Haikyuu!!

      Уже перевалило за полночь, когда дождь начал колотить по крыше, заливая своими ручьями фасад твоего дома. Ветер с особой силой бил по ставням дома, грозясь их распахнуть. Какие-то мрачные чары окутали всю префектуре Нагано. В такую ночь лучше всего было сидеть дома и не высовываться.       В доме, как и снаружи, было тихо, только сильный ливень нарушал покой. Делая записи на бумаге, ты слушала голос природы, который с каждой секундой грозился ворваться в твои владения.       Сквозь гул и вой ветра стал слышаться шум, что доносился за дверью. Нахмурившись, ты уставилась на дверь в ожидании нежданных гостей, голоса которых слышались на улице. Ручка твоей двери стала угрожающе шевелиться. Ты резко вскочила с футона, делая несколько шагов назад, отдаляясь в самый дальний угол дома. Через минуту деревянная дверь с глухим грохотом распахнулась настежь, впуская троих незнакомцев. На пороге показались тени троих мужчин, двое из которых поддерживали одного.       — Т/И-сама, помогите, — говорит тебе один из них, выходя на свет.       Ты молча отходишь из своего убежища, показывая на небольшой стол, где ты обычно принимала пациентов. Ты закрываешь нос, стараясь скрыть как тебе дурно. Не от вида ‐ какой по счёту из Камомедая за эту неделю? ‐ искалеченного юноши, не от запаха крови, а от тяжёлой усталости. У тебя уже не было никаких сил держать глаза открытыми, двигать руками, сгибать и разгибать пальцы, делая перевязки, зашивая раны и вправляя кости. Голова отяжелела от спёртого воздуха, пропитанного смрадом потных тел и дешевого саке.       — Распахните ему рубаху, — приказываешь ты, удаляясь в другую комнату, чтобы как-то прийти в себя.       Когда ты вернулась, у тебя перехватило дыхание. На боку под сердцем виднелась глубокая, с рваными краями царапина и укусы, и кровь из нее текла на брюки. Заслышав судорожный вздох, юноша впервые поднял голову. Лицо, которое ты бы узнала из тысячи. Сачиро Хиругами. Его щеки, лоб - всё было в дорожной пыли. Застывший взгляд, в которых виднелась усталость и боль, был направлен на тебя. Но за всем этим крылась все тот же лукавый блеск в глазах, которым он тебя встречал каждый раз, когда видел.       — Здравствуй, Т/И‐чан, – еле слышно прохрипел Сачиро, пытаясь хоть как-то отвлечься от боли. – Новое хаори? Тебе идет.       Ты пропустила его попытки завязать разговор мимо ушей. Ты смотрела на его рану, немного подрагивая от всей происходящей картины. Рана была настолько глубокая и большая, что ты удивлена, как он до сих пор живым остался. Что взять с собачьей натуры!       — Кто это тебя, — осмеливаясь, спросила ты, не глядя на его лицо, — Неужто собаки своего кабеля не узнали?!       — Императорские, — ответил он, вздрагивая от боли. По его щекам начали течь тихие, скупые мужские слезы, которые он уже не мог сдерживать. Это не было похоже на обычные слезы боли. Нет. Это было похоже на зов о помощи, которые он искал у тебя.       Ты взяла руку Хиругами, отводя ее подальше от раны, открывая себе весь обзор. Юноша судорожно всхлипнул и опустил глаза. Кожа у него была тёплая, но, насколько ты могла определить, его не лихорадило.       — Гао, поднеси лампу поближе, — велела ты самому высокому здесь.       Как следует осмотрев рану, ты обратилась к другому:       —Коурай, на тумбе у меня лежит нитка с иглой и чистое полотенце, как найдешь налей воду из кувшина.       Пока ты раздавала приказы, тебе показалось, что лицо Хиругами стало еще бледнее. По юноше было видно, что тот держится из последних сил, чтобы не потерять сознание.       — Здесь нет полотенец, Т/И-сама, — ответил тот.       Ты раздражённо выдохнула, не сводя взгляда с побледневшего Сачиро. Кровотечение стало менее обильным, но кровь все равно текла из порезов, из-за чего тебе нужно было промыть рану. Взглянув на кудрявую макушку юноши, твое сердце начинало биться еще чаще. Ты протянула руку и погладила его по щеке, чтобы он снова обратил на тебя внимание.       Сачиро поднял на тебя свои карие глаза, и слабо улыбнулся, будто выражая свою благодарность. Все тело его словно старалось понять, что скрывалось за твоим прикосновением: означало ли оно обещание выздороветь или наоборот, последний жест доброй воли? Ты не находила в себе смелости убрать руку, которая так волшебно смогла отвлечь его от тьмы, сгущающей перед его глазами.       — Это того стоило? — тихо спросила ты.       Хиругами снова окинул тебя своим тусклым взглядом.       — Думаю, да, —ответил он.       — Иногда мне кажется, что вы ищите для себя более достойную смерть.       — Возможно, — еле слышно прошептал он, не отводя взгляда, — но это означает, что я больше тебя не увижу, а этого бы мне не хотелось…       Ты ничего не сказала на это, только сжала губы и стала разрывать остатки его рубахи. Но тут уже побежал Коурай, выслушивая новые указания. Подобных случаев за последнюю неделю тебе довелось немало. Ты с утра до ночи обрабатывали ожоги, бинтовала раны и накладывала шины на места костных переломов. И все из-за глупых похождений мальчишек, не готовых прислушиваться к приказам императора.       Тем временем Гао, которому ты сказал вскипятить воду, налил ее в ведро. Ты опустила в котелок несколько целебных трав и несколько полос от рубахи Сачиро. Получив нужные вещи, ты согнала двоих юношей в другую комнату, где было разложено несколько футонов. Они и так сегодня немало натерпелись, а выгонять их в такую погоду было сравнимо преступлению.

