Эхо любви

Люди — существа, которые постоянно нуждаются в чьей-либо помощи. Люди жили прекрасно. Боги и ангелы исполняли любые их желания. Шло время, и высшие силы стали замечать, что у них нет времени на свою собственную жизнь. Они не выходили замуж и даже не любили друг друга. В один миг Боги попросту забыли про людей, утопая в своих желаниях. И показали людям суровую жизнь. Люди познали, какого это: добиваться всего своим трудом. Однако, человеческая раса не стала забывать Богов, наоборот, вера их всё укреплялась, а праздники и подношения плотно вошли в их повседневную жизнь — люди продолжали молиться своим Богам. Мой отец Зевс и его жена Деметра решили завести наследника, Бога или Богиню, что научил бы Богов любить друг друга по-настоящему, показывать свои чувства и видеть красоту мира вокруг. Тогда они зачали ребёнка. Однако, беременность протекала намного сложнее, чем могла бы предположить Деметра: плод буквально уничтожал её изнутри. Её положение с каждым месяцем становилось всё тяжелее, и Боги уже думали, что Богиня любви не сможет родиться на свет. Последний месяц протекал особенно тяжко. Зевс злился на жену. За то, что она не сможет родить ему ребёнка. В один вечер громовержец освирепел и пронзил жену молниями в самый плод в надежде, что он убьёт свою бездарную жену… и так смог вернуть к жизни любовь и красоту… Родилась маленькая кроха. Глаза ее были закрыты, а маленькие крохотные пальчики едва двигались от недостатка сил. Сердце почти не билось, а когда останавливалось, Зевс вновь бил своё чадо молниями, возвращая пульс, до самого момента, пока она не выросла и совсем не окрепла. Я Богиня красоты и плодородия Персефона. Так прозвали меня люди, но настоящее мое имя Габриэль, в сокращении Габи. Мои глаза под стать изумрудам, смуглая кожа и волосы цвета пшеницы ярко выделяются на фоне белых крыльев. Все мужчины поднебесной, видя во мне идол красоты, хотят жениться на мне. Тем временем как я всем отказывала, мечтая выйти замуж по любви. Я открыла своим родителям глаза, смогла показать им их любовь друг к другу. Лучший брак на всем небе. — Что за бред люди написали в истории? — я резко закрыла книгу, где летописцы рассказывают историю создания Богов. Однако, все это звучит как сплошной бред. Отец мне не рассказывает, как я появилась, а мать лишь, улыбаясь, целует меня в лоб. Может, я была ошибкой? Я живу уже сотню лет, все мои подруги, сёстры уже нашли себе любовь. А я… одна. Зевс потревожил мои покои ужасными новостями. Я знаю, что он жестокий Бог, но чтобы настолько… — Афродита, завтра к нам из Дальнего Востока прибудет Бог. Давние друзья, что должны мне. Ты выйдешь замуж за Диониса. — Отец, ты же знаешь, я выйду за муж только по любви! Зевс нахмурил свои брови и откинул свой шлейф, показывая, что он в ярости от моих слов: — Прошли сотни лет, а ты всех отрицаешь. Неужели ты не понимаешь, что ты не найдёшь себе никого, пока тебе не помогут. Так что будь благодарна, что я нашёл тебе лучшего мужа. Он богат и вполне неплох как мужчина, насколько я знаю, — он покинул покои и оставил меня одну с мыслями о том, что моя жизнь остановится на этом и будет построена на муках. Может, мне прийти на знакомство уродиной? Тогда меня точно никто не выберет. Это была худшая идея, так как мне это не поможет. Как бы не издевалась над своей внешностью, как бы не красила лицо, мне до тошноты и кома в горле всё идеально подходит. И этот отвратительный Дионис постоянно ходит за мной, настойчиво просит мою руку, на что я постоянно ему отказываю. Никто мне не может помочь, и эта беготня никогда не прекратится. Сейчас никто не понимает меня. Кроме дяди. Мой родственник, который верит в меня. Да, мне приходится пройти через весь Ад, чтобы попасть в покои моего родного дяди. Богам запрещено приходить в Ад, но у меня получается пройти незаметной. Дядя хоть и злится на меня, что я нарушаю закон, но всё равно помогает мне… Он молод, как и я. И беспрекословно красив. Я всегда интересовалась у