейчас, в легкодоступную по виду шлюху, которая сидит на наркотиках, называя их антидепрессантами. Ей абсолютно все равно. Она в этом не виновата. Ее сделали такой, заставили стать. И теперь она отдаётся своему предназначению, а раны лечит весьма экстремальными методами. Мужчина подумал, что она не в себе, а значит лёгкая добыча. Но даже находясь в состоянии опьянения, постоять за себя могла. Он попытался схватить ее за локоть, но она резко отдернула руку, и посмотрела на него с улыбкой. - Думаешь, я такая простая, как кажусь. Малыш, - она переместилась на его колени, шепча куда-то в шею, - я гораздо сложнее. - А ты мне нравишься. - он поднял ее на ноги, взял за руку, направляясь в сторону туалета. Наташа понимала, что она сейчас творит, но послушать разум уже не могла. Зайдя в туалет, он посадил ее на холодный мраморный край раковины, отбросил в сторону рыжие локоны, помечая ее шею грязными поцелуями. Она смеётся, кажется уже совсем с ума сошла. Он продолжает ее целовать, но к Наташе начинает возвращаться рассудок и память. Перед глазами всплывают разные отрывки, и она теперь не в клубе, а в ее квартире. Когда-то в их квартире. Она видит уже не мужчину, она видит Джеймса, который целует ее, оставляя багровые следы на бледной коже. Наташа мысленно не здесь. Мужчина, имени которого она даже не знает, продолжает ее целовать, поглаживая руками ее бедра, перемещая руку все выше. "Ты же обещала..." Она слышит его голос, где-то совсем рядом. Мужчина медленно расстегивает ее короткое чёрное платье, и Наташу переклинивает. Она возвращается в реальность, туман в сознании пропадает, и она понимает, что могла бы сейчас натворить. - Стой. - она останавливает его. - Что случилось, детка? - мужчина отстраняется от нее и смотрит в глаза. Она отводит взгляд. Ей до безумия стыдно и отвратительно на душе. - Я... Я не могу.- она резко встаёт на ноги и быстро покидает помещение. На улице холодно и свежо. Город накрыла ночная мгла, музыка приглушенно доносится из клуба. Мороз вотрезвляет. Наташа глубоко вздыхает, руки трясутся, она дрожит. И сейчас она омерзительна сама себе, хочется в пропасть упасть. Наташа стоит посреди улицы, часто дышит и смотрит в небо. Плачет, потому что могла не сдержать обещание, потому что могла предать. Послушай ее кто-нибудь, что хранит она обещание человека, который ее даже не помнит, для которого она чужая, сочтут за бред сумасшедшего. Но Наташе все равно. Она пересекает улицу и идет к машине. Садится внутрь, захлопывает дверь со всей силы, и уезжает. Едет куда-то в неизвестность, набирает скорость, стрелка переходит отметку пятьдесят, сто километров в час, но Наташа сильнее давит на педаль газа. Рыжая несётся по пустым улицам Москвы, картинка за окном сливается в линию. Перед глазами вновь воспоминания, дороги она уже не видит. В ее крови резкий выброс адреналина. И делает все это Наташа не просто так. Как-то, на одной конференции по психологии, где она была на задании, одна врач раскрыла очень полезный факт. "Иногда люди, привязанные друг к другу слишком сильно, но поддавшиеся обстоятельствам, которое разорвали их связь, могут видеть друг друга в экстремальных ситуациях, и многие идут на такое, чтобы даже услышать любимого человека." Сегодня видимо этот факт Наташа решила проверить на правдивость. Не зря. Отметка достигает двухсот километров в час, и она выезжает на трассу. Дорога длинная, свободная. Но машины все же есть, да и на такой скорости ехать очень опасно. А потом она вновь его слышит. - Остановись. - Наташа смотрит по сторонам в окна, но никого не видит. - Ты обещала, что будешь беречь себя. - А ты обещал, что не забудешь меня! - кричит Наташа в пустоту, не собираясь сбрасывать скорость. Адреналин зашкаливает. Если ее сейчас остановят, то точно посадят за превышение скорости, да еще и за вождение в алкогольном и наркотическом опьянении. Но она уже не боится. Она ненавидит себя за все то, что произошло. - Прости меня. Наташа снова плачет, и слез становится все больше, за ними трудно смотреть на дорогу. - Ну почему ты оставил меня одну? - Я вспомню тебя, обещаю. - Я не верю тебе... И дальше Наташа уже не помнит происходящего. Все сливается, она продавливает ногой пол машины, и видит на дороге, прямо перед собой ее Джеймса. И его образ такой точный, он смотрит ей прямо в глаза. - Я люблю тебя... Она приближается к нему, а после резко выжимает педаль тормоза. Ревущий звук. Остановка. Темнота. Чуть не вылетает вперед, в лобовое стекло. На дороге остался след от колес. Перед собой Наташа ничего не видит. И все еще слышит отдалённо его голос, который эхом разлетается вокруг. "Обещала..." Да, обещала. Перед кем теперь слово держать то. Но жизнь для нее приобретает новый смысл. Он обещал вспомнить ее. И если он не выполнит своего обещания, то количество причин жить у Наташи станет гораздо меньше. Руки ее дрожат, ее трясёт, она не может контролировать свое тело. - Я тоже тебя люблю. - тихо выдавливает она из себя, а после машина наполняется ее громкими рыданиями, и успокоится она не в силах. Она слышала его, точно слышала, как будто он сидел рядом с ней. Может ей и чудится все это, ведь таблетки имеют свою побочку. Когда слезы заканчиваются, Наташа рыдает всухую. Ее кидает в дрожь и озноб, а она даже не знает, как доберётся до дома. Руки не слушаются, но она все же достаёт баночку с таблетками ксанакса, высыпает на руку сразу три. Пытается открыть бутылку с водой, после четырех попыток получается. Не глядя, закидывает в себя таблетки, быстро запивает их, и закрывает глаза. От подступающей истерики уже начинает тошнить, но через пару минут состояние приходит в норму. Перед глазами снова все плывёт, а в голове пусто. Она расслабляется, уже не дрожит, и кажется знает, чем займётся завтра ночью. *** Она наконец-то выезжает за город. Наташа уже не ездит быстро, необходимости в этом нет, прошлого ей хватило. Джеймс недалеко, он близко, и видеть, слышать она может его хоть каждый день. Лишь бы вспомнил ее, лишь бы сдержал обещание, и собой Наташа рисковать никогда не станет, а причин жить у нее будет гораздо больше.