***
Дора встретилась с остальными учениками уже в «Хогвартс — экспресс». Она сидела в одном купе с Гарри, Роном и Гермионой. Друзья рассказали, как прошёл матч, кто за кого болел. Гермиона немного покраснев, рассказывала о Викторе Краме, какой он мужественный, спортивный. Дора была так рада, что у неё, наконец, появились в окружении такие люди, которым она может высказать всё, что происходит у неё на душе. Благодаря им ей ставало легче. На губах постепенно вырастала улыбка. Затем Гермиона показала Доре статью в газете «Ежедневный пророк» о Чёрной метке, которая резко появилась после того, как на них напали неизвестные люди. У гриффиндорки аж волосы дыбом стали от рассказа друзей о том, как те люди поджигали палатки, насмехались над маглорожденными, поднимая их вверх заклинаниями, топтали всё на своем пути. — А что такое Чёрная метка? — ещё раз уточнила Дора. Гарри, потерев рукой область на лбу, где виднелся шрам, ответил: — Это как некий знак. Она выглядит как череп со змеёй, выползающей изо рта. Знак Пожирателей смерти и…его. — Кто такие Пожиратели смерти? — Дора запоминала каждое сказанное ими слово. — Приспешники Того-кого-нельзя-называть, — додала своё Гермиона. — У меня плохое предчувствие. Это всё происходит не просто так. У Гарри ещё с лета шрам болит. Дора пододвинулась к тёмноволосому парню в очках, который корчился от боли. — Гарри, — продолжила Гермиона. — Ты должен написать письмо Сириусу. Расскажи ему обо всём. Всю оставшуюся дорогу «золотая троица» и дальше рассказывала Доре всё, что они выведали у Сириуса, о Пожирателях смерти и о Питере Петтигрю. Также девушка узнала, что сам отец Драко — Люциус Малфой, тоже один из приспешников. Гермиона рассказала, как они отвратительно вели себя на чемпионате по квиддичу. Она сама не знала, кто из них двоих хуже: отец или сын. Дора не рассказывала друзьям о том случае в Часовой башне, чтобы избежать осуждающих взглядов, а Гарри так вообще мог прийти в ярость. Дора успела заметить, как парни очень выросли за лето. Они стали выше, очертания лица стали немного мужественней, чем в прошлом году. Также их волосы стали немного длиннее и еще более патлатые, а особенно у Гарри. Девушка целую дорогу пыталась их уложить, но непослушные пряди тёмных волос возвращались на своё место.***
Учеников, уже переодетых в школьные мантии, встретили всё те же самые преподаватели. Дора не верила сама себе. Уже как год она студентка этой Школы. Она четверокурсница. Ровно год назад она впервые ступила на эту территорию замка, оглядывая школьные пейзажи. Сначала профессор Макгонагалл, затем кабинет директора и слова поддержки от Альбуса Дамблдора, Большой зал, распределение, знакомство с её будущими друзьями, прогулка со старостой и, наконец, первая встреча с Гарри. Дора никогда не забудет тот день. Он стал началом её новой жизни. Длинная дорога высосала из девушки всю энергию. Она мечтала уже поскорее поесть, затем разобрать некоторые вещи и лечь спать.***
Все ученики уже сидели в Большой зале в ожидании. Дора обвела взглядом столы, улыбнулась напуганным первокурсникам, которые стояли в очередь на распределение. Девушка вспомнила, как у неё подкашивались коленки в том же месте. Сотни взглядов были устремлены на неё. Она никогда не забудет слова Распределяющей шляпы. А ведь сейчас всё могло быть иначе. Вдруг она бы училась на факультете Слизерин. Она бы носила другого цвета мантию, зелёный галстук с маленькой серебряной змейкой. Каждый день она могла быть в окружении Пэнси, Крэбба, Гойла и других недоумков, которые ставят чистоту крови на первое место. Она бы не узнала истинной дружбы, не подружилась с Гарри, Роном, Лавандой, Гермионой. В тот день … в тот ужасный день, который Дора ещё иногда с ужасом вспоминает. Её спасла Луна. Ведь она позвала на помощь Гарри и Невилла. А что могло бы случиться, если бы они не дружили? Дора обвела стол учеников Салазара