1. this brilliant light is brighter than we've known (You Are Enough by Sleeping at Last)
-ооо-
10 февраля 1983 года Джеймс нахмурился, когда вышел из ванной и заметил, что Гермиона всё ещё лежала на их кровати. Одеяло было поднято до самого подбородка девушки, фактически полностью скрывая её под собой, и единственное, что мог видеть Джеймс, так это буйные кудри ведьмы. — Гермиона? — позвал он, уже подходя к их комоду, чтобы достать свою дневную офисную одежду. — Почему ты ещё не встала? Я думал, ты говорила, что профессор Гипатия попросила тебя прийти в Хогвартс, чтобы ты могла поприсутствовать сегодня в её классе, пока она ведёт нумерологию? Гермиона медленно выглянула из-под одеяла и поморщилась. — Я плохо себя чувствую, — просто сказала она. — Я уже отправила ей сову, чтобы сообщить, что сделаю это в другой раз. Джеймс нахмурился ещё больше. — Что? — обеспокоенно спросил он, поспешно накинув простую рубашку и чистые брюки, прежде чем направиться к их кровати. Подойдя ближе, парень увидел, что щёки Гермионы покраснели, а пряди волос, прилипшие ко лбу, уже были покрыты капельками пота. Джеймс протянул руку и коснулся лба девушки, и его глаза расширились, когда он заметил, что она слишком горячая. Волшебник в очках быстро выхватил свою палочку и сделал серию простых движений, после чего на кончике выступила цифра, сообщающая, что у Гермионы поднялась температура. — Чёрт побери, — простонала ведьма, пытаясь подняться, но только прислонилась к изголовью кровати и скривилась. — Молли предупредила меня, что вчера я не должна заходить в "Нору", потому что у близнецов лихорадка, но я всё равно пошла. Джеймс неодобрительно посмотрел на жену. — Тебе следовало послушать Молли, — предостерёг он, снова протягивая руку и кладя ладонь на округлившийся живот девушки. Гермиона слабо улыбнулась. — Попутно я сказала ей, что эта вторая беременность немного сложнее, чем когда я вынашивала Гарри, — объяснила она. — Молли предложила мне зелья. Ведьма засмеялась и взяла мужа за руку, заметив беспокойство в его глазах. — Я в порядке, любимый, — заверила она. — В этом нет ничего невыносимого. Мне просто нужна небольшая помощь, чтобы почувствовать себя немного лучше, — глаза Гермионы заблестели, когда её рука легла на живот. — Я уже могу предсказать, что этот малыш будет больше, чем наш Гарри. — И всё же, — настаивал Джеймс, — я думаю, что жар на шестом месяце беременности — это ненормально, — парень взмахнул своей волшебной палочкой и пробормотал мягкое: "Акцио, пергамент и перо." — Что ты делаешь? — Я собираюсь отправить сову Грюму и сказать ему, что сегодня не смогу пойти на работу, — пояснил парень. — Тебе не обязательно это делать, — возразила Гермиона. — Я могу просто отправить сову маме и… Джеймс со вздохом перебил её. — Позволь мне позаботиться о тебе сегодня, Гермиона, — сказал он. — Кроме того, я думаю, что это прекрасная возможность пропустить работу, — волшебник в очках широко улыбнулся, когда ведьма закатила глаза. — Я уверен, что Грюму не понравится, если Аня рассердится на него за отказ дать мне выходной, чтобы позаботиться о тебе. — Грюма не будет волновать, что думает моя мама, — проворчала она. — Пожалуйста, Гермиона, он без ума от неё, — фыркнул Джеймс, царапая слова на пергаменте. — Это так странно, что мама встречается с Грюмом, — отметила Гермиона, снова ложась на кровать, чтобы спрятаться под одеялом. Джеймс засмеялся и натянул одеяло до самого подбородка девушки. — Если для тебя это странно, представь, что чувствует Хвост, — сказал он. — Знаешь, тебя всё ещё приглашают на наш первый ужин с Грюмом на следующей неделе. — Пожалуй, я пропущу, — ответил парень с гримасой, – хотя было бы очень весело наблюдать за тем, как мучается Питер, я всё же предпочту не обедать с моим боссом вне работы. — Я уверена, что он не такой уж и плохой, — заметила Гермиона. — То есть маме он нравится. Очень, очень нравится. Я никогда раньше не видела её такой счастливой. Даже когда она была с отцом или встречалась со своим скучным бывшим. Джеймс поморщился. — Я до сих пор не понимаю, что она нашла в нём, — ответил парень, беря ещё один чистый кусок пергамента. — Я собираюсь написать Мэри, чтобы она могла зайти и проверить тебя. — Джеймс поцеловал пылающий лоб Гермионы и сказал: — А пока отдохни, любовь моя. Позже я принесу тебе суп. Гермиона что-то промычала в знак благодарности, но её глаза уже были закрыты.-ooo-
