2. the universe was made just to be seen by my eyes – part i (Saturn by Sleeping at Last)
1991 Вот оно. Наконец он стал первокурсником. Гарри знал, что выглядел глупо, стоя с широко раскрытыми глазами перед большим тёмно-бордовым поездом, в то время как клубы дыма вырывались из трубы и покрывали платформу 9 ¾ туманной вуалью. В голове мальчика всплыли многочисленные рассказы родителей об их приключениях в Хогвартсе. Была часть его — на самом деле огромная — которая испытывала волнение из-за того, что начинался его первый год в школе. Но печаль, которую чувствовал Гарри, уходя из дома, на мгновение забылась, когда он увидел поезд Хогвартса. — Давай, Гарри. Поезд вот-вот отправится! — заныл его лучший друг Рон Уизли. Гарри стряхнул свой страх и смущённо взглянул на долговязого рыжеволосого мальчика, прежде чем поспешно забраться в поезд. Рон уже взволнованно рассказывал обо всём, что он хотел сделать, как только окажется в Хогвартсе. Гарри слушал его только вполуха, слишком занятый поисками пустого вагона, который они могли бы занять. — Эй, — внезапно сказал одиннадцатилетний мальчик в очках, резко остановившись. — Где Нев? Рон захлопнул челюсть, а его глаза расширились в лёгкой панике. — Чёрт возьми, он снова потерял Тревора? — простонал Уизли. — Следи за языком, — заметил Гарри, побудив Рона закатить глаза и полностью затолкнуть лучшего друга в благословенно пустое купе. — Как ты думаешь, мы должны поискать его? — С ним всё будет в порядке, — отмахнулся Рон, плюхнувшись на один из диванов и удобно вытянув ноги. Теперь он не мог видеть нахмуренного взгляда Гарри, так как был занят тем, что ворошил небольшой мешок со своими закусками. Но вскоре Уизли поморщился и отложил его в сторону. — Э-э-э... — Я угощу тебя, когда придёт продавщица сладостей, — пообещал Гарри с улыбкой. — Папа спрятал несколько галеонов в карманы моей мантии, прежде чем попрощаться, — щёки рыжеволосого мальчика покраснели от застенчивого смущения, но в его голубых глазах была искренняя благодарность. Поездка на поезде прошла без происшествий. Всю дорогу Рон и Гарри играли в различные настольные игры, предсказывали исход финала профессионального квиддича в этом году и гадали, что произойдёт в их первый год обучения в Хогвартсе. Рон по-прежнему твёрдо верил, что они будут унесены различными приключениями, борьбой с трёхголовыми собаками ("Это смешно", — заметил Гарри) или сражениями с тайными злыми волшебниками с целью спасти волшебный мир ("Рональд"). — Почему нет? — рявкнул Рон, слегка надувшись. — Мародёры пережили множество приключений во время своего пребывания в Хогвартсе. Дядя Джеймс даже дал тебе карту Мародёров. Я не знаю, как ты, приятель, но вооружившись мантией твоего отца и картой, мы сможем исследовать Хогвартс сколько угодно. — А ещё сможем встретиться с гневом мамы, — многозначительно ответил Гарри. — И тёти Молли тоже. — Мы не столкнёмся с чьим-либо гневом, если нас не поймают, — просто сказал Рон. Гарри фыркнул, уже закатывая глаза и представляя себе гордые лица своего отца и даже дяди Сириуса от того, с каким рвением Рон шёл по их стопам. Надо признать, Гарри был очарован приключениями своего отца и его лучших друзей в Хогвартсе, и не мог дождаться своих собственных. Но сейчас мир волшебников был спокоен, в нём не было скрывающихся в тени злых Тёмных Лордов, поэтому Гарри сомневался, что его приключения будут такими же нелепо безумными, как у Мародёров. Оба волшебника мгновенно повернулись к двери купе, когда та открылась, и они тут же увидели ухмыляющегося светловолосого мальчика, надменно поднявшего острый нос. — Посмотрите, что я, чёрт возьми, нашёл, — сказал Драко Малфой, схватив что-то позади себя, а затем затащил в купе Невилла Долгопупса со слезами на глазах и любовно прижатым к груди Тревором. — Долгопупс снова потерял своего чёртова питомца. — Следи за языком, — зашипел, нахмурившись, Гарри, а Рон хихикнул, глядя на расстроенного пухлого мальчика. — Ты не моя мать, Поттер, — сказал молодой Малфой, плюхаясь на сиденье рядом с волшебником в очках. Затем его серебристые глаза метнулись к хмурому Невиллу, который уже поспешно вытирал слёзы. — Куда, чёрт возьми, ты положил свою напоминалку, Нев? Тётя Алиса специально сказала тебе держать её всё время, чтобы не забыть о вещах. Щёки Невилла покраснели. — Я не знаю, куда я её положил, — пробормотал он себе под нос. — Конечно, ты не знаешь, куда ты её положил, — вздохнул Рон. Невилл помрачнел, оттолкнув рыжеволосого мальчика, в то время как Уизли беззастенчиво хохотал. — Извини, что пропустил твой день рождения, Поттер, — сказал Драко и закатил глаза, глядя на других своих шумных лучших друзей. — Мама также передаёт свои извинения. — Ты загладил это своим крутым подарком, — заметил Рон, сумев вырваться из рук Невилла. — Вы бы видели глаза тёти Гермионы, когда она увидела коллекцию дорогих мантий. Драко снисходительно махнул рукой, как будто это не имело большого значения. — Как тётя Цисси? — спросил Гарри. Наследник Малфоев смягчился, а на его лице появилась лёгкая улыбка. — Очень хорошо, — сказал он. — Наши каникулы во Франции были тем, в чём она нуждалась после многих лет рабства в поместье Малфоев. Если бы я был уже совершеннолетним, я мог бы освободить свою мать от такой огромной ответственности. — Семейство Малфоев наверняка рухнет и сгорит, когда ты станешь Главой, я уверен, — умолял Рон. Драко слегка нахмурился и ударил его по нижней стороне бока, отчего рыжеволосый волшебник издал робкое фырканье. Вскоре мальчики завязали дружеский разговор, обмениваясь разными историями, которые произошли с ними на летних каникулах. Рон бросил вызов Невиллу в волшебных шахматах и уже выиграл несколько раз подряд, что не было большим сюрпризом. — Как вы думаете, куда вас распределят? — мягко заметил