3. the universe was made just to be seen by my eyes – part ii (Saturn by Sleeping at Last)
1995 Все знали, почему старшего заместителя министра Долорес Амбридж отправили в Хогвартс. Министерство уже несколько недель настаивало на том, что Хогвартс должен находиться под присмотром, особенно после катастрофического Третьего задания Турнира Трёх Волшебников, которое едва не стоило Седрику Диггори жизни. Его отец, уважаемый служащий Министерства, был в ярости из-за несчастного случая, в котором пострадал его драгоценный сын, и требовал от Дамблдора хоть какой-то компенсации. Директор, конечно, глубоко раскаялся и выполнил требования Амоса. И именно тогда Корнелиус Фадж воспользовался этой возможностью, чтобы отправить в школу одного из своих доверенных сотрудников, который мог был проследить за соответствием учебной программы и убедиться, что ученики хорошо подготовлены на случай, если они в будущем столкнутся с подобными событиями. Все в Хогвартсе, конечно, знали, что это была просто глупая ложь Фаджа, под предлогом которой он мог шпионить и искать возможную скандальную новость, которая вовлекла бы Дамблдора в нечто гнусное. Всем было известно, что Фадж долгое время питал не слишком секретную ненависть к директору Хогвартса. Даже Дамблдор был в курсе этого, но он потакал министру, чтобы тот не стал плести паутину лжи, справляться с которой было бы гораздо сложнее. Когда во время пира по случаю начала учебного года студентам представили Долорес Амбридж, Гарри мгновенно почувствовал страх. Яркого розового наряда и насмешливой улыбки было достаточно, чтобы предупредить Гарри, что с ней лучше не связываться, и поэтому гриффиндорец взял себе за правило пересекаться с Амбридж как можно реже. Старший заместитель министра, пожалуй, относилась к людям с таким пренебрежением, которого Гарри никогда ещё встречал. Он безмолвно наблюдал, как Амбридж, не моргнув глазом критиковала его профессоров, и от её тошнотворно-сладкой улыбки у парня по спине пробегали мурашки. Она даже осмелилась оскорбить дядю Сева за его способы обучения студентов, высказав всё ворчуну прямо в лицо; было чудо, что Амбридж покинула лабораторию зелий невредимой. Гарри также слышал, как неисправимо она вела себя в классе его матери. Гриффиндорец не слишком интересовался нумерологией — это была больше компетенция Стеллы — и поэтому без колебаний отказался от этого предмета. Но однажды Стелла загнала в угол своего старшего брата, а на её лице застыло грозное выражение. — Я ненавижу её, — яростно выплюнула девушка, а её густые волосы почти потрескивали от подавляемой ярости. Гарри осторожно оттащил Стеллу от зрителей, прекрасно понимая, что если она даст свободу своему нраву Селвинов, то это будет катастрофа для любого в радиусе пяти метров. Сам же Гарри, как её старший брат, выросший со Стеллой в течение многих лет, а также обладатель печально известной крови Селвинов, долгое время был невосприимчив к её ужасным истерикам. — Амбридж? — осторожно спросил парень, немного вздрогнув, когда светло-карие глаза сестры опасно вспыхнули. — Она оскорбила маму, — резко крикнула когтевранка, и теперь её руки сжались в кулаки. — Сказала, что её расписания с цветовой кодировкой для учеников — это уже чересчур и, я цитирую чёртову старуху, "пустая трата её времени, потому что очевидно, что никто не оценил её усилия"! Синие глаза Гарри расширились от ужаса и негодования. В то же время в глазах Стеллы выступили гневные слезы. — У мамы замечательные расписания с цветовой кодировкой, и я знаю, что она немного сумасшедшая, потому что кропотливо составляет их каждый год для всех своих учеников, но как она посмела сказать ей, что никто не ценит её усилия! Стелла сердито смахнула слёзы, и её светло-карие глаза потемнели от яростной решимости. — Я пойду отправлю сову папе и расскажу ему, что случилось, — решительно сказала девушка. — Он уже старший мракоборец. Он мог бы что-нибудь сделать с этой… с этой… с этой жабой! Старший гриффиндорец вздохнул и погладил сестру по голове. – Я не думаю, что в этом есть необходимость, — сказал он. — Папа впадёт в слепую ярость и сделает всё только хуже, я уверен, — Гарри криво улыбнулся, когда она сделала протестующее движение. — И, Стелла, честно говоря, ты думаешь, мама позволит ей ускользнуть? Мы с тобой оба знаем, что она уже разрабатывает план, который отпугнёт уродливую жабу. Стелла раздражённо надула губы. — Я никогда ей этого не прощу, — мягко выплюнула она. Гарри мрачно кивнул. – Как и я.-ooo-
Гарри нахмурился, когда Долорес Амбридж внезапно ворвалась в их класс Защиты от Тёмных искусств, а её лицо осветила всё та же же ухмылка. — Добрый день, профессор Люпин, — ласково поприветствовала она. От внимания Гарри не ускользнул тот факт, что Римус немного скривился, увидев Амбридж, прежде чем спрятать истинное выражение своего лица под маской вежливости. — Старший заместитель министра Амбридж, — поприветствовал он в ответ. — Пожалуйста, продолжайте, — сказала женщина, уже медленно шагая к задней части класса, чтобы сесть на один из стульев. — Я здесь просто понаблюдаю. — Меня тошнит от одного только взгляда на её одежду, — прошептал Рон себе под нос, побудив Невилла и Драко тихо усмехнуться. Гарри быстро успокоил их, когда Римус бросил предупреждающий взгляд на их стол, прежде чем вернуться к теме занятия. Оборотень откашлялся и улыбнулся классу. — Как я уже говорил, сегодня мы узнаем о Взрывном заклятии, — сказал он. — Проще говоря, это заклинание разнесёт на куски любой твёрдый объект. Затем профессор взмахнул своей волшебной палочкой, и перед классом появилось несколько манекенов. — Чтобы сотворить это заклинание, нужно сказать "Редукто", — добавил он. — Повторите за мной, пожалуйста. Редукто. Класс нетерпеливо повторил заклинание, отчего улыбка Римуса стала шире. — Превосходно, — сказал профессор Защиты от Тёмных искусств. — Теперь я досчитаю до пяти, и вы одновременно наведёте заклинание на эти манекены и… — Кхе-кхе. — ...