Когда Джеймс вернулся в их спальню после отправки писем, за ним уже следовал трёхлетний Гарри. — Слушай, приятель, твоя мама плохо себя чувствует, — серьёзно сказал парень маленькому мальчику, который восхитительно прижимал к груди своего игрушечного оленя. Снежок игриво метался вокруг ног Гарри, пытаясь схватить оленя за хвост, но мальчик продолжал беспрерывно убирать его. — Мы оба должны оставаться очень, очень тихими, чтобы не беспокоить твою мать, хорошо? — Хорошо, — сказал Гарри, и его нижняя губа чуть выступила вперёд от беспокойства. Джеймс ухмыльнулся и взъерошил его растрёпанные волосы. — Хороший парень, — похвалил он. — А теперь пойдём. Гарри схватился за руку отца своей маленькой ладошкой, и они вместе пошли в спальню. Гермиона всё ещё была похоронена под одеялом, а бурные кудри образовывали беспорядочный ореол вокруг её головы. Синие глаза девушки моргнули, когда дверь со скрипом открылась, а на её лице появилась лёгкая сонная улыбка, когда она увидела свою семью. — Привет, — сказала Гермиона, медленно села и прислонилась к изголовью кровати. — Ты в порядке, мама? — обеспокоенно спросил Гарри. Маленький мальчик попытался вырваться из хватки Джеймса, но отец удержал его на месте. — Я в порядке, любимый, — заверила девушка, чтобы успокоить их обеспокоенного сына. Однако вблизи Джеймс заметил, что она выглядела хуже, чем сегодня утром. — Я просто плохо себя чувствую сегодня, — теперь ведьма слегка нахмурилась. — Я не думаю, что Гарри должен быть здесь. Он тоже может заболеть. — Я отправил сову Снеггам, — заверил Джеймс. — Лили всё равно будет сегодня присматривать за Гарри. Я спросил, может ли она взять его на ночь. Гарри потянул отца за руку, побудив Джеймса взглянуть на него сверху вниз. — Я не хочу идти, — мягко сказал он. Джеймс и Гермиона обменялись удивлёнными взглядами. — Что ж, очень плохо, но тебе пора идти, приятель, — со вздохом сказал волшебник в очках, наклоняясь, чтобы поднять Гарри на руки. — Сегодня я должен позаботиться о твоей матери, и мы не хотим, чтобы ты тоже заболел. — Но я тоже хочу позаботиться о маме, — запротестовал Гарри, а на его глаза навернулись слёзы, когда он попытался дотянуться до Гермионы. — О, милый, — сказала девушка с нежной улыбкой, — но я бы не хотела, чтобы ты заболел из-за меня. Сегодня о тебе позаботится твоя тётя Лили. Кроме того, я думала, ты говорил, что хочешь снова увидеть Ирис и поиграть с ней? — Но дядя Сев всегда такой сварливый, — проворчал мальчик. Джеймс громко рассмеялся и поудобнее взял сына. — Такой уж он человек, Гарри, — объяснил волшебник в очках. — Я дам тебе разрешение наступить ему на ноги, если он будет надоедать. — Джеймс! — Точно, конечно, это была шутка, любовь моя, — ответил он Гермионе, тайком подмигивая своему сыну. — Не слушай меня, Гарри. Это плохой поступок. К тому времени дверь скрипнула ещё раз, и вошла старомодно одетая Поки, в руках которой балансировал поднос с супом и чашкой тёплой воды. — С госпожой Гермионой всё в порядке? — спросила маленькая домовуха, отталкивая Джеймса в сторону, чтобы добраться до девушки. — Поки слышала от мастера Джеймса, что госпожа Гермиона плохо себя чувствует. — Я в порядке, — заверила ведьма, весело улыбаясь, пока Поки суетилась над их кроватью, пытаясь сделать подушки более пушистыми и разглаживая складки на