Гарри, как только они надели свои чёрные мантии. — В Гриффиндор, — без колебаний повторили Невилл и Рон, в то время как Драко уверенно ответил: — В Слизерин, конечно. Гарри бросил на Драко испепеляющий взгляд. — Разве тебе не будет грустно, что мы разойдёмся? — спросил он. Гарри указал большим пальцем на двух других своих друзей и сказал: — Я уверен, что эти парни не подходят для Слизерина, а ты, ну, Мерлин, я даже не могу представить, что ты окажешься с кучкой гриффиндорцев. — Ну, если хочешь знать, я скакал с гриффиндорцами с детства, потому что ваши семьи в основном состоят из гриффиндорцев, — отметил светловолосый мальчик. — И это не имеет значения. Я всегда знал, что нас распределят на разные факультеты. Затем Драко неловко почесал подбородок и отвернулся от своих лучших друзей. — Вы позволите мне проводить с вами немного времени, даже если я слизеринец, верно? — его обычно высокомерный голос был нехарактерно мягким, как будто он искренне боялся, что его лучшие друзья бросят его только потому, что их распределят по разным факультетам. — Конечно! — яростно ответил Невилл. Рон потянулся вперёд и снова ударил его по голове. — Честно, Уизли, — прорычал Драко. — Мы давно считали, что ты будешь целиком и полностью слизеринцем, — вздохнул Рон, качая головой. — Тебе не о чем беспокоиться, Драко. Гарри ухмыльнулся и бросил бледному мальчику несколько шоколадных лягушек. — Папа и другие заключили пари, куда тебя распределят, — сказал Гарри. — Дядя Сириус был единственным, кто твёрдо придерживался мнения, что тебя направят в Гриффиндор. Все остальные считают по-другому. — Ну, а в какой же факультет, по-твоему, будешь распределён ты? — спросил Драко, приподняв светлые брови, глядя на мальчика в очках. Гарри замолчал, а на его лице появилось задумчивое выражение. Он всегда верил, что попадёт в Гриффиндор; Мерлин, он рос в окружении самых громких и безрассудных гриффиндорцев, которых он когда-либо встречал, и поэтому всегда желал быть таким же, как они. Однако теперь, за несколько часов до распределения, Гарри не был уверен в своём выборе. — Не знаю, — сознательно сказал он. — Что ж, — сказал Невилл, вскочив на ноги и схватившись за ручку своего чемодана, — мы скоро узнаем.-ooo-
— Поттер, Гарри. Было смешно, что он стал нервничать, как только его имя назвала профессор МакГонагалл. Тем не менее, Гарри побледнел и чопорно подошёл к табуретке, на которой находилась Распределяющая шляпа. Мальчик в очках поймал взгляд своей матери, увидев обнадеживающую улыбку на её веснушчатом лице. Профессор Поттер была зажата между его дядей Севом и дядей Римусом, которые оба склонили головы, чтобы убедить его продолжить идти к табурету. Наконец Гарри сел на табурет и нервно осмотрел Большой зал. Он заметил Невилла, который уже был распределён в Гриффиндор, и показал ему два больших пальца, поднятых вверх. Драко сидел за столом Слизерина, а на его бледном лице широко расплылась раздражающая ухмылка. Рон был единственным, кто ещё не был распределён, он всё ещё стоял рядом с оставшимися учениками, не имеющими определённых цветов в одежде. В глазах у Гарри потемнело, когда профессор МакГонагалл надела ему на голову Распределяющую шляпу. Она была огромна, а её широкие поля умудрялись касаться переносицы мальчика. "Хм-м, сложно", — начала Шляпа. — "Очень сложно". "Сложно?" — эхом отозвался Гарри, слегка забеспокоившись. — "Почему вы так говорите?" "Я вижу много смелости. И неплохой ум. Может, Когтевран?" — размышляла она. Гарри стало неуютно, когда он почувствовал, как Шляпа дико крутится у него на макушке. — "Есть талант, о да. И жажда проявить себя. Действительно сложно! Но куда же мне тебя отправить?" Гарри нервно склонил голову. "Везде будет хорошо", — решил он. — "Хотя будет действительно замечательно, если меня поместят в Гриффиндор". "Гриффиндор?" — ошеломлённо спросила Шляпа. — "Может, Слизерин. Я вижу в твоей голове ещё и горделивые амбиции". "Ну, если я не слишком многого прошу, думаю, мне будет лучше в Гриффиндоре", — настаивал Гарри. — "Вы недавно отправили одного из моих лучших друзей в Слизерин, так что мне не будет там одиноко. Но также, я действительно думаю, что Гриффиндор подходит мне больше". "Что ж, если ты уверен, то лучше будет..." — ГРИФФИНДОР! Профессор МакГонагалл сняла Шляпу с его головы, и Гарри потребовалось некоторое время, чтобы приспособиться к внезапному натиску ослепляющих огней, но профессор трансфигурации уже поторапливала юного волшебника к его новому факультету. Стол Гриффиндора разразился бурными аплодисментами, и губы мальчика растянулись в широкой улыбке. Гарри вытянул шею, чтобы ещё раз взглянуть на учительский стол. Его мать хлопала громче всех, но её счастливые аплодисменты были заглушены насмешками профессора Люпина, нынешнего декана Гриффиндора. Однако его дядя Сев выглядел разочарованным, хотя такой поворот событий его определённо не удивил. Затем Гарри продолжил свой путь к столу Гриффиндора, и его улыбка стала шире при восторженном приветствии Невилла. Мальчик в очках на мгновение извиняющеся улыбнулся Драко, но блондин просто закатил глаза, явно не удивившись распределению Гарри. — Мы будем так весело проводить время, — хмыкнул Невилл, и его пухлые щёки покраснели от неподдельного восторга. Гарри широко просиял, когда его синие глаза осмотрели грандиозный Большой зал. — Не могу дождаться. 