we were a simple cliché

I walked into the room and then I saw your face You looked me in the eye and I wanted to erase myself Erase myself You took a step forward and tilted your head With a curious glance you stared and I felt dead Oh my god, I think I'm dying *** Артуру пятнадцать лет. Нет, не так. Артуру всего пятнадцать лет, а его ненавидят до скрипа зубов и покалывания в подушечках пальцев и боятся до дрожащих рук и коленок. Ему пятнадцать, но он: 1) убил на испытании своего брата-близнеца, уговорив руководство Академии сохранить данные Александра, чтобы в дальнейшем иметь возможность пользоваться его личностью; 2) чуть не повредил голеностоп учителю фехтования, во время занятий слишком войдя в раж; 3) украл парочку полезных амулетов из библиотеки, незаметно спрятав их. О краже знали только сам Артур и какой-то младшекурсник, по случайности застукавший его. И хотя младший слёзно заверял, что будет «держать язык за зубами», Кетч приглядывал за ним, на всякий случай; 4) поучаствовал в драке, в которой одному противнику оставил шрам от ножа, другому — сотрясение мозга и вывих руки, а третьему чудом не простреленное колено. Сам Кетч в драке нисколько не пострадал, а когда прибежали преподаватели, лишь выпрямился, отряхнулся и ушёл. Артур не боялся наказаний. Он прекрасно понимал, что их адская директриса испытывала симпатию к подобного рода жестокостям, особенно, когда они происходили во время учебного процесса. Нет ничего хуже, чем быть в любимчиках у доктора Хесс, но Кетч особо не заморачивался. Зато, благодаря всем этим действиям, которые, естественно, приукрашивались в несколько раз, он заработал репутацию психопата-убийцы, обеспечившую ему абсолютное спокойствие в стенах Академии. «В конце концов, — говорил он себе, — Александр всегда был идиотом, который лишь раздражал и мешал. А одиночество и благоговейный страх окружающих — дар, не проклятие». Какое-то время Кетч даже умудрялся себя в этом успешно убеждать. *** Если вы вдруг спросите, Артур ответит, что не знает, в какой момент всё пошло не так. Они познакомились совершенно случайно. Мик заходил в столовую Кендрикса, уткнувшись глазами в пол, с кучей древних и, наверняка, ужасно ценных книг в руках, а Артур шёл не глядя по сторонам, за столько лет привыкший, что перед ним автоматически расступается вся школа. Как выяснилось после закономерного столкновения — не вся. Парень, в которого Кетч врезался, всплеснул руками, возмущённо зашипел и бросился собирать упавшие фолианты. Артур же, вообще не ожидавший такого поворота событий, встал рядом, промаргиваясь и на автомате разминая костяшки, дабы хорошенько проучить забывшегося однокашника. — Ты что, не видишь, куда идёшь?! Раскрой глаза, ты в здании не один находишься! — раздалось с пола с явным ирландским акцентом. Кетч тут же прекратил мучать пальцы, переводя удивлённо-насмешливый взгляд вниз. — Прошу прощения? Я Артур Кетч, — произнёс он надменно, с еле уловимой угрозой. — Не думаю, что твоё имя даёт тебе право налетать на ни в чем не повинных людей, — огрызнулся незнакомец, — лучше бы не стоял столбом, а помог мне. Кетч, теперь пребывая в некотором шоке, медленно и неохотно опустился на корточки. — Мне кажется, ты не совсем понял меня. Я Артур Кетч. Тот самый, — многозначительно уточнил он, протягивая собеседнику словарь в кожаном переплёте. — Если ты думаешь, что твоё имечко мне о чём-то говорит, то ты глубоко ошибаешься, — раздражённо заявил оппонент, выхватывая у Кетча «Углублённый курс енохианского» и складывая в аккуратную стопку к остальным, — Серьёзно, помоги мне собрать чёртовы книги, и мы разбежимся по своим делам. «Да не может такого быть! Я Артур мать его Кетч, каждый в академии знает, кто я и на что способен!» — пронеслось в голове. Кетч нахмурился, подозревая подвох или какую-нибудь глупую шутку. Если он выяснит, что этот ирландец его так разыгрывает, ему и его сообщникам (он почему-то был уверен в их существовании) не поздоровится. — Ладно, забудем моё имя. Может быть, ты представишься? — попробовал перевести тему Артур. Собеседник презрительно фыркнул. — Манеры — лицо мужчины и всё такое, да? Ладно, мистер Зануда. Я Майкл Дэвис. Для друзей Мик, — он встал и протянул руку, впервые за весь разговор посмотрев на собеседника. Артур смог получше разглядеть его. Тёмные короткие волосы, тонкие губы, тёмно-зелёные глаза, чуть широкий нос и забавно торчащие уши. Внешность парня была приятной. Если бы Кетч был более подвержен бесполезным сентиментальным чувствам и субъективной оценке, то он бы даже назвал его симпатичным. — Что ж, приятно познакомиться, Мик, — Артур пожал протянутую руку, тоже вставая с пола. Вдруг хватка стала крепче, и Дэвис резко потянул его на себя, грозно прошипев оппоненту прямо в лицо: — Мне очень жаль, что к отсутствию зрения ты в добавок ещё и глухой. Я сказал, что «Мик» для друзей. А не для рандомных парней, сшибающих меня в столовой. Кетч отпрянул, выдергивая руку и потирая пережатую конечность. — Знаешь, Мик, учитывая нашу разницу в росте и комплекции, твои угрозы для меня то же, что и тявканье корги для тибетского мастифа, — презрительно фыркнул он. На лице Дэвиса отразилось непонимание. Потом искреннее возмущение. А потом он неожиданно разразился диким хохотом. Артур удивлённо распахнул глаза. Обычно, после таких подколок он получал в лицо. И очередной вызов к директору. А этот парень умудрился шокировать его дважды за менее чем 5 минут. Невероятно. Мик смеялся тепло и открыто, от него распространялись волны искренней радости и искрящегося света. Смех был настолько заразительным, что уже через полминуты Кетч хохотал вместе с Дэвисом, наблюдая, как тот сгибается пополам и упирается руками в колени. Когда они оба отдышались, Мик, проведя рукой по лицу, с улыбкой произнёс: — Знаешь, мне говорили много гадостей, но с корги ещё никогда не сравнивали. Надеюсь, ты имел в виду королевскую породу, а не какую-нибудь странную помесь. Артур, хитро ухмыльнувшись, притворно задумался, постучав указательным пальцем по нижней губе. Мик закатил глаза и ткнул его в плечо, пробурчав: «Ты-то один в один мастиф, только свесившегося языка не хватает». Кетч проигнорировал шпильку, поднимая и вручая Дэвису собранные книги. — Спасибо. — Мик аккуратно забрал фолианты, и теперь неловко стоял, перебирая пальцами корешки. — Ну, я пойду. Не думаю, что это хорошая идея — опаздывать на занятия. Постарайся не убить кого-нибудь ещё по пути. Дождавшись лёгкого кивка и улыбнувшись краешком губ, Дэвис развернулся и торопливо пошёл на выход из столовой, ловко огибая группы учеников. Артур смотрел ему вслед, улыбаясь, как последний идиот. Потом моргнул несколько раз, встрепенулся и побежал догонять парня. Затормозив в нескольких дюймах от него (наверное, если б он сшиб его снова, Мик бы его убил), он взволнованно произнёс: — Скажи мне номер своего корпуса! — Что, прости? — Мик был обескуражен вопросом нового знакомого. — Скажи номер корпуса, в котором ты живёшь. И номер комнаты. Пожалуйста. — Зачем это тебе? — Я… — Артур на секунду впал в ступор. А, действительно, для чего ему эта информация? Желание догнать Мика и заданный вопрос были чем-то стихийным, неосознанным. Но Кетч быстро нашёлся. — Хотел одолжить парочку из твоих книг. Они явно не библиотечные, я ведь прав? — Оу, — кажется, такого ответа Дэвис не ожидал, — ладно, я думаю, я мог бы дать тебе на пару дней некоторые произведения. Первый корпус, комната ноль-пять. Ты запомнишь? — Да, не волнуйся. С памятью у меня проблем нет, — Кетч хитро подмигнул парню и быстро ушёл в противоположном направлении. Артур Кетч не умел предсказывать будущее и не обладал никакими экстрасенсорными способностями. Но он нутром чувствовал, что эта встреча и этот парень будут как минимум полезны. Определённо. *** Он пришёл к Мику уже на следующий день, долго прождал того у двери в комнату, и, наконец попав внутрь, тут же по-хозяйски развалился на кровати. Мик закатил глаза, стянул за ноги вниз и («Если тебе уж так хочется где-то прилечь») прогнал на вторую постель. — Чья это половина? Ты с кем-то живёшь? У тебя есть сосед? — только приземлившись на покрывало, Артур начал сыпать вопросами. — Я… — Мик некоторое время колебался, — Да, какое-то время я делил эту комнату со своим другом. Его звали Тимоти. Произнеся имя парня, Дэвис сглотнул и отвернулся в сторону. — А что с ним стало? Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени? — Кетч видел, что тема была болезненной для его нового знакомого, но не мог остановить свое любопытство. — Я не собираюсь делиться этим с тобой. Извини, ты, конечно, благородный рыцарь, прождал меня у двери весь день, но я знаю тебя всего ничего. Так что не лезь не в свое дело, — последнюю фразу Мик буквально процедил сквозь зубы. — Окей, не лезь, так не лезь, я не настаиваю. Я тебе не жилетка для рыданий, в конце концов, просто было интересно. Они оба замолчали, и лишь Артур изредка бросал взгляды на хмурого собеседника. Пока Дэвис сидел, погруженный в себя и свои мысли, Кетч не терял времени, осматриваясь вокруг. Комната была небольшая, но комфортная для проживания двух человек. У каждой стены было по кровати, рядом — резные тумбы с настольными лампами и выдвижными ящиками, а справа от входа — высокий платяной шкаф. На противоположной от двери стене расположилось огромное окно с широким подоконником, выходившее на пустырь за Академией. Под окном стоял письменный стол с несколькими стульями по бокам. На нем грудой были свалены книги, учебники, тетради, в стакане стояли ручки, карандаши и прочие принадлежности. На первый взгляд, стандартная комната учащихся Кендрикса. Однако, мелкие детали, очевидно, добавленные Миком и Тимоти, оживляли её, делали уютнее. Рисунки на стене, рядом — приклеенные красочные вырезки из газет и журналов, смешная подставка для зонтов в форме совы (в ней, помимо зонта, почему-то лежала шпага). От созерцания окружающей обстановки Артура отвлёк резкий крик прямо в ухо: — Ты меня слышишь вообще?! — судя по зло сведённым бровям и сжатым кулакам, Мик пытался достучаться до него уже довольно давно. — Прости, я задумался. Что ты хотел? — Я хотел? — Дэвис истерично хохотнул, — А мне думалось, что это ты настойчиво требовал у меня какие-то супер редкие книги. — Книги? А, да, я уже и забыл о них. Мне приглянулся твой, — Кетч забегал глазами по комнате, пытаясь придумать фактически причину своего прихода, — «Сборник древнейших способов экзорцизма»! — Серьёзно? Прости моё удивление, но ты не выглядишь как человек, интересующийся подобной темой. Артур попытался придать лицу максимально честное выражение. — Ну почему же, я стараюсь всесторонне развиваться. — Ладно… Думаю, где-то за полторы недели ты его осилишь. Жду тебя по истечение срока, — Мик выудил из свалки книг нужную и, торжественно вручив Кетчу, оперативно вытолкал того за дверь. Очутившись снаружи, Артур некоторое время просто стоял, вертя «Сборник» в руках и размышляя об увиденном и услышанном. Во-первых, Мик определённо что-то скрывал, что-то связанное с этим загадочным Тимоти. Во-вторых, его только что нагло и по-свински выперли из комнаты. В-третьих, эта самая комната была удобной, уютной, похожей на жилое помещение, а не на стерильную больничную палату, где нет места лишнему, проще говоря — гораздо лучше, чем у Кетча. И, конечно же, определенно, лишь последний пункт послужил причиной для дальнейших действий парня. Что бы кто там себе не надумал. *** Уже через неделю Кетч снова оказался под дверью у Дэвиса. Как только ему открыли, он быстро, чтобы Мик не успел ничего возразить, прошёл внутрь, скинул на пол гигантскую сумку, висевшую на плече, и, как в прошлый раз, улёгся на постель, заложив руки за голову и хитро ухмыляясь. Мик некоторое время тупо стоял, пялясь в пространство, потом поморгал, потёр глаза и щеки и наконец с силой захлопнул дверь. — Какого. Чёрта. Ты. Здесь. Делаешь?! — Доброе утро, Мик, давно не виделись. Как твои дела, как здоровье? У меня все прекрасно, спасибо, что спросил, — Артур наслаждался замешательством собеседника. — Что ты забыл в моей комнате? Да ещё и, судя по всему, со всеми своими вещами. Явно не книгу зашёл вернуть, — Дэвис был злым и растерянным, по выражению лица — готовый пинками выгонять Артура прочь. — Какой же ты невежа, Микки. Разве так общаются со своими новыми соседями по комнате? — проронил Кетч и лучезарно улыбнулся. — Что?! — в голосе Мика послышались панические нотки. Артур мученически закатил глаза и поцокал языком. — А потом ты говоришь мне, что это я глухой и хамоватый. Ну вот что непонятного? Теперь мы будем жить вместе, потому что я договорился с директрисой. — Ты сделал чт… Зачем? — Мик сел на свою кровать, закрывая лицо руками. — Понравился ты мне сильно, — парень резко вскинул голову, уставившись на Артура абсолютно шокированным взглядом, — Да шучу я, идиот. Во-первых, ко мне давно хотят подселить какую-то мелочь, которую я с вероятностью девяносто процентов покалечу. А у тебя свободное место в комнате. Попробуй срастить сам, ты, вроде, умный. Во-вторых, мне все ещё интересно узнать подробности про этого твоего Тимоти, и, уж поверь, я их выпытаю. В-третьих, так будет удобнее таскать у тебя книги. Поможешь мне с учёбой, детка. — А с чего ты решил, что меня не покалечишь? Да и вообще, чёрта с два я буду тебе помогать! То же мне, нашли бесплатного репетитора! — Дэвис забрался с ногами на покрывало, откинулся на стену и с вызовом посмотрел на Кетча. — Не бойся, не покалечу. Хочешь, чтобы я поклялся на крови или что? — Да сдались мне твои клятвы! Это не отменяет того факта, что я отказываюсь помогать с обучением. — Как хочешь. Подумаешь, всего лишь приказ директрисы… — Хочешь сказать, её личный приказ? — в глазах Мика мелькнуло очевидное недоверие. — Какой мне резон врать тебе? Да уж, старушка Хесс хочет, чтоб я подтянул учёбу и не влезал в драки, — Кетч презрительно фыркнул. — Но почему именно я? Она же могла попросить кого угодно, в Академии несколько тысяч учеников, из них несколько сотен старшекурсников. — Я сам предложил твою кандидатуру. Мне показалось, что именно ты сможешь принести максимальную пользу и при этом не станешь оспаривать решение свыше. — О, серьёзно? Так ты себе меня представляешь, послушным солдатиком, беспрекословно исполняющим приказы начальства? Мне, может, тоже нужна хоть какая-то выгода с этого предприятия. — Не думал, что ты такой меркантильный бунтарь, Микки. Но я уверен, ты можешь поговорить о некоторых привилегиях с доктором Хесс, она не откажет тебе в аудиенции. — Ох, чтоб тебя и эту твою Хесс! Ладно уж, как будто у меня есть выбор. Забирай левую половину шкафа и не вздумай рыться в моих вещах, — Дэвис слез с постели и быстрым шагом направился к выходу. — Эй, а ты куда? — Проветриться! — крикнул парень и, не забыв громко хлопнуть дверью, скрылся в коридоре. Артур хмыкнул и еле удержался от того, чтобы не закатить глаза снова. Оставалось надеяться, что Мик остынет и перестанет быть такой истеричкой. А то Кетч совершенно случайно придушит его подушкой во сне. *** Поначалу тягостное совместное существование вскоре пошло на лад. Мик, помогавший Артуру нехотя, стал подтягивать его в учёбе с упрямством осла и удовольствием маньяка-садиста. За кучу дополнительной домашки, груды книг и поздний отход ко сну Кетч мстил соседу случайно пролитым чаем («Артур, это был редчайший экземпляр, дурак, как ты мог!»), ворованными свитерами («И как только они на тебя, слона такого, налезают!») и отвратительно ранними подъёмами («Какая тренировка, Артур, я лёг четыре часа назад!»). В общем-то, было неплохо. Мик был полезным, удобным и легко поддавался нехитрым манипуляциям. Нет, они, конечно, не были друзьями. Кетчу не нужны друзья и вся глупейшая сентиментальная чушь, что с ними связана. Мик был для него ценным ресурсом, необходимым в данный момент, но уж точно не в долгосрочной перспективе. Да. Именно так. Всего лишь ресурс, от которого Артур мог избавиться когда угодно и от которого он совершенно не зависел. Выпустились они оба с отличием: Мик всецело за свои знания («Вот же книжный червь», — хмыкал про себя Артур), а сам Кетч не столько за отметки, сколько за особые заслуги перед Академией. Что это были за заслуги, никем, естественно, не уточнялось, но и спрашивать желающих особо не было. Мик пытался выяснить, но Артур как-то неправдоподобно отшутился. Ему приказали — он подчинился. Устранил кого-то неугодного Хесс, замёл следы — сработал чисто, идеально, как всегда. После выпуска их пути разошлись. Мика отправили куда-то в мозговой центр: то ли в координаторы, то ли в руководители операций, Кетч не вникал в подробности. Сам же он работал в поле, на нескольких континентах, в десятках стран. Борьба с монстрами, демонами, иногда ангелами, но часто и просто уничтожение нежелательных Просвещённым людей. Кетчу было плевать. Его молодой организм жаждал действия, жизни, энергии, драйва, новой порции адреналина. Он завёл себе байк, разнообразный и регулярно пополняемый арсенал оружия, примочек и «игрушек». Кетч никогда не испытывал сомнений о своём предназначении, о своей принадлежности. Пока организация давала ему работу, пока он мог удовлетворять свои инстинкты, свою потребность в жестокости и убийстве, тщательно скрываемую от Дэвиса несколько лет, — жизнь его устраивала. Вновь они встретились лишь спустя десять лет. Артур неожиданно оказался в Великобритании, причём надолго — руководство отправило его в своеобразный отпуск, наказав заскочить в Лондонское отделение и навести там порядок. На родине Кетч не был около полугода, поэтому с маниакальным удовольствием вдыхал столичный смог и ездил по знакомым улицам. После такой прогулки, подъезжая к нужному зданию, он мысленно даже присвистнул: финансирование за последние несколько лет определённо прибавили, комплекс