тот, кто первым сможет успешно взорвать манекен, принесёт десять очков своему факультету... — Кхе-кхе. — ...тот, кто не сможет взорвать манекены... — Кхе-кхе. — ...получит... Да, старший заместитель Амбридж? Римус выглядел глубоко раздосадованным, но Амбридж это совершенно не беспокоило. Гарри наблюдал за тем, как служащая Министерства медленно приближалась к самому краю комнаты, а на её лице снова появилась эта раздражающая пренебрежительная улыбка. — Могу я спросить, профессор Люпин, чему вы учите детей? — уточнила Амбридж. Оборотень в замешательстве нахмурил брови. — Взрывному заклятию, мэм, — сухо заявил он. — Я уверен, что вы услышали, как я говорил это некоторое время назад. — Хм-м, — ответила Амбридж, взглянув на свой блокнот и сделав заметки, которые заставили Римуса почувствовать себя очень неуютно. — И вы учите этих студентов применять на практике эти опасные заклинания, которым вы их обучаете? Римус коротко кивнул. — О, боже мой, — ахнула ведьма, яростно делая записи в своём блокноте. Гарри знал, что его дядя Римус был самым терпеливым среди друзей его отца. Парень видел, что его отец и дядя Сириус были самыми неисправимыми. У его дяди Питера тоже были свои удивительные моменты, а Римус обычно просто вздыхал и покачивал головой, раздражённый выходками своих лучших друзей. Вот почему Гарри удивился, когда на лице оборотня промелькнуло мрачное выражение. Он видел его лишь несколько раз, в основном оно было обращено к лучшим друзьям Римуса, и Гарри знал, что этот взгляд не сулит ничего хорошего. — Могу я спросить, старший заместитель министра Амбридж, — сказал Римус сквозь стиснутые зубы. — Что вы пишете в своём блокноте? — О, мои наблюдения о вашем классе, конечно, — просто сказала ведьма, и её улыбка стала шире, когда глаза Римуса сузились. — Откровенно говоря, профессор Люпин, я думаю, что ваш способ преподавания принесёт вашим ученикам больше вреда, чем пользы. Молодой мистер Диггори получил травмы из-за различных тёмных заклинаний, наложенных на него другими чемпионами Турнира Трёх Волшебников. Я считаю, что если вы научите этих невинных детей более опасным заклинаниям, это приведёт только к большему количеству жертв. — И, конечно же, если бы молодой мистер Диггори не смог должным образом защитить себя, он не стал бы слушать свои уроки прямо сейчас, — резко отрезал Римус. Амбридж явно оскорбилась и сделала новые записи в блокноте. Гарри тяжело сглотнул, заметив, что за последние несколько минут Римус стал выглядеть ещё более грозным. — Если позволите предложить, профессор Люпин, — продолжила она, игнорируя мрачный взгляд, который на неё бросил оборотень. — Я думаю, будет лучше, если вместо этого дети будут читать стандартный учебник Защиты от Тёмных искусств. По крайней мере, они обогатят свой растущий разум теориями различных защитных заклинаний и не получат травм во время занятий. Если бы я была их профессором, я бы делала именно это. — Тогда хорошо, что вы не профессор, — холодно сказал Римус. Глаза Амбридж расширились. — Прошу прощения? — ахнула она в возмущении и снова стала что-то яростно записывать в свой блокнот. — Я думаю, что вы не подходите для этой должности, профессор Люпин. Изучив ваши записи, я также заметила, что вы всегда отсутствуете хотя бы раз в месяц. Почему? Шрамы на лице их профессора становились всё ярче по мере того, как бледнело его лицо. — Проблемы со здоровьем, — отрезал он. — Что ж, я не думаю, что ученики заслуживают учителя с определёнными… "проблемами со здоровьем", — намеренно сказала Амбридж, в затем её глаза сузились, и в них появилось расчётливое выражение. — Вы не можете его уволить. Профессор Люпин — блестящий учитель! Было уже слишком поздно, когда Гарри понял, что заговорил вне очереди. Все взгляды немедленно были обращены на него, и щёки парня вспыхнули, но он решительно приподнял подбородок. Взгляд Амбридж теперь остановился на гриффиндорце, на её лице появилось удивление. А затем ведьма снова раздражающе улыбнулась, направляясь от их бледного профессора к Гарри. — Что, чёрт возьми, ты делаешь, Поттер? — яростно прошептал Драко, пытаясь затащить Гарри обратно на его место. Гриффиндорец упорно остался на месте и продолжил. — Профессор Люпин преподает нам с тех пор, когда мы были первокурсниками, и он всегда был великолепен. Я думаю, если дать студентам читать учебник вместо того, чтобы практиковать заклинания, это уничтожит саму цель, ради которой была создана Защита от Тёмных искусств. Она может подготовить нас на случай, если мы столкнемся с некоторыми злыми волшебниками в будущем. Улыбка Амбридж стала натянутой. — Злыми волшебниками? — ахнула она, прижав руку к груди. — Дорогой, их не существует. Волшебный мир в безопасности. Тёмного Лорда больше нет. — Ну, да, конечно, Волан-де-Морт мёртв, — сказал Гарри сквозь стиснутые зубы, не обращая внимания на то, как Амбридж вздрогнула от его небрежного упоминания этого умершего волшебника. — Но мой папа — мракоборец, и он всё ещё борется со злыми волшебниками каждый день. Ведьмы становилась всё более багровой. — Как тебя зовут, парень? — потребовала она. — Гарри Поттер, — гордо сказал гриффиндорец. На лице Амбридж появилась удивлённая усмешка. — Ах, сын Джеймса Поттера, — выплюнула она. — Это всё объясняет. Синие глаза Гарри сузились. — Что это должно означать? — Гарри, — позвал Римус с предупреждающим блеском в его золотистых глазах. — Сядь. — Нет! — прорычал Гарри. — Она оскорбляет тебя, дядя Римус. Я не могу просто молчать, — парень вспомнил слова, которые произнесла Стелла несколько дней назад и рассердился ещё больше. — Она оскорбила маму. — О, Мерлин, проявляется темперамент Селвинов, — посетовал Невилл, посмотрев на Рона и Драко в поисках помощи. Лучшие друзья Гарри схватили его за руки, и одним мощным рывком