Cendres de Lune

— Я встретил ее много лет назад, будучи совсем юнцом. Полный сил, желания и воли, я шел из Элзевора, электро-края, где бушевал святой гнев верховного Инквизитора. И во мне не просто было много сил, нет, они выливались из меня бурным потоком, преобразовывая всю окружающую меня местность. И из рассказов других магов, что встречались на моем пути, я узнал про Белую Башню. Всемогущий с удовольствием предавался воспоминаниям, разливая густой ароматный травяной отвар по грубым глиняным чашам и раздавая их гостям. Путники же внимательно ловили каждое слово, жадно впитывая историю. — В той Белой Башне жили верховные маги-воины королевства Саар. но больше всех меня интересовала лишь одна Мейюнд. Сильнейшая, дочь самого короля. Ее навыкам не было равных. Десятилетиями я искал эту пустыню, навечно залитую обжигающим солнцем, но все никак не удавалось пройти барьер, за которым это место и было спрятано… — Но Урарака сказала, что это вы создали это место… — удивленно воскликнул Изуку, отпив из чаши пряный напиток. Маг грустно улыбнулся и накинул на сухие плечи черную накидку. — Отчасти она права. Я создал свободный проход для любого желающего. Раньше эта пустыня была под огромным непроницаемым куполом, в который войти могли лишь сами жители Саар. Однако, саариканцев не стало, а значит, кроме меня здесь никто не мог появиться. — Но как же вы сами сюда попали? — Момо осторожно присела на край постели, на которой лежал Тодороки. — А мне просто повезло. Я чувствовал огромное скопление энергии, шел на его гулкий зов. Но лишь большая доля удачи и заинтересованность самой принцессы меня привели в это место. Я не просто преобразовывал все вокруг себя, я разрушал горы, выжигал леса, что, естественно, не скрылось от ясного взора Мейюнд. Всемогущий вдохнул ароматный пар полной грудью и прикрыл глаза. — Она сама меня нашла и отвела в свои покои. Молчаливая, холодная, так отличавшаяся от всех остальных магов Белой Башни… Ах, как она была прекрасна! — Да вы были влюблены! — не удержался от колкости Киришима, на что мужчина лишь задорно хохотнул. — А кто не был! Кто восхищался ее неземной красотой, кто силой, кто целился на все могущество ее рода. Но ей, казалось, было абсолютно все равно на все восхищенные взгляды окружавшие ее. Пять лет она меня обучала, пока и не случилась война между эльфийскими расами, уничтожившая всех их… Маг встал с каменного сидения и подошел к Шото. Осторожно коснувшись пальцами влажного лба, мужчина аккуратно убрал волосы с лица принца, после чего крепко схватил черную резную маску и потянул изо всех сил, из-за чего приподнялась голова, однако магическое украшение не сдвинулось ни на йоту. Удовлетворенно хмыкнув, Всемогущий повернулся к входу и задумчиво всмотрелся в темноту, после чего щелчком пальцев вновь озарил лестницу мерцающими огоньками. — К нам гости. Хмм… Неужели бакурец? Вот так сюрприз… — Да, за Очако отправился принц Кацуки, — осторожно пробормотал Изуку. — Отлично, — кивнул маг, после чего вновь сел на камень, — но все же советую кому-нибудь их встретить. Пустыня очень опасна, а моя ученица без сознания… Ворвавшись в каменную залу с гулким рыком, Бакуго зло щелкнул языком. Все лицо и торс драконьего принца были покрыты мелкими царапинами, а на боку зияла длинная резанная рана. Мужчина крепко прижимал к груди обернутую в плащ ведьму, на которой не было ни единого повреждения, лишь кожа стала еще бледнее, чем раньше, словно мелкая сеточка голубых вен готова была прорваться сквозь хрустальные оковы и высвободиться из мучительного плена. — Она почти не дышит, — хрипло выдохнул Бакуго, аккуратно положив девушку на еще одну подстилку из сена и обрывков ткани, — и я совсем не чувствую ее магического потока. Всемогущий присел на колени рядом с ученицей и положил ладонь на ее гладкий лоб. Кожа с такой силой обтянула череп, что казалось, еще чуть-чуть и ученица станет подобием своего учителя. — Как интересно… Я слышу пульс пробуждения… — Пробуждения? — глухо отозвался Мидория, встав рядом с изголовьем, — что все это значит? — К сожалению, это не моя история, и не мне ее вам рассказывать, — скрипуче отозвался мужчина и грустно улыбнулся, — но это многое объясняет. Присаживайтесь, теперь настало время рассказать вам то, что ждет вас дальше. По лицу мага нельзя было догадаться о чем