Слизерина. Все те же кислые лица. Девушка посмотрела на столы, что находятся ближе к учительским. Все тот же холодный, но одновременно такой горячий взгляд, пронизывающий до костей, прожигал её насквозь. Все те же глаза завораживающей красоты. Вся та же ухмылка. Всё тот же парень. «Все тот же надменный эгоист» — скривилась гриффиндорка. Но зачем он тогда спас её? Они ведь ненавидели друг друга. Дору то и дело раздражала его вечная самоуверенность. Его высокомерный тон, вечно чем — то недовольный. Девушка чётко помнила, как в тот вечер он схватил её и оттянул подальше от пропасти. Как он обнял её, прижимая к своей тёплой груди, словно он был единым источником тепла, а вокруг была убивающая мерзлота. Дора до сих пор помнит его прикосновения. Их невозможно забыть. Такие горячие, пылкие. Девушка и не заметила, как погрузившись в воспоминания, всё это время пялилась на него. Отвернуться от Малфоя её заставила его удивленно поднятая бровь и всё та же усмешка. «Вот наглец!» — вспыхнула внутри себя Дора. Её злость резко перебил вышедший перед учениками директор Хогвартса — Альбус Дамблдор. Распределение уже закончилось и радостные первокурсники уже заняли свои места, каждый на своём факультете. — Дорогие ученики! — начал свою речь директор. — Я рад снова видеть вас всех тут в добром здравии. Для начала, хочу поприветствовать вам кое — кого. К Дамблдору подошёл пожилой мужчина, немного ниже за директора. Он был сухопарый, подтянутый, в безупречно свежем костюме и галстуке. Пробор в коротких седых волосах, идеально прямые, узкие, щёточкой, усы, словно выровнены по линейке, а ботинки блестят как лаковые. Директор заговорил: — Прошу, глава Департамента международного магического сотрудничества — мистер Крауч! Весь зал загул в аплодисментах. Крауч мягко улыбнулся, слегка поклонился и заговорил: — Дорогие студенты Хогвартса! Я рад видеть вас всех здесь. Ведь этот год обещает быть очень захватывающим. Торжественно объявляю, что спустя столько лет, Турнир Трёх Волшебников будет происходить в этой школе. Единственное условие — принимать участие могут лишь те студенты, которым исполнилось 18 лет. И это не обсуждается! Зал затих. Дора немного расстроилась. Ведь она хотела хотя — бы попытаться. — А сейчас, — вновь заговорил профессор Дамблдор. — Поприветствуйте своих гостей, для которых наша Школа станет новым домом. Встречайте! Очаровательные студентки Академии Шармбатон и их директор мадам Максим! А также, Институт Дурмстранг с их директором профессором Игорем Каркаровым! Дора не верила своим ушам. Её распирало от счастья. — Неужели? Мes amis! Они тут! Как я рада! Школьный завхоз — Аргус Филч отворил тяжёлые огромные двери. Дора увидела красивых входящих девушек. Такие знакомые лица. Они были одеты в мантии из шёлка в небесно-голубых тонах, лёгкие фетровые шляпки. Некоторые ученицы носили белые перчатки, которые дополняют образ. Различные прохладные тона придают форме женственность и лёгкость. Дора наблюдала за ними с восхищением. Ведь ещё больше года назад она была среди них. Одна с девушек Академии, повернувшись лицом к ученикам, обвела взглядом столы. Когда дошла очередь до Гриффиндора, она столкнулась взглядом с Дорой и нежно улыбнулась. Гриффиндорка мигом узнала её. Привлекательная внешность — белокурые волосы до пояса, большие синие глаза и ровные белые зубы. — Флёр Делакур, — прошептала, улыбаясь Дора. — N'as pas changé. За ученицами французской Академии последовали очень симпатичные парни в мантиях кроваво-красного цвета, поверх них шубы из клочковатого меха, из — за которых фигуры студентов кажутся мощными и квадратными. Среди них один очень сильно выделялся. Гермиона прошептала Доре на ухо, что это сам Виктор Крам. Он был худой, тёмноволосый, с большим носом и чёрными густыми бровями. Парень был похож на огромную хищную птицу, и не походил на восемнадцатилетнего, так как имел мрачный и хмурый вид. Дора услышала активное перешёптывание в компании девушек. Конечно, Виктор Крам был очень даже симпатичный. Гарри подозрительно кидался искрами в сторону Доры.***
