Знаешь, Что Такое Вечность?

Предупреждение о болезни. 3299 г. до н.э. Ур, Месопотамия. Азирафелю это не нравилось. Это чувствовалось… ну, просто неправильно. Он не навещал Эноса много лет. Уже сотни. Они плохо расстались… Хотя он не был активным участником дискуссии. Казалось бы, бедный мальчик умирал, а Азирафель был Ангелом. Он не мог отказать человеку в его предсмертном желании, не так ли? Энос мог попросить прощения, и он был бы очень плохим Ангелом, если бы отказал ему в этом. Он стоял во дворе дома Эноса, который теперь стоял удивительно близко к центру города, просто благодаря росту Ура за прошедшие годы. Маленькие дети играли во дворе, сверкая яркими улыбками и встряхивая волосами в аккуратных косах, мелькавшими в кудрях при повороте. Похоже, они сохранили этот обычай, унаследованный от племени Азуры. Одна из немногих вещей, которые они не оставили в обмен на последние обычаи в Уре. Все эти дети были потомками Адама и Евы. Казалось бы, единственные потомки того времени. Хотя, пожалуй, за исключением семьи Еноха. Большая часть ветви племени Сета и Азуры присоединилась к семье Эноса, когда они прибыли в Ур. А те, кто остался от семьи Сета, уже старели. — Азирафель? — спросил взрослый голос. Азирафель вздрогнул и повернулся, чтобы увидеть молодого человека, которого он не узнал, наблюдающего за ним с тем, что, как он надеялся, не было легким презрением. — Это я, — сказал он. — Энос послал за мной? — Я знаю. Вы выглядите именно так, как он и описывал. — Голос звучал удивленно. — Рад слышать, что такт в его словах не уменьшился, — сказал Азирафель. Человек смотрел на него — о Боже — вероятно, с презрением. — Конечно. Ну что ж, заходите. — Человек отошел в сторону, жестами приглашая его войти. Дом был перестроен с тех пор, как Азирафель был здесь в последний раз, и пах ладаном. Они проходили мимо других людей в коридорах — мимо других потомков Адама и Евы, которых он, скорее всего, больше никогда не встретит. Наконец, человек провел его в большую комнату, которая, должно быть, была в задней части дома. На стенах тускло сияли лампы, разгоняя темноту; сильно пахло благовониями, вероятно, использовавшимися для того, чтобы скрыть столь же сильный запах людей. Маленький алтарь бога Нанны занимал один угол. В любом случае, дышать было совершенно не нужно. И люди вряд ли заметили это при таком тусклом освещении. — Азирафель, — произнес голос из того, что сквозь сладковатый дым казалось довольно большой кроватью. — Подойди ближе. Молодой человек воспринял эти слова как намек на то, что пора уходить, и вышел; Азирафель подошел ближе к кровати, где лежал Энос. Теперь Энос был очень, очень стар. Даже думать было страшно, сколько ему лет; Азирафель так ясно помнил его ребенком, который пытался съесть цветок. Кудри были совершенно седыми, и на затылке их вовсе не было, а лицо было морщинистым и изможденным. — Азирафель, — тихо повторил Энос. — Как получилось, что ты так мало постарел? — Милостью Божьей, — честно ответил Азирафель. Энос рассмеялся; его смех был скрипучим и обескураживающе здоровым, исходящим от человека, прикованного к постели. — Ты просто не меняешься, да? — спросил он, закончив. — Не сильно, нет, — ответил Азирафель. — Понимаю. Что заставило тебя прийти? — Твой посыльный, — сказал Азирафель. Энос закатил глаза. — Я имею в виду, почему ты выслушал моего посыльного? Не думаю, что ты особо высокого мнения обо мне. — Мой долг — принести прощение всем, — сказал Азирафель. — Включая тебя, на случай, если тебе что-то непонятно. — Прощение… от твоего Бога? — спросил Энос. — Насколько я могу надеяться знать Ее волю, да. Хотя, в основном, мое собственное. — Понимаю. — Энос усмехнулся. — Я не хочу этого. — Прошу прощения? — Я не хочу его, — повторил Энос. — Тогда почему же ты пригласил меня сюда? — Любопытство. Не говоря уже о том, что ты — все, что осталось от моих дедушки и бабушки. — Энос вздохнул. — Они… думали обо мне? До того, как они умерли? Азирафель моргнул. Так странно — просить компанию Ангела только для того, чтобы спросить о двух людях, пусть и образцовых. — Ну, — медленно произнес Азирафель, — не могу утверждать, что помню. Однако, я уверен, однако, что они думали, и… они действительно любили тебя. Хотя кое в чем вы не были согласны. Энос выдохнул и закрыл глаза. Некоторое время он молчал, потом сказал: — Спасибо, Азирафель. — Всегда пожалуйста, — сказал Азирафель. — И… чего бы это ни стоило, я тоже тебя прощаю. — Я же сказал, что не хочу твоего прощения, — сказал Энос. — Оставь меня. Азирафель нахмурился, но оставил Эноса одного, в окружении благовоний и идолопоклонства.