него, почему он выглядит именно так, но он мне не отвечает. Сейчас, увы, я не могу посетить его, не могу спросить его совета. Да и мама ничем не может мне помочь. Зевс может озлобится на неё, и она… не хочет терять своего мужа. Мне пришлось готовиться к свадьбе… Подготовка шла полным ходом, когда у меня, наконец, получилось выбраться из этой тошнотворной суеты. Начитавшись очередных людских книжек, которые, к слову, читала ради забавы, я решила посетить своего глубоко обожаемого дядюшку. Попасть к нему достаточно сложно: для этого нужно дождаться лодку дедушки Харона, чтобы тот перевез меня через реку Стикс. Река эта течет через самое сердце Аида, именно через эту реку переплывают умершие души земного царства. Харон поначалу упирался, кричал, мол, ему и так работы хватает, не желая перевозить осточертевшую Богиню через реку мертвых душ, но потом, по приказу сжалившегося надо мной дядюшки, все же смирился с нерадивой девчонкой. Прим.: Харон — перевозчик душ, мрачный седой старец с всклокоченной бородой и безумными глазами, чаще всего одетый во что-то вроде тряпья. За Стигийскими болотами меня ждет длинная и донельзя скучная каменная лестница, ведущая прямиком к воротам в Аид. Из одной книги мертвого писателя я вычитала, что души, проходя этот путь, едва не теряют рассудок от стенаний, звона цепей и жалобного крика тех, кто не смог пройти через врата и теперь обречен на вечные скитания. Бррр… Жуть! Помню, от этой книги я потом еще месяц не посещала дядюшку, пока не дочитала все книги, что взяла у него! У ворот меня встречает трёхглавый пес с шипящей змеей вместо хвоста, глаза его горят пламенем, из пасти будто течет лава, шерсть вздыблена, а пасть изуродована оскалом. Это страж врат в Аид, ужасный лапушка Цербер. Его вой вводит души в оцепенение, однако он не трогает пришедших, наоборот, он им рад, ластится и приветствует их. Вот и учуяв меня, он по привычке вздёргивает ушки и мчится на меня, радостно поскуливая. — Цербер! — приятно удивленная радостью дивного зверя, обычно холодно отстраненного от меня, я с удовольствием глажу его вставшую дыбом шерсть. Цербер любит меня — это я точно знаю. Работа у него, конечно, грязная, но что поделать, в его обязанности входит встречать мертвые души и беспощадно убивать тех, кто попытается выйти за стены Аида. Пройдя через врата, души направляются в замок Аида, проходя на свой последний суд, где их судят Радоманф и Минос — от их взгляда не скроется ничего, никакой грех. Затем теням, которым вынесут приговор, предстоит пройти распутье трех дорог. Одна из них ведет на Садиловы луга — сюда идут души не добрых и не злых людей. Вторая для тех, кто совершал преступления против Богов и людей. Она ведет в Тартар, глубокую бездну, расположенную ниже царства Аида, и является по факту пристанищем всех низших демонов. Третья дорога ведет в Элизиум, или Елисейские поля, здесь царит вечная весна, деревья полны плодов, нет здесь ни горя, ни старости. По сути это своего рода Рай. Так тени заканчивают свой последний путь, разбредаясь по трем дорогам, которые они заслужили. Мне же в другую сторону замка. Идя по длинным и мрачным коридорам замка Аида, никогда не знаешь, кого встретишь — это могут быть заблудшие души, звери или даже Боги. Сегодня на пути мне встретился Танатос, чьим мечом обрубаются нити жизни людей, и неважно, кем при жизни был человек — мудрецом или глупцом… Всегда поражалась, насколько занят этот Бог, его практически невозможно застать в замке. — Добрый вечер, господин Танатос, — в знак уважения я присела в неглубоком реверансе. — И тебе добрый вечер, Габриэлла, — он сделал глубокий поклон, — какими нитями судьбы тебя занесло в наши края? — Ты же знаешь ответ на вопрос, Танатос. — Не без этого, прошу меня простить, Госпожа, много дел, — он снова поклонился и исчез в мрачных коридорах замка. Холодный и отстранённый работяга… Поговаривают, у него с Гекатой закрутился роман… Прим.: Геката — богиня мрака, ночных кошмаров и колдовства, она