Bloody portrait

Черный кенисегг регера мчится по городу, рычанием мотора разрывая тишину, окутавшую сонные переулки. Теплый свет фонарей заглядывает в окна авто, несильно освещая загорелые под темным летним солнцем руки. Мужчина устало откидывает голову назад, на секунду прикрывая глаза, позволяя им отдохнуть от света, что так надоел за день; красный цвет светофора назойливо светит, не позволяя мужчине вновь погрузиться в свое царство. — Тэхен, ты в порядке? — рядом сидящий омега провел ладошкой по бедру, пытаясь вернуть внимание мужчины на дорогу. — Ты очень плохо выглядишь, может, я сяду за руль? — его голос нежный, ласковый, убаюкивающий. Тэхен хочет просто послушать демона на плече и поддаться соблазну: закрыть глаза. Но через силу он распахивает их, вновь привыкая в миру. Он убирает ладони омеги со своих бедер, негромко шепча: — Я не готов сегодня принять тебя, — усталый шепот, который сладкой патокой разносится по салону. Автомобиль тормозит у небольшого подъезда, свистя резиной. Тэхен поворачивает голову на омегу, что как-то совсем поник от слов альфы. Ким устало улыбается, немного подставляя щеку, чтобы парень мог поцеловать ту. — Я позвоню тебе, как только освобожусь, — голос его все такой же мягкий, мелодичный. Омега обиженно дует губки и отворачивается от альфы, негромко причитая: — Я позвоню, освобожусь, — кривляется он, — я устал, Тэхен. Мне уже надоели твои отмазки, — омега цепляется за ручку двери, легонько дергая её. — Не надо мне больше звонить. Прощай, Тэхен-а, — как-то грустно улыбается омега, выскакивая из машины, громко хлопая дверью. — Одной проблемой меньше, — говорит парень, набирая в телефоне уже выученный номер. — Гук-а, — зовет он, как только слышит запыхавшееся: «Да, хен», — не хочешь выпить? Я так устал говорить с этими бандюгами, что мне нужно просто расслабиться, — он отъезжает от подъезда, врываясь на более широкую дорогу. Еле слышно хохочет: его всегда забавляло то, как Чон разговаривает с омегами: «Малыш, не хочешь в клуб? Я могу поехать сам. Да, я дам тебе напиться», — а в итоге всегда выдает: — Я приеду не один, — говорит Гук, — тогда встретимся в «Трамонто», — выдыхает он, изредка постанывая и шикая на своего омегу. — Мы скоро будем, — вновь шипит, и из динамиков слышится мелодичный стон. — Не увлекайтесь, я не готов вас ждать до рассвета, — хмыкает Ким, отключая телефон. Вдалеке он уже видит неоновые вывески красного цвета с названием. Его клуб как и всегда полон народа; неудивительно — альфа привозит в свой клуб не только алкоголь и дурь высшего класса, но и омег, которые умеют и любят пленять своим очарованием богатых альф с огромными портмоне. Омеги Тэхена всегда лучшие, он знает, что каждая ляжет под человека, что отвалил круглую сумму, ведь наказание у Тэхена одно. Он терпеть не может неповиновение, поэтому все провинившиеся превращаются в портреты очередной омеги, которую альфа сумел снять на ночь. Ким выходит из черного, как небо в Италии, спорткара, вдыхая чистый, спокойный воздух. В нем нет суеты, он тих, девственно чист, он сладок. Он прозрачен, как души тех, кого он зовет к себе по ночам. Усталый разум тихо скулит в голове, зовет хозяина на помощь, просит согреть его в теплых спиртовых водах. Но он ждет, тренирует выдержку, очищает разум, чтобы там, внутри, в эпицентре греховности, он мог утонуть. Однако и Чонгук не заставляет себя ждать. Тэхен даже не обратил внимание на водителя, когда в поле зрения появился вызывающе яркий лавандовый фенир. Слишком омежий, приторно сладкий, но даже розовая подсветка на боковых сторонах не делает его менее интересным. Через открытое окошко валил дым, облако которого оставил парень прям перед Тэхеном. Он даже принюхался: это гранат. Сладкий, сочный, спелый