переоборудовали, модернизировали. «Может, в кои-то веки, и охрану улучшили», — предположил Артур про себя, осторожно открывая главную дверь. Беспрепятственно идя по основному коридору, он был почти готов признать собственную неправоту — ни растяжек, ни магической защиты, ни банальных сигнализаций и замков, — как вдруг, за очередным поворотом врезался в какого-то человека. Человек лишь тихо охнул, сделал шаг назад, и быстро вынул из-за пояса пистолет, наставляя дуло на Кетча. Скорости реакции Артура позавидовал бы кто угодно, поэтому через мгновение они оказались с неожиданным противником в равных условиях: с направленным друг на друга оружием. Так они молча стояли друг напротив друга почти полторы минуты. Мужчина лишь дотошно осматривал его с ног до головы взглядом ярко-зелёных глаз, не предпринимая каких-либо действий. Кетч тоже разглядывал его. Высокий, всего где-то на два с половиной дюйма ниже его, худощавого телосложения, хоть и видно, что крепкий и не слабый; открытый лоб, короткие аккуратно уложенные тёмные волосы, небольшая щетина. И ужасно зелёные глаза, которые с каждой секундой казались все более знакомыми. После осмотра Артур заключил, что, кроме пистолета, у незнакомца оружия нет. А значит, в случае драки, Кетч определённо выиграет, не только из-за преимущества в габаритах, но и благодаря трём припрятанным ножам, маленькому электрошокеру и глупому «дамскому» пистолетику, который он носил с собой больше для шутки, чем для реального использования. Он уже готов был отпустить какой-нибудь едкий комментарий, чтобы нарушить давящую тишину, как вдруг заметил на груди оппонента бейджик. Чёртов бейджик с чёртовым именем. И Артур, серьёзно, ожидал прочитать на нем всё, что угодно, кроме — Мик?! Мужчина непонимающе моргнул и нахмурился. — Простите? — Дурацкий бейджик у тебя на груди. Это правда? Мик, это чёрт возьми, ты? — Простите, но я не понимаю, о чём вы, кто вы и откуда знаете данное сокращение моего имени, ведь на, как вы сказали, дурацком бейджике написано «Майкл Дэвис». Так что, будьте любезны, ответьте: кто вы и что вы здесь делаете? Артур еле заметно улыбнулся, опуская пистолет. — То ли ты совсем не изменился, так и оставшись жутким тормозом, то ли я изменился так сильно, что ты меня не узнаешь, — он мученически закатил глаза, — Ладно, давай знакомиться заново. Мик Дэвис, очень приятно, Артур Кетч. И только попробуй снова сказать, что тебе ни о чём не говорит моё имя. Судя по выражению лица Дэвиса, на котором были запечатлены глубокий шок и неверие, имя ему о чём-то говорило. — Артур… Не верю своим глазам, — он медленно убрал пистолет обратно за пояс, — Прости, я правда не узнал тебя. Ты постарел за десять лет. Артур презрительно фыркнул. — Ну спасибо, это был невероятный комплимент. Ты тоже не выглядишь на восемнадцать, спешу заметить. Мик засмеялся (о боже, Артур не хотел слышать этот тёплый искристый яркий смех примерно никогда в своей жизни) — Прости, пожалуйста, я ни в коем случае не хотел тебя обидеть. Выглядишь потрясающе, на самом деле. И извини также за то, что чуть не убил тебя. Хотя ты сам виноват, по протоколу ты должен был предупредить руководителя отделения о своём визите. Мик развернулся и пошёл по коридору. Артур последовал за ним. — Скорее, это я бы тебя убил. — Что, прости? — Я говорю, я не знал о протоколе. Я редко бываю в офисах управления, во всей этой бюрократической среде. — Оу, ну, это все объясняет. Работаешь в поле? — Да. А ты? Чем занимаешься, бумажки складываешь? — он коварно усмехнулся. — Очень смешно. Нет, я координатор и разработчик стратегий. Так что прошу не выпендриваться, Артур, всегда есть вероятность, что твою следующую миссию буду составлять и курировать я. Отправлю тебя в Арктику, будешь знать, — Мик тоже немного забавлялся. — Посмотрите, какие мы грозные. Прямо как… — Если ты сейчас скажешь хоть слово про корги, я сломаю тебе пальцы. — Как же это, интересно? — Кетч уже откровенно издевался. — Дверью, — жёстко припечатал Дэвис, проводя ключ-картой по замку и впуская Артура в, судя по надписи, главную серверную. Это был ничем непримечательный зал, разделённый прозрачными стеклянными дверьми на небольшие блоки. Внутри находилось несколько человек, сосредоточенно чем-то занимающихся. Единственной интересной деталью была огромная стена с кучей мониторов, на которых отображались голографические карты, статистические и фактические данные, многочисленные фотографии и прочая полезная информация. К этой стене, а точнее, к небольшому белому столу рядом с ней его и повёл Мик. — Ты здесь как, проездом? Решил узнать, как работает мозговой центр, впервые за десять лет? — в словах Дэвиса слышался очевидный скепсис. — Нет, конечно. Руководство хочет, чтобы я посмотрел, как вы тут работаете, чем занимаетесь. Считай это чем-то вроде инспекции. Мик громко фыркнул. — Потрясающе! Нельзя было прислать для проверки кого-то квалифицированного? — Прости? — Артур напряженно усмехнулся, — Сомневаешься в моей квалификации? — Опять же, не обижайся, но посылать обыкновенного убийцу для инспекции стратегического отдела откровенно глупо, — мужчина легкомысленно пожал плечами. Артур начал вспоминать, почему они постоянно конфликтовали, когда жили вместе. Конечно. Как он мог забыть, каким Мик был самодовольным, заносчивым занудой, которого вечно хотелось стукнуть головой о стол с книгами, чтобы мозги на место встали. Мерзкий эгоист-выскочка. Невероятно. Обыкновенный — это слово к Артуру вообще было не применимо. Он с силой сжал зубы. — Обыкновенного убийцу, говоришь? Заурядный, глупый, неспособный, не так ли? О, если б ты только знал, Микки, — прошипел он ему в лицо, развернулся на пятках и пошёл на выход. Зачем только они опять пересеклись? Все внутри клокотало. Он не хотел его видеть. Он не хотел больше слышать его и его предвзятое, необоснованное мнение. Сейчас, в ближайшее время, в ближайшее никогда. — Артур! Постой! Ну подожди, ну чего ты? Что я не так сказал? — послышалось в спину. Артур остановился, прикрывая глаза и гадко ухмыляясь. — Меня зовут Кетч. Или мистер Кетч. Запомни, пожалуйста, и впредь, называй меня именно так. Отловив какую-то сотрудницу и выяснив, в какой комнате комплекса он может расположиться, Кетч забрал с парковки свои сумки и чемоданы, отнёс их в помещение и пошёл осматривать местную оружейную, надеясь найти пару новых вещиц в свой арсенал. Мысли в голове, впервые за очень долгое время неясного оцепенения, кипели и бурлили. Как бы Артур не пытался унять их поток, они возвращались, вспыхивая в мозгу. Он давно не испытывал такого спектра эмоций за столь короткое время. Давно ни одна незначительная мелочь, брошенная фраза не вызывала в нем такой негативный отклик. Наоборот, во время заданий, что были нескончаемы, он старался эмоции отключить, так как они всегда лишь мешали. А здесь и радость, и злорадство, и мягкое облегчение, и любопытство, и пылающий гнев вперемешку с уязвленностью. К источнику всех этих разнообразных чувств возвращаться, даже в мыслях, тем более не хотелось. Не чувствовать, не ощущать, закрывать собственное «я» на замок всегда было и будет лучшим выходом. Иначе его сломает, он прекрасно знает об этом. Но, как выяснилось, если он будет копить эмоции внутри, есть риск в какой-то момент перестать контролировать их, как сейчас. Значит, следовало найти объект, на который чувства можно было бы выплескивать, «спускать пар» и усмирять адреналин. Кетч улыбнулся собственным выводам. Дело было не в Дэвисе. Конечно не в нем. Нужно лишь найти «приёмник» эмоций. Всё просто. А как только он найдёт то, что нужно, можно и с Миком помириться. А то правда в Арктику отправит на следующее задание. *** Да, он начал встречаться с Тони. Леди Антония Бевелл была довольно известна среди Просвещённых. Кто-то называл её сумасшедшей психопаткой, кто-то — стервой и истеричкой, кто-то — жестокой и помешанной на насилии. Естественно, после таких-то отзывов, упустить шанс хотя бы просто познакомиться с ней он не мог. Тони оказалась шикарной высокой блондинкой, с холодным скрытным характером и не менее холодными голубыми глазами. Она не имела ничего против алкоголя, пыток и секса без обязательств, что повысило её ещё на несколько ступеней в глазах Кетча. С ней было громко, резко и быстро, никаких лишних и глупых сантиментов, никакого душевного груза. Взаимовыгодная для обоих сделка. С Миком он в итоге помирился, сославшись на усталость с дороги, а потому и некоторую вспыльчивость и нервозность. Мик пристально посмотрел на него, пожал плечами и хлопнул по руке, как бы говоря: «Ты, конечно, прощён, но лишь на первый раз». Правда, звать исключительно Кетчем мужчина его не перестал. Обращение из его уст сперва жутко резало слух и вымораживало, но приходилось отвечать за собственные слова и привыкать. Они изредка выпивали вместе по бутылке пива, пока Мик писал отчёты, а Артур чистил оружие, иногда разговаривали