1992 — Не думаю, что это хорошая идея, — захныкал Невилл, когда они начали метаться от одной тёмной ниши к другой, уклоняясь от любого возможного патруля, который, несомненно, наказал бы их за то, что они ночью встали с постели. — Ш-ш-ш, — одновременно прошептали Рон и Драко. — Никто нас не видит, – успокоил Гарри, натягивая мантию-невидимку ниже, чтобы спрятать ноги. — Просто молчи и доверься мне. Бедному Невиллу ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и прижаться к своим лучшим друзьям, чтобы не выскользнуть из-под мантии-невидимки и не попасться. — Это самый идиотский план, который ты когда-либо придумывал, Поттер, — пробормотал Драко, когда они наконец остановились перед заброшенным женским туалетом на втором этаже. — Я всегда думал, что ты сумасшедший, но, милый Салазар, это совсем другой уровень. Гарри фыркнул и провёл их внутрь, сразу закрыв за собой дверь. — Если это идиотизм, то какого чёрта ты здесь делаешь? — спросил он с вызовом в глазах. Единственный слизеринец в группе скривился, а его высокие скулы слегка покраснели. — Признайтесь, болваны, вам это тоже интересно. — Что, если он ещё жив? — нервно спросил Невилл, а его карие глаза расширились, когда он окинул взглядом унитаз. — Дядя Сириус пересказывал эту историю бесчисленное количество раз — каждый раз, когда ему выпадала возможность, — заметил Рон. — Я уверен, что половина из этого даже не является правдой, но я верю ему, когда он говорит, что василиск мёртв. Гарри повернулся к своим товарищам, и а его голубые глаза ярко заблестели. — Мы поторопимся, — пообещал мальчик в очках. Он нахально усмехнулся, напомнив ребятам выражением лица дядю Джеймса, и поднял руку. — Клянусь честью Мародёра. На этот раз Драко фыркнул, в то время как Рон ухмыльнулся, а Невилл в сотый раз вздохнул. — Не будь дураком, — сказал Драко, — мы не можем быть Мародёрами. Никто не может сравниться с ними. Гарри засмеялся и помахал в воздухе картой Мародёров. — Папа тайно дал мне это как своё благословение, — напомнил он им. — Не знаю, как вы, друзья, но я думаю, что папа и его друзья хотят, чтобы мы продолжали их работу в этой школе. — И мучили Филча до последнего вздоха, я уверен, — сказал рыжеволосый гриффиндорец с широкой ухмылкой. — Мы можем просто покончить с этим? — заныл Невилл, махнув рукой над входом в Тайную комнату. — Если она не откроется для нас, я без колебаний скажу "я же тебе говорил". — Не будь таким ворчуном, — вздохнул Рон, подталкивая Невилла вперёд, в то время как Гарри и Драко шли чуть позади. Четыре мальчика встали перед раковиной, где находилась змея со сверкающими глазами. — Мы будем пытаться по очереди, да? — предложил Гарри. Драко шагнул вперёд. — Позвольте мне сделать это первым, — сказал он. — Может быть, как слизеринец, я добьюсь большего успеха, — добавил наследник Малфоев. — Удачи в этом, — фыркнул Рон, широко улыбаясь, когда блондин бросил на него мрачный взгляд. Затем Драко глубоко вздохнул и прошипел в адрес змеи несколько бессвязных звуков. После нескольких минут попыток слизеринец надулся и раздражённо взглянул на своих лучших друзей. — Это глупо, — проворчал он, и его щёки снова покраснели от неудачи. — Позволь мне сделать это вместо этого, — уверенно предложил Рон, отталкивая Драко и наклоняясь над раковиной. Рыжеволосый мальчик шипел разные слова, но всё было безрезультатно. Невилл тоже попробовал, но змея оставалась упрямой, отказываясь заскользить в сторону и открыть вход в печально известную Тайную комнату. — Думаю, тогда это зависит от меня, — сказал Гарри, решительно двинувшись вперёд и уставившись на змею. Юный волшебник сузил глаза и начал шипеть. — Откройся, давай! — умолял он среди своего яростного шипения. Змея продолжала издеваться над ним своими сверкающими глазами, оставаясь всё такой же неподвижной. Они были так сосредоточены, что оказались неподготовленными, когда дверь внезапно распахнулась. Студенты удивлённо вскрикнули и обернулись, но их уже приветствовал громоподобный профессор зелий. — Привет, дядя Сев, — буднично сказал Гарри. — Для вас профессор Снегг, Поттер, — сказал старший волшебник с хмурым выражением лица. Он намеренно шагнул вперёд, и его пронзительные чёрные глаза были пристально посмотрели на испуганных мальчиков. — И что, скажите, пожалуйста, вы здесь делаете? Невилл пискнул и толкнул Гарри вперёд. Рон и Драко попятились, пристально глядя себе под ноги. Гарри вытянул шею, чтобы предательски взглянуть на своих лучших друзей. — Я жду, — прорычал профессор Снегг. Гарри нервно взглянул на разъярённого профессора. — Э-э-э… — он сглотнул и застенчиво улыбнулся. – Мы были в библиотеке, учились, профессор. Честное слово. А потом мы потеряли счёт времени и... эм... заблудились. — В этом заброшенном туалете? — на лбу профессора Снегга запульсировала вена. — В этом заброшенном туалете, — повторил Гарри, сохраняя спокойное лицо. Мастер зелий нахмурился. — А я ещё горячо надеялся, что ты будешь каждый день всё больше походить на свою мать, Гарри Поттер, — вздохнул он с разочарованием. — У меня нет сил разбираться со всеми вами. Думаю, будет лучше, если я приведу вас всех к профессору Поттер, чтобы она могла с вами разобраться. — Нет! — выдохнул Гарри, и его лицо побледнело. — Только не к маме! Она декан факультета Когтевран, и никто из нас не учится в Когтевране. Нет никакой необходимости вовлекать. Глаза профессора Снегна сузились в тонкие щёлочки. — Твоя мать — единственная, кто может правильно обращаться с Джеймсом Поттером, — просто объяснил он. — И, видя, что ты твёрдо намерен пойти по стопам своего неисправимого отца, я бы предпочёл, чтобы она имела право голоса в этом вопросе, а не я. Все их протесты остались без внимания, когда мастер зелий повернулся и направился к двери. — Мамы, возможно, сейчас даже нет в Хогвартсе, — проворчал Гарри. Профессор Снегг остановился и обернулся. — О, она определённо здесь, — сказал он, приподняв бровь от раздражённого хмурого взгляда Гарри. — И для вас, Поттер, она профессор Поттер.-ooo-
