Вожак йонов

// Торнар в вопросах планирования всегда доверял брату. Он знал, что Йокке очень умный. Асв и раньше не сомневался, но в последнее время этой удивительной «оттепели» и отец часто брата хвалит за сообразительность и нестандартное мышление. А значит оснований засомневаться в придуманной стратегии нет никаких. И всё равно внутри будто кошки скреблись. А ещё Торнар не посоветовался с Сиен, потому что Йокке страшно вспыхнул и жутко колко зашипел, что это их братское дело и никому нельзя выбалтывать. Тем более девам. Торнар попробовал возразить, что папа с мамой всегда советовался. И тут стало ещё хуже. Йокке окончательно взбесился, сказал что сам всё сделает без недалеких (если мягко перефразировать) помощников и навязчивых (но он не совсем так сказал…) советчиков. Обиделся и фактически сбежал. Ну и ничего не оставалось делать, как утаить от подруги и последовать за братом. Только прихватил вооружение. Торнар не понимал, чего так спешить. Но ещё что-то сказать было невозможно. Зная Йокке — тотчас бы ломанулся вопреки собственному плану с наскоку творить даже-предки-не-знают-что. И наделал бы глупостей. Несмотря на уверенность в Йокке и условную (вроде бы… вроде…бы…) поддержку отца, для старшего царевича оставалось неразрешимой загадкой, почему же всё-таки при таком остроумии и разумности брат так часто вытворяет какие-то невероятные выходки. Которые с одной стороны — действительно необычные, вычурные, из ряда вон. С другой — частенько вопреки здравому смыслу и в насмешку над нормами. И традициями, которые так чтит и оберегает отец. Вот взять хотя бы тот случай с козликом на свадьбе Скадры… … Конечно, всё закончилось хорошо, конфликт миновал из-за находчивости и… некоторой безумности брата. Торнару привязать бороду козлика себе к… … никогда бы в голову не пришло. А ещё Йокке это всё магией, иллюзиями доснабдил для пущего эффекта… Представление так представление… Даже в самом непредставляющемся сне не приснилось бы асву. Не смеяться было невозможно. Суровую невесту тоже пробрало. Но отец чуть не задохнулся от возмущения и стыда за поведение младшего сына. Йокке собой гордился, Ватран кричал. Не выдержал, выволок в переход перед залом, ругал брата. Торнар думал всё опять закончится как обычно. Непонятый несчастный «гений» без признания его таланта и оригинальности уйдёт страдать на несколько дней и смертельно обижаться на наказание. Ватран будет блуждать неусыпной неприкаянной тучей по Асвальхалле, хмуриться, уедет на охоту на весь день, приедет поздно ночью полу-пьяный. Будет буровить взглядом Йокке, если тот вдруг покажется (а брат безнаходно прячется потом как раненый лис в нору, на всех щщыпит и никого не подпускает, кусается, сочиняет гадости и мести). Через неделю Ватран начнёт скучать без искристого огня младшего царевича. Затоскует в этой обиженной, саркастичной и кусачей мрачности по радости и улыбке. Йокке долго-долго будет холодный и ядовитый, ершисто жмущийся в тугие недобрые кольца как обозленный змей. Придумает ерунду какую-нибудь из умозаключений, что не любят, не терпят, может даже ненавидят. Потом всё постепенно забудется. Пока братец опять что-нибудь не учудит. Вероятно, из затаённого от обиды коварства и вызревшего плана отмщения. И так по кругу. Торнар открыто озвучил, что по этому поводу думает. Как Йокке может не понимать, раз он такой умный. Брат скорбно тягуче поразмыслил, потом сказал «всё ясно» и едко поджал губы. Похоже пришёл тогда к каким-то совсем не тем, ошибочным пониманиям. Потому что не спрятался… а ушёл вообще. Йокке после своих шуток никогда не скрывался, не хотел показаться трусом. Исчезал уже после разборок с отцом. А в этот раз Ватран Йокке не мог найти. Выяснилось, что царевич собрал кое-какие немногочисленные вещи, которые без сомнений считал своими (от мамы и подарки Торнара), импульсивно сел в маленькую лодку и без единого слова отплыл из Асвалхаллы. Впоследствии оказалось даже еды не взял весь нарочито-колко гордый. Каким бы талантливым и изобретательным магом сын не был, но физически не сказать, что выносливый. И Ватрану стало очень страшно. Что Йокке устанет грести, и лодочку занесёт одним предкам известно куда. И никакое колдовство не спасёт. Погибнет как Фриига, как всегда жутко боялся. Не спасли супругу заклинания против меча. А ведь внушал Йокке, предупреждал, предупреждал постоянно и неустанно, предупреждал не полагаться глупо и без оглядки на треклятую магию! Сколько воевал с сыном из-за этого! И вот! Верховный асв всех и каждого в чертогах поднял на уши. Все искали младшего царевича. И отыскался Йокке гораздо быстрее, чем хотел бы. Но он и не уплывал далеко, куда глаза глядят. На самом деле юный маг давно взвешивал варианты. Только робел сделать последний шаг. И с Нарти тяжело было распрощаться. После того, как Йокке со всех сторон осмотренного и проверенного вернули Верховному асву, тот благоразумно отъехал подальше, но сразу всё как на духу выдал. Торнар рванул за отцом с братом. Не прибил бы только вот спасённого Йокке. Потому что Ватран, пока поиски шли, чуть с ума не сошёл, аж