Последствия одиночества

Прошло три недели. Тихонов и Рогозина не вспоминали о произошедшем. Иван стал интересоваться Оксаной. Круглов старался ухаживать за Галиной. Он приносил ей кофе в кабинет, каждый вечер отвозил домой и ничего не требовал взамен. Такой расклад вещей казался ему сказочным. Но он так и не решился признаться ей в своих чувствах. Утро в квартире полковника уже около недели начиналось раньше обычного и, кстати, непривычным для хозяйки квартиры образом. Галина снова проснулась, почувствовав тошноту. Уже в который раз за последнюю пару недель. У нее часто болела голова, постоянно хотелось спать, настроение стало меняться по часам. Галя списывала все на усталость, но внутренний голос тихо шептал, что все не так просто. На часах 8:30 утра, до начала рабочего дня еще куча времени, но в кабинете полковника Рогозиной совсем не тихо. - Это что такое?! Маньяк до сих пор не найден! Улик почти никаких! У единственного подозреваемого алиби железное! Где остальные?! - возмущению Галины Николаевны не было предела. Антонова и Круглов стояли с виноватым видом, даже не пытаясь отвечать. - Чего вы молчите, а? Сказать нечего? - Галина рвала и метала, но вдруг резко престала кричать. - Коль... Мне плохо... - послышался Галин слабый голос. Николай и Валентина вскинули головы и посмотрели на начальницу. Она резко побледнела и стала оседать на пол. Круглов тут же метнулся к ней и успел подхватить потерявшую сознание женщину. - Валь, чего это с ней? - Круглов совсем растерялся. Галина в последнее время выглядела уставшей, часто срывалась, но в обморок упала впервые. - Не знаю пока, может, переутомление. Неси ее ко мне. Надо кровь взять на исследование. - Не надо кровь... Мне лучше... - Галочка! Родная моя, как же ты меня напугала! - Коля помог ей сесть в кресло, сам присел перед ней на корточки и держал ее руки в своих. - Галина Николаевна! Что значит "не надо"? - возмутилась Валюша, но ее прервал тихий голос подруги. - Я просто... У меня, кажется, ребенок будет... - Галя слабо улыбнулась и посмотрела на майора. - Я еще не уверена...но все признаки налицо... - Галочка, это же здорово. Не волнуйся, я сейчас кровь возьму и все проверю, - Валечка, улыбаясь, поспешила в сторону морга. - Как, ребенок? Мы же с тобой не...у нас же ничего не было, - майор растерялся еще больше. Тут вернулась Валя со всем необходимым. Все действия совершались ею в полной тишине. Галина молча плакала, майор, тоже молча, гладил ее по руке, боясь произнести хоть слово. Он и так, кажется, сказал не то, и, нехотя, обидел ее. Валентина не понимала, почему подруга плачет, а Круглов с виноватым взглядом, но ничего не говоря, сидит перед ней на коленях. Она не стала вмешиваться в личную жизнь Галины и тоже молчала. Быстро взяв кровь, Антонова удалилась в лабораторию провести анализ. Вернулась минут через десять. - Три недели, без патологий, - и снова вышла, решила оставить их наедине. - Ничего не понимаю.... - Коль, прости... это...не твой ребенок. Я...я все понимаю, можешь уйти, - из глаз помимо воли полились слезы. Она попыталась вскочить с кресла, но была остановлена сильными руками майора. - Тише, тише, сиди, не вставай, - он улыбнулся. - Тебе теперь нельзя нервничать, так что прекращай плакать. Я тебя все равно любить буду. Я уже не смогу без тебя. А малыш...ну разве плохо, что у нас малыш будет? - Коля говорил тихо, успокаивающе, потом положил свою ладонь любимой на животик. - Ты моя и ребенок тоже будет моим, - он улыбаясь, посмотрел Гале прямо в глаза. Она успокоилась. - Коль... Спасибо тебе. Я очень люблю тебя, - Галина улыбнулась. Они наконец признались друг другу чувствах. - Галчонок, давай ты посидишь, отдохнешь, а совещание я проведу? - взглянув на часы, предложил майор - Совещание! Черт, совсем забыла! - она встала, провела ладонями по щекам, стирая следы слез. - Всё, я готова. Можем идти. - Ну конееечно. Старый, наивный дурак. И с чего я взял, что ты будешь меня слушаться? - проворчал себе под нос майор и сделал вид, что обиделся. Галина посмотрела на него, улыбнулась и, прищурившись, сказала: - Вот возьму и обижусь на тебя. На вполне законных основаниях, кстати. Я теперь имею полное право капризничать, - и направилась на выход. Круглов опомнился мгновенно. - Солнце, только не дуйся. Я буду рад исполнять все твои капризы, - он слегка обнял ее за талию. Ему, конечно, хотелось больше, чем просто обнять. Но он знал - в стенах ФЭС это непозволительная роскошь.