Ни один из его лучших друзей не осмеливался двинуться с места, и Гарри полностью их понимал. Гермиона Поттер редко злилась. Да, студенты считали её строгой, но она была выдающимся профессором. Профессор Нумерологии была известна тем, что составляла индивидуальные расписания с цветовой кодировкой для всех своих учеников, а молодые волшебники и ведьмы глубоко уважали её за ум и доброту. Однако, когда она выходит из себя... ну, лишь немногие люди когда-либо видели, как она проявляет печально известный характер Селвинов, и, как лучшие друзья Гарри Поттера с самого детства, Невилл, Рон и Драко, к сожалению, были свидетелями такой редкости. Таким образом, Гарри знал, что у него нет другого выбора, кроме как встретиться лицом к лицу с разъярённой матерью. Он видел, как его отец ходил вокруг да около этой ведьмы с таким буйным нравом, но всё равно выходил невредимым и всё ещё очень любил её. Если Джеймс Поттер смог это сделать, то сможет и Гарри Поттер. — Ну? — тихо спросила его мать. То, как опасно блестели её синие глаза в тускло освещённом кабинет, заставляло Гарри нервничать ещё больше. В это время ночи Гермиона обычно была дома с семьёй. Поскольку приближался конец семестра, Гарри знал, что она осталась ночевать в Хогвартсе, чтобы закончить свои планы уроков и оценить итоговые проекты. Гарри проклял это чёртово время и тяжело сглотнул. — Ну, ма... э-э-э... профессор Поттер, — медленно начал он. — Это… — Гарри замолчал и ненадолго закрыл глаза, а затем глубоко вздохнул и снова с сожалением посмотрел на мать. — Мы приносим свои извинения, — продолжил он. — Надо признать, нам было интересно узнать о Тайной комнате, профессор Поттер. На самом деле, это была моя идея. Пожалуйста, не подвергайте их отработкам. Я заставил их присоединиться ко мне сегодня вечером. Он понимал одно: бесполезно лгать, когда дело касается Гермионы Поттер. Гарри знал, что его простят намного быстрее, если он будет честен. Молчание затянулось на несколько минут, и Гарри почувствовал, как его лучшие друзья начинают беспокоиться. Гарри не был уверен, что сейчас чувствует его мать, потому что на её лице было идеальное отражение спокойного безразличия. Что, к его ужасу, было страшнее, чем когда в синих глазах Гермионы сверкала гроза. Затем, к удивлению Гарри, ведьма протянула руку и сжала пальцы. — Дай мне карту, — сказала она. — Я её конфискую. Синие глаза Гарри на мгновение расширились, прежде чем он успокоился. — Карту? — невинно спросил он. — Какую карту? Гермиона закатила глаза. — Я знаю, что твой отец передал тебе карту на первом курсе, Гарри, — строго сказала она. — И мантию-невидимку тоже. Я также знаю, что ты и твои друзья разговаривали с твоим отцом и его друзьями обо всех бредовых проделках Мародёров. Так что да, Гарри, я знаю, что у тебя есть карта Мародёров. — Ну, а ещё они сказали, что ты самый настоящий Мародёр из всех, мама. — Не дерзи мне, молодой человек, — сказала Гермиона. — Дай мне карту и мантию. Я их конфискую. Я также вычитаю двадцать очков с каждого из вас четверых. — Это нечестно! — внезапно воскликнул Рон. Он указал большим пальцем на застенчивого наследника Малфоев. — Он единственный слизеринец среди нас четверых, а мы — трое гриффиндорцев. С Гриффиндора будет немедленно вычтено шестьдесят очков! Губы профессора Поттера скривились. — Что ж, вам следовало подумать об этом, прежде чем нарушать правила сегодня вечером, мистер Уизли, — холодно сказала она, побуждая Рона принять бешеный оттенок красного. — Кроме того, вы все будете на отработках с мистером Филчем все выходные. Коллективные стоны эхом разнеслись по комнате профессора Нумерологии, но Гермиона их проигнорировала. — Я жду, Гарри, — сказала она. Волшебник в очках вздохнул и неохотно вытащил карту и мантию, и Гермиона тут же выхватила их у него из рук. — Я скоро верну их тебе, — сказала она, к большому удивлению Гарри. — В конце концов, они твои. Но не забывай использовать их для благих целей, Гарри. Я знаю, что твой отец и его лучшие друзья известны в Хогвартсе как отъявленные шутники, и я понимаю, что вы, ребята, хотите приключений, чтобы сделать ваше пребывание здесь, в Хогвартсе, незабываемым, но правила созданы, чтобы их можно было придерживаться. Я ясно выражаюсь? — Да, профессор Поттер, — мрачно пробормотали четверо. Гермиона вздохнула. — Хорошо. Теперь вы можете вернуться в свои спальни, — сказала она. Его мать ненадолго взяла Гарри за руку, молчаливо показывая, что она больше не злится на него, и волшебник в очках виновато улыбнулся ей в ответ. Прежде чем четверо мальчиков успели уйти, профессор Поттер внезапно остановила их. Гарри с любопытством посмотрел на мать и не смог понять странного выражения её лица. – Комната… — Гермиона запнулась, глядя исключительно на Гарри. — Удалось ли вам её открыть? Молодой гриффиндорец вздохнул и покачал головой. — Только змееуст может открыть её, мама, — напомнил он. — Мы пытались, но никто из нас не смог её открыть. — Точно, конечно, — сказала ведьма, немедленно отворачиваясь от четверых ребят. — Тогда идите. Гарри заколебался, совершенно уверенный, что видел, как её глаза на мгновение заблестели непролитыми слезами. — Гарри, давай, — сказал Невилл, вытаскивая мальчика из покоев матери. Молодой гриффиндорец поспешил за своими лучшими друзьями, и прямо перед тем, как дверь за ним закрылась, Гарри вытянул шею, чтобы в последний раз взглянуть на мать. На лице Гермионы Поттер появилась облегчённая улыбка.-ооо-