На следующий день все желающие принять участие в Турнире Трёх Волшебников писали своё имя на кусочке пергамента и бросали в Кубок Огня. Он находился посреди Большой залы. Все столы с лавками стояли под стенами. Стояла напряженная обстановка. Дора сидела вдали от всех, рядом с Гермионой. Кареглазая гриффиндорка внимательно вчитывалась в книгу, даже не вслушиваясь в слова подруги. Дора следила за каждым, кто подходил к Кубку. К ней подбежали радостные братья Уизли — Фред и Джордж. Они рассказали девушкам, как изготовили некое зелье старения, на что Гермиона насмешливо фыркнула: — Ваше дурацкое зелье вам не поможет. Дамблдор провёл магический круг вокруг Кубка. Его невозможно обмануть. Близнецы, ничего не ответив, лишь хитро улыбнулись, выпили зелье. Но, как и предвещала Гермиона, их план не сработал. Как только они переступили магическую черту, их сразу выбросило и парни разлетелись в разные стороны комнаты. Все дружно захохотали. Зрелище было действительно смешное. Затем в Залу последовали ученики Дурмстранга во главе Виктора Крама, который так загадочно всматривался в сторону двух подруг. Дора заметила, как её спутница немного покраснела. Следом за парнями также зашли девушки из бывшей школы Доры. Девушка так хотела расспросить Флёр, как сейчас предстоят дела в её так горячо любимой Академии. К сожалению, Делакур всё время ходила в компании подруг, которые недолюбливали Дору, считали её предательницей Франции. Ведь, по их мнению, настоящая волшебница сражалась бы до последнего, а не тихо убежала, начав просто учиться в другой школе.***
Дни пролетали очень быстро. Недели сменились месяцами. За это время Дору стал недолюбливать новый преподаватель по защите от темных искусств Аластор Грюм. Из — за того, что она якобы очень негативно отзывалась о его методах преподавания. — Тоже мне, — злилась Дора. — Зачем учить нас Непростительным заклинаниям? Тем более использовать Империус на студентах! Impensable! После занятий он часто заставлял оставаться Дору. По его словам, она недостаточно умелая и ей нужно больше практиковаться. Она должна была бросаться заклятием Круциатус в насекомых в кабинете Грюма: пауков, тараканов, клопов, стрекоз и разных жучков. Дора не могла вынести такой жестокости. Один раз она выбежала из кабинета вся в слезах. Девушка хотела скрыться подальше от посторонних глаз. Она не могла причинить другому боль. Дора сразу вспоминала тот вечер, когда за ней следили, а затем хотели пытать, как её родители переживали за неё. Особенно ее мать — Ребекка. Дора ещё не до конца смогла отойти от боли потери своего родного человека. А из — за занятий Аластора Грюма в сердце девушки рана разжигалась всё больше и больше. По вечерам Дора предпочитала проводить время в одиночестве в Астрономической башне. Она наблюдала за сияющими звёздами, расположенными на тёмном синем небе. В последнее время девушка всё чаще закрывалась в себе, пытаясь осмыслить всю суть того, что происходит вокруг неё. Она ощущала внутреннюю пустоту. Дора сама себе не могла дать ответ, что же её так сильно мучает, чего ей не хватает.***
Для всех студентов стало шоком, что Гарри стал четвёртым чемпионом. У него не было выбора, и он обязан был принимать участие в Турнире. Для Доры тогда это были самые сложные периоды в жизни. Вся школа и даже сам Рон ополчились против Поттера, всячески унижая его. Даже Гермиона и Джинни держались на стороне Уизли. Дора всегда помнила заботу Гарри, тому она считала, что сейчас самое время быть рядом с ним и максимально его поддерживать. Девушка верила ему, верила каждому его слову, в то время как некоторые называли его мошенником и самозванцем. Но больше всех злорадствовал Малфой. Чтобы ещё больше унизить Гарри, слизеринец вместе со своими одногруппниками изобрел значки «Поттер — смердяк». И множество студентов из его факультета, Пуффендуя и Когтеврана поголовно начали носить, выкрикивая Гарри разные непристойности. Гриффиндорца это ещё больше злило, его единственной поддержкой была единственная Дора.***