на банальные темы, вроде погоды или предстоящей миссии. Больше они не пересекались, разве что тогда, когда Мик стучался к нему в комнату и впихивал папку с очередным заданием, косо и неодобрительно поглядывая на полураздетого Кетча и довольную Антонию, по-кошачьи выскальзывающую из помещения. С Бевелл они в итоге расстались довольно быстро. Она, видимо, возомнив, что имеет особую власть над ним, попыталась начать манипулировать его действиями и решениями. «Как бы не так», — злорадно подумал Артур и с ледяным спокойствием сообщил ей, что между ними все кончено. Тони, конечно, закатила истерику, начала хватать его за запястья и шептать в лицо попеременно то признания, то жуткие угрозы. Кетч лишь вырвал у неё руки и быстро ретировался в собственную комнату, от греха подальше. Без Тони у него снова не было ручного «ретранслятора» эмоций, но, благодаря возросшему числу заданий, Кетчу удавалось выплескивать всю энергию на дело. Он брался за что угодно, был готов ездить в разные концы света, лишь бы вымотать себя до состояния не состояния, чтоб сил хватило только дойти до ближайшей горизонтальной поверхности и отключиться. Лишние чувства этот метод сдерживал прекрасно, да и продуктивность повышалась. Плохо было лишь тогда, когда действия шли не по плану, требовали мгновенной реакции и отдачи, притуплённых измозждённым и заторможенным состоянием Артура. На одной из таких миссий он получил несколько серьёзных пулевых ранений. Единственное, что спасло его от неминуемой смерти от потери крови, — близость комплекса. Он ввалился в главные двери, попытался дойти до медпункта, опираясь о стены и оставляя алые следы на их гладкой светлой поверхности. Он чувствовал, как сознание постепенно гаснет, но упрямо цеплялся за жизнь, продолжая идти. Последнее, что он помнил перед тем, как впасть в забытье, — чьи-то тёплые руки, подхватившие его, и чей-то взволнованный голос. Очнулся он на койке в лазарете, с воткнутой в вену капельницей и весь перебинтованный, что было в высшей степени странно, ему казалось, что ран было гораздо меньше. С трудом разлепив глаза, осторожно повернув голову, он заметил у своей постели того, кого меньше всего ожидал здесь увидеть. — Что ты тут делаешь? — просипел он еле слышно, после чего зашёлся в приступе сухого кашля. — Подожди, давай я сначала дам тебе воды, — Мик торопливо налил ему целый стакан и осторожно помог выпить. — Дэвис, какого черта ты тут забыл? — уже увереннее и чётче сказал Артур, — С чего бы тебе дежурить у моей постели, ты мне что, верная жёнушка? — Прости, Кетч. Не думал, что ты так воспримешь обычное волнение и элементарное проявление человеческой заботы. В конце концов, это не я свалился на тебя посреди коридора, весь в крови и в гребаных пулевых отверстиях. Так что мог бы сказать спасибо за то, что я дотащил тебя до медпункта и обработал раны до приезда нормального врача, а не выплескивать на меня какие-то глупые обиды и плохое настроение, — сказав эту гневную тираду, сопровождавшуюся активной жестикуляцией и мимикой, Мик поднялся со стула и вышел, зло хлопнув дверью. Артур некоторое время лежал, уставившись в одну точку. Он сам был виноват во всех своих ранах. Он был частично виноват в смерти остальных членов группы. Но не чувства вины и скорби занимали его мозг. Он думал о том, что Мик буквально спас ему жизнь. Мик не бросил его. Не оставил валяться, истекая кровью, в коридоре, вызвал врача и даже сам перебинтовывал его. Хотя имел все основания не сделать ни-че-го — они никто друг другу, да и Артур относился к нему, мягко говоря, по-свински. Кетч никогда не охотился за чужой похвалой, за чужой заботой, за хорошим отношением. Ему все это было не нужно. Ему все это не нужно и сейчас. Но если Мик, по-настоящему добрый, сильный и эмпатичный Мик волновался за него, считал себя ответственным за безопасность Артура, улыбался ему, улыбался убийце, был способен простить его… Может, Артуру и не нужен «приёмник» эмоций? Может, ему нужен, может, он мог бы себе позволить, хотя бы допустить такую мысль… Может, ему нужен у него есть друг? *** Конечно, он извинился перед ним. Ворвался в его кабинет с дорогим виски и двумя стаканами, насильно усадил в кресло и, отказавшись слушать возмущения и слова о не написанных отчётах, вынудил на разговор по душам. На диалог. На адекватный, полезный диалог впервые за долгое время. Единственное, что Артур не учёл, так это то, что Мик, как истинный ирландец, оказался абсолютно невосприимчив к алкоголю. Кетча ведёт, язык заплетается, мысли путаются, а Дэвис, кажется, готов навернуть ещё и водки с соком. Артур мало что помнил с того вечера — помнил, что после извинений, они начали вспоминать времена Кендрикса, много смеялись и шутили, как раньше, потом он начал говорить, говорить, много говорить о чём-то, а Мик слушал его внимательно, невесомо и успокаивающе гладил по руке и лишь иногда вставлял пару слов. Кетчу бы очень хотелось вспомнить, о чём же он разглагольствовал столько времени. Он просто надеялся, что не жаловался Мику на жизнь и не рыдал на его плече. Это был бы совсем уж откровенный позор. Но спрашивать Дэвиса о разговоре было ещё хуже — это означало признать свою неидеальность хотя бы в умении пить, поэтому он просто в очередной раз отложил мысли на одну из самых дальних полок в голове. Мик как будто изменился после того вечера. Он проводил много времени с Артуром за бутылочкой пива и просто так, шутил и подкалывал его, постоянно прикасался, хлопая то по плечу, то по спине, то хватал за запястье, когда хотел показать Кетчу что-то важное. Он приносил Артуру еду в его комнату, если тот забывал о ней, варил потрясающий кофе и всегда встречал у самых дверей комплекса после миссий. Сканировал взглядом на предмет наличия травм, удовлетворенно кивал и улыбался, не обнаружив таковых. Кетча несколько пугали такие кардинальные перемены в его поведении, но он не мог не признать, что ему нравилось. Нравилось такое отношение, забота и волнение, глупые мелочи, каждую из которых он, втайне даже от самого себя, сохранял в памяти. Кетч официально перевёлся под руководство Дэвиса, оставаясь в комплексе на неопределённое время. Все задания с его участием проходили практически идеально, с максимальной отдачей и минимальным сопутствующим ущербом. На одной из миссий команде удалось схватить и пленить известную ведьму Ровену. Та была симпатичной и даже пыталась подкатить к Артуру, будучи в сдерживающих цепях и своеобразной клетке. Он (хоть ему и льстило подобное внимание) равнодушно проигнорировал её попытки. Ему ничуть не было жалко её, это нечестивое отродье, уничтожившее несметное количество людей и других ведьм, спровоцировавшее несколько войн и катаклизмов. Но и просто убивать такой ценный ресурс было бы кощунством, поэтому он заключил с ней сделку. Свобода в обмен на дополнительную жизнь. Рыжая охотно согласилась и уже готовилась вершить магию, как в голове Кетча что-то щёлкнуло. За ним уже давно висел один важный должок. Он стремглав забежал в знакомый кабинет, притащил за руку шокированного, но не сопротивляющегося Мика, и потребовал у Ровены два заклинания. Пока ведьма, поворчав на дополнительную работу, исправно делала загадочные пассы руками и смешивала нужные ингредиенты, Артур объяснял ничего не понимающему Дэвису, что теперь они квиты. Что теперь у Мика есть возможность умереть и воскреснуть. Что теперь ему нужно несколько меньше переживать за собственную безопасность. Тот закатил глаза, неодобрительно цокнув языком, но поблагодарил Кетча за проявленную заботу. Они вдвоём помогли выбраться Ровене из комплекса, замели следы, обставив всё как побег. А после, раз уж связаны общей тайной, заключили договор (Мик даже составил письменный экземпляр), что при гибели одного или обоих по возможности предотвратят кремацию трупа (так как Ровена не дала им никаких гарантий восстановления после подобного фатального уничтожения физической оболочки), а также встретятся в условном месте, которых было выбрано три штуки — в Великобритании, Бразилии и Соединенных Штатах. *** А потом случается конец света. Точнее, не случается, потому что два хорошо известных Просвещённым брата-акробата его предотвращают. Вызвали и предотвратили, в который раз. Начальство психует, Хесс психует, руководители отделений нервничают и судорожно собирают ресурсы. Мик отправляет Тони в Лебанон, Канзас, дабы начать диалог с этими злополучными Винчестерами. Им нужно открыться, поговорить и начать сотрудничество с Американскими охотниками для блага обеих стран, для общего блага планеты. Посылать Антонию для установления дружеского контакта, конечно, было очень опрометчиво. Артур Мику так и говорит. Тот смотрит на него смертельно уставшим, болезненным взглядом и, вздохнув, отвечает, что у него не было выбора. Кетч видит, как Дэвису сейчас тяжело (тот практически не спит, составляет бесконечные планы, стратегии, отбирает