смогли снова усадить его на сиденье. Гарри ощетинился и попытался вырваться, но трое парней держали его крепко. — Минус двадцать очков Гриффиндору за вашу сегодняшнюю наглость, мистер Поттер, — пронзительно воскликнула Амбридж. — Во время моего пребывания здесь, в Хогвартсе, по назначению самого министра я имею власть как над профессорами, так и над студентами. Это включает в себя предоставление мне временной возможности снимать баллы и назначать отработки. — Старший заместитель Амбридж, я думаю, что в его отработке нет необходимости, — заметил Римус. — Тишина, профессор Люпин, — сказала ведьма, всё ещё не сводя глаз с разъярённого гриффиндорца. — Вы должны прийти в мой кабинет завтра вечером, чтобы отбыть наказание, мистер Поттер, — затем она повернулась к Римусу и сверкнула своей ухмылкой. — Доброго дня, профессор Люпин. Ожидайте моего отчёта примерно через несколько дней. Затем Амбридж вышла из класса Защиты от Тёмных искусств, а её каблуки раздражающе застучали по каменному полу. Всё, что Гарри смог сделать, так это взглянуть на её розовую, украшенную оборками спину.-ooo-
На следующий день завтрак принёс поразительные новости от директора Дамблдора. Вчера вечером старший заместитель министра Амбридж попала в неприятный несчастный случай и была немедленно доставлена в больницу Святого Мунго. В то же время ведьме навсегда запретили посещать Хогвартс после того, как в её кабинете обнаружили запрещённые Кровавые перья, которые она использовала во время отработок со студентами. Рон присвистнул себе под нос. — Разве тебе не положено было сегодня провести отработку у Амбридж? — спросил рыжеволосый гриффиндорец, взглянув на удивлённого парня с волосами цвета воронова крыла. — Счастливчик, вот ты кто. — Слава Мерлину, она ушла, — сказал бледный Невилл. — Я слышал, Кровавые перья — отвратительный инструмент, используемый для пыток. Наши родители наверняка придут в ярость, когда узнают, что Амбридж использовала Кровавые перья для отработок. — Да, — рассеянно сказал Гарри, а его взгляд упал на мать, сидевшую между Римусом и Севом. Гарри был твёрдо уверен, что она как-то связана со странным несчастным случаем с Амбридж и её немедленным увольнением из Хогвартса. Мерлин, её улыбка была устрашающей. 1996 — Просыпайся! Глаза Гарри распахнулись, а в его руке расцвела боль, и парень дико заморгал, ожидая, пока его глаза привыкнут к темноте. Так как Гарри унаследовал ужасное зрение своего отца, то смог разобрать только очертания девушки, парящей над его кроватью. Девушка в их спальне! — Что за чёрт? — крикнул он, протягивая руку к очкам и поправляя их на переносице. — Ш-ш-ш, — яростно прошептала Ирис. — Мы не хотим, чтобы другие проснулись. — Ирис, проклятье, что ты здесь делаешь? — спросил Гарри, на этот раз мягче. — Вставай, — вместо этого сказала девушка. — У нас срочное собрание. — Что? — глупо ответил он, всё ещё дезориентированный после сна, но Ирис уже вытаскивала его из кровати и швыряла парню мантию-невидимку. — Если ты не выйдешь из этой комнаты через пять минут, я нашлю на тебя Летучемышиный сглаз, Гарри Поттер, — строго сказала девушка, полностью выйдя из спальни гриффиндорцев. Гарри вздохнул и взглянул на прикроватные часы, отметив, что был только час ночи. Когда парень неуверенно убрал балдахин, с его губ сорвался мягкий зевок, а затем он быстро осмотрел свою спальню, отметив, что кровати Невилла и Рона пусты. Нахмурившись, Гарри наконец вышел из спальни. В гостиной стояли Ирис и Невилл, а на лице последнего была застенчивая улыбка. — Извини, приятель, — сказал он. — Я не мог разбудить тебя, но Ирис была полна решимости заставить тебя, так что... — Что происходит? — спросил Гарри, его вопрос был адресован ведьме с изумрудными глазами. — У нас срочное собрание, — повторила она, вытаскивая мантию-невидимку из рук Гарри и накидывая её на всех троих. Ирис оказалась зажата между двумя высокими парнями, и глаза Гарри немного расширились, когда он подумал о том, в какой момент её кожа успела стать такой мягкой на ощупь. — Где Рон? — прошептал Невилл, выводя Гарри из его удивлённого ступора. — Он уже на кухне с остальными, — просто ответила Ирис. — На кухне? — повторил парень в очках. — Что, чёрт возьми, происходит? Ирис просто шикнула на Гарри и призвала их ускорить шаг, так что волшебник лишь разочарованно вздохнул и неохотно последовал за решительной ведьмой. К тому времени, как они подошли к портрету, охранявшему вход на кухню, Ирис уже стянула с них мантию-невидимку. Затем девушка пощекотала грушу, которая захихикала, прежде чем на портрет появилась дверная ручка. Ирис повернула её и толкнула дверь, проводя внутрь обоих парней. Гарри остановился, а его глаза расширились от удивления при виде развернувшейся перед ним сцены. Домашние эльфы неистовствовали, готовя различные вкусные закуски и дымящиеся чашки горячего какао. Посреди кухни стоял заколдованный длинный стол, а за разными его частями сидели друзья Гарри. Рон играл в волшебные шахматы с Джинни и Драко. Стелла оживлённо разговаривала с Полумной Лавгуд и наивной двенадцатилетней Иви Снегг бог-знает-о-чём. Гриффиндорец почувствовал себя так, словно вернулся домой в коттедж Поттеров, где все его друзья и семья собирались за одним длинным столом, беседуя за едой и напитками. — Что, чёрт возьми, происходит? — спросил Гарри ещё раз, тут же прервав все разговоры на кухне. Его взгляд немедленно упал на сестру, которая застыла при виде парня и решительно от него отвернулась. Это заставило Гарри нахмуриться. Он знал, что его отношения с сестрой всегда были натянутыми каждый раз, когда приближался финал по квиддичу. Как ловцы команд своих факультетов, они по понятным причинам слишком часто сталкивались в воздухе. Гарри признал крутые навыки Стеллы, но он всё ещё оставался лучшим ловцом своего поколения (не то чтобы он хвастался этим, нет). Стелла просто не могла с