Второй шанс.

Это были последние секунды жизни судьи, цыганка не смогла удержать его, и он сорвался с крыши Собора, отправившись в свой «последний полёт». Никаких путных мыслей в голове не было, он не вспоминал ни о прожитой жизни, ни о совершённых грехах, да разве до этого, если скоро твоя голова, словно тыква, расколется об каменную парижскую мостовую. Судья ничего не почувствовал, погрузившись во тьму, схожую со сном. Он открыл глаза. Вокруг что-то пищало, жужжало, судья зажмурился, глаза раздражал яркий свет. Он жив? Судья прислушался к своим ощущениям и почувствовал боль, отчего у него невольно вырвался стон. Вокруг поднялась суета, он услышал голоса, но ничего не понял и через мгновение снова погрузился в сон. И так повторялось несколько раз. Судья совершенно потерялся во времени и пространстве. Что он? Где он? Но всему приходит конец, и впервые за долгое время судья пришёл в себя. Он находился…. в больничной палате. Откуда он это знает? В первые несколько секунд судья подумал, что умер, но внутренний голос сказал, что это не так, а в его голове моментально всплыли неизвестные ему воспоминания. - Он очнулся! – раздался чей-то голос. Судья не понял, на каком это языке было сказано, но догадался, что речь идёт о нём. Через мгновения в палату вошли врачи и… Жан? Он же умер! Как такое возможно? И тут же в голове всплыли воспоминания о младшем брате. - Клод! Ну, наконец-то! Я думал, ты сыграл в ящик! - Я - что?- удивился судья. - Ты попал в сильную аварию. Машина всмятку… Машина? А это что? И тут же в его голове возникли незнакомые образы. - … получил серьёзные травмы. И три месяца, братик, ты был в коме! Ну и напугал ты меня! - Ты жив? – вырвалось у судьи. - Как видишь, ты же в машине был один. Что с тобой? - С ним всё в порядке. В относительно, конечно - раздался звонкий женский голос. Судья посмотрел в сторону собеседницы, недалеко от него стояла молодая, красивая, высокая рыжеволосая женщина в белом халате. Её густые и длинные волосы были убраны в странную причёску. Дамочка сверкнула своими зелёными глазами и продолжила: - Пациент получил сильную черепно-мозговую травму. У него могут быть провалы в памяти. У него может быть временно нарушена причинно-следственная связь, даже возможно изменение личности. У пациента могут появиться признаки состояния тревоги. Не исключено возникновение продуктивной симптоматики, говоря простым языком – бред, галлюцинации. И вам может показаться, что это другой человек. Он восстановится, но это вопрос времени. Судья вздёрнул свои брови вверх и тихо сказал: - Долбоёбом меня ещё никто не называл! Кто она? У Жана отвисла челюсть. Эко братец загнул. Хорошо головой треснулся. - Это твой лечащий врач. И она возглавляет консилиум врачей, которые наблюдают за тобой. - Женщина лекарь? Тогда я точно сошёл с ума! Невероятно. Где это видано, чтобы женщин допускали в лекари! Но в голове зашевелились воспоминания предшественника о том, что это другое время. Анна вздёрнула свои тонкие брови, гневно сверкнув глазами… Первый раз в жизни она еле могла сдержать себя. Никогда за профессиональную карьеру она не встречала такого хама! Ей доводилось слышать всякий бред пациентов, но это было неосознанно, а этот точно знает, что говорит. Анна отчеканила профессиональным тоном врача: - У пациента наблюдается нервная возбудимость. Это характерно при таких травмах. Если возбудимость усилиться, сестра, дадите ему успокоительное. Процесс лечения будет не быстрым. Не забывайте о реабилитации, это необходимо. В разговор вступил хирург: - У пациента были множественные переломы рёбер и перелом правого локтевого сустава со смещением. Руку придётся разрабатывать. Процесс реабилитации будет не быстрым, с учётом полученных травм. И не стоит забывать