же именно хотел он рассказать, но выражение глубокой задумчивости застыло непроницаемой маской на нем. Подняв тонкие длинные руки вверх, он начал чертить костистыми пальцами в воздухе витиеватые узоры, загоравшиеся алыми пламенными линиями, что соединялись в одну большую движущуюся картинку. Завороженные, путники наблюдали за группой людей, что шли по тернистой дороге, а у большого замка с башенками и мостами их ждала буря, сметавшая все на своем пути. Ахнув, Яойорозу руками обхватила ребра, успокаивая себя, словно маленького ребенка. — Что это? — первым не выдержал и прервал молчание Киришима. Печально улыбнувшись, Всемогущий развернулся. — Чтобы вылечить принца, вам придется завоевать обратно его королевство. Сейчас оно под гнетом Церкви Священного Пламени, в руках главного Инквизитора. — Инквизитора… — задумчиво пробормотал Тенья и аккуратно поправил очки, — такой же инквизитор, как и в Элзеворе? — А что хуже всего, это тот же самый Инквизитор. — Но ведь прошло больше пятисот лет! Как может кто-то жить так долго, если он не маг? — удивленно воскликнул Мидория. Кривая усмешка тенью отразилась на тонких обескровленных губах Всемогущего. — А кто сказал, что она не маг? И самое плохое… Скорее всего, она намного старше. Я помню то завоевание. Ледяные глыбы, что падали с небес, сковывали землю, а проклятый огонь сжигал до тла все, что попадалось на его пути. Люди, животные, деревья, травы. От этого не оставалось ни следа, а озера и реки иссушались этим же пламенем. У нее не было армии, она сама вершила свое священное правосудие, захватывая все в цепкие лапы собственного безумия. Ее кровожадная улыбка, о, ее нельзя забыть. И именно она сейчас буйствует в Родорелле, подминая под себя народ и разрушая древние устои. — Но зачем ей все это? — с трудом просипел бакурец. — Магия. Она хочет стать самым сильным магом во всем мире, и, одновременно, единственным. Но я чувствую пульс пробуждения, а это значит, что шанс есть. — Зачем нам Родорелл? Как он может спасти Шото? — Яойорозу вскочила на ноги, громко воскликнув, — что все это значит? Какая-то бессмыслица… Еще и Инквизитор… Безумие, абсолютное безумие… — пылкая речь постепенно заменилась нечленораздельным бормотанием. Тенья осторожно приобнять сослуживца и мягко опустил ее обратно на подстилку. Всемогущий колебался несколько секунд, после чего ответил: — Проблема вся в том, что любой элементальный талисман привязан к месту. Талисман принца привязан к его дому, королевству. И пока он находится на чужих землях — он будет пытаться прорваться, чтобы защитить его. Но сложность в том, что из-за пыток, которым он подвергался долгое время, талисман перестал подчиняться хозяину и воспринял весь окружающий мир как одну большую угрозу. Но Инквизитор… Она не даст вам даже приблизиться не то, что к замку, но даже к границе. Она не позволит законному наследнику с подтвержденной силой не то, что шагу ступить на собственные земли, она не даст ему шанса на жизнь. Из-за этого все и усложняется. — М-да, ну и задачка, — задумчиво почесал подбородок Киришима, склонив голову, — и что тогда делать? Ведьма в отрубе, принцу совсем плохо, дорога сюда из нас всю кровь выпила. — Я чувствую пульс пробуждения… — вновь таинственно прошептал колдун, — оно грядет, совсем близко, лишь руку протянуть, — темные глаза вспыхнули пронзительным синим светом, — битва тысячелетней давности повторится… — Что произошло тысячу лет назад? — хмыкнул Изуку. — Единое государство распалось, — поджал губы синеволосый рыцарь, — это были темные времена магического хаоса. Но до наших времен никаких подробных летописей не осталось. Лишь стела на границе с Хандурионом, где раньше была столица. Всемогущий вздрогнул и осел на пол. Бакуго подскочил к нему и помог встать на ноги. — Что это было? Предсказание? — Д…Да, — неуверенно кивнул маг, — мой век заканчивается. И я уже не так силен, как был раньше. Простите, но я ничего больше не могу дать. Я временно запечатаю талисман принца, дам вам время отдохнуть, но решать что делать дальше — не мне. — Но может же быть предсказание ложным? — отчаянно откликнулась Момо, — или мы можем как-то изменить исход? Мужчина ссутулился и хрипло рассмеялся. — Я был бы счастлив, если бы вы смогли что-то исправить. Но за все время предсказание, дарованное Мейюнд, меня ни разу не