этим смириться и с каждым годом всё усерднее стремилась доказать, что она лучше своего брата. — Вот, — ответила Ирис, беззастенчиво указывая пальцем на раздражённую когтевранку. Гарри моргнул и взглянул на младшую ведьму. — Ты имеешь в виду, что затащила всех на кухню, чтобы мы с сестрой помирились? — недоверчиво спросил он. На щеках Ирис появились два розовых пятна, но её взгляд оставался решительным. — Нам всегда очень неудобно, когда вы двое ссоритесь, — отметила она. К удивлению Гарри, все его друзья в унисон кивнули. — Это раздражает, Поттер. И из-за такой пустяковой вещи, как квиддич! — Квиддич не пустяковый! — одновременно закричали брат и сестра Поттеров, что заставило их удивлённо переглянуться. Ирис фыркнула. — Хорошо, что вы оба хоть в чём-то согласны, – сказала она. Затем Ирис потянула Гарри и усадила его рядом со Стеллой, после чего посоветовала лучшим друзьям Гарри убедиться, что Поттер не уйдут, не помирившись. — Мне нужно поспать перед матчем, — заныла Стелла. — Тогда чем быстрее ты помиришься, тем быстрее уснешь, да? — просто сказала Ирис, медленно подходя к Полумне и своей младшей сестре. — Она иногда так раздражает, — вздохнула Стелла и нахмурилась, глядя на стол. Несмотря на своё первоначальное раздражение, Гарри сумел выдавить улыбку. — Это ведь Ирис Снегг, правда, — усмехнулся он. Девушка немного напряглась от его смеха и снова решительно отвернулась от брата. — Стелла, — вздохнул Гарри, — давай. Это уж смешно. Мы не должны их всех чёртовых вещей ссориться именно из-за квиддича. Щёки Стеллы покраснели. — Ты не поймёшь, — выплюнула она. — Когда дело доходит до квиддича, ты всегда лучший. — Это правда так важно? — спросил Гарри, приподняв бровь. — Раньше ты не была так одержима квиддичем. Знаешь, я имею в виду, что по сравнению со мной ты считала это скорее хобби, чем потенциальной будущей карьерой. Ведьма с густым волосами тяжело вздохнула и осторожно взглянула на брата. — Папа будет смотреть завтра, — сухо заявила она. — И? — спросил гриффиндорец. — Он всегда смотрит финальный матч года. — Ничего страшного, я знала, что ты не поймёшь, — проворчала Стелла, уже будучи на полпути со скамейки. — Чёртов Мерлин, подожди, — сказал Гарри с ясностью на лице. — Ты всегда злишься на меня перед финальным матчем по квиддичу, потому что папа наблюдает, и ты не хочешь его разочаровывать? Стелла отвернулась от него, но Гарри уловил выражение её лица, и этого уже было достаточно. — Мерлин и Моргана, так это действительно из-за этого, — недоверчиво воскликнул парень, и с его губ сорвался смех. — Перестань смеяться, придурок, — сказала когтевранка, хлопнув брата по руке, чтобы заставить его замолчать. — Я не хочу разочаровывать папу. Он так многого от меня ждёт. — О Мерлин, Стелла, — ухмыльнулся волшебник в очках, проводя рукой по волосам. — Ты никогда не разочаруешь папу. Ты его чёртова любимица, ради Годрика. Всё, что ты делаешь, в его глазах выглядит просто идеальным. Стелла фыркнула, хотя на её лице уже была улыбка. — Папа иногда бывает таким сентиментальным, — согласилась она. — Не могу поверить, что ты перестаёшь разговаривать со мной за несколько дней до матча между нашими факультетами только из-за этого, — усмехнулся Гарри и, смеясь, увернулся от сестры. — Ты знаешь, что я всё равно не буду поддаваться завтра, правда? Я капитан, Стелла. Если моя младшая сестра превзойдет меня в квиддиче, это не пойдёт мне на пользу. — Завтра я тебя сделаю, Гарри Поттер. Просто подожди, — решительно сказала она. Гарри ухмыльнулся. — О, чёрт возьми, не могу этого дождаться.-ooo-
Команда Гриффиндора выиграла у Когтеврана матч по квиддичу с счётом 180-170. Гриффиндорская команда, как и ожидалось, была в замешательстве из-за окончательного результата, но их капитан вообще был разбит. — Это было великолепно! — закричал Невилл, подбегая к Рону и Гарри, когда они снова оказались на земле. — Гриффиндор снова выигрывает кубок школы, — со вздохом заметил Драко, закатывая глаза. – В этом нет ничего удивительного. Рон обнял сварливого Гарри за плечи и улыбнулся. — Поднимайся, приятель, — сказал он. — Нашей команде всё же удалось победить. — Но я не поймал снитч, — вздохнул волшебник в очках. — Гарри! Он нахмурился ещё сильнее, узнав голос отца. Гарри поискал мракоборца и увидел, что тот стоит возле трибун Гриффиндора рядом с матерью, которая цеплялась за десятилетнего Леона Поттера. — Ребят, я вас встречу в общей гостиной на праздновании, — пробормотал волшебник в очках, отрываясь от своих лучших друзей, чтобы встретиться с семьёй. Краем глаза Гарри увидел, что его сестра шла не слишком далеко впереди, а на её лице застыло разочарованное выражение. — Почему такие грустные лица? — заметил Джеймс, раскрыв руки, чтобы тепло обнять свою единственную дочь, а затем взглянул на Гарри и усмехнулся. — Гриффиндор, в конце концов, выиграл кубок по квиддичу. — Я не поймал снитч, — снова проворчал Гарри, а потом нахмурился и взглянул на свою младшую сестру. — Поздравляю. Стелла уставилась на Гарри. — Мы не выиграли, придурок, — сказала она, хлопнув его по руке. — Это я должна говорить "поздравляю". — Следи за языком, — цокнула Гермиона, побудив Стеллу вздохнуть и пробормотать себе под нос извинения. — Вы оба были великолепны, — заверил Джеймс. — Я никогда не испытывал такого волнения, наблюдая за квиддичем, — мракоборец просиял и обнял Гарри. — Я горжусь вами обоими. Хмурый взгляд Стеллы превратился в небольшую улыбку, а её щёки покраснели от полёта и похвалы отца. — Для справки, — сознательно сказала она, — я всё ещё твоя любимица? — Стелла, принцесса, я люблю вас троих одинаково, — пообещал Джеймс. — Лжец, — одновременно воскликнул Гарри и Леон с улыбками на лицах. Джеймс робко улыбнулся. — Будете ли вы по-прежнему смотреть матчи по квиддичу, когда я начну ходить в Хогвартс? — спросил Леон. — Думаю, я попробую занять позицию охотника. — Конечно, будем, — сказал Джеймс. — Я ни за что на свете их не пропущу. 