Желание

Время с Маратом летело нереально быстро. Сегодня они резвятся в парке аттракционов, завтра катаются на катамаране, послезавтра отдыхают в личном аквапарке мужчина. Он, оказывается, большая шишка в городе. В аквапарке Феликс сильно ободрал себе задницу. Сдерживать слёзы от боли просто не было сил, поэтому он снова разревелся. Так больно почти никогда не было. Второе место после избивания. Мужчина быстро успокоил парня, отнёс его в травмпункт и настоял на том, чтобы он сам обработал рану. Снял его плавки, недолго разглядывая рану стёр кровь и долго возился с перекисью, зелёнкой и пластырем. Блядь, ну почему именно задница! Удача, как всегда, злобно посмеялась над ним, оставив в стороне. Очень смешно. *** Феликс еле дотащился до кровати. Ноги просто не несли его. Сегодня они с Маратом ходили в огромный супермаркет. Покупали новую одежду для Феликса. Из старой у него остался только грязный свитер, порванная старая куртка и джинсы, похожие больше на два мешка. Купили просто целый шкаф одежды. В начале, Феликса как следует помыли. До сих пор его тело пахнет лавандой и ещё чем-то. Вот бля. После супермаркета - громадный бассейн, находящийся прямо в квартире. В специальной комнате, конечно. Они играли в водное поло, плескались, прямо как дети. После бассейна, Марат учил парня кататься на скутере. Феликс сто двадцать пять раз упал, скатился в овраг (учились в соседней деревне, потому что в городе места маловато). Потом стал более-менее ездить. По началу на маленькой скорости. Потом больше, больше, больше. Под вечер, Феликс и Марат неслись на скорости сто сорок километров. Сердце парня переполняла радость. Благо, ГАИшники не поймали. Вернулись домой ближе к ночи. Посидели ещё часика два, попили мохито, которое приготовил Марат, ели заказанную пиццу. Время с мужчиной не имело никакого смысла. Да и не надо его было. Были только тёплые руки и губы, его яркие медовые глаза, которые наполняли жизнь бродячего юноши красками. И вот, только сейчас он плюхнулся на кровать, тяжело повернул голову в сторону часов. 2:34. Ничего себе. Половина третьего. Вдруг, в комнату тихо зашёл Марат. - Ты не спишь, котёнок? - шепчет он. - Нет, - сонно отвечает Феликс. Парень чувствует, что Марат осторожно стянул его тёплый свитер, брюки. Оставляет в одних трусах. Накрывает мягким одеялом. - Спи, маленький, - успокаивающий голос мужчины. Он ложится рядом, обнимает Феликса. Парень утыкается лицом в грудь Марата. И под любимый голос, очень скоро засыпает. *** Проснулся Феликс ближе к утру, хотя ещё и не светало. От странного звука. Хотя и от того, что сильно хотелось пить. Марата рядом не было, наверное, он ушёл к себе в спальню. Парень встал, дошёл до кухни через ближний коридор, налил себе сока и выдул целый стакан, сладко потянувшись. Надо бы снова отправиться спать, время то всего пять часов утра. Феликс поставил стакан в посудомойку. Завтра его помоет. Он снова прошёлся по коридору, трогая шершавые обои. Странный звук усиливался по мере приближения к комнате Марата. Звук что-то жутко напоминал.. Парень дошёл до двери в комнату Марата, сделанную из белого дерева. Он долго стоял, боясь приоткрыть дверь. Но всё таки, любопытство пересилило страх. Феликс чуточку приоткрыл дверку. Лучше бы он этого не делал. Сначала, Феликс вообще не понял, что там происходит. Только позже разобрал, что эти звуки - стоны. Марат наклонился над Мишей.. и трахал его. Мишу! Этого сопливого парнишку, почти негра! Работающего на него! Миша едва не орал и лежал с раздвинутыми ногами. Марат был сверху, по его стонам было видно, что ему хорошо. Хорошо и без Феликса. Парень облокотился об стенку. Внутри что-то рухнуло, оставляя зияющую рану. Нет, это конечно проблемы Марата, когда и с кем ему трахаться, но почему так больно? Рана в духе пройдёт не скоро, причиняя немалую боль парню. Да ещё и шрам оставит. Навсегда. Хотелось плакать, но слёз не было. Была одна боль, и чувство, покинувшее его. Оно навряд ли уже вернётся. С этим чувством парень жил, радовался, был счастлив. Теперь же, казалось, никакой радости или счастья никогда не будет в жизни. Феликс встал. Толкнул дверь в комнату. Марат резко обернулся. Глаза его на лоб полезли. На лбу выступила испарина. Миша же был довольным, злорадно улыбался. - Ты