со страшной свитой ходит среди могил и выводит души умерших, а на живых насылает кошмары. А эта парочка друг друга стоит, наверно, они счастливы вместе. Остановившись у необъятно высоких резных ворот, я глубоко вздохнула. Тяжело к тебе добираться, дядюшка. Кратко постучав три раза, я замерла в тихом ожидании. Совсем скоро уши резанули ужасный скрип двери и смех трех ириний — Богинь мести, мук и страданий. Алекто, Мегера и Тисифона — безобразные старухи, чьи волосы переплетаются змеями. Честно, не знала бы я, кто они, у меня бы ни за что язык не повернулся назвать этих баб Богинями. Однако, для своих это вполне милые старушки и любящие сестры. Когда двери открылись полностью, я наконец-то увидела его. Безэмоционального, отстраненного Бога, даже не обратившего на меня внимание. На троне, что находился в самой глубине залы, сидел и читал книгу Плутон или же Аид. На деле у дяди много имен, которые в основном придумали люди, ведь они его так боятся и не любят, ему никто не покланяется, он всеми забыт и тем не менее величествен. Не спеша подойдя к родственнику, я, наконец, завладела его вниманием. — Габриэлла, Габриэлла, от чего же тебя так тянет нарушить запрет родного батюшки, — тяжело вздыхая, Аид закрыл книгу, подняв тем самым облако пыли, и непринужденно посмотрел на меня. — Иринии, будьте любезны, оставьте меня с моей дорогой племянницей наедине. Старушки моментально исполнили приказ господина и, выйдя, прикрыли за собой скрипучую дверь. — Я скучала… И к тому же у меня есть веский повод нарушать запрет отца. — Я помню о твоей непонятной страсти к людским писанинам, которых у меня в избытке, и все же, ты должна понимать, что, если о твоих похождениях узнает мой дорогой брат, нам с тобой ой как не поздоровится. Встав с трона, Аид подошел к племяннице, в глазах его блеснул огонь. То не был огонь страсти или желания, однако был в его глазах не скрытый огонек интереса, любопытства. — Следуй за мной, — пройдя по темной зале с высокими потолками и сумрачной обстановкой я, может, инстинктивно, а может, и нарочно протянула к нему руку, но тут же ее отдернула. Глупая! Что я творю, он же мой дядя! Мы зашли в огромную, хорошо освещённую библиотеку. Здесь, рядом с дядей, я чувствовала себя максимально комфортно. Здесь никто не будет за тобой следить и тыкать в твои ошибки. Никто не будет распускать слухи. Здесь самое спокойное место, в котором можно остаться наедине с собой. Это место всегда пустовало. Тут я любила читать вместе с Аидом. Порой, когда он читает мне вслух, я засыпаю на его коленях. В такие моменты мне всегда интересно узнать, о чем он думает. Дядя и я находимся наедине в огромном зале. Я сижу у него на коленях, заснувшая от слащавого голоса. Он же читает вслух, прерываясь всего лишь на одну фразу: — Твой отец никогда не простит нас. Тогда, покачав головой, я вынырнула из бури тёплых воспоминаний. Так было всегда до того момента, пока я не сказала, что меня выдают замуж. Выхода у меня нет. Последние дни свободы я хочу провести с ним. Кто знает, может, признаюсь ему прямо перед свадьбой… Мы прошли почти ползала, и тут Аид остановился, и, повернувшись ко мне, посмотрел в мои блестящие глаза. Мы молчали минуту, две, смотрели друг на друга. Так казалось мне, на деле он поймал меня. Его гипноз всегда действует на меня. Он делает это специально, зная, что я всё больше хочу прикасаться к нему. Этот гипноз сводит меня с ума, одурманивает. — Аид?.. — в зале раздалось женское эхо. Я и не заметила, как он оказался возле меня. Будто у уха, шепчет так, что моя кожа отвечает ему, покрываясь мурашками. — Племянница, твой будущий муж будет не в восторге от твоих похождений, — он никогда не говорил мне подобного, но он любил поиздеваться надо мной. С каждым днём его пытки становились всё мучительнее. Он трогает меня за самое сердце, зная, что я не люблю этого жениха. Негативные эмоции, тем более мои, для него слаще мёда, он в этом признался… — Нет, дядя, прошу, — но знаю одно, он не