1997 — Леон, идём. Нам всё ещё нужно забрать Стеллу. Его младший брат изо всех сил старался сдержать слёзы, но несколько упрямых капель всё же скатились по его веснушчатой щеке. — Х-хорошо, — пробормотал он, отворачиваясь от Гарри, чтобы поспешно вытереть слёзы. Волшебник грустно улыбнулся и погладил младшего брата по голове, призывая его начать идти. Путь к башне Когтеврана был неудобным, главным образом потому, что воротник его старомодной чёрной мантий не переставал зудеть. Гарри всё время ёрзал, и к тому времени, как они добрались до башни Когтеврана, он знал, что его ключица уже покраснела от постоянного царапания. Стелла, которая была одета в приличную чёрную мантию, как настоящая чистокровная ведьма, прислонилась к одному из перил, ожидая их прибытия. — Стелла, — позвал Гарри. Услышав его голос, она резко повернула голову. — Гарри, — прошептала девушка, и её лицо сморщилось, когда она начала искренне плакать. Леон был не в силах больше сдерживать слёзы и вторил плачу сестры. Старший Поттер вздохнул и раскрыл руки, позволяя брату и сестре прильнуть к нему, и они оба тут же прижались мокрыми лицами к мантии Гарри. — Ладно, ладно, — утешал он, успокаивающе поглажива их по спине. — Идёмте. Мама ждёт нас. И Стелла, и Леон взяли Гарри за руки, блуждая по пустынным коридорам Хогвартса. К счастью, это был будний день, и все ученики сидели в своих классах. Семьи Снеггов и Уизли, а также Невилл и Драко придут, как только закончатся сегодняшние уроки, но Поттерам разрешили уйти пораньше, чтобы помочь с подготовкой. На сердце Гарри лежал тяжкий груз, когда они проходили по разным коридорам. В тишине — за исключением случайного всхлипывания брата и сестры — разум гриффиндорца был наполнен тёплыми воспоминаниями, которые связывали его с их бабушкой. Он знал, что это только вопрос времени; его бабушка часто болела в силу возраста, её постоянно лечили в больнице Святого Мунго. После смерти дедушки Флимонта здоровье Юфимии только ухудшилось. Было неизбежно, что она тоже вскоре последует за ним. Тем не менее, несмотря на то, что они готовились к этому дню, никакая подготовка не могла развеять горе. Гарри провёл большую часть своей юности в поместье Поттеров, окружённый безмерной любовью своих бабушек и дедушек, каждый раз, когда его родители были заняты другими делами. Бабушка пекла лучший пирог с патокой, который он когда-либо пробовал, и Гарри подумал, появится ли у него когда-нибудь шанс попробовать его снова. Вскоре они оказались перед кабинетом профессора Нумерологии. Гарри глубоко вздохнул и сморгнул слёзы, а затем постучал и дождался мягкого "входите" матери, прежде чем открыть дверь. Глаза Гермионы покраснели, а на щеках виднелись засохшие слезы. Однако её слёзы давно ушли, а синие глаза смягчились от печали при виде детей. — Папа в порядке? — тихо спросила Стелла, наугад вытирая слёзы. Их мать просто улыбнулась и повела детей к камину, а потом бросила в него горсть Летучего пороха и позволила Леону и Стелле идти первыми. — Мама... — позвал Гарри, как только исчезла Стелла. – Ты в порядке? Она слабо хихикнула и нежно убрала с его лба чёлку. Теперь он был на фут выше своей матери, почти такого же роста, как Джеймс, но всё равно чувствовал себя любимым ребёнком каждый раз, когда его мать делала это. — Честно говоря? Нет, — вздохнула Гермиона, даже не пытаясь вытереть слезу, выкатившуюся из её глаза. — Но твоему отцу хуже, Гарри. Мы нужны ему сегодня, хорошо? — Да, — ответил парень, коротко кивнув. А затем Гермиона безмолвно подтолкнула его к камину, где уже ревело изумрудно-зелёное пламя.-ooo-
Было странно находиться в поместье Поттеров, когда в нём стояла такая грустная и мрачная атмосфера, потому что Гарри очень привык к звонкому смеху и взрыву энергии в этом доме каждый раз, когда он был здесь. Единственный раз, когда здесь царила такая же атмосфера, был во время похорон Флимонта. Большинство гостей уже собрались в гостиной, тихо беседуя за чаем, приготовленным Поки. Брат и сестра Гарри, к счастью, перестали плакать, так как были слишком очарованы рассказами дяди Сириуса, который изо всех сил старался отвлечь их от печали. Ещё раз осмотрев комнату, Гарри заметил, что его отец пропал, а после встретился взглядом со своей матерью, стоявшей в другом конце, заставив её улыбнуться. — Он в домике, — просто сказала Гермиона, понимая безмолвный вопрос в глазах сына. А затем Гарри поцеловал её в макушку и ушёл. Парень шёл по коридорам поместья и приветствовал портреты своих предков, ненадолго остановившись перед Линфредом Стинчкомбским, когда волшебник на портрете начал расспрашивать Гарри о его жизни и учёбе на седьмом курсе Хогвартса. Разговоры с отцом-основателем рода Поттеров всегда доставляли ему удовольствие, но у Гарри сегодня были другие дела и, извинившись, он направился дальше. Гарри вышел через заднюю дверь поместья и на несколько минут остановился, чтобы полюбоваться прекрасным садом, который так любила и о котором заботилась Юфимия Поттер. Несмотря на слабое здоровье, у его бабушки всё ещё было достаточно энергии, чтобы ухаживать за своими красивыми цветами, изливая свою любовь в каждый танцующий лепесток, будто они были её собственными детьми. Волшебник почувствовал, как его глаза снова затуманиваются, он ужасно скучал по бабушке, и это побудило его продолжить свой путь к маленькому домику рядом с поместьем. Гарри заметил своего отца, сидящего на траве перед домиком. Мужчина прижимал к груди бутылку сливочного пива, а его светло-карие глаза невидящим взглядом смотрели в небо. — Папа, — позвал Гарри. Джеймс моргнул и взглянул на сына, и на его измученном лице появилась лёгкая улыбка. — А, меня нашли, — сказал он, ненадолго отвернувшись, чтобы быстро вытереть слёзы. Гарри слегка улыбнулся, подошёл к отцу и плюхнулся на небольшой участок