Haikyuu!!

      Залитая лучами итальянского солнца терраса, находилась на заднем дворе дома, открывала вид на прекрасный сад в пейзажном стиле. Италия, по твоему мнению, была самым прекрасным местом для жизни. Пейзажи, культура, атмосфера, кулинария— все в этой стране издавало неимоверную симфонию комфортной и благоприятной атмосферы для жизни. И то, что Тобио предложили контракт с одной из итальянских команд, было не что иное, как божий умысел.       Ты сидела на светлом паркете завязывая пуанты, которые не надевала месяц, мучительно долгий для танцора месяц. После того злополучного канцера, ты закинула их в долгий ящик, который для тебя был под запретом, но сейчас, как ты думала, пришло время— встать в привычный ритм жизни.       Закончив с лентами, ты опустила гетры и встала с пола, попутно разминая голеностоп. За окном летний ветерок гонял густую листву на деревьях, а мелкие фиалки, что словно зеркало небо, отражали лучи летнего солнца. Ты все смотрела на свои ноги боясь встать, боясь, что все повториться вновь, что боль, которая сжимала не только твое тело, но и сердце пронзит тебя снова. Но как говорится: если не попробуешь, то не узнаешь. Ты аккуратно ставишь первую ногу на мысок. Все хорошо. Потом пробуешь вторую. Боли нет. Ты закрываешь глаза, нервно потирая виски, пытаясь собраться с мыслями, которые из-за страха не давали тебе собраться с силами.       Сейчас или никогда       Ты опускаешь руки в исходную позицию и быстро встаешь на кончики пальцев, пока твоя уверенность не исчезла. Боли снова нет. У тебя вырывается истерический смешок. Ты поднимаешь правую ногу, пытаясь совершать пируэт, который давно не крутила. И боли снова нет. И ты начинаешь совершать поворот раз за разом, вспоминая, как это было ранее. Пять раз уже сделано. Еще один раз, теперь другой. И на седьмой раз, твою опорную ногу пронзает острая боль, и ты с грохотом падешь на паркет.       В ушах появляется оглушительный писк, а твое лицо исказилось в гримасе боли. Ты начинаешь растирать голеностоп, который начинает неимоверно гореть, а вся нога по немного подрагивать. Это была не только физическая боль, но также и моральная, потому что, когда начинаешь думать, будто сможешь двигаться дальше, она возникает снова, напоминая, что все решено. Ты сжимаешь губы в тоненькую ниточку, все сильнее растирая больное место, чтобы мышцы перестали сжиматься и боль ушла.       —Ты уже тренируешься? —раздаётся привычный голос сзади. —Тебе же написали воздержаться от физических упражнений на год, чтобы все срослось.       Ты хотела закончить раньше, чем Кагияма вернется с тренировки, потому что понимала, что он будет ругаться. Не из-за того, что ему не нравилось, чем ты занимаешься, а потому что переживал за твое здоровье, в отличие от тебя.       —Тебе тоже многое что говорили Тобио, но ты тоже не прислушиваешься, — тяжело выдыхаешь ты, вытирая появившиеся слезы в уголках глаз.       —Ну в отличие от тебе, мне не запрещали заниматься волейболом год, а всего неделю, — с упреком, как всегда, спокойно произнес Тобио, оставив сумку около двери.       —И сколько ты тогда просидел без тренировок? Точно, всего один день.       —Не сравнивай растяжение и разрыв сухожилий, — цокнув языком, устало напомнил Тобио. —Тебе врач сказал не заниматься год, а ты через месяц уже на пуанты встаёшь.       —Ты не понимаешь, — дрожащим голосом произносишь ты, опустив голову.       —Да, я не понимаю, — резко, почти раздраженно, начал он. —Почему ты так пренебрежительно относишься к своему здоровью, Т/И?! Разрыв сухожилий— это не ерунда. Скажи спасибо, что тебе вообще разрешили танцевать.       Тобио был в тот день. Свет прожекторов, классическая музыка, которая раздавалась из оркестровой ямы, восторженные авиации зрителей. Все было. Ты была ведущей балериной в самом крупном театре в Токио, одной из лучших в мире. Тебе предлагали крупные контракты в разных местах мира на роль примы, но тебе приходилось часто отказываться из-за своей любви к Токио и нежелании покидать родных.       В тот день, все было, как всегда, растяжка, тренировка и вечером выступление. Все по расписанию, ничего нового, кроме одного. На твоё выступление должен был прийти Кагеяма. Ты знала, что он будет, потому что Тобио сразу это сказал, и, даже уточнил, какие цветы ты любишь, чтобы не опростоволосится, как в прошлый раз.       