1993 Это была одна из тех ночей, когда Гарри не мог уснуть. Завтра будет вихрь уроков и тренировок по квиддичу, и он знал, что недосыпание станет катастрофой. Тем не менее, как он ни старался, он не смог уснуть ни на мгновение. Молодой гриффиндорец вздохнул и выбрался из кровати с балдахином. Быстро осмотрев свою тихую спальню, он заметил, что все его одноклассники уже спали. Гарри снова вздохнул и порылся в своем чемодане, извлекая карту Мародёров и мантию-невидимку. Возможно, если он попросит горячего какао, приготовленного домашними эльфами на школьной кухне, это поможет ему выспаться. — Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость, — прошептал он, ухмыляясь, когда по старому пергаменту растеклись чернила, сформировав образ Хогвартса. Его глаза блуждали по знакомым словам, которые дядя Сириус оставил в качестве приветствия, и губы парня растянулись в улыбке, когда надпись изменилась: "Особая благодарность мисс Усатик, музе и наставнику господ. Самому настоящему Мародёру из всех нас". Гриффиндорец нежно провёл пальцем по словам, прежде чем открыть карту. Он осветил своей волшебной палочкой кухню и окрестности, чтобы проверить, нет ли поблизости патрульных профессоров, заметив, как Филч прогуливается по Астрономической башне, а профессор Дамблдор был с профессором Снеггом в своём кабинете. Гарри взглянул на кабинет матери, просто чтобы убедиться, что она всё ещё проверяет работы своих учеников. Но, к его удивлению, кабинет профессора Поттер оказался пуст. Гриффиндорец нахмурился, гадая, не ушла ли его мать на ночь домой. Она специально сказала ему мимоходом некоторое время назад, что сегодня проведёт ночь в Хогвартсе, так как всё ещё была слишком загружена работой. К тому же сегодня была не её очередь патрулировать коридоры. Глаза Гарри блуждали по Хогвартсу в поисках матери. Наконец он увидел, что она стоит прямо у больших дубовых дверей замка, и ведьма была там не одна. Четыре точки, обозначающие Мародёров, сгруппировались вокруг неё, и все пятеро неуклонно шагали из замка по обширному пространству поля Хогвартса. Не раздумывая, Гарри выпрыгнул из постели и накинул на себя мантию-невидимку. Он быстро просмотрел карту Мародёров на предмет препятствий на пути и вышел из башни Гриффиндора, побежав так быстро, как мог, чтобы успеть догнать остальных. Как только Гарри выскочил из парадной двери, он снова посмотрел на карту. К его удивлению, целью группы была опасная Гремучая ива, стоящая на вершине небольшого холма недалеко от Хогвартса. Парень ясно помнил, что это место было закрыто для всех, так как раньше её толстые ветви чуть не убили одного из учеников. Но любопытство взяло верх, и Гарри пришлось ускорить шаг. Когда он приблизился к Гремучей иве, Гермиона и остальные уже ушли. Однако его внимание привлекло неподвижное дерево, и гриффиндорец сразу же стал искать возможный вход, наконец заметив небольшой лаз прямо под одной из толстых ветвей дерева. Гарри знал, что не должен быть здесь. Он определённо знал, что будет наказан, если его поймают. Но парню было слишком любопытно, поэтому он не мог отступить, и, бросив последний взгляд через плечо, Гарри зашёл через небольшой лаз. Он обнаружил, что идёт по узкой пещере. Сердце гриффиндорца уже громко колотилось в грудной клетке в предвкушении, а в его голову приходили различные теории относительно того, что его ждало на другом конце хода. Наконец он увидел тусклый свет в конце туннеля, и, услышав тихие голоса, Гарри поспешил к выходу. Но затем оглушительный вой почти порвал его барабанные перепонки, и Гарри остановился. На мгновение его сердце охватили страх и боязнь того, что он увидит в конце туннеля. Парню очень хотелось развернуться и убежать, когда очередной вой будто прошёл через всё его тело, но он вспомнил, что на другой стороне были его родители. Холодный страх теперь смешался с паникой, когда он подумал о том, в порядке ли его родители. Несмотря на изнуряющий страх, Гарри заставил себя выйти из туннеля, чтобы спасти их. — МА... Его челюсть отвисла, а слова стихли. Напротив парня стоял оборотень, и он смотрел на него широко раскрытыми знакомыми золотистыми глазами. Гарри рассеянно заметил своего дядю Сириуса и отца в анимагической форме, их огромные тела защищали от него оборотня. Молодой гриффиндорец услышал тихий писк, заставивший его задохнуться, когда он узнал своего дядю Питера, который в панике суетился у его ног. А затем кошка в комнате внезапно превратилась в его мать. Когда она осторожно подошла к сыну, её лицо было бледным, а синие глаза широко раскрыты от шока. — Гарри! — запыхавшись, закричала она. — Что ты здесь делаешь? — Э-э... здесь э-э... — он запнулся, а его глаза расширились, когда оборотень оттолкнул чёрную собаку и белого оленя и медленно двинулся к парню. В тот же миг Гермиона оказалась перед ним, широко раскинув руки. — Римус, — решительно начала она, — ты принял Волчье противоядие. Ты знаешь, что тебе не следует причинять вред людям. — Римус? — выдохнул Гарри. Золотистые глаза оборотня метнулись к Гарри, и парень в очках сразу узнал одного из лучших друзей своего отца. В глазах существа тоже отразилось узнавание, и он стал медленно отступать до тех пор, пока не прижался к углу Визжащей хижины, плотно свернувшись клубком. — Гарри, — настойчиво сказала его мать, обвив рукой запястье сына. — Пойдём. Белый олень превратился Джеймса, на лице которого застыло измождённое выражение. — Позволь мне пойти с вами, – сказал Джеймс, и его светло-карие глаза были почти тёмно-карими в тусклом свете хижины. Губы волшебника сжались в мрачную линию, и Гарри сразу понял, что сделал что-то серьёзно неправильное. Джеймс схватился сына за другую руку и оттащил его. Гарри не протестовал, позволив родителям вывести его из хижины в туннель. Однако, прежде чем они окончательно ушли, гриффиндорец ещё раз вытянул шею, чтобы оглянуться на своего дядю Римуса. Дядя Сириус в своей анимагической форме частично прикрывал оборотня от удивлённого взгляда парня, но Гарри всё же смог снова встретиться с золотистыми глазами Римуса. Стыд. В его глазах был стыд. — Гарри, — призвала Гермиона, побуждая парня бросить взгляд вперёд и продолжить обратный путь в Хогвартс. Густая тишина окутала маленькую семью, когда они блуждали по тёмным коридорам Хогвартса, пока не достигли кабинета профессора Нумерологии. Гермиона усадила Гарри на один из