травы рядом с ним. Почтенный мракоборец молча протянул Гарри полупустую бутылку сливочного пива. Парень согласился и сделал небольшой глоток, прежде чем поморщиться от послевкусия. — Ужасно извиняюсь, — сказал Джеймс с застенчивой улыбкой. — Сегодня моему организму требуется немного алкоголя. Гарри пытался подобрать правильные слова. Как ему утешить отца, когда он сам тяжело оплакивал эту потерю? Парень вспомнил Джеймса во время похорон Флимонта, но тогда у его отца не было свободного времени, чтобы горевать, так как он был слишком занят, поддерживая свою мать в вертикальном положении. Теперь, когда оба его родителя ушли... Юный волшебник сглотнул. Он представил, каково было бы ему, если бы оба его родителя ушли — от одной только мысли о том, что он больше никогда не сможет увидеть Джеймса и Гермиону, Гарри стал задыхаться. Хоть убей, он сейчас и представить себе не мог, что чувствует его отец. — Мерлин, иногда ты действительно похож на свою мать, — вздохнул его отец. Гарри моргнул. — Что? Джеймс сделал ещё один глоток сливочного пива с добавлением алкоголя и криво улыбнулся. — Я слышу, как твой мозг думает очень громко, — объяснил мужчина. Светло-карие глаза волшебника стали печальными, когда он снова посмотрел в небо. — Всё в порядке, сынок. Тебе не нужно ничего говорить. Уже достаточно знать, что ты беспокоишься о том, что мне сказать. Гарри почувствовал, как его щёки покраснели. — Прости, — сказал он, потому что действительно не мог придумать ни одного приличного слова. — За что? — спросил Джеймс, тихо посмеиваясь. — Это неизбежно. Я знаю, что мама сейчас в лучшем месте. Моё сердце просто успокаивает осознание того, что она наконец воссоединилась с отцом, — мракоборец снова засмеялся, на этот раз не скрывая того факта, что вытирал слёзы. — Я уверен, что папа счастлив, что моя мама воссоединилась с ним, чтобы снова донимать его. Гарри почувствовал, как у него снова выступили слёзы, и тут же посмотрел на свои колени, чтобы скрыть их от отца. Тишина между ними простиралась так же, как поля, окружающие поместье Поттеров. Гарри предался воспоминаниям о тех днях, когда его дедушка и бабушка играли с ним на этом огромном поле, и это вызывало у парня как слёзы, так и лёгкую улыбку. — Мы с твоей мамой решили, что переедем сюда как можно скорее. Синие глаза Гарри расширились. — Что? Почему? — изумился он. — Это было одним из предсмертных желаний твоей бабушки, — сказал Джеймс, слабо, но ласково улыбнувшись. — По её словам, глава семьи Поттеров по традиции должен проживать в доме наших предков. — Но что насчёт коттеджа Поттеров? — спросил Гарри. Он бесконечно любил поместье Поттеров, но коттедж Поттеров был его домом. Парень не мог представить свою жизнь вдали от него. Старший волшебник почесал подбородок. — Что ж, он официально твой, — сказал Джеймс, пожав плечами. — Что? — Ты мой первенец, поэтому он всегда был твоим по праву, — объяснил его отец. — Ты скоро закончишь школу, Гарри. Теперь ты взрослый. Скоро ты проложишь путь в желаемое будущее, сделаешь карьеру, построишь семью... Гарри фыркнул. — Мне всего семнадцать, папа, — заметил он. — Я не думаю, что в ближайшее время у меня будет семья. — Я имею в виду, Стелла сказала, что есть одна девушка, поэтому не думаю, что это будущее слишком надумано, — отметил Джеймс. — Ч-что? — возмущённо пробормотал Гарри, и его щёки покраснели. — Нет никакой девушки. Мракоборец приподнял бровь и снисходительно улыбнулся. — Точно, — провозгласил он. — А ещё твоя сестра сказала мне, что ты простофиля. Молодой гриффиндорец сердито вздохнул. – Может, нам вернуться к проблеме того, что я унаследовал коттедж Поттеров? — спросил он. — Здесь нет никакой проблемы, Гарри, — сказал его отец. — Я даже не знаю, почему ты удивлён. — Но... но коттедж Поттеров — наш дом, — объяснил Гарри. — Это не значит, что мы никогда больше там не появимся, — засмеялся Джеймс. – Это просто означает, что мы переедем жить сюда, а ты будешь делать с тем домом всё, что захочешь. У нас с мамой столько воспоминаний о том месте, и я признаю, что мне немного грустно из-за того, что мы уезжаем, но мы оба хотим выполнить просьбу вашей бабушки. Она всегда поддерживала и помогала нам эти годы, и мы ей обязаны всем. Лицо Джеймса затуманилось из-за его тёмного прошлого, и Гарри снова пришлось задаться вопросом, насколько масштабными были те ужасы, свидетелями которых стали его родители во время Первой магической войны. Парень знал, что они сыграли значительную роль в разгар войны; его родители даже не скрывали того факта, что Волан-де-Морт умер в их доме, прямо там, где была его детская. В учебниках по истории всегда упоминалось имя его семьи, а у его дяди Питера даже была своя собственная карточка в шоколадных лягушках, прославляющая его как героя, положившего конец тирании Тёмного Лорда. Но несмотря на эти истории, Гарри всё ещё задавался вопросом, насколько кошмарным было прошлое. Волшебник знал, что его родители хранят от него колоссальную тайну, которую, как он знал, они унесут в могилу. Он вспомнил странные разговоры своих родителей и их друзей, когда они обменивались историями, которые не имели для него никакого смысла. Надо признать, Гарри пытался провести расследование. Ни для кого не было секретом, что его детская была для них закрыта. Охранные чары, которые поставили его родители, были достаточно сильными, чтобы прогнать троих любопытных детей во время игр. Но по мере того, как Гарри становился старше, его это интересовало всё больше. На шестом курсе он провёл одну ночь, снимая охранные чары одни за другими. Он не знал, чего ожидать, когда пересёк комнату. Судя по предупреждению родителей, Гарри искренне думал, что в этой комнате будут храниться тёмные секреты, которые могут потрясти его мир. Но всё, что он увидел в детской, так это Омут памяти и ряды белых светящихся флаконов, выстилающих небольшую полку. Как