о множественных ушибах и гематомах. Анна всё перевела. - Сколько мой брат пробудет здесь? – спросил Жан. Анна задумалась и сказала: - Пока точно сказать нельзя. Нужен полный осмотр. Месяца два точно. А там зависит от того, как будет идти процесс выздоровления. Вы учтите, даже если заживут все кости, у него была травма головы, и он три месяца был в коме, поэтому если хотите прежнего брата, то через неделю выписать не получится. И перевозить пациента я бы не советовала. - Доктор, делайте, что считаете нужным. Главное, верните мне брата. Можно нас оставить одних хоть на пять минут? - спросил Жан. Анна кивнула и все вышли. - М-да, хорошо ты головой треснулся, но я рад, что самое страшное позади. Тебя лечат лучшие врачи в самой престижной больнице Москвы. А женщина лекарь, как ты выразился, лучший нейрохирург. Нейро…кто? И тут на помощь опять пришли воспоминания, появления которых Фролло никак нем мог понять. Казалось, он сходит с ума, если уже не сошёл! - Как я здесь оказался? Жан вздохнул. Вопрос был логичным. Брат на некоторое время выпал из жизни, да и об аварии мог ничего и не помнить. - Ты стоял на светофоре, зажёгся зелёный и ты поехал, а потом отключился. Машину занесло на другую полосу. В тебя въехала машина, вас занесло на тротуар, а тебя припечатало к дому. Никто, кроме тебя не пострадал, повезло, пешеходов не было рядом. Провели анализы и тесты на наличия алкоголя, наркотиков и прочих запрещённых веществ, но ничего не нашли. Ты был чист как стёклышко. Шумихи не было, всё улажено, всем заплатили хорошую компенсацию. Судья вздохнул. Если честно, он практически ничего не понял. Он понимал слова, но не их суть, поэтому решил свести разговоры к минимуму, чтобы его не приняли за идиота, пока он не разберётся, какого хера происходит. В течение следующего месяца между Анной и судьёй велась холодная война, которая грозила перерасти в горячую. Фролло внимательно за ней наблюдал, не сказать, что дружелюбно, даже недоверчиво, а та платила ему той же монетой, обращаясь с ним, как будто он был «мебелью» в палате, гневно сверкая своими зелёными глазами. Со стороны этого не было заметно, но судью невозможно было провести, а потом и вовсе стала приводить с собой переводчика для общения с Фролло, когда это было необходимо. «Ах ты, паршивка! Ты же владеешь языком в совершенстве, и прекрасно можешь обходиться без этого идиота! Если ты думаешь, девочка, что я позволю с собой так обращаться, то ты ошибаешься! Я не вечно буду здесь лежать беспомощной кучей!» - гневно думал судья. Зеленоглазая ведьма смеет обращаться с ним как с дворнягой! Дрянная девчонка! И в один из таких дней, когда Анна с важным видом общалась с судьёй через переводчика, задавая короткие вопросы о его здоровье, не выдержав спеси этого высокомерного индюка, тихо про себя сказала: - Рукожопый идиот! Переводчик не расслышал сказанного, зато прекрасно слышал судья. За двадцать лет судейства Фролло выработал прекрасный слух, позволяющий ему расслышать каждый шорох, где бы он ни был: в облаве или засаде. Плохой слух мог стоить жизни в прекрасном городе Париже того времени. Языка, конечно, судья не знал, но, учитывая характер этой дрянной девчонки, ничего путного с этого ротика вылететь не могло и вряд ли этот был комплимент в его сторону. Судья демонстративно спросил: - Что означает «rjukozjopij idjiot»? Не язык, а экзекуция какая-то! Переводчик поперхнулся от неожиданности. Анна, не ожидавшая такого поворота, уставилась на судью своими большими зелёными глазищами, закусив губу. И как же она была хороша, эта чертовка, пойманная на месте преступления, мелькнула мысль в голове у Фролло. Судья смотрел на неё в упор, ухмыляясь краешком своих тонких губ. «И уставилась на меня, чертовка? Получила!» - ехидно