сотрудников и материалы для временной базы, составляет досье на каждого из охотников), а потому больше не лезет с критикой и вопросами. Глупо думать, что тот не понимал провальности затеи с Бевелл и не сделал всё, что мог, чтобы отменить её. Тони просто на просто начнёт пытать Винчестеров для добычи информации, церемониться не будет. Ей некогда, её сын дома ждёт, в конце концов. Поэтому Кетч не удивляется, когда через два дня после отъезда Антонии в Америку отправляется и Мик. Тот заглядывает к нему в комнату, протараторив, что улетает и что Кетч временно за главного. Артур улыбается, потому что у Дэвиса есть официальный заместитель, а его слова — глупое ребячество, но важно кивает, говоря, что проконтролирует ситуацию. Ему хочется думать, что Мик сможет легко и быстро наладить ситуацию в Штатах. Это же Мик, кто угодно захочет с ним сотрудничать. А значит, эти дикари-охотники уже практически у них в кармане. Тем неприятнее Артуру осознавать, что он ошибся. Мик звонит ему на следующий же день и требует как можно скорее приехать. По его голосу, по тому, что тот вызывает именно его, Кетч понимает — всё из рук вон плохо, что-то пошло не по плану. Прилетев в США, он направляется прямиком на активно выстраиваемую временную базу. Прибывает туда, судя по всему, как раз вовремя для того, чтобы застать ссору Мика и Тони. Бевелл цедит каждое слово, нервно заламывает пальцы и качает головой на каждую реплику Дэвиса. Тот же кричит на неё, активно жестикулирует и пару раз даже отчаянно хлопает ладонью по столу. Выглядят они так, будто готовы перерезать друг другу глотки в это же самое мгновение, хотя Кетч и понимает, что Мик, в отличие от Тони, на такое не способен. Он без стука заходит в окружённую стеклянными стенами комнату и прерывает спорщиков. — Что случилось, господа? Оба при звуке его голоса синхронно вздрагивают. — Здравствуй, Кетч, — Мик обречённо улыбается и приветственно пожимает руку. — Здравствуй, Кетч, — роняет Антония с кривой усмешкой, когда он проходит мимо. Артур усаживается в кресло рядом с рабочим столом. — Вы можете продолжать, не обращайте на меня внимание. Дэвис переводит хмурый взгляд на девушку и упирает руки по бокам, пока та, очевидно не в первый раз, закатывает глаза. — Я все сказала. Я не сяду в самолёт, Мик. Я не вернусь в Англию. — Тони, ты должна. Руководство требует, чтобы ты немедленно предстала перед ними с подробным отчётом и характеристикой Винчестеров. — Мы оба знаем, Мик, что я еду туда не отчёты сдавать, — она горестно усмехается. — Но, Тони, это не даёт тебе право… — Это даёт мне все права, Дэвис. Если я поеду туда, я никогда не вернусь обратно. Я вообще больше никуда не вернусь. Они просто убьют меня. — А я не в праве давать тебе поблажки. Я не могу больше выгораживать тебя или кого бы то ни было ещё из моих подчинённых. Кредит моего доверия перед доктором Хесс и так серьёзно пошатнулся. И потом, Тони, — на этих словах Дэвис поворачивается к ней спиной, складывая руки на груди, — с чего ты решила, что если к ним не придёшь ты, они не доберутся до твоего сына? Бевелл пошатывается, еле устояв на своих каблуках. Её гневный, непокорный взгляд становится испуганным, умоляющим. — Они не посмеют. Это абсолютный бред. Он же совсем маленький, совсем ребёнок. Нет, Мик, пожалуйста… — Леди Бевелл, я сделал всё, что мог. Прошу вас проследовать в самолёт и отбыть в Великобританию для отчёта начальству и получения дальнейших инструкций. Антония опускает голову, тихо шепча проклятия, и, развернувшись, быстро выходит из зала. — Ну и что это было? — Артур не может сдержать своё любопытство. Мик садится на краешек стола и устало потирает переносицу. — Она провалила задание с Винчестерами. Убито несколько гражданских, её подчиненная. Винчестеры, а за ними и все Американские охотники не доверяют нам, а может, ненавидят и боятся нас. Достаточно для начала? — Она не жилец. — Спасибо, детектив, это было и так очевидно. — Только не говори, что переживаешь за неё, — Артур скептически поднимает бровь. — Заткнись. Вину за сотрудников несёт и руководитель, — Мик прогоняет его с кресла, садясь сам и начиная нервно перебирать бумаги. — Боишься за свою шкуру? — Я, знаешь ли, не рвусь умирать, Кетч, — он поднимает на него взгляд. Артур фыркает. — Да брось, у тебя же есть… — Дополнительный шанс, Кетч. Не бессмертие. Не хотелось бы разбрасываться этим шансом направо и налево. Дэвис звучит обречённо, как будто заранее уверен в провале всей затеи с Американскими охотниками. Кетчу становится неуютно с таким Миком: потерянным, выбитым из колеи, неуверенным в себе, окружающих людях и обстановке. Таким он его видел лишь однажды, очень давно, ещё в Академии. И предпочёл бы не вспоминать. Он пытается перевести тему. — Для чего ты меня вызвал? Мик вздыхает, откапывает из стопки папку, встаёт и вручает ему. — Здесь вся информация о Винчестерах: и о братьях, и об их, как оказалось, воскресшей матери, об их ручном ангеле, а также знакомых им охотниках. Займись изучением, а как разложишь вещи, устрани оставшихся после инцидента с Леди Бевелл свидетелей. — Хорошо, сэр, — Артур думает вызвать улыбку у Мика подобным обращением, но тот игнорирует, лишь идёт по направлению к двери, — а ты куда? Дэвис потирает ладонями щеки. — Мне нужен кофе. Много кофе. И виски. Артур смеётся, но заметив, словно пустой, сонный взгляд Мика, маскирует смех в кашле. — Могу одолжить бутылку. Тебе нужнее, — он хлопает его по плечу и идёт разбирать багаж. Артур против воли думает, что им всем предстоят тяжёлые времена. *** Кетчу очень хочется не оказаться провидцем. Но происходящие события пока лишь подтверждают правоту его слов. Винчестеры, на проверку, оказываются неотёсанными, грубыми дилетантами, работающими некачественно, зачастую просто вслепую, с допотопным оружием и источниками информации. Кетч наблюдает за ними уже неделю, подчищает хвосты, исправно докладывая Дэвису. Он не вступает в контакт, пока ситуация не принимает критический оборот: на братьев и их ангелочка нападают какие-то правительственные шишки. Кому из органов власти они успели насолить, Кетч даже думать не хочет. Но спасать этих идиотов надо, так что он, по просьбе Дэвиса, стремительно выезжает на место. Выстрел из гранатомёта (он не мог не потешить свою любовь к театральным эффектам), чистка памяти Кастиэлем — и вуаля!, дело сделано. Сэм и Дин шокировано на него смотрят, после чего последний задаёт логичный в данной ситуации вопрос: — Прости, кто ты, чёрт возьми, такой? Он переводит на него взгляд, озарённый самодовольной улыбкой. — Оу. Где же мои манеры. Артур Кетч, Британские Просвещённые. Так начинается его длительное, как окажется в последствие, знакомство с Винчестерами. Он отдаёт им устройство для изгнания демонов из сосудов, заручаясь некоторой долей доверия со стороны Сэма, а также долей восхищения его «игрушками» со стороны Дина. Хоть какое-то начало положено. Если так дела пойдут и дальше, они с Миком смогут легко завербовать этот дуэт, а за ними и остальные охотники потянутся, как за светочем. Всё начинает выходить из-под контроля, когда братья пропадают аж на полтора месяца. Просто исчезают: с радаров, спутников, нет никаких свидетельств их пребывания где бы то ни было. А потом, видимо от отчаяния, к Просвещённым обращается этот-как-там-его ангел. Он звонит, без малейшего объяснения обстоятельств требует немедленно приехать и помочь. Они не в том положении, чтобы спорить и настаивать на информации, так что Мик и Артур, вдвоём, приезжают на место встречи. И там Кетч впервые видит Мэри Винчестер. Она сразу цепляет его внимание: высокая, подтянутая, с миловидным лицом, обрамлённым завивающимися светлыми волосами. Несмотря на эту миловидность, от неё разит волнами внутренней силы и непоколебимости. Он видит в её чертах отображение смертельной усталости (такая часто в последнее время отображается на лице и у Мика), а также плохо скрываемый страх. Она, кажется, действительно переживает за своих детей, практически незнакомых ей, чуть ли не её ровесников. Кетчу непонятно это, но он тактично молчит, краем уха слушая диалог Мика и Каса. Когда Кас рассказывает об изгнании Люцифера из Президента в Индианаполисе, он наконец решает вставить слово. — Вы победили? — с долей скептицизма спрашивает он. — Да, — непонимающе отвечает ангел. Они с Миком переглядываются. Тот одобрительно кивает, а Кетч усмехается. — Браво, — он вновь переводит взгляд на Мэри, которая пытается попросить у них помощи. Артур с улыбкой наблюдает, как умело Мик манипулирует этими наивными болванами. Конечно, они помогут им. Конечно, просто так. Пока, просто так. Никто не говорит о том, что потребуют с них взамен, если когда они начнут с ними сотрудничать. Кастиэль упоминает военную часть, и Кетч сразу же понимает, что это объект 94. Мерзкое местечко, тюрьма для опаснейших преступников, врагов государства, где не пытают — высасывают из тебя