В один день студенты отдыхали в Трансфигураторском дворе. Дора сидела в траве под деревом, изучая учебник и готовясь к следующему уроку. К ней подошла невысокая девушка, со светлыми волосами и карими глазами. Судя по цвету мантии, она была из Пуффендуя. Дора сразу узнала её. — Что, Монсиньи, ты все так же поддерживаешь Поттера? Не стыдно ходить рядом с мошенником? — Отвали, Ханна, — прошипела Дора. — Не твоего ума дело. К Аббот присоединились её одногруппники, утащив подальше от гриффиндорки, активно перешёптываясь. Дора заметила, как Гарри вышел из замка в сопровождении высокого парня, тоже из Пуффендуя. Он был тихим и скромным и, как девушка успела подметить, ужасно привлекательным. Дора собрала вещи, встала из — за травы, аккуратно поправила свою мантию, проверила в отражении рядом стоящего фонтана, всё ли в порядке с её причёской и уже направилась к Гарри и его собеседнику. — Эй, гриффиндорка! Дора уже знала этот тон и прекрасно понимала, к кому он обращен. Несмотря на то, что Малфой спас её тем вечером в Часовой башне, Дора была крайне возмущена его поведением в связи с последними событиями. Ведь именно он создал эти дурацкие значки, заставляя Гарри чувствовать себя неуверенно даже в компании своих друзей. Дора не могла себе позволить молчать об этом. Ведь Гарри столько всего сделал для неё. А этого назойливого слизеринца следовало бы поставить на место. Дора медленно обернулась к парню, делая невозмутимое выражение лица. Ведь она прекрасно понимала, что в планы Малфоя как раз и входит вывести её из себя. Парень вновь заговорил: — Какого это — быть в сопровождении Поттера всё время, Монсиньи? Или ты помогаешь раздавать ему автографы его ярым фанатам? Ведь он же теперь ещё один чемпион, — последнее слово Малфой произнес с нескрываемой злостью. Чтобы об их разговоре не услышали другие отдыхающие, Дора направилась прямиком к слизеринцу, пока между ними не стало расстояния вытянутой руки. Девушка была ниже за парня, тому ей пришлось слегка поднять голову, чтобы встретиться с его кристально чистыми глазами. — А ты, Малфой, небось, завидуешь? — прошипела Дора. — Не тебе судить о честности. Думаешь, я забыла обо всём, что ты делал раньше? Какие козни строил? Драко ухватил гриффиндорку за рукав: — Да как ты смеешь, ты… как ты смеешь мне огрызаться, ты… — от мгновенной ярости у парня заблестели молнии в глазах. — Давай, скажи это, — прошептала Дора. — Закричи, что у меня мутная кровь. Ведь ты, как и твоя семейка ценит только «избранных». Дора заметила, как Драко был словно ошарашен. Вероятно, он не ожидал от неё такой резкой реакции и таких слов. — Я бы на твоём месте не разбрасывался такими выражениями о себе всем подряд, — голос парня звучал тише и словно с ноткой некой обеспокоенности. — Не смей командовать мной! — зашипела Дора. — Не тебе решать, что мне говорить, а уж тем более — раздавать советы. Малфой ничего не ответил, лишь смерил девушку взглядом. Чтобы ещё больше его взбесить, гриффиндорка добавила: — Что, заботишься обо мне, Малфой? — насмехалась она. После этих слов Дора заметила, как у парня сузились брови то ли от возмущения, то ли от тотальной ненависти к ней. Он отпустил её руку, которую очень крепко сжимал всё это время, немного отошел от неё, будто боясь, что девушка сейчас напрыгнет на него, и холодно ответил: — Ещё чего. Элегантно поправив галстук и мантию, Малфой подобрал с земли рюкзак с учебниками, одарил Дору пронизывающим, полным осуждения взглядом, развернулся и ушёл. Француженка долго смотрела ему вслед, умоляя в мыслях, чтобы прямо сейчас этот нахал споткнулся, пока тот полностью не исчез из вида.