стульев перед своим столом и исчезла в своих личных спальнях, чтобы приготовить чай. Его отец решил неподвижно встать у одного из окон, а на его лице всё ещё сохранялось нехарактерное мрачное выражение. Гарри решительно смотрел себе на колени, даже когда мать поставила перед ним дымящуюся чашку чая. — Сделай глоток, Гарри, — призвала она, придвигая к нему горячий напиток. Всё ещё не встречаясь с ними взглядом, Гарри осторожно снял чашку с блюдца и прижал её к губам. Он сделал несколько глотков, прежде чем заметил странный привкус на языке. Мгновенно все нервы в его теле успокоились, пока в голове не возникло только приятное жужжание. Гриффиндорец удивлённо взглянул на мать. — Успокаивающее зелье, — объяснила она. — Прости, любимый. Ты выглядел так, будто тебе это было нужно. Гарри просто кивнул и поставил чашку обратно на маленькую тарелку. В то же время его отец оттолкнулся от стены и намеренно подошёл к нему. — Гарри, — начал Джеймс, — тебе нельзя было находится ночью не в постели. — Я знаю, — сказал он с сожалением, ещё раз взглянув на свои колени. — Но сегодня я не мог уснуть, поэтому подумал о том, чтобы прокрасться на кухню за горячим какао. Я проверил карту Мародёров, чтобы посмотреть, были ли поблизости другие профессора, но потом... Гарри оставил конец фразы болтаться в воздухе. Во всяком случае, все они знали, что случилось потом. Гермиона тяжело вздохнула. — Я знала, что когда ты отдашь ему карту, Джеймс Поттер, это будет катастрофой, — сказала ведьма, и Гарри увидел, как его мать бросила взгляд на его застенчивого отца. — Она по праву его, — рассуждал Джеймс. — И мантия тоже. — Оборотень, — внезапно выпалил Гарри. Оба его родителя напряглись и осторожно посмотрели на сына. — Это был оборотень, не так ли? И этот оборотень, это был… это был дядя Римус. — Гарри, — вздохнула Гермиона. — Это... Но молодой гриффиндорец ещё не закончил. — Он узнал меня, мама, — настаивал он. — И я видел его глаза. Они такие же, как у дяди Римуса. — Ты не должен знать, — сказал Джеймс. Он медленно подошёл к столу Гермионы и прислонился к нему лицом к сыну. — Всё внезапно обретает смысл, — ответил Гарри. — Мне всегда казалось очень странным, что все вы анимаги, кроме Римуса. В твоей дружбе я понял одно: вы почти всё делаете вместе, папа. Кроме того, Римус очень способен стать анимагом, как и все вы. Парень притих и молча закусил нижнюю губу. Он задолго до этого предположил, что что-то определённо было не так с их профессором Защиты от Тёмных искусств. Были дни, когда Римус выглядел до мозга костей уставшим до такой степени, что ему приходилось бросать занятия, а дядя Сев преподавал их вместо него. Теперь, когда Гарри как следует подумал об этом, Римус всегда отсутствовал хотя бы раз в месяц. Странные шрамы на его теле, странный цвет его глаз, его странные предпочтения, когда дело касалось мяса... всё, наконец, обрело смысл, и Гарри почувствовал себя таким глупым из-за того, что не смог собрать всё это вместе намного раньше. — С каких пор он... — С тех пор, как он был маленьким мальчиком, — мягко ответил Джеймс. Лицо его отца сделалось несчастным, а губы растянулись в грустной улыбке. — Он всегда переносил это хуже до изобретения Волчьего противоядия. Слава Мерлину, он не забыл выпить зелье сегодня вечером, иначе... Оба его родителя побледнели, а на их лицах появилось одинаковое выражение ужаса. Гарри снова почувствовал раскаяние за то, что подверг себя опасности, и он никогда бы не простил себя, если сегодня ночью случилось бы что-то ужасное. — Мы знаем об этом со второго курса, — продолжил его отец. — Римус был неисправим, когда мы узнали. Он хотел оттолкнуть нас, но мы были настойчивы. Ради всего святого, мы же Мародёры! Братья целиком и полностью. Итак, мы попытались выяснить, что нам сделать, чтобы хотя бы сопровождать Римуса во время его трансформации. — Стать анимагами, — ответил Гарри с ясностью на лице. — Я вспомнил, как однажды Римус читал нам лекцию о том, что оборотни никогда не признают анимагов за людей. Следовательно, они не жертвы. Джеймс кивнул. — Естественно, мы пытались стать ими, — сказал он. — Нам потребовалось несколько лет, потому что, ты знаешь, насколько подробны инструкции, — на лице его отца появилась улыбка, когда он ткнул большим пальцем в безмолвную ведьму, стоявшую рядом с ним. — Твоя мать сумела сделать это всего за несколько месяцев, причем с её бесконечным терпением. — Гарри, — сказала Гермиона, протягивая ладонь, чтобы взять сына за руку. — Никто не должен об этом знать, хорошо? Ты же знаешь, какие строгие законы в отношении оборотней. Римус... он не мог контролировать себя, поэтому он неукоснительно принимал Волчье противоядие. Мы стараемся быть с ним во время его трансформаций, просто чтобы защитить его и Хогвартс. — Я не собираюсь рассказывать, — горячо пообещал Гарри. — То, что он оборотень, не делает его менее человечным, мама. Гордая улыбка на лице Гермионы была безошибочной. Его отец ухмыльнулся и поправил свои и без того растрёпанные волосы. — Теперь, когда всё решено, — начал Джеймс, — я думаю, будет лучше, если ты вернёшься в свою спальню сейчас, приятель. Мы не хотим, чтобы Филч застал тебя вне постели, да. — Да, — ухмыльнулся Гарри, повторяя озорную ухмылку своего отца. — Однако, прежде чем ты уйдёшь, боюсь, у Гриффиндор отнимут двадцать баллов за то, что ты был ночью не в постели, — заметил Джеймс, и его ухмылка превратилась в суровое хмурое выражение. — Я очень разочарован тобой, Гарри Поттер. — Ты не можешь этого сделать! – закричал молодой гриффиндорец. — Ты здесь даже не профессор, папа. — Но я могу, — вставила Гермиона. — Так что да, минус двадцать баллов Гриффиндору. Также… — она протянула руку и сжала пальцы. — Карта и мантия, Гарри. Парень вздохнул, даже не потрудившись запротестовать, и достал