жизнь по крупицам, воздействуя на мозг естественным одиночеством, однообразием и безнадёжностью, будто попал во временную петлю, из которой нет выхода. Он подходит к Мику, говоря краткую информацию, ту, что лучше будет знать Кастиэлю и Мэри. Дэвис предлагает воспользоваться спутником, чтобы отследить братьев, а Кетч мысленно прикидывает, сколько тот будет писать отчёт по этой операции, с такими-то расходами. Ангел и миссис Винчестер, естественно, понятия не имеют, с чем придётся столкнуться, но Кетч любит сюрпризы. Он кидает на Мэри последний прожигающий взгляд и садится за руль. Им с Миком этот спутник ещё добыть надо. *** После спасения Дина и Сэма, неожиданных благодарностей, а также очередной зачистки их хвостов Артур вновь встречается с Мэри. Он понятия не имеет, подействовала ли на неё демонстрация их ресурсов или вдохновенная речь Мика, но она присоединяется к ним и её определяют к нему в своеобразную пару — помочь освоиться, обеспечить необходимым снаряжением, провести инструктаж и потренировать, если понадобится. Миссий много. И её одиночных, на которых он лишь даёт инструкции (так она добывает Кольт) и совместных, вроде зачистки гнёзд вампиров, стай вервульфов или банальных истреблений гулей. Мэри все больше поражает и восхищает его. Она быстрая, резкая, как пуля или лезвие клинка, чертовски сильная и талантливая, прирождённая охотница. Тем интереснее смотреть на её мгновенное изменение в разговоре с детьми — она становится мягкой, милой, тягучей, словно желе или сгущённое молоко. Смелая в бою, но трусит рассказать своим мальчикам о работе с Британцами, боясь, что те отвернутся от неё. Легко, прямо и честно высказывает Мику и Артуру всё, что о них думает, любые угрозы, но при этом врёт Сэму и Дину в каждом слове, уклоняется от любых конкретных ответов. Эта двойственность, двуличие привлекает Артура ещё больше. Он силится разгадать Мэри, понять, где заканчиваются маски и где начинается она настоящая. Он на ментальном уровне знает, что истинная Мэри Винчестер — это охотница с ножом в руках, обагренных кровью, с запахом пороха и железа, впитавшимся в её одежду и волосы. Она становится истинной и жизнь её наполняется смыслом только во время охоты. Он лишь не понимает, почему она продолжает играть в глупую наивную мамочку для братьев. Он прямо говорит ей об этом после одного из заданий, когда она опять отказывается поехать с ним выпить. Мэри тогда отвечает ему, что ничто и никогда не встанет между ней и её семьёй. Кетч же пытается настоять на том, что работа слишком ответственна и должна стоять на первом месте, бросая фразу о том, что Просвещённые и есть его семья. От собственных необдуманных слов едва не выворачивает, но он сдерживается, лишь слегка хмурит брови. Просвещённые — его семья? Если только в ночных кошмарах, с тётушкой Хесс в главной роли. У Артура давно нет семьи. Её часть он собственноручно убил в комнате директрисы Кендрикса. Он зажмуривается, а открыв глаза, видит, что Мэри уже ушла в гостиницу. Он проводит рукой по лицу, словно смывая с себя нежелательные воспоминания, и садится в машину. Ему надо прекратить думать о Мэри. Ему надо прекратить сравнивать её с собой. Ни к чему хорошему это не приведёт. Его отношения с Миком вновь ухудшаются. Не так чтобы криминально — из-за работы они, очевидно, проводят меньше времени вместе. Но что-то меняется в отношении Дэвиса к нему. Он смотрит иначе, говорит с ним иначе — точно также, как в период его встреч с Тони. Артур не понимает таких резких перемен в поведении коллеги, однако не придаёт какого-либо значения — он слишком занят выполнением миссий с Мэри. Придя к Мику с очередным кратким отчётом, и вновь встречая холодный приём, он, на банальный вопрос о самочувствии Мэри и её сыновей, зло бросает, что не считает целесообразной вербовку братьев, так как лучший Винчестер уже у них. Мик с силой откидывается в кресле, прикрывает глаза и судорожно вздыхает. — Знаешь, это ведь не тебе решать. И не мне. Старички из руководства хотят заполучить их в свою коллекцию, — он отрывает факс и бросает его на стол перед Артуром, — Они считают, что остальные охотники гораздо легче пойдут за Сэмом и Дином, чем добровольно. Кетч, сначала несколько ошеломлённый жёстким тоном Дэвиса, еле заметно ухмыляется, кивает и быстрым шагом уходит прочь. Мик ведёт себя по-другому, Мик не в духе, но раз причина не в нём, то это не должно его заботить. Никаким образом. Однако, оказавшись в комнате, он сидит на кровати и размышляет. Может, если б он несколько помог, разгрузил Дэвиса, тот бы смягчился и перестал цепляться к нему? С Сэмом он точно ничего не сделает, но вот Дин… Они похожи. Они пугающе похожи — старший Винчестер является чуть ли не его альтернативной версией. С ним что-то и может получиться. Он приходит к нему с бутылкой «элитного, чертовски дорогого, выдержанного скотча» и предлагает просто выпить. Дин, естественно, не отказывается от такой возможности, хоть и явно не настроен на разговор и визит Кетча. Он же прямо говорит обо всем — что, да, он здесь, чтоб завербовать его, но ему откровенно плевать на самого Дина. Он говорит: «Мне всё равно даже жив ты или мёртв. Но руководство хочет, чтоб вы были в команде, давит на нас. Я прекрасно понимаю, что вы с братом не наши главные фанаты, но раз уж мы сейчас такие добрые друзья… Просвещённые дают людям вроде нас работу. Мы оба убийцы с ломкой по крови и насилию. Так присоединяйся к нам, Дин, и сможешь получить столько дел и заданий для удовлетворения животных инстинктов, сколько захочешь». Винчестер лишь цедит алкоголь, нагло игнорируя его пламенные речи. Тогда Кетч решает использовать последний козырь — гнездо вампиров, которое требовалось зачистить вечером. Он предлагает Дину прогуляться, выпустить пар, и тот охотно соглашается. Однако, оказавшись на месте, они не застают никого. Артур получает сотню звонков и СМСок от Мика, но не обращает внимания ни на одну. Он сосредоточен на целях: вампиры и вербовка Дина. И обе сейчас могут пойти прахом, потому что кровососов нет, а старший Винчестер теряет терпение. Слава богам он находит девчонку. Кетч собирается её пытать, медленно и мучительно, как он любит, но Дин останавливает его. Он обещает вампирше быструю смерть, и та тут же выдаёт местонахождение стаи. Её слова обухом бьют по голове обоих. Вампиры отправились на базу. На базу Просвещённых. Кетч выжимает из мотоцикла столько скорости, что в какой-то момент ему кажется, что шины сейчас загорятся. Мысли в голове путаются. Он думает, что Мэри на базе. Он думает, что Мэри — потрясающая охотница, не раз бывавшая в переделках и похуже. Он думает, что на базе Мик. Мик, хоть и с дополнительной жизнью, но не убивший в жизни и мухи. Мик, который названивал ему бессчётное число раз, а потом перестал. Мик, который, возможно, валяется с оторванной головой, растащенными на еду конечностями и выкачанной кровью. Вряд ли заклинание Ровены сможет восстановить его после такого. Кетч ещё сильнее жмёт на газ, еле вписываясь в поворот и жалея, что не взял вертолёт. Когда они прибывают на базу он зол, нет, он взбешён. Он готов голыми руками порвать на сотни маленьких кусочков каждого вампира, что встретится на его пути. Он ставит мотоцикл, откидывает шлем в сторону и уже готовится бежать внутрь. Но из дверей выходит Сэм, а за ним и Мэри, оба с мачете наперевес. Младший Винчестер кивает ему, а Мэри победно улыбается. Они справились. Кетч мгновенно расслабляется, замечая, что все это время задерживал дыхание. Некоторое время спустя Мэри приводит Мика, и Артур пытается прожечь взглядом дыру у него во лбу. Мик ругается на него, спрашивая, где того носило столько времени. Кетч выдыхает сквозь стиснутые зубы, говоря себе мысленно, что сможет позлиться на этого идиота потом, а сейчас надо сохранять ясную голову. Он усмехается, говоря, что вербовал Дина. А заметив, как вытягивается лицо Мика, все же не отказывает себе в возможности поиздеваться над ним, говоря, что все шло хорошо, пока операция Мика не обернулась провалом. — Тебе смешно, Кетч? — Мик смотрит гневно, с упреком. — Люди погибли. — Прости, Микки, не знаю, как там у тебя, на башне из слоновой кости, но у нас, здесь, на земле люди гибнут. Но не расстраивайся, — он хлопает его по плечу и искривляет рот в подобии улыбки, — повезёт в следующий раз. После нападения на базу их отношения расстраиваются ещё больше. Они теперь вообще не видятся лично — лишь общаются по телефону, когда Артур кратко рапортует по делу и вновь просит Дэвиса накатать отчёт за него, на что Мик ни разу не отказывает. На одной из миссий, после подобного разговора Мэри спрашивает его: — Так вы с Миком давние друзья, что-то вроде того? — она хитро улыбается. Артур на несколько секунд впадает в ступор. — Друзья? — в его голосе даже будто слышны нотки паники, словно открытое признание дружбы с Дэвисом что-то запретное, кощунственное: для организации, Кодекса, его