одеяле. — Тебе не нужно было приходить. — Я попросил её отвести Гарри к Снеггам, — сказал Джеймс, ещё раз наклонившись, чтобы поставить Гарри на ноги. — Спасибо, Поки. Ты мне очень помогла. К их крайнему удивлению, Поки повернулась к парню и хлопнула его по руке. — Почему мастер Джеймс не заботится о хозяйке дома должным образом? — пронзительно воскликнула она. — Мерлин и Моргана, Поки, успокойся! — пробормотал он, слишком ошеломлённый тем, что его ударил его собственный домовой эльф. — У неё просто жар. — И она вынашивает ещё одного Поттера! — заплакала Поки. Крупные слёзы навернулись на её глаза, похожие на теннисные мячи, когда она начала громко рыдать, спрятав лицо в ладонях. — О, госпожа, простите Поки. Это вина Поки, что мастер Джеймс не заботится о госпоже Гермионе должным образом! — Я забочусь о Гермионе, — заныл Джеймс сквозь тихий смех жены. — Почему мне кажется, что ты теперь любишь Гермиону больше, чем меня? Поки хмыкнула и направилась к Гарри. — Пойдёмте, мастер Гарри, — сказала она, хватая малыша за руку. — Поки должна рассказать, как заботиться о будущей хозяйке дома. — Мерлин, Поки, Гарри всего лишь три года! — закричал Джеймс. — Лучше начать пораньше, мастер Джеймс, — строго ответила она. Затем домовуха остановилась и вытянула шею, чтобы снова взглянуть на девушку. — Поки желает, чтобы госпожа Гермиона скорее поправилась. — Спасибо, Поки, — ласково сказала ведьма, и её глаза весело заблестели, когда Джеймс слегка нахмурился. Прежде чем Поки смогла вытащить его из спальни, Гарри вонзился пятками в покрытый ковром пол, а затем вырвался из хватки домового эльфа и подобрался ближе к матери. После этого Гарри поцеловал своего игрушечного оленя в голову и протянул его девушке. — Он позаботится о тебе, пока меня не будет, мама, — серьёзно сказал Гарри. Улыбка Гермионы стала тёплой. — Спасибо, любимый, — ответила она, хватая его игрушку и прижимая её к груди. — Повеселись сегодня со Снеггами. Если дядя Сев снова будет ворчуном, скажи ему, что я нашлю на него Летучемышиный сглаз, когда мы увидимся. — Гермиона! — насмешливо выдохнул Джеймс, хотя его губы растянулись от удовольствия. В это же время Гарри повторил проклятие себе под нос, как будто действительно пытался выжечь его в своей памяти. — Пойдёмте, мастер Гарри, — сказал Поки, снова потянувшись к Гарри. Они оба попрощались и оставили двух взрослых одних. Как только Гарри ушёл, Гермиона скривилась и снова рухнула на кровать, а Джеймс мгновенно оказался рядом с женой и коснулся её лба. — Ты горячее, чем сегодня утром, — нахмурился он. — Мне стало хуже, — проворчала ведьма, ещё глубже зарывшись в одеяло. — И очень холодно. Джеймс взмахнул своей волшебной палочкой, произнеся согревающее заклинание, и Гермиона благодарно улыбнулась в ответ. — Сперва выпей суп, любовь моя, — призвал Джеймс, но глаза девушки уже закрылись. — Ещё несколько минут, — вздохнула Гермиона, а её рука вылетела из-под одеяла и схватилась за руку Джеймса. Затем она приложила его ладонь к своей щеке и снова вздохнула. — Пожалуйста, останься. Ты тёплый. В глазах парня появилась нежность, когда он поправил одеяло до самого её подбородка. — Хорошо, — ответил Джеймс.-ooo-
Мэри пришла в ту ночь после своей смены и выгнала Джеймса из спальни. — Я не хочу, чтобы кто-то стоял у меня над душой, пока я делаю серию проверок, — объяснила она, когда Джеймс запротестовал. Ведьма успокаивающе улыбнулась парню и похлопала его по руке. — Не волнуйся. Я быстро. — Ладно, — вздохнул волшебник в очках в знак поражения. — Будь добр, Джеймс, приготовь мне чаю, — сказала девушка. — Это был действительно долгий день для меня. — Мне жаль, что мы побеспокоили тебя, Мэри. Целительница снисходительно махнула рукой. — О, чёрт побери, — ответила она с ухмылкой. — Я рада, что ты немедленно позвал меня. Всегда немного волнительно, когда заболевают беременные