он понял, там хранились воспоминания. Но прежде чем юный волшебник смог ещё больше насытить свой любопытный разум, его поймала Гермиона. "Что ты здесь делаешь, Гарри?" Парень вспомнил лицо матери, ясное как день, исказившееся от такого ужаса, которого он никогда на ней не видел "Чьи это воспоминания?" — спросил он. А затем она начала плакать. Гермиона заключила сына в объятия и зарыдала ему в волосы. "Пообещай мне, что никогда больше не войдёшь в эту комнату", — сказала она. Гарри пообещал, просто чтобы умиротворить её, и забросил мысль об этой странной комнате в самую дальнюю часть своего мозга. Это не означало, что он иногда никогда не думал о комнате. Реакция матери на его открытие подогревала его любопытство, и Гарри ещё раз попытался пробраться сюда летом перед седьмым курсом. Однако дело было в том, что и Омут, и все воспоминания исчезли. — Гарри, приятель, ты ещё здесь? — позвал его отец, вырывая парня из задумчивости. — Точно, извини, — сказал он, слегка покачав головой, чтобы избавиться от этих тревожных воспоминаний. — Итак, вернёмся к переезду из коттеджа Поттеров. Я действительно не могу тебя остановить, правда? Джеймс покачал головой. – Мы решили, и ты знаешь, насколько упряма твоя мама, — пошутил он. — А Стелла и Леон уже знают? — спросил Гарри. — Мы скажем им после того, как уйдут гости, — заверил Джеймс. — Хотя, думаю, им это понравится. Они оба любят поместье Поттеров. — Да, — вздохнул Гарри, а затем на его лице появилась лёгкая улыбка, когда волшебник увидел свою мать, стоявшую у задней двери поместья и подзывающую их к себе. — Я думаю, пора возвращаться, папа. И отец, и сын поднялись на ноги и отправились обратно в поместье Поттеров. — Спасибо, Гарри, — прошептал Джеймс прямо перед тем, как они достигли Гермионы. Гарри удивлённо взглянул на отца. — Я ничего не делал, — недоверчиво сказал он. Глаза Джеймса были затуманены, но сейчас он выглядел лучше, чем когда Гарри нашёл его у домика. — Я думал, что мне необходимо было какое-то время побыть одному, — признался он. — Но, оказывается, чтобы стало лучше, мне просто нужно было поговорить по душам со старшим сыном. Молодой волшебник фыркнул, и на его лице появилась лёгкая весёлая улыбка. — Рад, что смог помочь, папа, — отметил он. — Что ж... та девушка, о которой говорила Стелла... Щёки Гарри покраснели, как цветущие розы в любимом саду Юфимии. — Нет никакой девушки. Джеймс вздохнул и положил руку Гарри на плечо, мгновенно останавливая его. — Небольшой совет, Гарри: если ты нашёл кого-то, кто, по твоему мнению, сделает тебя самым счастливым в этом мире, не отпускай этого человека. Даже когда дела идут плохо. — Джеймс слегка сжал плечо сына и улыбнулся. — Особенно, когда дела идут плохо. Глаза юного гриффиндорца расширились в удивлении от этих слов отца. Но его мать позвала их ещё раз, и Джеймс отпустил парня. — Холодно, любимый? — услышал он вопрос его матери. Гарри наблюдал за тем, как его отец слегка улыбнулся. — Немного, — ответил он. Гермиона потянулась вперёд, чтобы коснуться кривых очков мужа, но, к удивлению его Гарри, вместо того, чтобы поправить их, просто сняла очки с лица Джеймса. Лицо его отца почти сразу сморщилось, и он наклонился, чтобы прижаться к шее Гермионы. Её глаза наполнились слезами, и она крепко обняла Джеймса. Его родители не обменивались словами, но Гарри знал, что они не нужны. Ему всегда казалось странным, как они могут общаться друг с другом, не говоря ни слова. Возможно, это произошло потому, что их связь была выкована и укреплена войной, о которой Гарри только читал в своих учебниках по истории. Тем не менее, он находил восхитительным, даже всеобъемлющим, насколько легко они понимали друг друга. "Особенно, когда дела идут плохо", — повторил Гарри в своей голове, и его глаза наполнились слезами, когда он заметил дрожь Джеймса. — Гарри. Его синие глаза встретились с глазами матери. — Да? — Убедись, что со Стеллой и Леоном всё в порядке, ладно? Гарри сморгнул слёзы и кивнул. — Хорошо.-ooo-
Вечеринка, устроенная младшими гриффиндорцами для своих выпускников в общей гостиной, была уже на пике, но Гарри нужно было сбежать. Не потому, что ему она не нравилось, нет. Но это был последний свободный день перед выпускным Гарри, чтобы успеть побродить по Хогвартсу, и он хотел сделать это, прежде чем отправиться в реальный мир. В конце концов, Хогвартс был его вторым домом. Он прогуливался по разным коридорам, глупо улыбнувшись, когда ему в голову пришло одно конкретное воспоминание о его лучших друзьях. Хотя они не были так печально известны, как Мародёры, Гарри с гордостью говорил, что он и его друзья всё ещё могут оставить наследие в этой школе. Раздражённое лицо Филча во время очередного розыгрыша, который устраивали Гарри, Рон, Невилл и Драко, уже было достаточным доказательством того, что Мародёры ими гордились. Гарри посетил разные классы, Астрономическую башню, поле для квиддича, хижину Хагрида и другие места, наполненные тёплыми воспоминаниями о его годах в Хогвартсе, пока, наконец, не добрался до Чёрного озера. Оно было безмятежным, за исключением ряби, создаваемой лениво плывущим Гигантским кальмаром. Гарри воспользовался моментом, чтобы полюбоваться зеленью, задаваясь вопросом, увидит ли он когда-нибудь такое же прекрасное зрелище за пределами Хогвартса. В сердце парня расцвела печаль, когда он лёг на траву, закинув руки за голову, и удовлетворённо посмотрел в чистое голубое небо. Его кратковременный покой был нарушен, когда блестящие изумрудные глаза и занавес из волос цвета воронова крыла заслонили яркое небо. — Что, чёрт возьми, ты здесь делаешь? — спросила Ирис с весёлой улыбкой. Гарри вздохнул. — Мне просто нужно было ненадолго уйти, — объяснил он. — Что, чёрт возьми, ты здесь делаешь? — Твои чёртовы друзья устраивают фейерверк в общей гостиной, – отметила девушка. — Я пришла за тобой, чтобы ты положил