самого, — нет, мы, скорее… выжившие. Учились вместе в Кендриксе. Выжившие действительно одно из самых точных слов для их описания. Он думает, что это слово подходит к каждому из Просвещённых. Они все выжившие, но какой ценой? Ценой убийства близких, дорогих, любимых. Он убил родного брата-близнеца, Мик (ему всё-таки удалось узнать) — лучшего и, на тот момент, единственного друга. После Кендрикса они с Дэвисом также спасали жизни друг друга. «Он помог мне выжить», — вот верное описание его отношений с Миком. Мэри смеётся. Конечно, ей смешно — она думает, что Кедрикс это нечто вроде Хогвартса, тоже наполненное детскими радостями, первой влюблённостью, тайнами и теплом. Она думает, что Кетч тоже смеётся и гиперболизирует, говоря про выживание. Вот только Кендрикс — это тьма, как дементор высасывающая счастье, отторгающая даже простой смех. Кетч никогда не смеялся в Академии, всегда был собран, серьёзен, настроен на прохождение занятий и испытаний. Единственный, кто мог его рассмешить, заставить проказничать и шутить, кто мог помочь ему вновь почувствовать себя ребёнком, — это Мик. Мик, который всегда неведомым образом оставался верен себе и своим принципам. Оставался светлым, добрым, тормознутым, вспыльчивым и таким настоящим. Артур пару раз моргает и переводит взгляд на Мэри. Она о чём-то спрашивает его, подкалывает. Он криво усмехается, улыбаясь краешком губ, рассеянно кивает. Он задаёт ответный вопрос: — А твоё обучение, я так понимаю, было больше… импровизационным? Мэри пожимает плечами. — Мы все учились на охоте. Выживали только сильнейшие. Знаешь, поэтому я ушла. К мужу, детям, подальше от всего этого ужаса. Залегла на дно, начала мирную жизнь и- — Продолжала тайком от семьи охотиться на, кто там был первым, вампиров? — Кетч цокает языком и порицательно качает головой, — да я погляжу, вам нравится опасность, миссис Винчестер? Естественно, они переспали. С самого начала, с самого возникновения у Артура интереса к ней, было очевидно, что однажды они окажутся в одной койке. Он полулежит, частично накрывшись одеялом, смотря на Мэри в отражении, и улыбается, как довольный кот. — Это ничего не значит, Кетч, — её слова выдергивают его из дрёмы, в которую он почти провалился. — Что? — Я говорю, что это ничего не значит. Просто сбросили напряжение, адреналин и так далее. Без обид, но я не хочу с тобой каких-то отношений. Артур горько фыркает. — О, да, конечно, я все понимаю, какие обиды. Я знаешь ли, уже давно понял, что действительно не создан для чего-то подобного. Для отношений, чувств и прочего. Мой разум — это тёмный мир, и ты бы не хотела там оказаться. Никто бы не хотел. Так что, я бы сказал, что не тот человек, которого стоило бы полюбить. Мэри то ли действительно не слышит огромной боли в его словах, то ли старательно игнорирует её. Она улыбается ему через зеркало, бормоча: «Я рада, что все осталось по-прежнему», одевается и уходит. Кетч закрывает лицо руками и глухо стонет. Он болтает лишнее. Он не контролирует себя рядом с ней. Так же, как он не контролирует себя рядом с Миком. Разница лишь в том, что Мику никогда не было плевать. Мик мог быть искусным манипулятором, но лишь на работе. В общении он всегда был искренним. Открытым. В отличие от Мэри, что каждую секунду была разной, адаптировалась и приспосабливалась, как хамелеон. Кетч несколько раз несильно бьёт себя кулаком по лбу. Ему нужно оставить эти мысли на потом. Сейчас на это нет времени. *** Он прибывает на базу лишь к вечеру, сразу нос к носу сталкиваясь с одним из худших своих кошмаров, — в кресле Мика сидит доктор Хесс, которая загадочно улыбается, никак не объясняя причину своего неожиданного появления. Она встаёт и отходит в дальний угол, в тень, после чего говорит Артуру позвонить Мику и позвать его сюда. На разговор. Кетч пытается незаметно сглотнуть — вряд ли для Дэвиса беседа с Хесс закончится чем-то хорошим. С их работой нельзя быть оптимистами. Он пишет Мику сообщение, мимолётно пытаясь выяснить, в чём же тот провинился. Хесс игнорирует его попытки, смотря в окно на площадку перед базой. Артур прикрывает глаза и решает смириться — даже если она убьёт Мика, у того есть дополнительная жизнь. Всё схвачено. Уж кремировать тело он точно не даст. Дэвис приходит немного растрёпанный и помятый, но с улыбкой на уставшем лице. — Кетч? Ты звал меня? Артур пытается говорить спокойно, хоть это и даётся с некоторым трудом. — Оу. Нет. Нет, не я. Она звала тебя. Он отходит в сторону, пропуская Хесс вперёд. Та с ходу начинает отчитывать Мика. Оказывается, тот дал матери будущего ребёнка Люцифера сбежать. Вместе с принцем Ада. И не уничтожил охотницу, убившую, хоть и по случайности, одного из Просвещённых. Артур не может осуждать его. Да, всё перечисленное — грубейшее нарушение правил Кодекса. Но это же Мик — Мик, что видел кошмары о смерти Тимоти спустя восемнадцать лет после. Что видел кошмары о смертях сотрудников от тех проклятых вампиров, хотя и не был напрямую виноват в случившемся. Мик был слишком мягким, слишком правильным для всей этой гадкой и мерзкой работы. Слишком чистым, по сравнению с остальными, у каждого из которых руки были по локоть, а то и по самые плечи в крови. Что уж говорить про Артура, который в этой крови кажется искупался, чудом не захлебнувшись. Кетч думает, что Хесс определённо не права. Но ничего поделать не может — если они оба будут мертвы, будет гораздо хуже. Поэтому он молчит, ловит взгляды Мика, усмехаясь со сравнения охотников с собаками (вспоминает, как в детстве назвал Дэвиса корги, а себя — мастифом) и пытаясь телепатически передать ему: «Всё будет хорошо. Всё под контролем. Помни про дополнительный шанс». Может, ещё не конец? Может, Хесс просто поворчит на него, по-стариковски, и вернётся обратно в свой затхлый Лондон? Но когда Мик начинает говорить, он понимает: всё пропало. Мик не жилец. Даже живым он бы больше не подчинялся. Ни одному приказу или слову — мальчик повзрослел, мальчик больше не обязан вам ничем. Он говорит: «Вы нашли меня. Спасли. Дали мне дом. Что ж, думаю, я выплатил долг сполна. Но теперь…». Хесс кивает Кетчу, указывая глазами на затылок Мика. У Артура земля из-под ног уходит — Дэвиса должен убить он? Собственными руками? Но нет, нет, нельзя ослушаться, нельзя подставить всю операцию под угрозу срыва. Глаза Кетча становятся стеклянными, пальцы еле сгибаются, сжимая рукоять пистолета. Он как мантру повторяет в мыслях: «У него есть дополнительная жизнь, он не умрёт, он вернётся, он воскреснет, у него есть дополнительная жизнь, он воскреснет». — Я не ребёнок, доктор Хесс. Я мужчина. Я сам выбираю, что мне делать, во что верить. И я выбираю правильный путь, — пафосно говорит Мик, и это последние его слова. Артур стреляет точно в затылок — тот должен был умереть мгновенно, не почувствовав боли. Доктор Хесс удовлетворённо хмыкает и говорит, что следует убить эту Эйлин и установить слежку за Винчестерами. Кетч слышит её словно сквозь толщу воды — он заторможено кивает, не в силах оторвать взгляд от стола, на белой гладкой поверхности которого расползается огромное пятно ярко-красной крови. Крови Мика. Ему хочется выблевать лёгкие, потому что дышать невыносимо тяжело. Он старается считать про себя, чтобы успокоиться, выпроваживает Хесс и осторожно переворачивает Дэвиса на спину, пальцами касаясь его лица, прикрывая безжизненные глаза. Смотреть в них жутко и неприятно — на их яркую зелень словно натянули белую поволоку. Он зовёт охрану помочь ему перенести тело в ящик: надо будет распорядиться об отправке в их личное условное место. Последующие несколько дней проходят для него на автопилоте. Он ездит на миссии с Мэри, с особой жестокостью уничтожая каждую встретившуюся тварь. Он пишет отчёты в Великобританию. Он присылает Винчестерам задания с компьютера Мика. Проводя обыск в бункере братьев, документируя все, устанавливая прослушку, он заходит в комнату Дина. Помимо глупых порнушных журналов, кучи одинаковых чёрных футболок и фланели, он находит стопку фотографий. На них много людей: знакомых Просвещённым, ныне живущих, и тех, кто уже погиб. На фото, где запечатлены Мэри и маленький Дин, в его голове что-то с треском ломается. Его накрывает осознание того, что он может находить у себя, Мэри и Дина сколько угодно сходств. Но главным отличием между ними всегда останется то, что у них была, есть и будет семья. Настоящая, любящая семья. Свой собственный дом. У Кетча же не будет этого. Не только потому, что семьи давно нет в живых. А потому что он её не заслуживает. Ни своим характером, ни одним из своих поступков. Семью, очаг и счастье получают лишь герои. Герои, одним из которых он никогда не был и не станет. Ему хочется разорвать фотографии на части, растоптать их или сжечь прямо здесь, но он не имеет права. Он не может выдавать процесс обыска, нарушать Кодекс, не сейчас. Он глубоко вдыхает воздух, с шумом выпуская