думал он про себя. Анна лихорадочно искала выход из ситуации, ведь этот хам не только почуял неладное, что полбеды он догадался, что она его оскорбила. Хорошо, что он языка не знает, поэтому можно соврать. Переводчик в панике посмотрел на Анну. - Скажите месье, что это МЕДИЦИНСКИЙ ТЕРМИН. - Мисс, это очень странное объяснение. - А у вас есть другое? - сказала девушка, вопросительно вскинув брови. Судье перевели сказанное. Она меня за идиота держит! Медицинский термин?! Что угодно, но только не это. Скорее всего, это было оскорбление. Погоди ты у меня, маленькая паршивка! Судья хмыкнул, глядя ей в глаза: - Богатая терминология. «Догадался, убогий»,- подумала Анна. А чего ты хотела?! Он же не идиот! Да, языка он не знает, но по интонации смысл фразы понял. Милочка, если ты будешь продолжать в том же духе, то ты доиграешься! Представь, что будет, если он кому-нибудь скажет или спросит значение фразы «рукожопый идиот»?! А я тебе скажу, что тогда: тебя ждет захолустная поликлиника в хуево-тутуево! Анна приняла единственное правильное решение, понимая всю сложность ситуации, отказаться от пациента, когда настанет нужный момент и можно будет оправдаться тем, что его состояние не вызывает опасения, оно стабильно и есть более тяжелые пациенты. Этого француза можно передать другому врачу, что и было сделано, и Анна мотивировала главврачу это тем, что поступает много тяжёлых пациентов, требующих её внимания, а француз стабилен, им может заняться Екатерина, ведь она, как и Анна, профессионал высокого класса. Судья был больше взбешён, чем удивлён, тем фактом, что она с ним так осмелилась поступить, бросив его словно, словно ненужную вещь! Что она о себе возомнила, эта зеленоглазая бестия? Клод, а почему это ты ей даёшь такие своеобразные эпитеты? Какие ещё эпитеты? Ты всегда подчеркиваешь цвет её глаз и волос. Почему? Ну, наверное, потому, что глаза у неё глаза зелёные, а волосы рыжие… Не ври! Может быть всё дело в том, что тебе нравятся её глаза и волосы. Да я её терпеть не могу! Ну, это мы уже проходили, Клод! Цыганку ты тоже ненавидел, готов был на каждом повороте об этом орать! А в итоге что? Не в этот раз. И судье очень не нравился ход его собственных мыслей. С одной стороны, он был рад избавиться от этой зеленоглазой выскочки, но вот с другой стороны, этих «войнушек», противостояний, «перестрелок» глазами судье очень не хватало. У него так невероятно перевернулась жизнь, что ему нужна была опора, чтобы не сойти с ума. И вот этим оплотом стабильности и было его противостояние с ней, а она его бросила в тот момент, когда его разум был на грани! Судье было скучно, раздражало собственное бессилие и бездействие. Анне казалось, что избавившись от француза, жизнь вернётся в привычное русло, но этого не произошло, и она скучала, ведь он принес в её жизнь новизну и интерес. Ей нравились его карие глаза, чёткая линия тонких губ, а брови, вообще, отдельная тема! Да всё ей в нём нравилось, и этого нового чувства она очень боялась, поэтому и воспринимала его в штыки. Да, милочка, но и вкусы у тебя! Как можно обратить внимания на того, кто тебя даже за человек не считает! Успокаивало лишь то, что она от него избавилась, а спустя время он и вовсе исчезнет. В эту ночь судью мучила бессонница больше обычного. Хорошо, что в своей VIP палате, он был один и ему никто не мешал. За продолжительное время своей болезни он более и менее оклемался. Фролло подошёл к окну, устремив взгляд в московскую ночь. Нужно было разложить всё по полочкам и поразмыслить, что он и где он. Как ни странно, но он был жив после падения с крыши Собора. Но как такое возможно? Судья пришёл к следующим выводам. Первое. Он не только выжил, но каким-то чудесным образом перенесся в…. Судья взял свой айфон двумя пальцами, брезгливо посмотрев на данное адское устройство, включил подсветку и посмотрел на дату: 28. 