Бесчувственные люди

“Need to know that this love is real Just make me feel something 'Cause now there's too much space in between Just make me feel something” ♫ Isak Danielson - Feel Something

Фэн Синь всегда считал людей, которые полагаются на провидение и помощь небес, непроходимыми глупцами. Впрочем, он и сейчас так считает. Его мутит от запахов благовоний, а тишина храмов наводит на него скуку. Есть те, кто любит повздыхать о том, каким другим этот мир был раньше. Как ходили по небесным просторам, устланным бледно-розовым, как отпечаток восходящего солнца на облачной пелене, мрамором, прославленные небожители. Каким простым и одновременно полным страданий и грехов был мир смертных. И как царствовали во тьме низшие духи, неупокоенные призраки и непревзойденные демоны. Вы сами в это верите? Демоны? Фэн Синь вам укажет на них прямо здесь, в этом зале: они грубят официантам, размахивая золотыми и платиновыми банковскими картами, кривят губы, попробовав вино за две тысячи юаней, и обнимают своих женщин, на которых драгоценностей больше, чем ткани, что должна скрывать тело. Не то чтобы Фэн Синь сам не мог позволить себе такое дорогое вино или привлекательную барышню рядом. Честно признаться, он даже не обратил внимания, какую выпивку заказали сегодня его компаньоны, но вряд ли инвестор поскупился. В этом ресторане в принципе нет позиций в меню с ценником ниже восьмисот. А женщина… Его жена дома. Вероятно, прямо сейчас Цзянь Лань проверяет домашнее задание Цоцо, глядя на вечерний Шанхай с их тридцать шестого этажа. Если мир когда-то и был разделен на три части: небо, землю и чертоги тьмы, люди уже давно излазили его вдоль и поперек, истерзали так, что все эти слои торта мироздания схлопнулись, как пружина, стоит прижать ее рукой. Теперь это одна плоскость, где хоть лети в космос, хоть копай до ядра планеты — не встретишь препятствий. А уж тем более — небожителя, который щелкнет тебя по носу и скажет, что нельзя. — Остановка работ обойдется нам очень дорого, — говорит Пэй Мин, хмуро глядя на свой телефон. — Баснословно дорого, — поддакивает Пэй Су. — И на сколько они хотят прервать строительство? Нам вообще возместят эти убытки? — Да, нам их возместят? Фэн Синь вздыхает и смотрит на господина Бая, который выглядит спокойнее, чем просто обязан в их представлении выглядеть человек, теряющий миллионы. У него в голове счетчик должен тикать, а он сидит и попивает вино, явно довольный его вкусом. Нет, оно наверняка вкусное, не поймите неправильно, но вложиться в такое дело и теперь сидеть бесцельно над разрытым котлованом… попахивает провалом. — Пускай исследуют, — наконец, изрекает господин Бай, отправляя в рот кусочек острого тофу. — Это их работа. Пэй Мин с глухим стуком опускает на стол телефон. Пэй Су рядом с ним похож на нахохлившуюся чайку, нашедшую на пляже целого краба и понятия не имеющую, что с ним делать. — Что тогда делать нам? — прочистив горло, спрашивает Фэн Синь. — Им — ничего, — кивнув на братьев Пэй, говорит инвестор. — А вас, господин Фэн, я бы попросил проследить за исследованиями. Они меня крайне… как бы это сказать… интересуют! Неудивительно, думает Фэн Синь. Меня бы тоже интересовали исследования, из-за которых встало строительство моего отеля. Из-за какого-то куска железа, найденного в котловане. Фэн Синь глазам своим не поверил, когда его вызвали на объект. Металлический предмет, вокруг которого столпились рабочие, походил на выпяченный бок старого котла, но трогать его почему-то никто не решался. И в один момент туда налетели ученые. Ничего себе — в деловом районе Шанхая на месте старого снесенного храма нашли кусок железяки! Воистину историческое, мать его, событие! — Проследить — это сделать так, чтобы они поскорее закончились? — уточняет Фэн Синь. Господин Бай вытягивает губы трубочкой, пытаясь палочками выловить из свинины еще кусочки тофу, хотя, кажется, съел их все. За столом повисает неловкое молчание. Возможно, неловкое оно только для братьев Пэй и самого Фэн Синя, поскольку инвестор чувствует себя превосходно и нисколько не стесняется паузы из-за своего разборчивого вкуса в блюдах. Зачем он вообще заказал свинину с тофу, если не ест