любишь его, - сквозь зубы выдохнул Феликс. Боль разрасталась. Внутри. - Нет, Феликс. Нет! Это просто.. - начал отмазываться Марат. На его лице светилась бледность. Он быстро спрыгнул с кровати и подошёл к парню. - Прости меня. Это не то, что ты думаешь, - он дрожал. - Что? Что я думаю? Что "просто"? Просто ты любишь его, трахаешь! Вот что! - боль росла внутри парня. Обида на Марата. - Ведь я любил тебя, - добавил Феликс и почувствовал, что из глаз вырвались две солёные струи слёз. - Герой-любовник, надо же, Марата он любит, - захохотал Миша, - Марат тебя никогда не любил! Приютил просто, святая доброта! Я бы никогда тебя не подобрал, бродячего уродца! Марат мне сам это говорил! Прозвучало по-детски, но в сердце будто вонзили нож. Гораздо больнее.. - Это правда? - срывающимся голосом сказал Феликс. - Нет, нет, Феликс, маленький, нет.. - шептал Марат. Парень уже не слушал. Он вышел из комнаты, мужчина последовал за ним. Как тень. - Прости маленький, это не правда! Я не люблю его, нет! Вернись, прости меня! - умолял Марат. Хотя Феликсу и всё равно. Даже искра сожаления не промелькнула. Он зашёл в свою спальню. Именно тут всё и началось. Его счастливая жизнь. Но этой жизни судьба поставила точку. Феликс открыл шкаф, выкинул все свои новые шмотки - подарки мужчины. Достал свою старую куртку, свитер и джинсы-мешки. Натянул всё это и вышел из клуба. Марат что-то кричал, парень не слушал. Он достал свой новый телефон. Выкинет его сразу же при удобном случае. Заказал такси. Она приехала через пятнадцать минут. Благо, хорошая погода для ноября. К остановке подъехала зелёная "лада". Парень быстро зашёл в неё, кинул смятые сто рублей старику-водителю. Он хрипатым голосом спросил: - Куда, парниша? - В Москву. - Ага, - сказал старик, сообщил все данные диспетчеру через рацию и выехал. Ехали довольно медленно. Развалюшка максимум могла выжать из себя шестьдесят километров в час. Поэтому, в Москву заехали только через два с половиной часа. Таксист высадил Феликса на главной площади, возле Кремля. Парень вылез из машины, и долго смотрел вслед уезжающему такси. Боль затмевала почти всё. Прошлое, настоящее. Это гораздо больнее, чем ободрать зад. Чем испытать боль при избивании. Феликс вяло подумал одну просто могильную мысль. Вернуться к родителям, рассказать им всё. Парень решил, они поймут его и простят. С красной площадью они жили рядом, буквально через несколько кварталов. Феликс быстро туда добрался, зашёл в знакомый подъезд, в котором сильно пахло животными и мочой. Он поднялся на четвёртый этаж, позвонил в дверь. На удивление, её открыл какой-то мужик с козлиной бородкой, с заляпанной горчицей майке и "семейных" трусах. От него сильно воняло табаком и алкоголем. - Ты кто этакий? - рычащим голосом сказал он. - Феликс. Где Захаровы? - отшатнувшись, спросил Феликс. - Захаровы? Да те то, прежние хозяева квартиры? Дак, они год как съехали. Во Владимир, куда-то. Мне почём знать. - Ясно, - пустым голосом сказал парень. - Ага. Ну всё, ладно. Хочешь, останься у меня на ночь, потом уж режим, куды тебя втиснуть. - Да, - без эмоций ответил Феликс. Мужик отошёл в сторону, давая возможность пройти парню. Он шагнул в квартиру, его нога сразу же подскользнулась на бутылке и Феликс грохнулся на пол, сильно ударившийся копчиком. Любой нормальный человек потерял от боли сознание, но только не сам парень. Любые чувства затмила боль, потеря любимого человека. Быстро встав, Феликс пролез в гостиную, некогда былую красивой. Сейчас же на полу валялись бутылки от пива, разбитые яйца, банки с маринованными огурцами. - Кхе, - кашлянул мужчина, - меня зовут Иван. Расскажи, что случилось, парень. Феликс снова всё рассказал. Мужчина под конец отшатнулся, узнав, что Феликс - гей. - Ну ладненько, иди ложись спать. Поспишь на диване в маленькой комнате. Если что - зови. Парень кивнул, пошёл в свою бывшую комнату. Обои тут были кое-где порваны, около стены стоял прожжённый в нескольких местах оранжевый диван. Феликс взял из шкафа какое-то одеяло, скорее, большую половую тряпку. Укрылся им, поудобнее улёгся на диване и попытался уснуть. Когда уже солнце вставало, ему наконец удалось заснуть. Сном назвать это было трудно, скорее большую пропасть забытья, в которую провалился парень.