04. 2018. Прекрасно, почти на шестьсот лет вперёд. Если бы кто ему заявил подобное тогда, он бы отправил этого психа стройным маршем на Гревскую площадь. Второе. У него были знания о новом времени. Надо сказать, этому он был рад, в противном случае, он бы сошёл с ума прежде, чем разобрался бы во всём. Вопрос состоял в другом, откуда у него были знания о времени, в котором он никогда не жил? Судья нахмурился. Выглядел он также, изменений не было никаких, уж свою рожу он узнает всегда. Правда волосы придётся отрастить, гриву его седых и густых волос, которыми он всегда гордился, сбрили. Фролло провел рукой по отрастающим волосам. «А то с моим «выдающимся» носом и лысый - та ещё картинка», - хмыкнул про себя судья. Вывод один, он каким-то чудесным образом попал в тело своего двойника, который жил здесь, а тот, в свою очередь, полетел башкой вниз с Собора вместо него. Или они просто поменялись местами. Других вариантов не было. И какой во всём этом смысл? На это вопрос судья пока не мог дать ответ, но он обязательно докопается до сути. Третье. Его, назовём так, предшественник был судьёй. Радует, что не фигляром каким-то. Судья внимательно изучал свои «новые документы», по которым он был заместителем председателя Государственного совета Франции, проще говоря, министром юстиции. Значит, он очень важная и влиятельная персона, как и в прошлом. Он был очень богат, происходил из знатного рода, здесь его звали Клодом де Лавуа. Ну, Лавуа так Лавуа, а для себя он останется судьёй Клодом Фролло, графом де Плесси, министром юстиции Его Величества Короля Франции Людовика IX. Ты только это вслух не брякни, верещало сознание, а то попадёшь в сумасшедший дом. Конечно, нет. Я же не идиот. Придётся осваиваться, если сейчас его странное поведение можно списать на аварию, то потом его примут за идиота. Четвёртое. Господь вернул ему младшего брата, который погиб в прошлом, потому что вёл разгульную жизнь, заболел срамной болезнью и умер. Что ж, этот «вариант» брата ему определенно нравился больше. Пятое. ANJA, прости Господи, язык сломать можно с таким именем. Эта девица бесила судью до мозга и костей! Невыносимая нахалка! Её сверкающие зелёные глаза так и не выходили из головы, а сверкать она ими умела ещё как! Особенно, когда заходила к нему в палату, то они всегда светились гневом. Судья, как только пришёл в себя, внимательно наблюдал за девчонкой, она всегда молчала, если и обращала на него внимание, то взглядом была готова убить. В такие моменты она напоминала ему Эсмеральду. И самое главное, когда общение было неизбежно, эта паршивка приводила болвана переводчика, который ей и даром был не нужен, потому что она владела французским в совершенстве! Она не хочет с ним общаться, рыжая ведьма, но он не горит желанием, но такого обращения с собой не потерпит от какой-то там простолюдинки! Клод, а чего тебя так взбесило? У тебя другой лечащий врач, ты её больше не видишь. Именно, отказалась как от какой-то дворняги! К такому обращению я не привык. Ну, Клод, твоё состояние не вызывает опасения, есть более тяжелые пациенты… И твоей судейской задницей занимается очень профессиональный врач. Да, тоже женщина, ну таков этот мир! Мне плевать на других, она посмела отказаться от меня! Ах вот оно что, Ваша Честь, всё дело в ней, как ты там сказал: «в рыжей, зеленоглазой ведьме», а не в другом враче! Да я её терпеть не могу! Взбесился тогда чего? Радовался бы тому, что больше не увидишь её. Да, выдохнул судья. Но радости это не приносило. Шестое. Где он? Ну, он понял, что в России, тем не менее… Судья взял «адское устройство», залез в интернет, сам на себя удивляясь, и открыл