Bloody portrait

Горячие пальцы проскальзывают под рубашку, касаясь обжигающей кожи, что так и манит своим ароматом. Тэхен с неприсущей ему жадностью льнет к шее, вдыхая дурманящий аромат кожи. Он чувствует в своих волосах пальцы, чьи прикосновения морозом разбегаются по коже. Их запахи создают свою особую симфонию легкого свежего утра, яркого кофе с сочным гранатом. Даже запах Чона придает этому «оркестру» особую терпкость и изысканность. Запахи альф доминируют, они дурманят, обрекая омегу на сладкую смерть. Он плавится, словно шоколад на коленях Тэхена, его обычно ледяная кожа горит от прикосновений Чонгука. Худощавая грудь уже полностью оголена, он умоляющим взглядом смотрит на Тэхена, что развязывает платок на шее, а Юнги позволяет. Он разрешает открыть свое тело, заведомо зная, что сегодня в их руках он умрет не раз, позволит себе погибнуть. — Знал бы ты, как очарователен, — шепчет ему на ухо Тэхен, прикусывая мочку. Он жаждет его крови, его сладкой крови. Ким знает, что ему нужен тормоз, знает, что на него стоит нажать уже сейчас, потому что этот омега — закись азота, которая разжигает двигатель, не позволяя даже думать об остановке. — Скажи, если ты этого не хочешь, — перехватывает лицо омеги Чон, держа пальцами за подбородок, опаляя дыханием нежные губы. А Юнги целует, хочет убрать из мыслей старшего такие глупые мысли. — Обещай, что не будешь жалеть после этого, — одними пальцами расстегивая ремень. — Если ты не заткнешься, я не дам никому из вас, — шипит Юнги, помогая разобраться с рубашкой, задыхаясь от того, что творят губы Кима на его груди. Он исподлобья смотрит на Мина, ухмыляясь, не позволяет вдохнуть, перекрывает все попытки. — Воу-воу-воу, ребят, не поганьте эти диваны, я не просто так их с Австрии доставлял, — вваливается в комнату парень с вишневыми волосами, заводя за собой девушку. Альфы плевать хотели на друга, беспардонно ввалившегося в комнату. — Чонгук, совесть имей. Ви, конечно, много в жизни повидала, но я не готов портить её психику, — шипит Хо, и Чон, не хотя, но все-таки встает с дивана и берет рубашку Мина, что валялась на другой части дивана. Сам Юнги, с презрением смотрит на парочку, что расположилась практически напротив них и наблюдала за попытками Тэхена отвести взгляд от фиолетовой метки, что он оставил на ключицах. — И на кой черт ты ворвался сюда? — Тэхен, все еще держа за талию Мина, спрашивает, оставляя на груди поцелуй, застегивая по одной пуговке. — Ты лишаешь меня флорентийской экзотики, — шипит он, зарываясь пальцами в волосы. Сам не понимает, почему его так тянет к нему, почему не хочет отпускать. — Потерпишь до дома, — Хосок нервно прыскает, — мне твой бармен не наливает вискарь, который я привез месяц назад, — он крутит в руках бокал со льдом и остатками янтарной жидкости. Тэхен смотрит на него с нескрываемым раздражением, и не кинул он свой бокал, стоящий на подлокотнике, потому что Юнги начал ерзать на его коленях, переводя все внимание на себя. — Красивую игрушку себе нашел, — хмыкнул Чон, невесомо целуя свою спутницу в висок. — Я мог бы узнать какой он на вкус, если бы не ты, — Тэхен тянет тягучий сладкий запах, касаясь кончиком носа шеи. — Ты реально пришел мне жаловаться на Альберто? — отрывая взгляд от острых скул, смотрит на Хосока, приподняв бровь. Юнги садится меж раздвинутых бедер, закинув ноги на диван, устало положив голову на грудь альфы. Слишком он не любит разборки альф. — На самом деле нет, — глаза Хо вмиг грустнеют, он разочарованно машет головой в стороны. — Машину с запчастями со Швеции подорвали и оставили послание, — Хосок протягивает телефон Киму. — Оно, вероятно, адресовано тебе, — Тэхен смотрит на фотографию. Авария. Грузовик разбросан по проезжей части, видны обгорелые части корпуса, а на лобовом стекле, разбитом, но не выбитом, кривыми буквами выведено: «Это была твоя последняя машина, Ким», — с сердечком. Ким закипает от ярости: он догадывается, кто оставил такие послания. Он уже почти подорвался, однако голова омеги, мирно лежащая у Тэхена на груди, заставила его немного успокоиться. — Это Косентио, да? Он давно зуб точит, — Хосок утвердительно кивает. — Надо было раньше разобраться с этой сукой, — шипит Тэхен, жмуря глаза. — Картину Диего я уже отправил его папочке, остался Алехандро, — младший, что успел уснуть от усталости, несильно вздрогнул, как только услышал имя, и на подсознательном уровне вцепился в пиджак Кима, что заметил сильное натяжение ткани на плечах. — Малыш, — позвал он его, легонько поглаживая волосы. Не всегда он монстр, каким его рисуют. — Не бей, — сквозь сон шепчет Мин, пряча лицо. — Не делай больно, — еле слышно говорит он, вздрагивая от каждого прикосновения. Тэхена немного пугает такая реакция. Он смотрит на Чонгука, что, щуря глаза, смотрит на Юнги. Тэхен одним взглядом спрашивает, а Чонгук, будто чувствуя волнения друга, машет головой. — Уверен, что мне не стоит прямо сейчас пойти и вынести остатки мозгов последнему Косентио? — спрашивает Тэхен Чонгука. — Не думаю, что во флоренции есть еще богатенькие Алехандро, — больше со злобой, нежели с укором, омеге говорит Ким. — Думаю, теперь понятно, почему Юнги так внезапно сбежал из Флоренции, — кивает Чонгук, мельком поглядывая на Хосока, что так и не может уловить суть разговора. — Хо, это Юнги, — он показывает на омегу, спрятавшегося в руках Кима, — мой сводный брат от прошлого брака отца. Он жил во Флоренции и по его разговором по телефону я понял, что бывшего его звали Алехандро. Не понимаю, зачем Тэ лезет на рожон за Юнги, но в чём-то я с ним согласен, — он нервно крутит перстень на указательном пальце. — Косентио стоит слить не только из-за подрыва.

