Тайна Ди

— Не рыпайся, — Подросток не поднимал взгляд на родителя и смотрел на белую немного запачканную плитку, держа руку позволяя отцу её забинтовать. — И не думал, — Прошипел, огрызаясь блондин, когда почувствовал что руки поливают перекисью водорода которая от переизбытка капала на пол, из-за чего образовывалась лужа медикамента. Потом первым слоем ложится сеточка, которая при разбинтовывании позволяла не так сильно чувствовать боль, когда бинт прилипал к свежей, наполненной алой жидкостью раной и потом высыхал из-за чего можно было почувствовать адскую боль. Ещё конопатого бесило похабное отношение к нему со стороны медсестры, всё делалось на столько не бережно что хотелось хорошенько зарядить по лицу, а потом уже самому приняться за продезинфицированние ран. Второй слой был бинт, которые стирали после использования другим пациентом. Как казалось голубоглазому это было не очень гигиенично, но по словам мед. сестёр всё обрабатывалось спиртом, на самом деле делалось это ли, остаётся загадкой. Но отец привёз свой, новый, купленный пару часов назад в аптеке, рулона два. Руки же две? Щеки обжигает стеснение, которое мальчик пытается скрыть, не поднимая голову вверх. Он видит раны, надавливает и убеждается что и следа гноя нет, кажется будто он видит его голым, видит увечья которые самостоятельно, целеустремленно нанёс себе за что ему сейчас стыдно. — Не сильно затягиваю? — Парень лишь положительно кивает головой, не желая показывать написанное на лице «стыдно».Руки бережно проходят с предплечья до локтевого сустава, после ощупывают, убеждаясь что на коже нет новых надрезов спускаются до запястья. И снова неприятная перекись, ей обильно поливают раны, но ладонь так и сжимают в обжигающие руки. В комнате довольно холодно для майки с шортами. Мужчина берёт руку и рассматривает, крутя под разным ракурсами. Костяшки которые покрытые красной пеленой, худощавые суставы пальцев как и сами пальцы. — Ты вообще тут ешь? — Блондин сначала было хочет отрицательно покачать головой, но после резко приходит осознание того что это будет причина его навещать и вновь видеть как отец на него смотрит жалким взглядом, Ди не любит жалость к себе, это показатель слабости. Потом в комнате издается хриплое, неуверенное «да». Себастьян делает вид что верит и даёт знать когда продолжает перебинтовывать руку дальше, а не задаёт неудобные вопросы. — Тебе уже пора, наверное Хеви с мамой дома ждёт. — За окном уже темнеет, но рука так-же не торопясь завязывает бантик в завершении. — Чес сказал что ждёт твоего возвращения с больницы, свозить куда-то хочет. Рыбалка вроде? — Парень лишь хмыкает, осознавая что никогда не был на рыбалке с отцом.

Папа, я и удочки…

— Я думаю что сильно функционировать руками не смогу, пусть отложит идею на потом. — Глэм лишь с непониманием вскинул бровь. По его представлениям было что сын обрадуется и будет не в себе, дожидаясь выписки из больницы чтобы поскорее оказаться на ловле рыбы, так сказать настоящий мужской отдых.Но кажется любовь к рыбалке так же утихла как и любовь к жизни. — Хорошо, я передам, — Отец присел рядом на постель.Музыкант поднял взор на потолок который с годами медленно, но верно осыпался штукатуркой, белые унылые стены, а из мебели койка и тумбочка. В такой атмосфере точно сильное желание источать жизнерадость, даже в голову и не придёт. — Помнишь? Ты обещал научить играть на гитаре, ты так меня не научил, — Мальчик обиженным взглядом посмотрел на отца, который по выражению лица пытался вспомнить так не исполненное обещание которое так и не приходило в голову. — Если постараешься, тебя выпишут быстрее, тем быстрее мы начнём уроки, всё зависит от тебя, Ди, — Тело невольно вздрогнуло, по обычаю Глэм произносил имя сына когда был в нём разочаровании, зол или когда тот в чём-то накосячил, но сейчас тон голоса был как бы с надеждой что он захочет постараться, приложить усилия к лечению. — Обещай что сдержишь слово. — Обещаю научить игре на гитаре, обещаю…