Кот которого любят все

Когда это только началось, Ким Докча мог сказать, что ему, по сути, вовсе не жаль. Современное общество делилось на людей и зверолюдов и, пожалуй, всё было схвачено. На самом деле прожить в Корее, будучи черным котом — это была та ещё задачка. А дожить почти до тридцати и не умереть раза три-четыре — и вовсе подвиг. Благо в современном обществе их прекратили демонизировать. Но суеверия оставались. Первая смерть произошла в четырнадцать. Тогда дети в школе его избили так, что он еле полз по улицам города домой. Не дополз. Уже очнувшись в больнице для абнормалов, узнал, что у него от сильного удара лопнула печень. И что он умер. Так и пропала его первая или девятая, смотря как считать, жизнь. Так что он позднее действительно начал увлекаться книгами и вебновеллами о крутых и всемогущих превозмогающих все невзгоды героях. Но, пожалуй, тем, что действительно его зацепило, была история про одинокого оборотня-волка. Там не было бесконечных гаремов из красоток, богинь-эльфиек-демонесс или заклинательниц. На протяжении многих сотен глав у героя были намеки на романтику с одной единственной женщиной… история вообще не о том была. Не о сборе гарема, как было популярно последние лет десять, не о бесконечном росте силы и имбовости главного героя. Хотя последнее, что греха таить, было. Но только этого было бы мало для того, чтобы просто жить от главы к главе, надеясь, что история не закончится никогда. Отнюдь. Впрочем, Докча до сих пор старательно убеждал себя в том, что причина лишь в наблюдении за более сильным персонажем, который, несмотря на страдания, упрямо идет к своей цели. Когда случился раскол, и в их мире проснулись свои боги и нагрянули новые, он в очередной раз терпел увольнение с очередной работы. Ну на этой он хоть год протянул. Обычно бывало гораздо реже. Мало того, что он был тих и не общителен — даже в лучшем случае его с головой выдавали торчащие на макушке из-под черных волос такие же черные кошачьи уши. Да и хвост тоже никого не радовал. Некоторые же особи преклонного возраста при виде его в истинном облике, представлявшем из себя антропоморфного черного кота, и вовсе неприкрыто плевались и переговаривались о старых временах, когда такого, как он, было нужно забивать камнями. Тогда Ким Докча впервые в жизни убил. И потерял восьмую жизнь. Ким Намвун в тот день потерял свою предпоследнюю жизнь. А еще уверенность в своей правоте, что было куда как более значимо. В тот день если и не все, то многие, потеряли что-то или кого-то, что было для них важно. А Докча это важное наоборот получил. Он влачил безынициативное существование, видя смысл в продолжении жизни лишь читая книги. Пожалуй, когда произошел великий раскол, он один из очень немногих ощутил, что ни грамма не жалеет, что это произошло. Он не хотел соглашаться даже мысленно с тем, что в такой адаптивности они с Ким Намвуном одинаковые. Общество само вырастило своих монстров. Да, такое падение барьеров между миром обычным и сверхъестественным нельзя было назвать чем-либо хорошим, но, по большей мере, для некоторых почти ничего и не изменилось. От хорошей жизни кошки не умирают от избиений. И если сейчас и люди, и зверолюды в основном кричали о том, что все плохо, Ким Докча мог сказать лишь, что для него все стало даже самую малость лучше. Тогда при первой встрече с Ю Джонхёком он в кошачьем облике переплывал залив, брошенный с разбитого моста. Но… так ли это отличалось от того, как его лет в тринадцать одноклассники также столкнули в воду и дебильно гыгыкали, когда он беспомощно барахтался, поглощенный ужасом? Сейчас жанр его жизни сменился на фантастический боевик с элементами драмы. До прорыва это была драматическая повседневность. Даже когда он заплатил седьмой жизнью за Джонхёка, Ю Миа и Ли Джиё, он не жалел, что новелла стала реальностью. И уж тем более он не жалел об этом, глядя на то, как разнесший скелетов вервольф спокойно протягивает руку и садит себе на плечо. Включившаяся мурчалка была только подтверждением. Джонхёк только почему-то дрогнул и, поспешно отвернувшись, двинулся на поиски остальных.