мясо? — О! — выловив все-таки тофу из-под мяса, радуется господин Бай. — А проследить — это значит, что я очень хочу знать, что же это за колокол такой! — Колокол? — морщит нос Пэй Мин. — Колокол? — эхом отзывается Пэй Су. — Колокол! — повторяет господин Бай. — А вы не знали? Это половинка колокола. Так-то. Фэн Синь отпивает виски — японский, отдающий пряностью дубовой бочки и едва заметно — теплым цитрусом. Самый недорогой здесь, простой, как рассуждения господина Бая этим вечером. Фэн Синь любит этот гребаный виски, потому и заказывает — за вкус. — На этом месте стоял храм, — говорит он. — Там может быть все, что угодно: колокол, задница древней статуи, останки монахов, которые там и умерли, молясь неизвестно кому, да хоть египетская мумия! У нас есть разрешение! Почему вы не оспорите… Господин Бай смеется и отодвигает от себя тарелку, так и не притронувшись к свинине. — Фэн Синь, ваша манера излагать мысли приводит меня в восторг, — продолжая улыбаться, говорит он. — Думаю, команда ученых тоже это оценит. — Вы хотите, чтобы я сотрудничал с учеными? — Именно этого я и хочу. Они, знаете… забавные ребята. Вчера только познакомились. Мне кажется, вы найдете общий язык. Сомневаюсь, думает Фэн Синь. Он не умеет ни с кем находить общий язык, а потому никогда и не ищет. Однозначные, как два плюс два — четыре, документы и еще более однозначные деньги решают все проблемы куда быстрее словесных баталий. — Зачем вам это? — предпринимает еще одну попытку он. — Пусть вытаскивают свой колокол и валят с ним в лаборатории, мы здесь при чем? — Интересно! — полыхнув взглядом, как открытым огнем, на который плеснули самбукой, отвечает господин Бай. — Это же интересно! Любой каприз за ваши кровные, думает Фэн Синь, потирая висок. Интересно, значит, интересно. Сколько должно быть лет этому проклятому колоколу, чтобы вокруг него поднимать шумиху? Стоял там храм, вот оттуда и вся эта религиозная атрибутика. Странно, правда, почему колокола только половина? Рабочим теперь копать во все стороны, словно хотят открыть еще одну ветку шанхайского метро, чтобы найти вторую? — А где еще половина? — наклоняясь к столу, чтобы за братом видеть господина Бая, спрашивает Пэй Су. — Не имею представления! — весело отзывается тот, растопырив в разные стороны тонкие пальцы с очень заметными суставами. — На Плутоне, не иначе, — саркастично говорит Фэн Синь, отодвигая стул и поднимаясь из-за стола. — Прошу меня извинить. Именно это в своих исследованиях и напишут ученые. Миллиард годков находке, не дышать, весь город взять и перенести куда-нибудь подальше, ибо святыня тут лежит, вы что, не видите? В том-то и проблема, что Фэн Синь видел! Железяка! Непонятно даже, из чего сделанная, потому что под слоем земли и пылищи невозможно было это определить. Ну не золотой же он, в конце концов. Золото мягкое, этот колокол бы сплющило давно под такой тяжестью почвы. Алхимики гребаные! В уборной он наклоняется над каменной круглой раковиной и умывает лицо. Телефон в кармане вибрирует, и Фэн Синь, смаргивая капли с ресниц, достает его и смотрит на экран. Цзянь Лань пишет, что ее вызывают в школу. Фэн Синь трет глаза, думая, что неправильно увидел черты в иероглифах, но нет — все правильно. Цоцо подрался с девочкой. «Поедешь со мной?» — спрашивает жена. Сначала неплохо было бы поговорить с сыном, а не с учителем. Что на Цоцо нашло? Фэн Синь не может припомнить, чтобы он дрался с кем-то в детском саду. Да еще с девчонкой! Что сегодня за день такой? Набирая ответ, он выходит из уборной и направляется в основной зал ресторана. Боковым зрением он замечает официанта, у которого на подносе гора наполненных рюмок, составленных друг на друга. Сейчас, наверное, все эти слои будут красиво поджигать на чьем-нибудь столе. Современные «демоны» именно так и развлекаются. Фэн Синь снова опускает взгляд в телефон и отправляет сообщение супруге в WeChat, когда внезапно больно ударяется обо что-то плечом. Слышит сначала чей-то резкий выдох, а следом — такой звон, что мгновение после него кажется оглушительным, как после взрыва. На него оборачивается весь ресторан. Фэн Синь смотрит под ноги на осколки рюмок и заливший пол алкоголь. Всего минуту назад