Bloody portrait

— Папочка, — зовет мужчину брюнет, цепляя телефон к магниту на панели, — как ты? — его голос очень нежный и мягкий, хотя лицо, которое к счастью не видит мужчина, искорежено недовольной гримасой. Парень нервно заправляет угольно-черные прядки волос за ухо, поправляя серьги на ушке. — Малыш Юнги, твой голос сделает любой день лучше, — приятный низкий голос альфы вмиг разносится по салону, неприятными для Мина иголками расходясь под кожей. — Мне кажется, или ты за рулем? — мужчина на секунду замолкает, прислушиваясь к ровному гудению спорткара, что купил несколько недель назад. — Узнаю рычание фенира, — его голос звучит очень довольно, и Юнги уверен, что если бы Алехандро был здесь, то он бы погладил Мина по голове, словно котеночка. — На выходные уехал? Осталась всего неделя до начала твоего первого курса. — Я знаю, папочка, поэтому и уехал, — Юнги актер, ему не составит труда изобразить ту или иную эмоцию. Мин говорит очень расстроенно и тихо, напрягает связки, чтобы голос задрожал, но на лице ухмылка, коварная, довольная и самоуверенная. — Я уехал в другой город, чтобы не зависеть ни от кого. Тут такой хороший факультет. Папочка же хочет, чтобы его малыш получил образование, правда? — Юнги, — голос альфы становится менее добрым, и, лишь услышав свое имя, Мин почувствовал угрозу. — Я же купил тебе место в Академии искусств во Флоренции, — омега, кажется, услышал, как начал щелкать ручкой альфа. Он так делал всегда, когда начинал нервничать. За несколько месяцев отношений с Алехандро, Мин успел выучить все его привычки, особенности. — Папочка, ну не ругайся, я же так много для тебя сделал, по-моему, минет вчера вечером и сцепка тебе понравились, Алехандро, — тянет парень, хотя сам готов открыть окно и выкинуть этот чертов телефон, чтобы закончить комедию в двух актах. — Я думаю, что Мишель тебе станет отличным парнем. Ты хочешь деток, а я не смогу их подарить тебе, — Юнги любит пользоваться своим неприятным положением, чтобы отшивать альф, которые ждут от него слишком много. — Мне очень жаль, Алехандро, но я хочу расстаться, — играет, давит на жалость, выдавливает из себя жалкие всхлипы. — Юнги-я, это неважно, малыш, вернись, и мы это обсудим, — схема работает безотказно, альфы боятся плачущих омег, потому что они непредсказуемы в такие моменты. И те, кто научился играть по правилам, умело этим пользуются. — Прости, папочка, — давит в себе всхлипы, отработанные за годы, — я люблю тебя, — шепчет Мин едва разборчивым голосом и выключает вызов. Конец второго акта. Занавес. Аплодисменты. — Богатый клоун, — произносит Юнги, сильнее вцепляясь в руль, вжимая педаль газа в пол. — Ну, здравствуй, Милан, — синий знак мелькает где-то справа, приветствуя нового жителя.