указанные вещи, чтобы передать их матери. — Очень разочарован, Гарри, — произнёс Джеймс, но уголки его губ подергивались. Гриффиндорец в очках закатил глаза. — Из твоих рассказов я уверен, что ты хуже меня, папа, — парировал Гарри. — Гораздо хуже, — торжественно кивнула Гермиона. Джеймс широко улыбнулся и обнял ведьму. — Но ты всё ещё любишь меня, — пропел мракоборец, громко поцеловав её в щёку. — Пожалуйста, не будьте противными передо мной, — проворчал Гарри, скривившись. — Ты не имеешь права так говорить с нами, молодой человек. Особенно после того, как нас сильно напугал, — немедленно парировал Джеймс, а его улыбка стала дразнящей. Гарри ещё раз напомнил себе, как ему повезло сегодня вечером, что Римус принял Волчье противоядие и что его родители были с ним. — Простите, что заставил вас обоих поволноваться, — пробормотал он. Гермиона вздохнула и крепко обняла Гарри. — Я знаю, что ты унаследовал надоедливую жажду приключений своего отца, — начала ведьма, — но я желаю тебе в будущем быть более осторожным, Гарри. С твоим отцом уже тяжело справиться, и я хочу, чтобы мои дети были хорошими и послушными. — Да, Гарри, не будь таким, как я, — искренне согласился Джеймс. С губ Гарри сорвался смех, когда он потянул отца, чтобы он присоединился к их объятиям.-ooo-
— Профессор Люпин. От внимания Гарри не ускользнул тот факт, что профессор Защиты от Тёмных искусств напрягся, когда его позвали. — Гарри, — холодно спросил Римус, а его золотистые глаза смотрели куда угодно, только не на юного гриффиндорца. Гарри глубоко вздохнул и ласково улыбнулся, а затем порылся в карманах своего мантии и достал плитку шоколада. — Я не собираюсь рассказывать, — сказал он и поднял правую руку, с его улыбка стала шире. — Клянусь честью Мародёра. Глаза Римуса слегка затуманились, а на лице появилась слабая улыбка. — Спасибо, Гарри, — мягко ответил он. Молодой третьекурсник попрощался с Римусом и чуть ли не выбежал из кабинета, чтобы догнать своих лучших друзей, но профессор снова позвал его по имени. — Да? Римус медленно сел за свой стол и улыбнулся Гарри. Его золотистые глаза были невероятно яркими, когда он наклонился вперёд и сказал: — Ты знаком с заклинанием Патронуса? 1994 Драко присвистнул, вышагивая позади своих лучших друзей, сидящих за гриффиндорским столом. — Хорошая мантия, Уизли, — засмеялся он. Лицо Рона совпадало с его рыжими волосами, когда он мрачно посмотрел на слизеринца. — Заткнись, Малфой, — прорычал он, поспешно набивая в коробку ужасные мантии, которые ему отправила его мать. — Какого чёрта ты тут делаешь? — Я видел некоторое волнение, когда сидел за столом Слизерина, так что мне стало любопытно, — небрежно пожал плечами Драко, отталкивая Невилла и Гарри в сторону, чтобы сесть между ними. — Вот что я тебе скажу, Рон. Если ты пообещаешь стащить для меня некоторые из крутых изобретений твоих братьев-близнецов, я одолжу тебе мои менее вычурные мантии. Идёт? Гарри фыркнул, когда Рон нетерпеливо протянул Драко руку. — Чёрт возьми, да, — закричал рыжеволосый парень, яростно тряся правую руку слизеринца с явным облегчением на лице. — Почему мы должны идти на этот нелепый Святочный бал? — заныл Невилл, когда его лоб коснулся поверхности стола. — Это такая морока. — Я думаю, это великолепно, — парировал Гарри. — Представьте, что вы видите Флер Делакур в прекрасном платье. На лицах четверых парней застыли остекленевшие выражения, а их глаза стали искать прекрасную чемпионку Шармбатона, болтающую со студентами за столом Когтеврана. Гарри заметил недалеко от Флер свою одиннадцатилетнюю сестру Стеллу, которая явно была в восторге от французской ведьмы. — Как ты думаешь, она согласится пойти со мной? — вздохнул Рон, и на его лице появилось одурманенное выражение. — Продолжай мечтать, придурок, — фыркнул Драко. — Я слышал, она уже согласилась пойти с Роджером Дэвисом. Рон скривился. — Я выгляжу лучше, чем он! — воскликнул он. — Точно, и у меня лучшее зрение во всей школе, — фыркнул Гарри, чем вызвал раздраженный шлепок от Уизли. Парень в очках засмеялся, потирая заболевшую руку, и теперь его взгляд упал на чемпиона Хогвартса Седрика Диггори. — Диггори самый удачливый ублюдок. Я слышал, он собирается пойти с Чжоу Чанг. Она прекрасна. — Эй, опять эти влюбленные глаза, Гарри, остановись, — воскликнул Невилл. — Ты же знаешь, что у тебя с ней нет шансов, верно? Щёки Гарри покраснели. — Эй, парень может помечтать, чёрт возьми, — проворчал он. Рон обнял Гарри за плечо и усмехнулся. — К чёрту девушек, — сказал он. — Почему бы нам просто не пойти и не поприставать к Виктору Краму с нашей глупой квиддичной болтовней, пока бал не закончится? — Он не особо разговорчив, если хочешь знать, — заметил Драко. — В основном он держался особняком. Странный парень, но он действительно блестящий игрок в квиддич, — на лице слизеринца появилась хитрая ухмылка. — У Фоули сегодня удачный день со всеми советами Крама по квиддичу, так что будь осторожен в следующем году, Поттер. Слизерин определённо сокрушит команду Гриффиндора по квиддичу. Гарри фыркнул. — Это невозможно, Малфой, — прорычал он. — Ты знаешь это. — О, да? Хочешь поспорить? — спросил блондин с вызовом в серых глазах. Гарри слишком часто видел тот же взгляд у Сириуса. Драко Малфой определённо был целиком и полностью Блэком. — Годовой запас ирисок, если я выиграю, Малфой, — сказал Гарри. — Ладно. Но если ты проиграешь, я могу одолжить "Молнию" на две игры. — Что? — закричал Гарри. — Ни за что! — Ставки должны быть высоки, Поттер, — сказал Драко, и его ухмылка превратилась в широкую ухмылку. — Либо так, либо никак. — Мерлин, опять, — вздохнул Невилл. — Ладно, — сказал Гарри, неистово схватившись за руку Драко, чтобы сильно её встряхнуть. — Я уверен, что вы всё равно забудете об этом, — со смехом заметил Рон. И Гарри, и Драко уставились на рыжеволосого гриффиндорца. — Заткнись, Рональд, — прорычали они одновременно, побуждая Уизли поднять обе руки в знак капитуляции.-ooo-