***

Ким Намвун не мог назвать себя славным парнем. Отнюдь, он усердно работал над имиджем крутого мудака. И… он не мог понять до сих пор, какого хрена делает в команде слабака, который отнял его предпоследнюю жизнь. Да, ему чертовски повезло, что пару лет назад, когда ему воткнули в бок нож, его природная живучесть справилась. Иначе он бы уже давно находился там, где ему, пожалуй, как он прекрасно понимал, было самое место, и готовили самый тесный, вонючий и раскаленный котел. — Если ты хочешь жить, не обязательно ради этого убивать человека, — так ему сказал Докча, когда случился прорыв. — Да бля, а ничего, что им тоже нас убивать не обязательно было? И их, кстати, никто не заставлял? Тогда он бросился на собрата кота, считая, что он сильнее и он прав. Это закончилось довольно жалко. И возродился он прямо перед своим убийцей. Звездный поток хотел драки. Вместо этого Докча дал ему батончик и сказал помочь в сценарии. Какого хрена Намвун его послушался, он не знал до сих пор. — Не лезь мне под руку! И так мне с тобой контракт делить приходится! — возмущенно бурчала Хан Союн, вынужденная пойти в ближний бой из-за того, что он полез в гущу врагов, нарываясь на дружественный огонь. — Да иди ты! Это же весело! — Вот угораздило меня связаться с двумя суицидальными кошаками! — взвыла женщина, старательно игнорируя сообщения от звёзд. — Сама виновата! — глумливо гоготнул чунибьё из толпы издыхающих монстров. Девушка лишь скрипнула зубами. Крыть ей было нечем. Один кошак попал по ее милости в большую беду. За такое ее надо было нахрен бросить в том сраном самопальном борделе для уродов, куда она вляпалась. Но нет, этот идиот ее спас. А со вторым кошаком они делили контракт с одним и тем же существом. С которым этот кошак, пожалуй, откровенно скорешился, и Хан Союнг на их фоне начинала казаться сама себе ворчливой старшей сестренкой! Хотя один контракт — это, пожалуй, и есть узы покруче кровных. Каждый бог или демон мог выбрать для себя контрактора. Не каждый мог выбрать сразу двоих. Каждый волен был принять контракт. Или отказаться. Пожалуй, ласка отказалась бы, знай она, какой гемор взваливает на свою шею. Тем не менее она тихо матерясь себе под нос принялась разматывать бинты со своих ладоней. Эта игра обещала быть долгой.

***

Ли Джие тихо и хрипло задышала, вытащив голову из фонтана и поправляя жабровые отверстия за ушами и игольчатые перепонки на самих ушах. За то время, пока она утоляла свой сушняк, саламандра Джун Хивон, превратившаяся в истинную форму, разбросала и скелетов, и пару игроков команды противника. — Ты как, не пересохла? — заботливо вопросила Хивон, отправляя меч в ножны и протягивая девушке ладонь. — Было близко, — вздрогнула водяная. Ей, пожалуй, в этих играх было сложнее всего. Потому как на суше сражаться с должной эффективностью долго она не могла, а когда их сорвали, она самую малость не успела до своей фляги. Все же, в отличии от компании Ким Докчи, она не привыкла ходить на игры. Она для них не подходила. — Ничего, наверстаешь. Соберись, а то твой парень опять будет с тобой носиться, — улыбнулась Джун Хивон, возвращая себе людской облик. Ли Джие гневно полыхнула глазками и, надувшись, фыркнула. — Он не мой парень! — Кто именно? — ехидно осклабилась Хивон, и младшенькая мечница гневно запыхтела. А затем, буркнув что-то нелестное и неразборчивое, смочила жабры водой и двинулась первая на встречу новым врагам. Чему она научилась у своего мастера, так это искусству уходить от вопросов.

***

— Ю Миа-ян, осторожнее, — мягко одернула свою напарницу Ли Сольхва, придерживая девочку за плечо и осторожно прячась за поворотом коридора. Мимо прошла пара из команды противников. Сталкиваться с ними целительница не хотела вообще. Хватило того, что младшенькую зацепил какой-то человек из падших и используемых в этой игре заместо самых слабых монстров. Малявке хватило. Малолетняя волчица слишком привыкла к тому, что ее защищает брат, и боевые навыки тренировать не спешила. Это было легкое, но слишком длинное задание….

***

— Тихо! — шепнула Шин Юсунг, прячась с напарником от целых шести игроков чужой команды. Они слишком много ругались и поздно осознали, что башня, в которую они зашли, оказалась занята. Насекомоморф тихо выдохнул, поморщился, но кивнул на нишу с гобеленом. — Можешь позвать аджосси? — Он же… а, попробую! — махнула рукой девочка, прячась в нише вместе с ним и активируя уже свой личный контракт. Кстати, это была та еще хохма. Хорошо, что это мало кто знал. Но комодский варан, заключившая контракт с кошаком — это было не что иное, как хохма. Шин Юсунг, впрочем, было на это плевать.

***

Ю Джонхек лишь молча цыкнул при виде перегородивших коридор костяных рыцарей, собираясь закинуть кота на высоко прикрепленный к стене держатель для факела, как тот напрягся и, выпустив когти, ткнул Джонхека носом в щеку. От этого жеста последний резко растерял боевой настрой, искренне озадачившись. Докча же, не замечая весьма бурной для напарника реакции, опять выпустил когти, тихо мявкнув, вытянул переднюю лапку немного левее и вверх. — Будешь должен, — выдохнул вервольф и, схватив пискнувшего кота под мышку, кинулся в указанном направлении. По скелетам он, впрочем, все равно рубанул — а нечего думать что это побег. Просто он уже разок не послушал этого придурка. И в результате тот мучительно умер у Джонхека на руках. Больше такого опыта вервольфу очень не хотелось. И он готов был ради этого даже слушать тощее трехкилограммовое недоразумение. Никому не нужно знать, что он был бы рад растянуть миссию на неограниченное время, лишь бы самостоятельно и без лишних воплей поносить одного кошака на руках. Он и себе в этом признаваться не собирался.