женщины, поэтому я бы предпочла, чтобы Гермиона немедленно прошла обследование. — Она будет в порядке? — обеспокоенно спросил Джеймс. — Скоро узнаем, — успокоила Мэри. — Иди, приготовь чаю. К тому времени, когда Джеймс вернулся, неся поднос с чайником и чашками, дверь их спальни уже была приоткрыта. — Я могу сейчас войти? — спросил он. Дверь распахнулась пошире, и появилась Мэри с лёгкой улыбкой на лице. — Да, входи, — сказала она. Джеймс вошёл внутрь, и его взгляд мгновенно впился в жену, которая снова прислонилась к изголовью кровати. Гермиона потягивала зелье, когда её наконец глаза встретились с его глазами. — Итак? — спросил волшебник в очках, наблюдая, как Мэри наливает себе чай. — О, с Гермионой всё будет в порядке, — заверила целительница. — Ничего серьёзного. Просто грипп. Нам только нужно снизить температуру тела, и она вернётся в норму. — А наш ребёнок? — С ней всё будет в порядке, — продолжила Мэри, не в силах увидеть испуганный взгляд Гермионы, который та бросила ей в спину. Девушка была отвернута и от Джеймса, поэтому не могла видеть и того, как он напрягся при её заявлении. — Твоя маленькая девочка появится уже скоро. Целительница удивлённо вздрогнула и обернулась, чтобы посмотреть на Джеймса, когда хватка волшебника ослабла, а его волшебная палочка с грохотом упала на пол. Брови Мэри в замешательстве нахмурились, прежде чем целительницу осенило, и её глаза расширились. — О! — воскликнула она, переводя взгляд на удивлённую Гермиону. — О, он ещё не знает? Девушка покачала головой. — Это должно было быть сюрпризом, — со смехом сказала Гермиона. Затем её взгляд упал на застывшего мужа, и губы ведьмы растянулись в широкой улыбке. — Э-э-э… сюрприз. Джеймс мгновенно оказался рядом с женой и крепко её обнял. — Девочка! — воскликнул парень, и его глаза засветились, когда он посмотрел на округлившийся живот Гермионы. — Я знала, что ты будешь на седьмом небе от счастья, — усмехнулась девушка, поцеловав его в щёку.-ооо-
7 мая 1983 года — Мэри.. — Нет, Джеймс. — Почему я не могу быть внутри? — воскликнул он. — Это потому, что я мужчина? И я не смогу выдержать процесс родов? Мэри, послушай… Но целительница прервала его, громко фыркнув. — Джеймс, пожалуйста, не будь смешным, — сказала она, уже отталкивая парня в сторону, чтобы войти в их спальню. — Я знаю, что у вас с Гермионой есть причины, по которым вы хотите, чтобы её роды происходили дома. Многие семьи волшебников предпочитают делать так вместо того, чтобы идти в больницу Святого Мунго. Знаешь ли ты, что родильное отделение открылось позже всех в больнице? Я имею в виду совсем недавно. Древние морщинистые волшебники думали, что им не стоит беспокоиться о его создании, потому что, как я уже сказала, ведьмы предпочитали рожать дома. Чепуха, если хочешь знать моё мнение. И это ужасно по-сексистски, потому что они думали, что роды не должны проходить в больнице. Мерлин, тебе стоило быть там, когда они читали нам лекцию о помощи ведьмами при родах. Я была готова взорваться от нелепости всего этого. — Мэри, — раздражённо воскликнул Джеймс. Щёки целительницы вспыхнули, а на её лице появилась застенчивая улыбка. — Точно, — продолжила она, — дело в том, что я хочу сделать комнату как можно более стерильной. Это значит, что вокруг не будут слоняться ненужные люди, несомненно приносящие ужасную заразу, которая может подвергнуть риску мать и ребёнка. Кроме того, ты просто будешь мешать, и мне не нужен паникующий муж, требующий, чтобы я выполняла свою работу должным образом, что, заметь, я тренировалась делать годами, особенно если возникнет чрезвычайная ситуация, — когда Джеймс заметно побледнел, Мэри поспешно добавила: — Этого вообще не произойдёт, если я не буду отвлекаться от работы. Целительница наложила на себя ряд сложных заклинаний, махнув Джеймсу свободной рукой, чтобы он отступил от неё на несколько шагов. Затем