подводило. А я даже ученика не могу излечить от его же проклятия, не могу помочь Очако с ее магией. Мой сосуд совсем прохудился, тело уже ни на что не годно. Я бы хотел вам помочь и отправиться с вами в путь. — Не надо, — мотнул головой Тенья, — война — дело молодых. Даже если нам придется столкнуться с Инквизитором, мы подготовимся. Соберем как можно больше людей. Постараемся накопить достаточно магии, сил и воли. Дадим отпор. — Я знаю, — губы старика дрогнули в полу-улыбке, — и на вашей стороне есть не один козырь. Но сейчас вам стоит отдохнуть, дать себе время прийти в себя. Юноша-дракон, возьми-ка это, — Всемогущий достал с полки темный стеклянный сосуд, — пей три раза в день, это поможет тебе укрепить связь с твоей драконьей сущностью. — Спасибо, — Эйджиро осторожно принял бутылку и начал с любопытством разглядывать содержимое. — Торговец, тебе же задание. Я вижу в тебе великую силу, спрятанную в самых недрах. Я помогу тебе стать сильнее в ближайшие дни, но оружие себе ты должен найти в своем путешествии. Изуку лишь кивнул, трепеща только от одного пылающего взгляда волшебника. Разговор быстро сошел на нет. Измотанные путники еле держались на ногах, превозмогая многодневную усталость, но силы их были на исходе. Первой уснула Яойорозу, прижавшись спиной к холодной каменной стене. Иида тоже не стал далеко уходить и позволил себе расслабиться в углу возле шкафа. Мидория и Киришима облюбовали подстилки в дальнем углу, увалившись, словно пыльные мешки. Последним бодрствующим оставался лишь бакурец, внимательно оглядывавший ведьму. — Знаешь, дед, — молодой мужчина осторожно коснулся руки девушки, — меня не отпускает ощущение, что я как-то связан с этой девчонкой. И это меня сводит с ума. У нас одинаковая магия, я сразу это понял, с первого ее огонька. И в ней кроется чудовищная сила, которая ее может практически расщепить. Но я не понимаю откуда в ней это. Она сильнее моего дракона. — У тебя сильная интуиция для магического проводника, — тяжко вздохнул Всемогущий, — неужели… Ты — дитя, получившее благословение мертвеца? — Так и есть, — сипло усмехнулся Кацуки, — Реинкарнирующая благословила меня еще до рождения за мгновение до собственной смерти. И, как бы это иронично не звучало, я больше это ощущаю как порчу. Я не могу жить как остальные. Мои чувства подчиняются магии, я и есть сгусток магии, который никак не может вырваться из оков собственного тела, потому что не способен полноценно колдовать. — Я знаю, дитя, это невыносимо больно. И что ты сейчас чувствуешь? — Вожделение. Я хочу обладать этой ведьмой. Я хочу, чтобы она стала моей, подчинилась мне. Дала мне возможность выплеснуть этот магический сгусток, исторгнуть его из себя, как паразита. Но… — наконец-то принц нашел в себе силы оторваться от Очако, — я знаю, что так не будет. Этот тугой узел останется со мной навсегда, потянет меня на дно. И я знаю, что мои чувства — не любовь, потому что я просто на такое не способен. — Ты слишком много думаешь, дитя, дай своей голове отдохнуть. Дай своему сердцу свободу. Сколько лет ты не мог отпустить себя? Сколько лет ты крутил одно и то же по кругу, думая, что это истина. Реинкарнирующая не стала бы тебя подвергать страданиям по своей прихоти. — Ты ничего не зна… — Знаю, — холодно отчеканил маг, — я видел три ее реинкарнации. Мейюнд — одна из них. И ни одна из них никогда не была способна на ненависть. — Но она же убивала, — удивленно усмехнулся Бакуго. — Это и есть суть проклятия. Поэтому она перерождается из раза в раз. Она может любить, но лишь безответно. Она может лишь жертвовать, но не получать. Она и есть дитя боли. Но ты — старик ткнул пальцем в грудь мужчины, — она отдала тебе всю любовь, не желая ответа. Ты не должен никому ничего. Эта магия — твой оберег от беды. Твой талисман, который никогда тебя не предаст и не взбунтуется, потому что тебе его даровала ведьма с нечеловеческой волей. Она отдала все, чтобы прервать порочный круг. И, возможно, больше никогда не получить реинкарнацию. — И что же, вы знаете нынешнюю? — Не могу сказать, — пожал плечами Всемогущий, — в этот раз она ко мне не явилась и не открылась. А теперь спи. Ты тоже почувствуешь его. — Что? И тут же усталость обрушилась на бакурца, сваливая, веки потяжелели, словно налитые свинцом. И наконец-то он смог уснуть, не беспокоясь ни о чем.