может видеть, как я плачу. Едва мои глаза становились мокрыми, он прекращал. Любил издеваться, но не мог довести до конца. Мне кажется, что это знак. Знак того, что я ему небезразлична. Как девушка? Или же племянница? Мы прекратили, вновь сидели друг против друга и разговаривали. Я рассказала ему обо всем. Как отец закатывает огромный праздник, мать едва прыгает от счастья. Все меня поздравляют и хвалят, даже чем-то завидуют. А я… прихожу к дяде. Он не завидует мне, он не рад этой свадьбе и в ярости от своего брата. Как свою родную дочь может выдать за такого пустого Бога? Я достойна большего. — Только ты это понимаешь, Аид, — я не сдержалась и села на его колени, закрыв лицо ладонями и уткнувшись ему в грудь. Он холодный и бесчувственный Бог. Ему сложно меня обнять, да что там, он даже не прикасается ко мне без надобности. — Я умоляю, дядя, помогите мне, — я почувствовала на своих плечах громоздкие мужские руки. На что он тяжело вздохнул и нахмурился. Я промолчала… успокоилась… — Аид, почему ты боишься моего отца? — я, прижав руки между своих ног, облокотилась на его грудь. —Габи, почему ты боишься своего отца? — игнорируя все правила этикета, задал он встречный вопрос. Я поникла: — Потому что он меня создал? Аид посмотрел в мои глаза. Тону. Кислород перекрывает мне горло. Не могу ровно дышать. Этот мужчина сводит меня с ума. Я не знаю, как это называется. Что это за чувство? — Дядь, а ты тоже это чувствуешь? Он отвернулся, отвечая: — Чувствую что? Я приподняла голову. — Это чувство в груди. Он поднял меня на ноги. — Тебе пора возвращаться. Зевс скоро заметит твоё исчезновение. Я опустила голову вниз: дядя стал таким… Будто они сговорились… или он что-то себе накрутил, делая выводы, что прекратить со мной общаться — лучший выход. Мы не провели вместе и часа, а я так долго добиралась до него… — Аид, я не хочу уходить, — сказала я строго, даже слишком самоуверенно. Что можно ещё ожидать от бесчувственного Бога смерти? Он взял меня на руки и понёс сам, угрожая тем, что может сдать меня отцу. — Нет, дядя, ты ведь меня понимаешь, прошу, ты единственный, кто у меня есть! — я выпрыгнула. Крепко обнимая его грудь, я начала плакать у самого выхода из зала. — Я кое-что подготовил для тебя… — он вновь прошептал мне на ушко. Тихо успокаиваясь, я вновь пошла за ним. Мы оказались в купальной. — Я хочу, чтобы ты отдохнула так, как тебе хочется, — он указал мне на гардеробную и стал ожидать. Стесняюсь, хоть я и хожу в слишком оголенном платья, он увидит мое тело почти обнаженным. А что, если что-то пойдёт не так? Я ушла переодеваться. Когда я вышла из гардеробной, увидела, что там, в воде, сидел владыка. Аид?! Что он-то тут делает, я же голая. Не нравится мне это все… но смотреть на его оголенное тело и торс, что стал мокрым и от капелек воды выглядел еще более сексуально… Дядя и племянница плавают в одном бассейне, вместе. Ни отец, никто другой не знает, как мне хорошо с моим дядей. Он всегда на моей волне и будто знает, чего я хочу. Подойдя ко мне ближе, он попросил меня отвернуться. Прижавшись к бортику, я ощутила, как его холодные руки мягко сжали мою кожу. Блаженство. Он делал мне массаж. От самой шеи до поясницы. Я расслабилась, снова стала засыпать. Как бы мне хотелось, чтобы мой дядя был моим мужем, но мы родственники. Такое непозволительно. Я никак не могу смириться с тем, что мне так нравится Аид. — Габи, я никогда не боялся и не буду бояться твоего отца, просто я обязан ему, ровным счетом, как и он мне. Это не дружба и уж точно не братская любовь. Мы с ним чужие друг другу люди, просто мы друг перед другом в неоплатном долгу. — Поведай мне, дядюшка, — резко развернувшись, я посмотрела в глаза мужчине. С его волос стекала вода, а в глазах плясал огонь, от этого взгляда я поспешила отвернуться. Такое ощущение, что он знает все мои мысли и желания. Словно он выворачивает мою душу наизнанку…. — Тише, дитя, лучше узнай все у своего отца, главным героем в этой истории был именно он.