***

— Вставай, пьяньчуга-развратник, — Юнги морщится, слыша какой-то слишком довольный и радостный голос для утра после пьянки. — Давай-давай-давай, — бодро зовет парня Чонгук. — За окном давно солнце встало, — альфа усердно пытается отнять у Мина одеяло, которое он обнял и руками, и ногами, но получает довольно сильное сопротивление в ответ. — Отстань, Чон, — резко отпускает одеяло Юнги, заставляя Чона немного отшатнуться назад, а сам перебирается на его часть цепляясь за второе одеяло. — У меня есть заслуженное время отдыха от ранних подъемов, — шипит он, когда альфа наваливается на него сверху. Он прячет голову под подушку и скукоживается, когда горячие пальцы Чонгука пробираются под футболку и начинают щекотать бока. Юнги смеется звонко и заливисто, пытается выбраться из лап альфы. — Только давайте обойдемся без игрищ утром, ладно? — слышит Юнги с другой части кровати. — Ни секса, ни сна, что вы за люди такие-то? — хрипит Тэхен, поднимаясь с кровати. — Это ты жалуешься? Я сюда ехал ради горячих альф, секса и выпивки, а получил пару вшивых коктейлей и неопытных мальчишек, — наконец оттолкнув Чонгука, кричит вслед Юнги. Видя в глазах уходящего альфы задорные языки пламени, омега потягивается, задирая большую футболку Чона, оголяя ягодицы. Тэхен ухмыляется и даже останавливается на секунду, засматриваясь на подобную картину. Однако в глаза бросаются синяки на бедрах и ягодицах, отчего взгляд кима резко меняется. — Вот поэтому я и не сплю с вами при свете, — наконец поднимается с кровати Юнги. — Это Алехандро оставил, да? — спрашивает Чонгук, цепляя за запястье омегу, пытающегося скрыться в ванной. — Только скажи, я отправлю ребят разобраться с этим ублюдком, — звучит убедительно, и Мин еле держится, чтобы не ответить ему согласием, однако, натянув улыбку на лицо, говорит: — Прошлое должно оставаться в прошлом, верно? — он аккуратно отцепляет ладонь со своего запястья и закрывает за собой дверь. Неприятные воспоминания никто не удалял из памяти, особенно, если они не из такого далекого прошлого, что тело хранит на себе их печать. — Но без прошлого не бывает и будущего, — входит в комнату Тэхен, застегивая манжеты на рубашке. — А от такого прошлого принято избавляться.