гранат. Тэхен залюбовался автомобилем — такая малышка в Милане первая, он с интересом наблюдает за машиной и даже приподнимает брови, когда видит Чонгука, что вышел с водительской стороны. Он обходит спорткар с носа и открывает дверь парню, что очень игриво из нее выскакивает. Тэхен ставит сотню евро. Такой экзотики в Милане не было давно: темные, как смоль, волосы, что аккуратными волнами свисают на лоб, закрывая глаза. Его блузка белая настолько, что, кажется, светится в темноте, черные джинсы, которые до неприличного обтягивают худые бедра, приталенная красная жилетка, что подчеркивает худобу, и шелковый платок винного цвета. Чон сразу заметил Кима и, взяв омегу за талию, уверенно двинулся к нему. Этот парень намного ниже Чонгука, поэтому Чон наклоняется к парню и глухо смеется, пожимая плечами на вопросы и фразы. Этот парень достает электронку и глубоко затягивается, кивая на какой-то вопрос Чонгука. Выдыхает, теперь уже понятно, что пар, прям Чону в лицо и тот хмурится, легонько ударяя по попе, отчего тот лишь сильнее льнет к альфе. Но стоит этому мальчишке заметить Тэхена, он задерживает на нем взгляд, а Тэхен видит в этом игривом взгляде столько желания, что даже не понимает, чего именно хочет этот парень. — Тэхен, — Чонгук тянет руку для рукопожатия, приветливо улыбается другу. Ким делает то же самое, а затем переводит взгляд на парня, что снова заполняет расстояние между ними сладчайшим паром и на выдохе говорит: — Привет, меня зовут Юнги, но ты меня можешь звать в постель, — подмигивает он, протягивая альфе ладонь и совсем не для рукопожатия. Тэхен принимает её и губами, едва касаясь, целует тонкие пальчики, на которых идеально смотрелись кольца из белого золота. — Тебя бы я позвал с собой в Сан-Марино, — тянет Тэхен, отпуская ладонь того, чей сладкий вкус остался на языке. — Но, боюсь, братским кодексом запрещено уводить омег брата, — горько усмехается он. — Он все равно меня замуж не позовет, зато с тобой можно и поразвлечься, — подмигивает омега, выпутываясь из хватки Чонгука. — Если не найдешь меня на танцполе, ищи в туалете, потому что я намерен найти себе папика сегодня, — ускользает он из поля зрения альф, оставляя тех в недоумении. Тэхен переводит заинтересованный взгляд на Чонгука, но тот лишь обреченно машет головой и выдыхает: — Тут без ста грамм не расскажешь, — кладет руку на плечо Кима и ведет того в клуб, приветливо улыбаясь омегам, что липнут со всех сторон. Но стоит скрыться за дверьми, где уже не так сильно оглушает музыка и запахи людей не смешиваются, Чонгук на всякий случай смотрит вниз, на танцпол, замечает темную макушку, что лениво двигается в массе тел, придерживая пальчиками коктейль, а второй рукой обвивая шею какого-то альфы, целуя его так, как целовал Чона час назад. Он недовольно машет головой и переводит взгляд на Кима, что уже занял привычную позицию на черном диване. Тот качает в бокале, на половину полном, кусочек льда, выжидающе смотря на Чона. — Это мой бывший… — Чонгук останавливается, поднимая глаза на Тэхена, что выглядит немного разочарованно, но сразу договаривает, — сводный брат, предки развелись несколько лет назад. Переспали как-то в гон, теперь балуемся при встрече. — Как неприлично, Чон Чонгук, — Тэхен приподнимает одну бровь, лениво протягивая слова. — Мальчик ищет папика, а ты его отшиваешь, — издевается, хочет довести. — Такого уведут, и не заметишь. — Зря ты так, Юнги милый и покладистый только на первый взгляд, — горько усмехается, делая глоток пива, что выудил под столом. — Ему не знакомы такие чувства как любовь и стыд, зато он отличный манипулятор, актер, и беспринципность — его лучшая подруга, — делает еще один глоток, и переводит взгляд на стекла, за которыми он видит Мина, целующего