***
Кэйлу показалось, что кто-то склонился над ним. Зрение подводило, он отчаянно вглядывался в силуэт, в очертания лица, но взгляд не фокусировался. Попросту не мог. Перед глазами лишь серым, расплывчатым пятном далёкое небо и нечёткие границы темнеющего образа — человека, которого одновременно хотелось и не хотелось узнать. Если бы не странное пугающее чувство, шепчущее, что… — Удивлён, что ты ещё жив. Слова возвращают в реальность. Резко, болезненно, заставляя за доли секунды утонуть в нахлынувших воспоминаниях и, нескончаемой вереницей следующих за ними, эмоциях. Белая Звезда. Красивое прозвище, пробуждающее самое тёмное, злобное в Кэйле. Он позволил себе потратить оставшиеся крупицы сил на мимолётную улыбку. Ядовитую, едва ли не безумную, ясно демонстрирующую — не сдался, не покорился, до последнего вздоха будет проклинать. Мужчина замерший над ним, тянет уголки губ в ухмылке, вторя действиям поверженного врага. Первенец графа не узнает насколько вымучено это выглядело. Как на краткое мгновение древнее существо не смогло утаить тоску, в который раз разрывающую сердце. Бой закончен, маски сняты и желание добить противника отчего-то противоречит отголоскам одиночества — неотъемлемой части бессмертной души. Герой королевства Роан безвольно лежал в снегу, хрипло, тяжело вздыхая. На бледном лице медленно таяли эмоции, оставляя после себя выражение неуместного, но такого привычного равнодушия. Тело в разодранной черной форме больше не болело, словно не было мелких царапин, рваных ран покрывающих едва поднимающуюся грудь, и результата последней атаки — обугленной кожи, страшным следом тянущейся от ступни до колена. Под растрёпанными красными волосами, на кристально белой поверхности расползались кровавые дорожки. Богатый опыт нахождения между жизнью и смертью, наконец пригодился. Шутку судьбы он оценил, восьмое ноября, в который раз, оказалось весьма паршивым. Свинцовые веки опускались, едва закрывая глаза, и резко поднимались, в нелепом подобии борьбы со сном. Кэйл отчётливо осознавал — осталось немного, стоит тьме сомкнуться и время остановиться. Навеки лишая бесценного света. От этого сильнее хотелось почувствовать его каждой частичкой умирающего сознания. Белая Звезда продолжил говорить немного быстрее, глубоко внутри боясь не успеть донести слова до того, как красноволосого юношу поглотит вечный сон. — Опрометчиво было бросаться в бой одному, ты выиграл немного времени, моё тело не протянет долго, но в следующий раз, в следующей жизни… закончу начатое. Я давно не сражался один на один… Он не слушал. Почему-то в мыслях всё чётче оформлялся образ праздничного стола, в спешке покинутого сегодня утром. Немного подросшего Раона, устроившегося на высоком стуле и делающего вид, что лишний кусочек стейка на тарелке Хенитьюза — не его лап дело. С другой стороны стола сидел Чхве Хан, прятавший счастливую улыбку за чашкой чая, чуть дальше были места Ангэ и Пхи, одновременно повторявших давно приевшееся нравоучение о еде, ибо: «Человек слишком худой и слабый, за ним нужно постоянно следить.» Пусть забота пугала, выворачивала душу наизнанку, заставляя некстати вспомнить дела давно минувших дней, когда люди, занявшие единственные не зачерствевшие клочки сердца, заплатили чудовищную, непозволительную цену за его жизнь. Пусть трудно, практически невозможно привыкнуть, Кэйл старался изо всех сил сдержаться, не отогнать взволнованного Раона, принять помощь Чхве Хана, выслушать упрёки Альберу и не огрызаться/прятаться/убегать. Страх следовал за каждым шагом, вторил движениям рук, таился в порой резких словах. От того более странным казалось, что сейчас он покинул Кэйла. Яростный бой переломал его, выжал всё, лишая малейшей надежды. Осталась только угасающая жизнь и слова, похороненные в потоке мыслей и испуганных голосов, среди которых слишком громко, отчаянно, слышалось… «Человек, я иду, подожди!» Раон летел к ним. Маленький дракон, с трудом давя всхлипы, звал громко, надрывно. Каким-то шестым чувством определил — драгоценный человек в опасности. Человек на грани. Умирающая душа откликнулась. В голове Кэйла как никогда быстро появилась картина ближайшего будущего — измученный ребёнок у которого не было сил для подобного боя и древнее чудовище, способное, несмотря на смертельные раны, расправиться с взрослым драконом. Разве он мог позволить… Желание обратить опасность в пепел, не было недосягаемым. Не теперь. Разве сложно набрать в лёгкие воздух, сжать крепче зубы и согласиться на безумие? Не замечая, как вновь меняется выражение лица Белой Звезды, понимающего — что-то не так. «Древняя сила…» Всё смешалось в однородный, неразличимый шум. Кровь текла из носа, рта, ушей, тянулась алыми нитями, очерчивая подбородок, спускалась кривыми дорожками по горлу и скрывалась за воротником перепачканной рубашки. «Сможет ли поглотить душу бессмертного существа…» Он снова вспомнил родные, греющие душу образы. Искренне любимые, считавшие его частью семьи. Попросту не знавшие, как выглядят другие «счастливые семьи» кроме их разношёрстного, неугомонного коллектива. Не знавшие, что просыпаться от кошмаров каждую ночь — не нормально, что шрамы жуткими узорами расползающиеся по телу — страшно, и что герой королевства Роан — далеко не пример для подражания. Наивные, ещё не успевшие узнать этот мир и не важно, что некоторым близится не первое столетие. «Если заплатить достойную цену?» Сердце окружённое лаской становится хрупким. По крайней мере, собранное по осколкам сердце Кэйла… Которое станет платой за сохранность этих, теперь недосягаемых, образов.***
— Это будет твой последний шанс. Голос Бога Смерти далёким эхом отразился в сознании.