Все было прекрасно. Утром ты делала очередную поддержку с партнером, которая всегда успешно получалось, но почему-то, именно во время выступления, что-то пошло не так. Когда он опускал тебя, мужчина слишком грубо и резко оттолкнул от себя, что ты пошатнулась от него, поставив ногу не так, не обратив на это внимания.       Свет прожекторов направили на тебя, потому что сейчас была твоя партия, твой завершающий танец, после которого должен закрыться занавес и аплодисменты зрителей огромным шумом обрушаться на тебя. Ты подняла подбородок вверх и улыбнулась свой ослепительный улыбкой каждому в особенности своему возлюбленному, который с гордостью смотрел на тебя. Ты поставила руки в исходную позицию готовясь, повторить тоже самое, как и утром, но при повороте твоя нога подкрасилась, и ты упала, услышав треск в районе голеностопа.       Ты ахнула и прижала ногу к себе, не осознавая, что произошло. Первое что последовало — это шок, а второе неистовая боль. Она была настолько сильная, что ты не могла сдерживать слёзы. Резкая, жгучая, пронзающая боль, которая проносилась по всей правой ноге.       Зрители сразу стали перешёптываться и оглядываться по сторонам, понимая, что-то не так, даже Кагияма, который, не ходил на твои выступления, понял, что что-то не так. Дирижёр перестал руководить и все звуки в оркестровой яме затихли. Кагияма, оставив букет, рывком встал с места, продвигаясь вдоль ряда. В груди страх тяжелыми клещами сжимало сердце, боясь за тебя. Он за себя так не волновался, когда получил травму, как за тебя. Тобио побежал к сцене, чтобы понять, что происходит. В его ушах стоял гул, он не спуск своих голубых глаз с твоей фигуры, что, когда подбегал, чуть не свалился в оркестровую яму. Он начал звать тебя, но ты не откликалась на его голос, только сильнее прижимала ногу, всхлипывая и захлебываясь слезами, издавая пронзительный писк, похожий на звуки раненного зверя, который завет на помощь. Пока Кагияма пытался достучаться до тебя, пытаясь перекричать звуки бьющегося с бешеной скоростью сердце, занавес стал потихоньку задвигаться, пока не скрыл тебя от глаз зрителей. Свет в зале зажегся, а низкий баритон работника театра оповестил всех посетителей, что спектакль окончен.       Кагияма забежал в гримерную спустя десять минут, уговаривая и доказывая всем работникам, что он не безумный фанат, а твой муж. Первое, что представилось его взору — это фельдшеры скорой помощи, которые осматривали твою ногу. Ты уже более-менее успокоившаяся лежала на диване, нервно сглатывая и трясясь от переполняющих эмоций и боли в районе голеностопа. Тебе было все равно, что происходит вокруг тебя. Ты будто находилась в какой-то простокваши, в коме, в которой не было никого и ничего.       — Т/И…- уже более спокойно позвал Тобио, медленно подходя к тебе.       Ты подняла взор сухих глаз на Кагияму и покачала головой, показывая, что у тебя нет никаких сил, даже ответить ему на вопросы.       В больнице вас оповестили о том, что у тебя разорваны сухожилия на правой ноге, и чудо, что не все так плачевно, как могло быть. Но тебя это мало успокоило. Кагияма сжимал твою ладошку, посматривая на твое обессиленное тело, которое стало немного подрагивать от новости врача. Ты побледнела, пытаясь понять, что происходит. В этот момент, как в самых клишированных сюжетах книг: весь мир рухнул в бездну. Ты всегда старалась избегать такие слова. И тем не менее в этот момент именно эта фраза прозвучала эхом у тебя в голове. Кровь отхлынула от лица, ты повернулась к Кагиями и уткнулась в его широкую грудь, начиная всхлипывать с каждой минутой все сильнее и громче, будто пытаясь слезами выплакать всю боль, не только моральную, но и физическую.       Тобио опешил. Он никогда не понимал, как можно подбодрить или успокоить человека в такие моменты. Какие слова нужно подобрать, утешить в сложные ситуации. Он только мог предложить свое крепкое мужское плечо, за которое ты смогла бы держаться, выплакать всю свою боль.       — Т/И, я не хочу спорить и ругаться, так что снимай…- начал он, но ты его нагло перебила.       — Нет, ты понимаешь, что значит год без танцев, что значит год без практики! Это целая жизнь. С каждым днём в нашем мире появляются все новый и новые таланты, которые могут спокойно затмить тебя своим успехом, занимая твоё место. Подумай сам, я не хочу приводить пример, но Ойкава живое тому доказательство. Когда ты пришёл на его место, генеральный связующий. — импульсивно, почти крича начала говорить ты, сдерживая нахлынувшие эмоции. — И я не хочу быть той, которую заменят, понимаешь Тобио? — повисла гнетущая пауза, которая разбавлялась, противными криками детей на улице. — Я не хочу быть тем, кого заменят, поставит на второй план. Мне нравятся: свет прожекторов, музыка, которая разносится по всему залу, придававшая мне еще больше уверенности, аплодисменты зрителей, цветы в конце выступление. Я обожаю эту живую атмосферу, так же как ты любишь волейбол и весь этот азарт во время матча. Так что, Тобио, не мешай, пожалуйста.       И снова повисла эта гнетущая тишина, которая с каждой секундой становилась все невыносимее и невыносимее, что тебе хотелось орать от бессилия и злости на весь мир.       —Нет…       Ты покачала головой и хмыкнула упорству Тобио.       — Я понимаю, что ты имеешь в виду, но если продолжишь, то ещё больше ухудшишь ситуацию. Врач сказал, что они срастаются в течении полу года, а потом ещё полгода для их восстановления. И только после этого, можно приступать к физическим нагрузкам на ноги. А ты, спустя месяц, делаешь такую огромную нагрузку на ногу, причём вставшая на пуанты, которые уже фактически, без подготовки сложно встать. Дай себе время исцелиться и восстановиться, дай себе время отдохнуть и подвести итоги. Дай себе время вздохнуть и расслабиться. Все не может быть решено и вылечиться в одну минуту, и это нормально. — Он подошел к тебе и сел на корточки, чтобы видеть полностью твое лицо. — Если ты хочешь вообще никогда в жизни не танцевать, продолжай, если нет, то снимай их и иди в кровать. Ты и без них нормально ходить не можешь.       Ты подняла голову и заглянула в его голубые, как бездну глаза, задаваясь вопросом: как за такой небольшой срок он смог вырасти из эгоистичного мальчишки в зрелого и умного мужчину.       — Ничего страшного, если вдруг твои планы изменились. Это нормально, что все происходит иначе, чем мы планируем. Жизнь — это кататься с ударами и тратить время на то, чтобы найти то, что ты хочешь извлечь из этого. И очень важно дать себе время. — Он взял твои руки в свои, и с нежностью притронулся губами к твоей коже, оставив невесомый поцелуй.       Если бы кто-то из Карасуна знал, какой он заботливый парень, а не эгоистичный король, то сразу потеряли дар речи.       Ты шмыгнула носом и отвернулась ко окну. В нем так же, как и пять минут назад, было чистое голубое небо, без единого облачка. За окном слышалось, как перешёптывались деревья и гавканье соседской собаки, с которой игрались дети.       — Без практики я растолстею и буду похожа на бесформенную жижу, — спокойно говоришь ты, выпуская руки из хватки Кагиямы, чтобы развязать пуанты. — И ты меня бросишь.       — Не драматизируй, — закатил глаз он, указывая на глупость, которую ты произнесла. — Я тебя не брошу, даже когда у тебя появятся морщины и будешь похожа на сморщенную сливу.       — Это обещание? — скептически изгибая бровь, поднимая на него свой взор.       — Это клятва, — утвердительно отвечает он. — Ты же меня не бросила, когда я был невыносимым и эгоистичным парнем, думающим только о себе.       — Ха, — вскликиваешь ты, показывая, как он ошибается. — Не обольщайся на свой счёт, ты и сейчас ещё та заноза, «король площадки».       — О Боги, как я смог выбрать себе в жену девушку, которая похожа на Цукишиму?!       Вы усмехаетесь друг другу, думая о бессмысленности и глупости данного разговора. Ты опускаешь голову на плечо Тобио, начиная смотреть на маленькую радугу, которая отражалась от окна.       — Правду говорят, что счастливых концовок не бывает. Ведь концовка — это самое печальное, так что, пожалуйста, просто дай мне счастливую середину и очень счастливое начало, Тобио — кун. — произносишь ты, закрывая глаза и переплетая его пальцы со своими.       — Обещаю, — заверяет он, целуя тебя в макушку.       Спасибо