карту мира. - Так вот он, какой мир теперь! - присвистнул судья. Так, а где же я? Россия…, Москва, а - а, Княжество Московское… Он увеличил карту и присвистнул ещё раз, а Княжество неплохо так увеличилось и изменилось с тех пор, как он видел его на карте в последний раз. Так, с местоположением определились, по полочкам всё разложили на данном этапе, что там ещё осталось у нас? Остался главный вопрос, Клод, в чём смысл всего этого? На этот вопрос я пока ответить не смогу. Пока… Через несколько дней в кабинет Анны вошла её подруга Катя с двумя чашками кофе в руках. - Ох, Анька, а француз-то ничего! - Не заметила, когда копалась в его мозгах,- хмыкнула девушка. Катя закатила глаза: - Ну, дорогуша, ты умрёшь не только старой девой, но еще и девственницей, если так и дальше пойдёт! — захохотала она. - А это здесь причём? Не вижу никакой связи между МОЕЙ девственностью и французом. Кать, он высокомерная скотина! Шишка тут нашлась! Меня этим не возьмёшь! - А чё, кто-то собирался тебя ВЗЯТЬ?! Ты чего так на него взъелась? Все богатеи такие, ты не первого лечишь. Не помню, чтобы они были белые и пушистые. А вот, дорогуша, взъерепенилась ты именно на него, - Катя подозрительно прищурилась. - А не запала ли наша снежная королева? Аня от возмущения поперхнулась кофе: - Кать, ты совсем дура! На кого там западать: шрамы, ушибы швы и гипс! На это что ли? Или на его внушительный нос?! - Ну кому, как ни тебе, подруга, знать, что швы и раны заживают, гипс снимают, а всё остальное остается. Так что мужчина там, что надо. Импозантный такой. Хорошего пациента ты мне подкинула! - Ха, кто на кого ещё запал. Можешь забирать своего носатого француза — дарю! - А, между прочим, зря ты нос, Анька, воротишь. Он очень богат, кажется, аристократ какой-то и НЕ ЖЕНАТ. - Бабская разведка в деле…, - захихикала Анна. - Именно. Так вот, у меня все медсёстры в очередь встают, чтобы сделать укол в его хорошенькую попку. Даже я под благовидным предлогом это делаю. Ты бы его видела в этот момент, забавный такой! Очень ему эта процедура не нравится. Уколов и процедур он не боится, мне кажется, если его проткнуть насквозь, он и звука не издаст. Что касается его носа, как говорят в народе, если нос у мужчины… Аня покраснела и прервала подругу: - Катя! - Что «Катя»? Что естественно, то не безобразно. - И тебя не смущает его дрянной характер? Ты заметила, как он на всех смотрит, особенно на женщин! - Да всё я заметила! Как говорится, собака бывает кусачей, только от жизни собачьей! - М-да, хорошее сравнение ты придумала. - Ну, может, он злой такой, потому что его никто не любит. А как полюбят, сразу подобреет, — хихикнула девушка. - И ты решила стать той единственной и неповторимой?- усмехнулась Аня. - Я - нет! Я приметила «меньшого» братика, он больше по мне. - Бедное французское семейство, знали бы они, что на них ведётся охота! Катька на тропе войны! - захохотала Анна. - Ань, ты уж не обижайся, но я своего не упущу. А если ты будешь всех мужиков отпихивать, то я тебе говорила, что будет. Я тебе на следующий день рождения подарю кошку, и так будет каждый год. - Катя, а чего ты мне этого француза вешаешь? - Ну, не знаю, мне кажется, вы бы хорошо смотрелись вместе. Он тебе больше подходит, чем мне. И упёртый такой, как ты. Да и уж как-то ты его подозрительно сильно ненавидишь, даже переводчика с собой брала, хотя ОН тебе был не нужен! Анна опять засмеялась: - Не знаю, откуда у тебя подобные мысли, но, если ты распределила всех французов, то мне пора делать обход, меня пациенты ждут. А тебе пора, дорогуша, к своему длинноносому французу. Захерач ему уколов от души! - Злая ты, Анька. Так ему и передам, — захихикала Катя.