***

      Спустя час ты закончила накладывать жгуты из рубахи Хиругами. Дождь стал утихать, а ветер вовсе пропал, будто его и не было. Ты убрала тряпки, решаясь последний раз взглянуть на Сачиро, который мирно дремал на столе. К его лицу снова вернулся здоровый румянец, а дыхание стало ровное и сбалансированное, как раньше. Ты приложила ладонь к лицу Сачиро, проводя пальцами по его щеке. Под пальцами стала ощущаться грубость, какая бывает при росте щетины. Однажды, когда ты увидела Хиругами с бородой, то случайно перепутала его с Фукуро, но что тот театрально обиделся.       Улыбнувшись своим воспоминаниям, ты хотела убрать руку, как Сачиро накрыл ее своей большою ладною, сживая в слабом жесте благодарности.       — Где Гао-кун и Коурай-кун? – хриплым голосом, какой обычно бывает после сна, спросил Хиругами.       — Они спят за седзи, — спокойно ответила ты. – Там остался еще один футон для тебя. Сачиро стал потихоньку открывать глаза, щурясь от света свечи. Завидев твое лицо, он улыбнулся, погладив твою ладонь. Ты смутилась от такого жеста со стороны Хиругами и резко выхватила руку, что не могло не насмешить юношу.       Хиругами начал потихоньку вставать, держась за бок. Рана до сих пор ссаднила и болела, насколько она была серьезной. Ты подошла к нему, чтобы помочь встать, но он покачал головой в явном отказе. На что ты, фыркнула и отвернулась, начиная убирать окровавленные тряпки.       — Зачем ты этим занимаешься? – вдруг спросил Хиругами.       Ты остановилась, заглядывая в глаза Сачиро.       — А что мне еще остается делать? Посмори на улицы, люди с каждым днем все слабее и слабее, а помощи никакой. – Ты окидываешь его оценивающем взглядом, подойдя чуть поближе. — А сам то, не затем ли бегаешь жизнью рисковать?       — Вопрос не в этом, — говорит он, поднимая глаза к потолку. – Какой смысл этого для тебя? Денег ты не берешь, только среди ширм домов скрываешься, будто от кого-то прячешься. Смысл, если ты ничего от этого не имеешь?       — А нужно помогать людям для чего-то? – не унималась ты, скрещивая руки на груди. — Смотри, сколько раз я ваши шкуры спасла. Если бы деньги брала, то давно бы вы без штанов остались.       — И всё же, — продолжал настаивать Хиругами. —Какая красивая и умная девушка запрется в глуши по своей воле? От чего ты прячешься?       Ты взглянула на него и увидела, что он ожидал твоего ответа с явным любопытством и вниманием.       — А если узнаешь, стало быть, спасать меня ринешься? — устало спросила ты, крутя в руке тряпку.       Сачиро засмеялся, после чего скривился из-за боли.       — Может быть, и ринусь, — встречаясь с тобой взглядом, с тоном, который внушал тебе уверенность, сказал он.       — Может быть, я не хочу быть у всех на виду.       Большая горячая ладонь Сачиро вдруг легла тебе на плечо, начиная опускаться ниже.       — Или ты и вовсе не человек, а богиня или нимфа какая-нибудь, которая скрывает свое существование?       Медленно-медленно он провел пальцами по твоей руке, коснулся шеи и легонько потянул за мочку уха.       — Если бы я была ею, то давно бы избавилась от тебя и от твоей назойливой компании! — Ты раздраженно отстранилась от него. — Хватить чушь молоть. Иди лучше отдохни, а то уже бредить начал.       — Эх, обнадежишь меня, Т/И-чан, — шутливо произнёс он, аккуратно слезая со стола. — Если меня не станет, будешь по мне слезы лить? Будешь ухаживать за моими собаками в память обо мне?       Ты покрепче стиснула зубы, чтобы не усмехнуться в ответ на такое нахальство.       — Так вот, о чем ты думаешь долгими ночами, — говоришь ты, бросая вторую тряпку в ведро.       — Я бы рассказал тебе о моих ночах, да станешь красная, как помидор, — весело ответил Хиругами, размеренно идя к седзи.       Ты отошла от юноши еще дальше, намереваясь убраться до рассвета, чтобы немного времени хватило на сон.       — Вечно ты глядишь на меня, как на врага, Т/И-чан, — бросил он тебе вслед. — Лучше бы взором нежным обласкала душу и сердце.       — Осталось ли у тебя, что ласкать, Хиругами? — спросила ты, остановившись в метре от нахала. Твои щёки запылали от смущения.       Сачиро откинул голову назад и вскинул правую бровь, остановившись около открытой седзи:       — А ты ложись ко мне на футон и узнаешь.       Ты только фыркнула в ответ, и под его бархатный смех стала выталкивать нахального юношу из комнаты.