все это было выстроено по линеечке, какого… Подняв глаза, он видит растерянного официанта. У того на подносе осталась лишь одна уцелевшая рюмка, прозрачная жидкость в которой беспокойно дрожит, бросаясь то к одной, то к другой стеклянной стенке, будто там внутри началась своя локальная буря. Как все это вообще получилось? Это он его толкнул? Жизнь — забавная штука. В такие ее моменты можно сколько угодно озираться по сторонам, главное ты заметишь лишь тогда, когда ей это будет нужно. Фэн Синь не верит в три разделенных мира, а в судьбу — тем более, но в минуту, когда он видит человека, в которого врезался на ходу, на него обрушиваются целые пятнадцать лет. На вас когда-нибудь падали пятнадцать лет? Это странное ощущение. Лучше бы на Фэн Синя тот самый колокол, найденный в котловане, свалился, потому что он точно не может весить столько, сколько это время. С одновременно удивленным и недовольным видом молодой мужчина перед ним стряхивает с рукавов черной рубашки попавшие на него капли. От падения этой горы рюмок, наверное, фонтан целый был, ничего странного, что его ими окатило. Фэн Синю даже на лицо попало, но он не может сейчас обращать на это внимания. Потому что пятнадцать лет многое могут изменить. Фэн Синю как-то при переезде подвернулись под руки старые фотографии, над которыми он просидел потом до поздней ночи, изумляясь, каким когда-то был. Но это времени изменить не под силу. И как объяснить это самое это Фэн Синь не знает. Это — неизменный холодный взгляд, в котором то ли презрение ко всему движимому и недвижимому, то ли безразличие. Всего пополам скорее. Это — странный цвет волос в темный графит, словно поверх высохшей черной краски художник взял и покрыл полотно простым карандашом в сизый отлив. Это — все те же черты лица, забыть которые можно, лишь проломив себе череп. Вот прямо сейчас разбегайся, наклоняй голову и в стену, чтобы в дополнение к разлитому на полу из черного дерева алкоголю легли кровавой массой твои мозги. — Му Цин? — выдыхает Фэн Синь. Гости ресторана будто вспоминают, что они живые. Слышатся голоса, шепот чей-то, смех, извинения официанта, потому что непонятно, кто из них в кого влетел на самом деле и как все это вообще получилось. Хрустит стекло, которое теперь убирать будут всем персоналом, пока Фэн Синь стоит и смотрит на кривое зеркало своей юности. Лучше никогда не смотритесь в такие зеркала. Плохая примета. Появившийся словно из ниоткуда рядом господин Бай хлопает Фэн Синя по плечу, с почти отеческой улыбкой глядя на Му Цина напротив. Тот так и застыл с одной рукой на предплечье другой, но хоть лицо сделал на десять тонов безразличнее. Не узнал? Да ладно, смеетесь? — Я хотел вас представить иным путем, господа, но, кажется, и так неплохо вышло! — весело говорит господин Бай, продолжая лучиться улыбкой и тонкими морщинами вокруг глаз. — Представить? — переспрашивает Фэн Синь. — Да. Господин Му любезно согласился сегодня приехать, чтобы обсудить детали исследования. — Исследования? — Фэн Синь, колокол. — Колокол? — С вами все в порядке? Му Цин усмехается и скрещивает руки на груди, наклоняя голову вниз. — Фрагмент колокола, если точнее, — говорит он. У него изменился голос. В юности он был мягче, но эти мелодичные нотки так и сохранились. Фэн Синю пятнадцать лет назад казалось, что у такого человека просто не может быть подобного тембра. Будто тебе в лицо с остервенением бросают мягкие хлопковые коробочки. Вроде орут, а вроде… — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Фэн Синь, все же удосужившись стереть с щеки капли алкоголя. Господин Бай удивленно вскидывает брови. — Так вы знакомы? Му Цин хмыкает и качает головой. — Колокол, Фэн Синь. Колокол. Не знал, что ты за пятнадцать лет успел оглохнуть. Как же ты бесишь меня, думает Фэн Синь и холодеет изнутри, когда понимает, что не произносил эту фразу даже мысленно уже… пятнадцать лет, угадали. А сейчас она пришла на ум сразу, Му Цину и двух коротких предложений для этого хватило. — Оу, — говорит господин Бай. — Пойдемте за стол? Кажется, вы и так привлекли внимание всех гостей. Господин Му, как долетели? «Пудун» {[1] — международный аэропорт Шанхая} вечером крайне выматывает.