- Кстати, ты выступать на вечере будешь? - Да. Я очень люблю танцы, это моя отдушина. Да и хорошая идея была, что врачи тоже могут выступать. - Это да. Ты могла бы стать знаменитой танцовщицей. И кто по жребию выпал? - Эсмеральда. - Круто! Девушки вышли и, уходя, Катя хихикнула: — Кошки, дорогая, кошки! Анна вздохнула, она и сама в себе не могла разобраться. Она всегда была занята только работой, сделала прекрасную карьеру. Она была врачом от Бога, ей доверяли самые сложные операции, она видела человеческую голову насквозь, ей пророчили великое будущее, девушку никто не волновал и не интересовал до этого времени. Почему её так бесил этот француз? Он не первая и не последняя богатая шишка, которую она лечила. Все пациенты были безлики до сих пор, сменялись один за другим. И почему именно он? Она не призналась Кате вслух, она себе боялась в этом признаться, что заметила все прелести француза, и имя у него было красивое - Клод. Конечно, она знала, что все раны и шрамы заживают, а больница никого не красит. И среди всех бинтов и прочих больничных прелестей она прекрасно рассмотрела его высокую, стройную фигуру, широкие плечи, а какие у него мускулы на руках… Да и внешне он был достаточно привлекателен, это была привлекательность зрелого мужчины, а не смазливого мальчишки. И эти карие глаза карие, которые так и метали молнии, просто дух захватывало, а брови — это, вообще, отдельная тема, он ими разговаривал, выстраивая такие забавные композиции над глазами, что она порой невольно хихикала. Нос, конечно, был очень выразительный, но другого носа на лице француза и представить было нельзя. А его лицо до операции обрамляли густые и седые волосы, жаль, что их пришлось подстричь, но ничего, отрастут. А его губы… Девушка тряхнула головой, отгоняя наваждение, это уже зашло слишком далеко, но не могла перестать думать о французе. И силы воли ему не занимать, у него такие травмы, другие кричат от боли, а этот и звука не издал, лишь иногда поджимал свои тонкие губы и закрывал глаза. А ещё… А ещё твой ПРЫНЦ высокомерная скотина! Ну это да! И не мой он вовсе... И не будет моим. Прекрати думать о нём и млеть, или иди и становись в очередь, чтобы сделать укол в его «потрясающую» задницу! Ладно, всё пройдет, рано или поздно его выпишут, и он вернётся домой во Францию и они никогда не увидятся. Всё встанет на свои места. Анна вздохнула, и пошла делать обход. Судья шёл на поправку, и давно самостоятельно ходил, а отлёживать бока ему осточертело, хоть им и занимались в частном порядке в реабилитационном центре, но судье этого было недостаточно, ему хотелось размяться в своём стиле. Навыки боя он не забыл, но вряд ли он найдёт здесь нужное ему оружие для тренировок. Судья в задумчивости вышел в больничный коридор, и направился в реабилитационный центр, куда ему было разрешено приходить в любое время, как вдруг его взор упал на швабру. «За неимением лучшего подойдёт и это», - подумал судья. Он совершенно не обратил внимания на расширенные от удивления глаза уборщицы, когда взял швабру, раскрутил, бросив моющую насадку на пол, забрал с собой пластмассовую ручку и ушёл. «Всё, чокнулся!» - в ужасе подумала уборщица и рванула на поисках того, кто мог бы помочь в данной ситуации. Анна собиралась домой, она расчесала свои роскошные волосы, заплетать их было необязательно, рабочий день закончен. Сняла белый халат, поправила платье, обула туфли. Она уже было взяла сумочку, собираясь выйти, как к ней в кабинет ворвалась уборщица и завопила: - Всё, крыша поехала! - У кого? - удивилась Анна. - У француза вашего! - Да можешь ты нормально объяснить, а не вопить, как резанная! Я ничего не понимаю! - Анна Владимировна, француз, с которым все носятся, сломал мне швабру, взял палку и куда-то пошёл! А если он того, поубивает нас всех тут! Анна рассмеялась, смутно