конец их идиотизму. Парень в очках фыркнул, краем глаза наблюдая за тем, как Ирис легла на траву рядом с ним. — Пусть придурки повеселятся, — сказал он. — Рон уже завален бумажной работой магазина Фреда и Джорджа. Невилл ужасно нервничает из-за своего собеседования на должность профессора Травологии, а Драко уже сходит с ума из-за всей этой малфоевской ерунды, — Гарри закрыл глаза и грустно вздохнул. — Завтра мы больше не сможем больше вести себя как группа детей. – Тогда почему ты не присоединишься к веселью? — спросила Ирис. — Как я уже сказал, мне нужно было ненадолго уйти, — повторил он, слегка улыбнувшись, почувствовав её недоверчивый взгляд. — Это может занять некоторое время, Ирис. Думаю, тебе лучше вернуться в общую гостиную. — Там слишком шумно, — пожаловалась она. – Я думаю, что тоже ненадолго останусь здесь. Улыбка парня стала шире, но его глаза всё ещё были закрыты. Ни один из них не разговаривал на протяжении следующих несколько минут — они были довольны комфортной тишиной между ними. Гарри на самом деле уже почти задремал, но Ирис внезапно задала ему вопрос. — Что ты планируешь делать после выпуска? Гарри собрался с мыслями и приоткрыл один глаз, чтобы взглянуть на любопытную ведьму. – Почему ты спрашиваешь? — спросил он. Девушка слегка пожала плечами. – Да так, любопытно, — просто сказала она. — Приятно знать, что тебе интересно моё будущее, Ирис, — поддразнил Гарри, заставляя юную гриффиндорку фыркнуть. — Ты беспокоишься, что тебе больше не будет в нём места? Щёки Ирис покраснели. – Ещё чего, Поттер, — проворчала она, слегка хлопнув парня по руке, в то время как он разразился тихим смешком. — Хорошо, хорошо, Мерлин, не нужно волноваться, – рассмеялся Гарри, и его ухмылка стала шире. — Если хочешь знать, я планирую подать заявку в Отдел магического правопорядка на должность мракоборца через несколько недель. Её глаза удивлённо расширились. – Что? Я думала, ты сказал, что хочешь стать звездой профессионального квиддича или, может быть, укротителем драконов, — отметила она. — Я имею в виду, что на шестом курсе ты был твёрдо настроен присоединиться к "Паддлмир Юнайтед" в качестве их запасного ловца. Гарри пожал плечами. — Я не знаю, — вздохнул он. — Я думаю, мне нужно было сделать что-то более стоящее. Например… например, преследовать злых волшебников по всему миру, как папа. – Тёте Гермионе это не понравится, я уверена, – сказала гриффиндорка. — О, я это знаю, — засмеялся Гарри. — Но мама любит меня бесконечно и поддержит любые решения, которые я приму в своей жизни. — Почему именно мракоборцем? — спросила Ирис. — Ты никогда раньше не упоминал, что хочешь стать одним из них. Гарри перевел взгляд на голубое небо. — Я не знаю, — снова заявил он. – Есть эта часть меня, которая всегда чувствовала, что я должен делать что-то… большое. — И став мракоборцем, ты сможешь этого достичь? — Годрик, Ирис, у тебя сегодня действительно много вопросов, не так ли? — поддразнил он. Когда девушка бросила на него испепеляющий взгляд, Гарри вздохнул и продолжил. — Я действительно не могу объяснить это должным образом, Ирис. Не пойми меня неправильно; я люблю квиддич, и карьера профессионального ловца для меня чертовски заманчива. Но всякий раз, когда я думаю о тех случаях, когда мой отец возвращался после успешной миссии мракоборцев, я вспоминаю, что он выглядел так, будто делал что-то стоящее. И я подумал, что хочу этого и для себя. В глубине души я слышу этот ворчливый голос, который убеждает меня — мне лучше гоняться за плохими парнями и приносить хоть немного покоя нескольким людям каждый божий день. — Ну, — пробормотала Ирис, — я, например, думаю, что ты будешь блестящим мракоборцем. Гарри почувствовал, как его эго раздувается от её слов. — Да? — нахально спросил он. Девушка фыркнула. — А теперь я пробудила твою глупую уверенность, — вздохнула она. — Но хорошо, да. Я думаю, ты будешь блестящим мракоборцем, Гарри Поттер. Мир станет намного лучше, если ты будешь одним из них. — Спасибо, — искренне сказал парень. — Ты редко говоришь мне добрые слова. Ирис засмеялась. — Только если ты их заслуживаешь, придурок, — отметила она. — Мерлин, как, чёрт возьми, я смогу выжить в реальном мире без тебя, Ирис Снегг? — Гарри почувствовал, как его сердце заколотилось в его грудной клетке, когда она красиво покраснела. — Не будь смешным, — сказала гриффиндорка со слабой улыбкой. — Ты не сможешь так легко от меня избавиться, Гарри. У меня осталось всего два года в Хогвартсе, прежде чем я смогу бесконечно приставать к тебе, не думая об учёбе. Просто подожди. "Подожди", — повторил он, снова закрывая глаза. — "Это я могу". Они помолчали ещё несколько мгновений, а разум Гарри в основном был наполнен тёплыми воспоминаниями об этой школе и о пятикурснице, лежащей рядом с ним. — Гарри? — Хм-м? — промычал он. — Ты счастлив? Его глаза удивлённо распахнулись. – Почему ты спрашиваешь? — спросил парень, повернувнувшись, чтобы посмотреть на младшую ведьму. Ирис пожала плечами, и на её лице расплылась грустная улыбка. — Семь лет пролетели в мгновение ока, — сказала она. Гарри снова повернулся, пристально глядя на плывущие в голубом небе облака. Он обдумывал свои семь лет в Хогвартсе. По сравнению с чудесными историями, которые он слышал от своих родителей и их друзей, Гарри мог искренне заключить, что всё было довольно… нормально. Конечно, у него были небольшие приключения с его лучшими друзьями, и были незабываемые моменты, которые навсегда остались в его сердце. Тем не менее, были времена, когда волшебник иногда задавался вопросом, как бы всё было, если бы всё каким-то образом сложилось иначе. Однако, несмотря на нормальность всего этого, его разум был наполнен воспоминаниями, которые, как он знал, он будет хранить до скончания веков. Итак, действительно ли он был по-настоящему счастлив? На лице Гарри растянулась ослепляющая улыбка. — Очень.