ведьма переступила порог спальни, где Гермиона уже ждала помощи Мэри, и подняла руку, когда Джеймс попытался последовать за ней. — Я уже достаточно обеззаражена, а ты нет, — сказала она. — Тебе нельзя входить дальше, пока я благополучно не приму роды. — Мэри, — умолял парень, — пожалуйста. Позволь мне остаться рядом с Гермионой. Я обещаю, что буду хорошо себя вести и не буду мешать тебе. Просто… — Джеймс с беспокойством бросил взгляд через плечо Мэри и мельком взглянул на кудрявые волосы жены. — Эта беременность сложнее, чем первая. Гермиона болела часто. Ты тоже сказала, что эта беременность более рискованна. Если что-то случится, я просто хочу… — волшебник в очках тяжело вздохнул, и его светло-карие глаза покраснели от беспокойства. — Я просто хочу быть рядом с женой. Целительница на мгновение задумалась, прежде чем, наконец, испустить тяжёлый вздох. — Мерлин Всемогущий, я не могу поверить, что нарушаю протокол, — сказала она, потирая переносицу. Несмотря на беспокойство, Джеймс слабо улыбнулся девушке. — Я Мародёр, Мэри, — сказал он. — Ты знаешь, я люблю нарушать протоколы. — Ладно, Годрик, — воскликнула целительница, теперь направляя свою волшебную палочку на Джеймса. — Что ты... — Просто стой спокойно, Поттер, и не мешай мне делать мою работу. Глаза Джеймса расширились, потому что он был удивлён тем, что обычно милая Мэри сейчас действительно выглядела пугающе в своей зелёной мантии. Он напрягся, когда Мэри сделала серию сложных движений волшебной палочкой, направленной на Джеймса, но к тому времени, когда девушка закончила, волшебник в очках действительно почувствовал себя чистым. Затем Мэри призвала запасную лаймово-зелёную мантию и протянула её Джеймсу. — Надень, — приказала она. Парень взглянул на свою мантию мракоборца и моргнул. — Я в порядке, — нерешительно ответил Джеймс. Мэри закатила глаза и сунула мантию ему в руки. — Одеяния целителя созданы с использованием самой совершенной магии, чтобы не пропускать загрязнения. Я уже наложила на тебя серию заклинаний для обеззараживания, но я не могу гарантировать, что ты не будешь прикасаться ни к каким грязным вещам, лежащим вокруг. — Что ж, спасибо за вотум доверия, — язвительно заметил парень. — Просто надень её, Джеймс, — настаивала Мэри. Волшебник в очках хотел было сделать ещё одно язвительное замечание, но замолчал, когда Гермиона издала болезненный крик. — Давай. Надень её сейчас же. У Гермионы скоро начнутся потуги. Джеймс поспешно сбросил с себя мантию мракоборца и надел запасную мантию целителя Мэри. Она мгновенно удлинилась, чтобы соответствовать его росту и телосложению, и парень на мгновение задумался, какие ещё секретные заклинания были у мантии целителей. Вскоре его отвлёк ещё один тихий крик Гермионы, и он поспешил вперёд, чтобы оказаться рядом с женой. — Джеймс? — спросила девушка, прищурившись от боли. — Что ты делаешь? — Он умолял остаться, — вздохнула Мэри, а её глаза потеплели от понимания, когда она посмотрела на встревоженного волшебника. — Нет, подожди! Джеймс вздрогнул, и хотя его пальцы были всего в нескольких дюймах от руки Гермионы, парень остановился. — Что? Мэри достала из сумки небольшой пузырёк и отдала его Джеймсу. — Сначала вылей немного этого на руки, — сказала она. — Мэри, я уже достаточно стерилен, чёрт возьми, — раздражённо воскликнул Джеймс. — Недостаточно, — настаивала целительница. — Ты знал, что руки — одна из самых грязных частей тела? — Честно говоря, Мэри, мне всё равно. — Джеймс, — предупредила Гермиона сквозь стиснутые зубы. — Просто нанеси немного этого на руки, и ты сможешь прикасаться к любой части тела Гермионы, мне всё равно, — воскликнула Мэри. Если бы это было более возможно, глаза Джеймса расширились настолько, что почти вылезли из орбит. Судя по растерянному лицу Гермионы, парень знал, что для неё тоже было неожиданным удивительное поведение