Гарри начинал нервничать из-за необходимости пригласить ведьму на Святочный. Пойти одному без пары казалось заманчивым; честно говоря, он предпочёл бы провести время со своими лучшими друзьями и наслаждаться балом всю ночь, но у всех его лучших друзей уже были девушку. Невилл пригласил Ханну Аббот, Драко удалось уговорить Пэнси Паркинсон, а Рон пошёл с Падмой Патил. Гарри знал, что во время Святочного бала его оставят одного, если он придёт без пары. Мысли парня вернулись к реальности, когда он почувствовал, что кто-то сел на диван рядом с ним в гостиной Гриффиндора. Синие глаза Гарри встретились с изумрудными одной из подруг его детства, второкурсницы Ирис Снегг, что побудило его улыбнуться, а черноволосая ведьма закатила глаза. — Перестань хандрить, Поттер, — вздохнула она. — И просто пригласи Джинни Уизли на Святочный бал. Его щёки мгновенно покраснели. — Д-Джинни Уизли? — пробормотал Гарри, отводя взгляд от гриффиндорской ведьмы. — Не будь смешной, Ирис. — Мерлин, ты же действительно понимаешь, какие у тебя влюбленные глаза, когда ты смотришь на неё, да? — спросила Ирис, и лёгкая ухмылка, скользнувшая по её веснушчатому лицу, пугающе напоминала выражение лица профессора Снегга. — Я слышала, что её ещё не пригласили на Святочный бал. Так что перестань быть дураком и просто пригласи её, Гарри Поттер. — Следи за языком, — цокнул Гарри, но уголки его губ весело дёрнулись. — И… ты же знаешь, что это будет очень странно, Ирис. Она младшая сестра Рона. — И? — спросила она со смехом. — Это определённо обычное дело в вашей семье, да? Гарри повторил её смех, вспомнив конкретную историю о том, как его дядя Питер чуть не проклял его отца, когда узнал, что тот пригласил его младшую сестру на свидание в Хогсмиде. — Рон хорошо владеет заклинаниями, — заметил Гарри. — Я уверен, что он будет беспощадным. — И ты хорош в защите, — легкомысленно предложила Ирис. — Я не вижу здесь никаких проблем, Гарри. За исключением твоей трусости. — Всегда самая милая девушка, не так ли? — вздохнул гриффиндорец, протянув руку, чтобы ущипнуть Ирис за щёку. — Я думал вместо этого взять тебя на Святочный бал, знаешь ли. К его удивлению, её щёки покраснели. — Фу, Гарри, пожалуйста, — воскликнула ведьма, отталкивая друга. – Я учусь на втором курсе. И я не смотрю на тебя… в этом плане. Гарри засмеялся и дразняще поправил её волосы. — Как друзья, Ирис, чёрт побери, — сказал он. — О чём, чёрт возьми, ты вообще подумала? Младшая гриффиндорка сузила глаза в тонкие щёлочки и ударила его по руке. — Ты надоедливый дурак, — проворчала она. — Если бы я был чемпионом Хогвартса, возможно, я бы легко нашёл себе пару, – пошутил парень. Ирис фыркнула, явно не в восторге. — Не будь смешным, Гарри, — заметила ведьма. — Четверокурсник не может быть чемпионом Трёх Волшебников. Кроме того, Седрик Диггори намного лучше тебя во всех отношениях, если быть совершенно честной. — Точно, хорошо, думаю, в этом не было необходимости, — ответил Гарри, весело приподняв бровь. — Если ты сейчас не пригласишь Джинни Уизли, я сделаю это за тебя, — сказала Ирис. Гарри слабо рассмеялся и покачал головой. — Я не собираюсь больше беспокоиться, — вздохнул он. — Думаю, я просто пойду один на Святочный бал и буду пытаться смутить своих лучших друзей перед их девушками. Ирис нахмурилась, и Гарри внезапно не понравился её взгляд. Он много раз видел такое же выражение у своей тёти Лили, прямо перед тем, как она делала что-то, что рассердило бы её мужа. Гарри знал, что ему следовало начать действовать, прежде чем Ирис совершит какую-нибудь глупость, но гриффиндорка-второкурсница уже вскочила на ноги. — Эй, Джинни! — позвала она. — Чт... Ты с ума сошла? — закричал Гарри, пытаясь утащить подругу, но гриффиндорка с изумрудными глазами не сдвинулась с места. — Да? — спросила самая младшая Уизли, побуждая парня спрятаться подальше на диване. — Гарри думает, что будет круто, если ты пойдёшь с ним на Святочный бал, — прямо сказала ведьма. Волшебник в очках почувствовал, как его щёки покраснели от унижения, но Ирис подняла его на ноги и заставила взглянуть на Джинни. К его удивлению, лицо Джинни по цвету совпало с её волосами, что побудило его неловко усмехнуться. — Э-э-э, так м-м-м… ты э-э-э… — Гарри вздрогнул, когда Ирис ударила его по голове. – Говори связно, придурок, — яростно прошептала она себе под нос. Несмотря на свою нервозность, Гарри засмеялся и провёл рукой по своим невероятно растрёпанным волосам. — Ты пойдёшь со мной на Святочный бал, Джинни? Если это только было возможно, лицо Джинни покраснело ещё больше. — Хорошо, — сказала она, и на её лице появилась застенчивая ухмылка. — Хорошо, — эхом отозвался Гарри, не в силах больше сдерживать глупую ухмылку. — Блестяще. Так что, я буду ждать тебя здесь, да? Джинни заправила за ухо выбившуюся рыжую прядь. — Ага, — сказала она. — Эм, пока, — затем она повернулась к своим друзьям, которые начали хихикать, уже утаскивая свою рыжеволосую подругу. — Ну, это было не так уж сложно, не правда ли? Гарри почувствовал, как его щёки горят от слишком широкой улыбки. — Ты мне сейчас действительно не нравишься, Ирис Снегг, — просто ответил он. — Но, Годрик, спасибо. Как я могу отплатить тебе? — Как насчёт того, что ты отдашь мне половину годового запаса ирисок, который ты получишь от Драко? — нахально спросила она. Гарри фыркнул. — Ты слышала об этом нелепом пари? — спросил он. — Ну, мальчики, когда вы вместе, вы всегда громче всех, — деловито заявила Ирис. — Практически все знают о вашем пари. Гарри снова засмеялся. — Хорошо, ладно, — сказал он. Его усмешка стала дерзкой, и парень протянул руку, снова ущипнув её за щеку.