посерел весь. — Если я тебя так мучаю и так невыносим, зачем мне возвращаться? Я тебя никак и никем не устраиваю, и ты меня ненавидишь. Так зачем? Вернуться, чтобы ты опять от гнева лопался и полосовал меня? Наблюдать как тебя от меня воротит? Наказание тебе временное облегчение принесёт, а потом? Опять будешь весь трястись от стыда и отвращения. Не сын я тебе. Я тебя от себя, такого ненавистного освобождаю. Разойдёмся. — Нет, никуда ты не разойдёшься! — Почему? — Ты мой сын! Йокке с горечью посмотрел на подоспевшего Торнара. — Зачем тебе такой сын? У тебя Нарти есть. Хороший сын и бравый наследник. — Не выдумывай! Я вас одинаково люблю! — Нет. Ты меня ненавидишь. Не любишь ты меня. Торнар меня любит, это я знаю. Но и он уже устал быть мне братом. Старший царевич даже если бы нашёл, что сказать, не успел бы: — Ах значит нет?! — Ватран повернулся и с досады рубанул схваченным из ножен мечом по стволу дерева. Словно ему тоже вдруг стало восемнадцать лет. Йокке тут же прекратил перепалку. Замолчал. Присел. Показывая всем видом, как ему всё равно и безразлично. Взгляд оледенел в тусклой безогненной серости. — Опять твоя придурь, — веско обозначил взрослый асв. Перестал повышать голос. — Когда уже успокоишься. — Я не Торнар. Я вот такой вот шут Йокке. Поэтому — так. Поэтому ушёл. Не мучить всех и себя. Мне хватило ума понять. А тебе видимо нет. Что меня не переделать. Ватран вдоховзрычал глубоко, задрав голову к небесам, будто взмолившись предкам «за что мне это?!». Прошёл несколько шагов оказался рядом с юным магом. Навис. Старший брат забеспокоился. Одно дело там их закрытые разговоры в комнате с розгой. Другое дело, что не выдержит это видеть. Вмешается. Ох, что же выйдет тогда… — Да не хочу я тебя переделать! Навыдумывал?! — Ну да. А что тогда? Это не делай, то не делай. Ты должен. Это не должен. Не говори несерьёзно. Не шути. Никакие шутки нельзя. Молчи, можно только серьёзно разговаривать на пафосе. Не колдуй смешно. Вообще ничего нельзя смешного. Ватран внутри вскипел, потому что Йокке на свадьбе неудачно, нетактично и очень колюче пошутил, что тоже знает одного асва, который не умеет смеяться, и недвусмысленно намекнул на отца. — А лучше вообще не колдуй, только тренируйся и тренируйся, — продолжал лить маг, не заметив опасно возрастающего гнева. — Делай только то, что прикажут. Слушайся. Соглашайся во всём. Будь идеальным. Как Торнар. Торнар покраснел с ног до головы. Потому что он тоже бывало спорил, срывался и делал по-своему, и не всегда был такой идеальный, как братец расписывает. — Что я такого переделывающего тебя прошу, скажи-ка? — Ватран угрожающе сложил руки на груди накрест. — Не вытворять пакости и дурака не валять неуместно? Твои шутки все мыслимые и немыслимые границы переходят. Или ты думаешь с такими проказами шутовскими ты в сражении магов победишь? Ты думаешь это достойно наследника трона Асвальхаллы? Йокке перестал горделиво ухмыляться и заледенел. Удар под дых, хотя отец к нему пальцем не притронулся. — Вот мы и пришли к тому же. Зачем… — Может быть вернёмся уже? — вклинился Торнар, который разрывался от переживаний. И не знал, как примирить папу с братом. — Поезжай Нарти, — отозвался Ватран и кивнул. Но старший царевич не хотел оставлять Йокке. — Зачем тебе Йокке? — прямо спросил маг и засверкал серыми искрами прямо Ватрану в глаза. … Торнар всё вспоминал тот разговор, пока они прокрадывались по краю поляны, которую заняли дебоширы-ютулы. Вдруг Йокке загорелся, завёлся. Не разозлился. А взбудоражился. С братом-магом такое бывало, когда он изобретал заковыристый фокус или выстраивал замысловатую шуточку. — Чего, братец? — прошептал Торнар. — Шшш, — прошипел охотящимся навострившимся змеем маг. — Чуешь?.. Торнар понюхал воздух. — Чего? — Да не носом! В нутре. Духи… — Духи? Какие? Йокке чуть не проговорился про сейир. — Духи рвутся из-за Завесы… Стой тут! И чёрным лисом юркнул в кусты напролом, к ручью. … — Пошли. Надо разобраться с этим миром. Выяснить, — и поплюхивая башмаком, Йокке направился продираться между кустов. В обратную сторону, откуда пришли. — Ты выпил? — сконфузился асв. — А? — обернулся йон. — Мне казалось план не такой был… — Какой не такой? Пойдём, куда-нибудь да придём. Надо найти магические линии — направляющие по которым идти. Как по путеводным нитям. Ну, я тебе объяснял. — Нет, не объяснял. Торнар остановился и в нерешительности побрякал туда-сюда коротким мечом в ножнах. — Почему… как это куда-нибудь? Мы же к ютулам идём? — Что-что? По чему идём? — теперь Йокке не понял, думая о стрельных векторах и восстанавливая перед внутренним взором карту. — У нас был план… вроде… Ты их напоишь и там как ты умеешь… Заболтаешь. — Кого? — Как это… ну ютулов… — Кто это? — Йокке уже сообразил, но гнал эту мысль. Стало очень жутко. Спина похолодела и по холке проползли мерзкие мурашки, блошино кусающие: «один, один, один, ты один, Йокке». — Бран, только не говори мне… — Это что значит, «бран»? — сразу уточнил Торнар, потому что брат вечно выдумывал ему прозвища. Это новое. И Йокке кисло-кисло замутило в подвздошии.