Мэри. Целительница, казалось, не обращала внимания на их удивлённые лица, поскольку теперь она была занята тазом и сухими полотенцами. — Это дело во мне или Мэри сегодня пугающая? — тихо спросил Джеймс себе под нос, наливая зелье себе на руки. Парень немного зашипел, когда оно ужалило его, но боль была кратковременной, и жидкость стала покрывать каждый дюйм его руки до кончиков пальцев. Джеймс изумлённо посмотрел на свою руку — она была будто в тонкой блестящей перчатке. — Питер однажды сказал мне мимоходом, что Мэри может быть пугающей в своей лаймово-зелёной мантии, — прошептала Гермиона с мягким смешком. Стон боли сорвался с губ девушки когда она положила руку на свой сокращающийся живот. — Мерлин, наша девочка действительно готова. — Гермиона, теперь схватки постоянны? — спросила Мэри чуть более мягким тоном, повернувшись к девушке. Она слегка кивнула и снова поморщилась, и Джеймс мгновенно взял жену за руку. — Держи меня за руку очень, очень крепко, если боль невыносима, — серьёзно сказал он. — На самом деле, я думаю, я могу забрать твою боль себе, не так ли? Возможно, я должен... Обе ведьмы одновременно фыркнули, прервав парня. — Что? — смущённо спросил Джеймс. — Роды чертовски болезненны, поэтому мы разработали способы заглушить боль, — объяснила Мэри. — Не волнуйся. Её схватки становятся регулярными. Я скоро наложу обезболивающее заклинание. Это не заняло много времени, так как крики Гермионы стали частыми. Мэри проделала ещё одну сложную работу со своей волшебной палочкой, и лицо девушки мгновенно прояснилось. — Я уже вижу макушку её головы, — заявила Мэри. Джеймс посмотрел на целительницу широко раскрытыми недоверчивыми глазами, прежде чем тупо перевести взгляд на жену. — Мне сейчас понадобится твоя помощь, Гермиона, ладно? — Ладно, — слабо прошептала ведьма. Мэри ободряюще улыбнулась ей. — Очень хорошо, — сказал целительница. — Я хочу, чтобы ты сделала глубокий вдох, Гермиона. Вот и всё. Сделай глубокий вдох и тужься. Девушка сделала, как ей сказали, и Джеймс крепче сжал её руку, мягко поцеловав костяшки. — Вот и всё, любовь моя. Давай. Ты сможешь это сделать. Их смешанные слова ободрения увеличили энергию Гермионы. Джеймс благоговейно не сводил глаз с лица девушки, пытаясь увидеть, нет ли намёка на боль, которая может означать что-то худшее. Поскольку он был слишком занят, глядя на Гермиону, то не мог заметить, когда их ребёнок наконец появился на свет. Глаза парня обратились к их дочери только тогда, когда комнату заполнили громкие крики. Джеймс чувствовал себя изумительно сбитым с толку, наблюдая за тем, как Мэри осторожно вытирала кровь с тела их ребёнка и пеленала её в одно из сухих одеял. Глаза целительницы встретились со взглядом Джеймсом, и на её лице появилась яркая улыбка. — Поздравляю, — сказала Мэри. — Это девочка. Затем она передала ребёнка на руки Джеймсу, и волшебник в очках тупо уставился на свою новорождённую дочь. Гермиона начала плакать от счастья, потянувшись вперёд, чтобы нежно погладить ребёнка по голове. Джеймс знал, что должен передать малыша Гермионе. Но по какой-то странной причине он чувствовал себя замороженным, а его глаза не могли оторваться от новорождённого ребёнка. Она была такой крошечной, морщинистой и розовой от слёз. Её волосы были того же оттенка, что и у Гермионы, и Джеймс уже видел кудри на её маленькой голове. Её глаза были синими, но парень уже мог заметить коричневые пятна на её радужной оболочке. Возможно, когда она вырастет, у неё будут его глаза. Когда родился Гарри, Джеймс сразу подумал, что он прекрасен. Но этот ребёнок... этот ребёнок был таким ярким. Таким, таким ярким. — Стелла, — выдохнул Джеймс, и его глаза затуманились от слёз, когда он встретился взглядом с Гермионой. На его лице появилась глупая ухмылка, и девушка мягко усмехнулась, глядя на нелепое выражение его лица. — Стелла, — повторила Гермиона.