ей верилось, что Клод сошел с ума. - Успокойся. Я сейчас посмотрю камеры у охраны. Как и предполагала Анна, ничего криминально не произошло, и швабру он не сломал, ему зачем-то понадобилась ручка от неё. И он спокойным шагом направился в реабилитационный центр, а в это время там никто не занимался. Охранник пояснил, что он часто туда ходит один, но без швабры. Анна не удержалась от смеха, просматривая запись с камер наблюдения, на которых это забавный человек с важным видом индюка щеголял куда-то с палкой от швабры. Уборщица успокоилась, но попросила проверить, для чего этому француз понадобилась её швабра. Анна могла бы перекинуть это на кого-нибудь другого, тем более, её это не касалось, но не стала. Она подошла к входу в зал, дверь осталась открытой, и она просунулась в створку двери и обомлела. Господи, но нельзя быть таким классным! И вот какая картина ей предстала: судья в больничных синих брюках, обнажённый по пояс, тренировался с палкой в руках. Его движения были ловкими, чёткими и, можно сказать, смертельными, окажись в его руках настоящее оружие. Она словно заворожённая наблюдала за ним, но надо это прекратить. Анна вздохнула и сказала: - И что здесь происходит? Что это ещё за танцы с шестом? Судья от неожиданности выронил свой «шест» и несколько секунд пребывал в растерянности. Этот «голосок» он всегда узнает. Судья повернулся и на мгновение застыл. Ему ещё никогда прежде не доводилось видеть её без этого отвратительного, как он считал, белого халата, а теперь она стояла перед ним во всей своей красе: высокая, стройная, платье облегало её потрясающую фигуру. А рыжие волосы девушки, он впервые видел её с распущенными волосами, огненной волной ниспадали на округлые плечи. Боже, это преступление иметь такие роскошные волосы… А эти выразительные зелёные глаза… Судья судорожно вздохнул, собрал волю в кулак и ехидно сказал: - То есть теперь ты понимаешь французский?! Помнится мне, что совсем недавно ты ни черта не понимала. Анна подошла к нему ближе. - Не помню, чтобы разрешала называть меня на «ты»! - Твоё разрешение мне и не требуется! - И откуда ты такой хам выискался? У судьи от возмущения брови взлетели вверх. Он подошёл к ней вплотную и сказал: - Держи свой дерзкий язык на замке, пока я не поискал «медицинскую терминологию» для твоего успокоения! Поняла? И тут она ощутила сильный приступ гнева, и в этот раз она себя сдержать не сможет. Анна зло прищурилась и сказала: - А не пошёл бы ты лесом, ушлёпок! Глаза судьи потемнели от гнева, он схватил Анну за руки, притянул к себе и гневно выпалил: - Я так понимаю, что этот «термин» тоже из медицины! Смотрю, нынче лекарство шагнуло далеко вперёд. Или это очередной русский комплимент? И почему-то мне кажется, что ты имела наглость оскорбить меня! Девушка никак не планировала оказаться с ним в такой принудительно интимной обстановке. Он был очень сильным, так что вырваться из его стальной хватки не удастся. - А я вот сейчас кому-то заеду по яй… Судья догадался о её намерениях, поэтому развернули девушку к себе спиной, как тогда цыганку в Соборе, и снова он зарылся своим длинным носом в густой шёлк волос, вдыхая их аромат. Он секунду собирался с мыслями, а в голову полезли «предложения» совсем иного рода. Как, опять? Клод, не опять, а снова! Иначе, какого лешего, вы оба потеряли суть разговора, и перешли на личности?! Фролло прошептал Анне прямо на ухо, обжигая горячим дыханием: - Вперёд! Можешь врезать, куда ты там планировала! И тут у судьи возникло дикое желание откинуть её густые волосы, поцеловать шею, плечо, а потом…. Он тряхнул головой, ведь то, что пришло ему в голову, никак не вязалось с воспитательной беседой, которую он намеревался провести. Анна потеряла суть разговора окончательно, когда