Нет, снова я пущусь рыбачить Без невода и без сетей
Предводитель йонов ушёл размышлять на пляж в тишину, в дали от стаи. И никуда от этой стаи не денешься. Не смолкает этот требовательный зуд. Всем что-то надо постоянно. Этих тренировать, тех разнять. Кого-то ударить, кого-то вздёрнуть, кого-то направить в стезю стаи. Жёны без умолку, без продыху — те шипят, те тявкают. Удгор, Удгор, Удгор… Вожак устал. Война затянулась. Он обещал стае слишком много. А боги, будь они не ладны, молчат. Жертвами завалили, кровь рекой — а боги глухи. Утгор мрачно мечтал — а не перерезать ли глотки всем этим напыщенным шаманкам. Понравится ли такая мзда Змею? У асвов очень много оружия. Их не взять так просто числом, как полагал король йонов. По колено в прибое стояла дева. Кожа как насмешливый праздный белый шёлк вайнов. Волосы цвета недельно высохшей крови. Груди висят облаками. А бедра круглые и светящиеся как Луна. Утгор очень захотел отвлечься от бремени предводителя. А все жёны уже надоели. Дева была незнакомой. Не йона. Значит, вайна. Хорошо. Даже если это самая сильная их колдунья — возьмёт её. И Утгор побежал.Подобно земнородной деве Не скрестит две руки крестом Дщерь, выношенная во чреве Не материнском, а морском
Вожак был сбит с толку, хотя он думал, что ничто его уже не удивит. Дева была другой — но не понятно, как другой. Она пахла чужими будоражащими пьянящими ярчающими запахами. Она не убегала и не испугалась. Взгляд её был полон незнакомого, дурманящего блеска. Как в безмятежной мягкой, и в то же время непредугаданно опасной ночи мерцают бессмертные звёзды. Солнце садилось в море, и закат пламенел оранжево-красным. И небо алело всё сильнее. В ней взгорала свобода. Она манила его. Улыбнулась. С загадкой, с взвихряющимися противоречиями. В этой улыбке было «да, бери меня, бери и наслаждайся», в этой улыбке было «нет, беги от меня, беги, пока не поздно». В этой улыбке была насмешка, но и восхищение. Смотрела на Утгора так, будто тот был богом. И Утгор понял, что девушка — не йона и не вайна. Она откуда-то оттуда. О чём трещат шаманки. Дух, скатир, онд, никс или там божество. Может, даже бог. Ощущалась всеми поджилками, поджигала кровь, обещала, утягивала — свобода, которую можно потрогать ладонями, попробовать губами, языком на вкус, погрузить в неё пальцы, принять, впитать беспредельное и бескрайнее сияние. Море стало красным, а они, сплетаясь, опали в ласковый бело-пенный прибой. И в объятиях друг друга секс был в ритме моря.Какая власть в моем напеве Одна не ведаю о том … Такое уж мое именье Весь век дарю — не издарю!
Она вибрирующе в такт прибоя спросила, чего хочет Утгор, пока отдыхали. Вожак сказал, что хочет, чтобы она родила ему сильного сына. Дева засмеялась. И сказала: зачем тебе сын? Король йонов пояснил, что ему нужны сыновья, чтобы победить асвов. И тогда она, конечно, полюбопытствовала дальше. Женщины. Утгор верил, что йоны победят, займут, станут править. И добавил, из политических соображений, что Змей будет править миром (может это проверка богов). — Змей… Старина Змей. Кусай себе, дружочек родный, как яблоко — весь шар земной. Беседуя с пучиной водной, Ты все ж беседуешь со Мной, — сказала дева на незнакомом языке, обращаясь куда то в даль и в глубину. Но не похожем на вайновский. — Значит, ты желаешь, чтобы твой сын победил, а Змей правил? — Да, — сказал Утгор и перекатился, обхватил её бёдра руками и предвинул к себе. Он отдохнул, а болтавня ему надоела. Стрекочущих днём и ночью жён хватает. Не затем он здесь. — А потом? — Что? — Утгор помял двумя руками её мягкие груди. — Потом что? Король йонов не ответил, сгрёб её под спину и вошёл. Она хитро улыбалась и сверкала своими божественными глазами. // Утгор был ранен. Сбежал перевязывать повреждения на пляж. Злой как голодный Волк. Кровавый закат, разяще торчащий из морских волн, неприятно было видеть, будто Змей издевался и насмехался над вожаком. И тут увидел поодаль, как рыдающая Ладара (одна из заполученных вайниек), забрёдшая почти по грудь, бросает в море их маленького сына.Одной волною накатило Другой волною унесло
Король йонов успел, маленький йон был спасён. Утгор сделал почти невозможное — нашёл в беснующемся прибое крохотное тельце. Малыш нахлебался воды, уже синел, но вожак вытряхнул, и йон вдруг очнулся. Ладару убивать почти не пришлось, Утгор кинулся, но женщина с безумными криками сама загребла от берега, и вожак более не уделял внимания. Завернул потеплее плачущего сына и поскорее поспешил в поселение. — Хорошо, очень хорошо, — ворковал взрослый йон, качая маленького, тщательно завёрнутого в его рубахи. — Ты сильный, с волей к жизни. В тебе воля Змея… Боги нам показали. Ты станешь хорошим вожаком.