уже другого. — Вон, смотри, он целовал пару минут назад другого, — Чон взъерошивает волосы и садится на диван. — Он уже пьян, наверное, — смакует виски Тэхен, щуря глаза, посматривает на Чона. Но Чонгук глухо смеется и качает головой. — Что ты смеешься, бесстыдник, за таких нужно держаться и перевоспитывать, — уверенно добавляет альфа, доставая из кармана брюк телефон, что назойливо вибрирует несколько минут. Лениво сморит на экран и, устало закатив глаза, бросает его на другую сторону дивана. — Этот может пить вискарь, как воду, — смеется Чонгук, откидывая голову на спинку кожаного дивана. — Как-то раз взял его с собой на тусовку во Флоренции, так вот когда большая часть альф уже валялась на полу и зеленела от перепитого, этот ходил и искал у них спички, хотя сам всосал около бутылки, — снова делает несколько больших глотков и вновь смотрит на танцпол. — Готов поспорить, он уже с кем-то сцепился. — Как он еще не залетел с такой безалаберностью? — качает головой Тэхен, все больше удивляясь дикой натуре этого омеги. — Юнги бесплодный, — как-то грустно произносит Чонгук. — Поэтому и ведет себя так. Блядствует лет с 17. Знает, что никто его такого не возьмет. Его папа не отдал его отцу, когда разводились, просто потому что Юнги научился жить за чужой счет, — голос Чонгука полон сожаления, горечи, ему действительно обидно. — Может, если бы он уехал со мной и отцом, то не превратился в то, чем является сейчас. — Не кори себя за это, Гук-а, — Ким по-дружески хлопает того по спине и кладет голову ему на плечо. — Но согласись, эта своеобразность Юнги дает ему свою харизму, — Тэхен вспоминает эту лисью улыбку. — Но манерам его научить стоило бы, — шипит он и замечает Мина, что ведет какого-то парня, видимо немного утомленного совсем недетскими утехами. — Попробуй, этого будешь долго укрощать — дикий кот, который не знаком с нормами морали, — довольно гудит Чонгук, продолжая медленно потягивать пиво. — Готовься отвалить на него кучу нервов, денег, совсем забыл. Все твое свободное время автоматически станет его, — воодушевленно говорил Чон, будто рассказывал план ухода за своим котом, однако потом он посмотрел на Тэхен, чей заинтересованный взгляд был устремлен в зал, и спросил, — Понравился? — Определенно. Он будет украшением любого вечера, особенно, если украсить его шею камушками. Мальчику понравится такой папочка, как я, — уверенно шепчет альфа. — Он кажется очень простой и яркой игрушкой, однако я хочу понять, что представляет из себя его внутренний мир, — Тэхен наблюдает за тем, что происходит в залах его клуба, смотрит за каждым привлекательным омежкой, но сейчас глазами он ищет другого. Что поднимается по лестнице, продолжая заигрывать с другими альфами. Поправляет воротник рубашки и платок, что после утех совсем не выглядит аккуратно, заправляет волосы за ушко, в котором блестят серебряные колечки, что так сверкают под светом софитов. Он легонько кивает Чонгуку на дверь, к которой уже подходит Мин. — Не стоит использовать его кровь: дурманит лучше героина, — предупредил Чонгук, запуская развеселенного омегу за стеклянную стену. — Малыш, я же просил аккуратнее, — подходит к Мину со спины и нежно гладит аккуратные плечи, расправляя складки на рубашке. — В Милане все альфы быстро-играющие? — выпутываясь из теплых рук Чонгука, он садится к Тэхену и выхватывает его виски, выпивая остатки залпом. Его вопрос остается неотвеченным, однако Мин чувствует нарастающий запах крепкого кофе вокруг себя, улавливая нотки корицы. — Планируете показать на практике? — он ухмыляется, ведя вниз тонким пальчиком по груди Тэхена, вырисовывая свои причудливые узоры. — Я не против, — наконец говорит он и целует, позволяя дурманящему вкусу кофе проникнуть в кровь.