он прижал её к своей широкой груди. Девушка понимала, что происходит что-то странное, и от главной темы они давно уже ушли. - А я и каблуком…. могу… по ноге…, - пролепетала девушка, понимая, что несёт ахинею. И опять над ухом раздался вкрадчивый шепот судьи: - Валяй! Если ты собираешься бить, то не мели языком. И да, - судья театрально закатил глаза, ехидно сказав, - ты собираешься покалечить пациента- это тоже новый метод лечения? - А так ты ещё и жаловаться побежишь! Судья прижал её еще крепче и высокомерно заметил: - Нет, не побегу. - А тогда я могу заехать тебе по лбу… своей головой! Боже, Аня, что за бред ты несёшь! Судья поймал себя на том, что ржёт, как ненормальный, уткнувшись своим носом в плечо девушки: - Глупое дитя, если ты хочешь, ха-ха, кому-то врезать, то делай, а не болтай! Я так понимаю, что ты использовала весь свой набор приемов. - И, вообще, ты швабру сломал! - выпалила девушка, посмотрев на него через плечо. - Я – что? - удивился судья, уставившись в её глаза, не понимая, о чём идет речь. У судьи были мысли совершенно другого характера, ему очень хотелось её поцеловать. - Ты сломал уборщице швабру. Зачем? Мне и так звонят из посольства, спрашивают о тебе, а ты тут после такой травмы не пойми, чем занимаешься! - Сказал лекарь, бросивший меня, как шавку! Или ты думала, я забыл! - А нечего было вести себя, как высокомерная скотина! И, вообще, пусти меня! На лице судьи заиграли желваки. Он холодно и резко сказал: - Можешь идти. Я не держу. Аня пулей вылетела из зала. Мысли у неё путались. В ней пышным цветом цвела противоречивая гамма чувств: гнев, смущение, волнение, стыд. Ну как, хорошо сходила, вопрошал разум. На следующий день на работу она шла на негнущихся ногах. Ей было страшно, а вдруг он пожаловался на её непрофессиональное поведение, из-за чего она могла лишиться всего. Да, он сказал, что так не сделает, но кто этих богатеев разберёт. Но, как ни странно, последствий не было, он умолчал обо всем. Подавленное состояние Ани заметила только Катя, поэтому не слезла с неё до тех пор, пока та ей всё не рассказала. Часть истории со шваброй Катя узнала от уборщицы, которая делилась этим событием со всеми, с кем могла. Катя, выслушав подругу, даже присвистнула от неожиданности: - А я была права! - В чём? - Да во всём. Запала ты на него, девочка, иначе, что ты там с ним выясняла! Кстати, вы с ним всё решили?! – многозначительно сказала Катя. - Кать, что ты несёшь! Я… мы … не собирались... - Конечно, не собирались. Не в больнице же! - Да нигде! За кого ты меня принимаешь! За шалаву? Катя закатила глаза: - Ань, за нормальную женщину, а его за нормального мужика! Ты красивая, вот он и обратил на тебя внимание. Раз не рассказал ничего, значит мужик! Так что я бы на твоём месте брала бы француза за его длинный нос, ну, может, не совсем … за нос. Аня покраснела: - Всё, хватит, вроде взрослая уже, а несёшь всякую чушь. Катя, уходя, снова сказала: - Кошки, дорогая, кошки. Но я бы тебе посоветовала завести одного хорошего породистого «кота». Номер палаты ты знаешь. В уже закрытую дверь полетела маленькая подушечка, лежавшая до этого на маленьком офисном диванчике. И судья не мог выкинуть произошедшее из головы. Эта дерзкая зеленоглазая ведьма не выходила у него из мыслей, особенно после того, как он держал её в своих объятиях. Такая манящая…. Как, опять? Нет, этого не может быть! Не в этот раз! До выписки судьи из больницы они больше не виделись. Анна было грустно, она его видеть, но будет лучше, если он уедет, и жизнь войдёт в привычное русло. Судья собирался сразу после выписки вернуться во Францию, довольно с него в прошлом было цыганки, и тем более, Боже упаси, от этой дерзкой зеленоглазой ведьмы! Но планам судьи не суждено было сбыться.