***

Лавандовый спорткар останавливается у обочины рядом с кафе, где он уже заметил знакомую макушку. Пара купюр за стоянку и недовольное бормотание о том, что такими темпами он на панель пойдет, и Мин уже на цыпочках подкрадывается к парню, что развалился на стуле, попивая холодный кофе. Юнги подходит к парню сзади и закрывает пальчиками глаза брюнету, тот улыбается, накрывая пальцы Мина своими ладонями, и тянет руки вниз, чмокая того в щеку. — Я очень скучал, Юнги-я, — он улыбается, утягивая парня на соседний стул. Пару секунд он рассматривает омегу, поглаживая большим пальцем костяшки ладони, что всё ещё держал в руке. — С возрастом ты стал еще очаровательнее. — Я могу сказать тебе то же самое, Чонгук-а, — Юнги подносит ладонь парня к щеке и, блаженно закатывая глаза, вдыхает чарующий аромат корицы. — Как ты уехал сюда с отцом, в доме стало очень одиноко, — он поднимает темные, как ночь, глаза, смотря на Чона, что так же тепло улыбался, — особенно ночью, — брюнет прикусил губу и отвернулся от альфы, рассматривая еще незнакомые пейзажи нового города. — Нас бы не поняли, малыш, — Чонгук по-доброму смеется, взъерошивая темную челку, свисающую на глаза Мину. — Даже если мы и сводные братья, это не могло ничего изменить, общество нас не поймет, — наконец выпутывает свои пальцы из ладони Юнги и возвращается к кофе. — Хотя я даже расстроился, что наши родители развелись — твой папа делал отменную лазанью, — Чонгук открывает меню и бегает глазами по блюдам, пытаясь найти нужное. — У твоего отца был отменный член, — достав из кармана электронную сигарету, Юнги затянулся, предоставляя время для осмысления подобных новостей. Чон переводит ошарашенные глаза на Мина и, кажется, давится воздухом. — За отсос — любой вопрос, — он выдыхает приторно сладкий дым в лицо бедного Чонгука, едко усмехаясь. — Расслабься, всего пару раз было. — Ух ты, неожиданно, — вдыхая дым, шепчет Чонгук, нервно дергая головой. — Хотя бы сейчас все в прошлом, — Чонгук переводит взгляд на телефон, что надоедливо вибрирует уже несколько минут. Он встает и отходит, оставляя Мина одного. Юнги наблюдает за парнем, за тем, как он трет пальцами переносицу, как нервно расправляет плечи, что за годы разлуки стали еще шире, как пытается хрустнуть позвонками — эта дурацкая привычка не ушла у него с годами. Альфа вернулся с немного подпорченным настроением, но все равно старался улыбаться, когда подавал руку Мину. — Прости, малыш, у моего друга проблемы, нужно ехать. — А я зачем нужен? — Юнги невольно вскидывает бровь, но все же встает и, догнав Чона, обвивает его талию руками, пряча нос в макушке, от которой все еще веяло шампунем. — Я так устал, Чонгук-и, — водит тонкими пальчиками по торсу парня, пытаясь надышаться забытым ароматом. — Мне же нужно показать, где будет жить самый очаровательный омега Милана, — Чонгук подводит Мина к себе, мягко целуя в висок, поправляя волнистую челку. — Угонишься за моей малышкой? — он подходит к макларену, что уже приветствует его неярким светом желтых фар. — Я с ней много времени в гараже провел, — альфа нежно ведет ладонью по крыше, любуясь темными крышами домов, что отражались на темно-сером покрытии. Юнги показушно закатывает глаза и приподнимает одну бровь, скрещивая на груди руки. На его лице появляется ухмылка, разъедающая уверенность альфы в правильности своего решения. — Бывшие папочки вложили много денег в мое мастерство вождения, — он поправляет кольца на пальцах правой руки, — знал бы ты, сколько их машин я разбил, — Мин блаженно закатывает глаза, вспоминая синенький лаферрари Алехандро, который он разбил назло альфе. — Последний подарил его, — Юнги одними глазами показывает на лавандовый фенир, что стоял на другой стороне улицы. — Закрывай окна, пыль невкусная, — омега подмигнул и перешел на другую улицу, перебирая ключ в руке. — Кто последний — тот и сверху сегодня, — крикнул он, отправляя воздушный поцелуй парню и открывая дверь машины. Юнги хлопнул дверью, заводя мотор, что приятно зарычал, приветствуя хозяина. Чон медленно тронулся, дожидаясь, пока Мин появится на его полосе, попутно отправляя тому сообщение с адресом нового дома. Омега ловко развернулся на узкой улочке, успев вставить адрес в навигатор.Чон ушел на несколько сотен метров вперед, однако рычание макларена Юнги все ещё мог уловить чутким слухом, несмотря на то, что фенир своим гулом перекрывал даже музыку в салоне. — Догоняю, — шикнул Мин, надевая очки одной рукой, второй обгоняя рядом плетущиеся седаны. Парень уже был в паре метров от Чонгука, который все не хотел пускать его вперед. Однако стоило узким улицам смениться нормальной трассой, где не было припаркованных по правому краю машин, Юнги, лишь слегка надавив на газ, перестроился в левый ряд, салютуя Чонгуку, что вцепился в руль обеими руками. Еще немного давления на педаль и омега вырывается вперед, перестраиваясь в правый ряд, набирает скорость и моргает аварийкой, еще большее задевая самолюбие Чонгука. Еще десяток километров позади, и красно-синие огоньки полицейской сирены нагоняют. Звонок Чонгука выбивает Мина из раздумий о необходимости остановки. — Малыш, гони, — голос его взволнованный, и сирены из динамика звучат куда громче, — я отвлеку их, — больше нет привычно рычания двигателя на скорости за сто пятьдесят. — Малыш, не тормози. — Чонгук, давай я вернусь, давай я отвлеку, на мне нет штрафов, мне ничего кроме штрафа не дадут, — Юнги паникует: во Флоренции за ним не гоняли легавые, потому что папочки всегда подкармливали их. Это для него в новинку. — Чонгук не молчи, — он боится; Мин не готов провести несколько последних дней свободы без Чона. — Поезжай, я разберусь, — сталь в голосе отрезвляет, и ему даже хочется верить, но все равно не то. Одинокий гудок, и на экране вновь черный рабочий стол с кучей иконок. Парень слегка ударяет по рулю ладонью, сильнее нажимая педаль газа. Омега мечется между несколькими вариантами: втопить и дождаться Чона дома или нажать на газ и, миновав двойную сплошную, где-нибудь развернуться. Но вставшая поперек дороги шкода отменяет все планы омеги — дай бог, если он успеет просто остановиться, на дрифт уже не хватит времени благодаря появившейся изгороди. Шины противно свистят, оставляя за собой запах горелой резины, огромные облака пара и черные следы на асфальте. Мин прислоняется лбом к рулю, обреченно хныкая. Первый штраф. Беды и криков отца, что запретил садиться за руль спорткаров, не миновать. Полицейский, закрывающий лицо от солнечных лучей рукой, подходит все ближе к машине и уже вот-вот должен постучать. Но он открывает дверь и, прислонившись спиной к капоту, спрашивает: — Мин Юнги, нарушаем, — голос довольно строгий, но знакомый, настолько знакомый, что омега поднимает красные от напряжения глаза, — я когда уезжал, предупреждал, что лучше стесать краску о заграждения, чем попасться легавым, — мужчина добродушно улыбнулся, протягивая руку ошалевшему омеге. — Отец, — наконец выдохнул Мин, протягивая руку в ответ и крепко обнимая отчима, по которому так скучал. Но когда волна нервозности наконец отпустила и сзади подъехал маккларен Чонгука, омега поднял свирепый взгляд на отчима. — Вы, — он легонько ударил того по груди, — сговорились, — второй удар пришелся на плечо, — как ты мог так поступить? — он затарабанил кулачками по груди Чона старшего. Но когда Чонгук, подбежавший сзади, громко смеясь, закинул Юнги на плечо, омега громко запищал, оглушая младшего. — Да, как ты мог?