его, и идёт назад. Его тревога с каждым днём растёт все больше. Конечно он понимает, что заклинание не действует мгновенно, что он ещё не отправил гроб с Миком в безопасное место. Но что-то внутри него скребётся, царапает его рёбра мелкими коготками, выстукивая: «Всему есть конец. Не стоило так к нему привыкать и привязываться. Ничего не получится». С каждым днем отмахиваться от этих мыслей все труднее. Он пытается отвлечься на задании с Мэри, вот только изощрённая пытка оборотня делает лишь хуже. Ладно ещё, когда тот притворяется Мэри, — та не является для Артура чем-то мегазначительным, а потому он легко вгоняет иглы под кожу монстра. Когда на него вдруг уставляются его же глаза, когда он видит точную копию себя, только без тату на руке, — становится тяжелее. Мэри выглядит непонимающе. Конечно, она не знает. Не знает, что на Артура сейчас смотрит Александр. Мёртвый Александр, оставленный им навеки в прошлом, в кабинете директрисы. Александр, которого он забыл, существование которого отрицал даже в собственной голове. Он пытается убедить себя, что это нереально. Когда ему это почти удаётся, оборотень мерзко ухмыляется. Мгновение — и на Кетча смотрит Мик. Смотрит своими невозможными яркими зелёными глазами, чуть наклонив голову и закусив щеку, как делал в периоды волнения. Артур чуть не роняет иглы из рук — пальцы снова не гнутся, ноги становятся ватными. Мэри закатывает глаза на эти дешёвые трюки оборотня, говорит, что идея провал, одним ударом убивая монстра и вытаскивая из шеи того все шурупы. Кетч ошалело моргает, приходя в себя. Он так благодарен Мэри за то, что та сделала сейчас. Ещё несколько секунд — и он бы сошёл с ума, смотря на Мика, но не настоящего Мика, а фальшивого, ведь настоящий временно мёртв, хотя потом снова будет жив и в- Поток мыслей прерывает хлопок по руке от Винчестер, и они выходят из комнаты. Остаток дня он проводит за отчётами, разгребая и сортируя информацию, отбирая несколько новых дел для братьев. Он в порядке. В полнейшем. Но вот вокруг по неясной причине атмосфера накаляется, становится густой и наэлектризованной. Словно что-то скоро изменится. Что-то произойдёт. *** Мэри все узнаёт. Он уверен, что разговор о ящике с телом Мика она подслушала специально и не могла не удовлетворить своё любопытство, не убедиться в верности выводов. Но вот в комнату с досье на каждого из Американских охотников она, конечно, попадает случайно. Обнаружив её там, Кетч ухмыляется. Девочка доигралась. Девочка доигралась, совсем позабыв, с кем сотрудничает. Он говорит, что если она будет вести себя хорошо, дальше выполнять приказы, то её оставят в живых, все будет как раньше. Но завязывается драка, в которой та чуть не побеждает его, — благо ситуацию спасает припрятанный электрошокер, — её тело пронзает разряд, и она мешком валится на пол. Кетч победно улыбается. Не дождётся. Если он потеряет и её, мало того, что провалит задание, — он потеряет последний островок связи с реальностью. Если не будет Мика, не будет Мэри, — Кетч ментально перестанет существовать. Кетч действительно немного удивлён, когда на базу приезжает Тони. Он давно считал её мёртвой — однако вот она, перед ним, из плоти и крови, гадко улыбается и отпускает едкие комментарии. Пока Бевелл рекалибрует Винчестер (Кетчу не хватает сил смотреть на это), он наконец отправляет Мика в Висконсин, в тайное место. Ситуация налаживается. Мэри скоро будет полностью предана им, Дэвис оживёт, а Тони скроется с глаз долой, как только закончит работу. *** Когда у них последний раз шло хоть что-то по плану? Мэри неконтролируема, даже в таком состоянии. Когда Кетч приходит к ней, чтобы попытаться успокоить, он даёт слабину, — и девушка выхватывает у него из-за пояса пистолет, прося, умоляя убить её. Он не делает этого. Он не делает ничего. Он бормочет, что ей надо отдохнуть и прийти в себя, обещает, что всё скоро будет хорошо, быстро выходя из помещения. Сэм и Дин обманывают Тони. Легко и играючи, как пятилетнего ребёнка, заманивают в условное место, убивают всех сотрудников, а Бевелл захватывают в плен. Кетчу и Мэри приходится ворваться в бункер, пытаясь убить их всех, но после, оставив на верную смерть — он отключает им системы воздухоснабжения, воды и света, запирает практически в подземной гробнице, могиле. Он оставляет там и Тони — во-первых, чтобы у той не было возможности занять должность Мика, во-вторых, согласно Кодексу, так как она выдала Винчестерам некоторые тайны организации, ну, а в-третьих, просто по старой ненависти, из чувства мести. Приятно наблюдать за шокированными лицами — и Бевелл, и Дина с Сэмом, увидевших свою ненаглядную мамочку в истинном обличии. Но эта парочка словно вирус, словно два живучих таракана — они спасаются неведомым образом, собирают команду охотников и атакуют базу. Он обнаруживает это лишь по возвращении: по разгрому, куче трупов (Кетчу особенно приятно видеть труп Хесс), уничтоженному оборудованию. Мэри не отписалась ему из дома следующего убитого охотника. Он с силой сжимает кулаки и стремглав мчится в бункер — он знает, что она у них, он знает, что братья заставят Тони вернуть её. Он знает, что за отсрочку для встречи с сыном та согласится. Он не потеряет Мэри. Ещё кого-то он не потеряет. Он убивает Антонию точным выстрелом в голову — давно нужно было это сделать. Отрывает от Мэри и Дина провода, между ним и Винчестером завязывается драка. Когда он почти добил его, сзади раздаётся голос: — Немедленно отойди от него! Кетч облегчённо вздыхает. Мэри. Она в порядке, она очнулась, значит он может заканчивать с Дином и идти. Он поворачивается к ней с улыбкой. — Мэри, я… — Я обращалась к тебе. Отойди. От моего. Сына. У Артура из лёгких словно выбивают воздух. Он не понимает — рекалибровка была надёжной, необратимой. Как они это сделали? Он шокировано смотрит на неё и Дина, пытаясь понять, просчитать варианты, разработать план. А потом ему меж глаз врезается пуля. И он умирает. *** Неприятнее самого процесса смерти только процесс воскрешения. Ему кажется, будто невидимые руки собирают его по кусочкам, вставляют на свое место каждую клеточку тела. Ему нестерпимо жарко, душно и больно. Он вскакивает с хриплым стоном, заходясь в приступе сухого кашля. Отдышавшись, ощупав себя на предмет наличия незаживших ран, он осматривается. Место премерзкое — кажется, Винчестеры сбросили его в сточную канаву. Но так даже проще, канава — не шесть футов под землёй, выбраться отсюда не составит труда. План его действий прост и надёжен, как швейцарские часы — найти компьютер или что-то, чтоб узнать сколько он тут проторчал, сменить одежду и добраться до Висконсина, где его, наверняка, уже ждёт Мик. Артур встаёт, стараясь привести себя в максимально приличный вид, но вскоре бросает эту затею. Ничего. Ему бы только до тайника неподалёку добраться, а дальше легко. Добравшись до нужного места, он первым делом подключается к сети, чтобы узнать сегодняшнюю дату. Информация обрушивается многотонной плитой, чуть ли не придавливая к полу. Семнадцать часов. С его смерти прошло семнадцать часов, а он уже снова в строю, как новенький. Он хватается за дверной косяк, потому что ноги внезапно слабеют. В голове набатом стучит одна-единственная мысль: если он вернулся меньше суток спустя, почему Мик не воскрес за две недели? Он оказывается в Висконсине через десять часов. Он мчится к условному месту — захудалой гостинице, которой уже точно около сотни лет. Чуть ли не пинком открывая стеклянные двери, он подлетает к столу хостеса и, немного переведя дух, спрашивает: — В каком номере проживает Альберт Магнус? Хостес смотрит на него с дежурной вежливой улыбкой, перебирает какие-то записи в книге. — Простите, но у нас нет такого постояльца. Кетч бьёт кулаком по лакированной поверхности стола. — Как это нет? Посмотрите хорошенько! — Я вас уверяю, сэр, что человек с таким именем не проживает в нашей гостинице. — Ну как же! Такой мужчина с ирландским акцентом, чуть ниже меня, тёмные волосы, щетина, ярко-зелёные глаза, жуткий зануда и педант. Не припоминаете? — Простите, сэр, ничем не могу вам помочь, — хостес смотрит на него с ноткой сочувствия. Неужели он выглядит сейчас настолько жалко? Артур потирает ладонями лицо. — Ладно, ладно, допустим. Могу я снять у вас номер? Недели на две. — Конечно, сэр. На какое имя записать? — Дин Винчестер, — не думая, бросает он, выхватывает ключи и идёт в комнату. Оказавшись внутри, он падает на кровать, закрывает лицо руками и издаёт полувсхлип-полустон. Этого не может быть. Мик должен был уже воскреснуть. Уже давно. Может, он не дождался Артура здесь, поехал на базу Просвещённых? Или в Англию? Может, перепутал гостиницы и остановился в другой? Может, записался под другим именем, сменил внешность для конспирации? Не мог же он не воскреснуть. Конечно, не мог. Мик должен, обязан был вернуться. После всего, что случилось, он не мог бросить Артура одного. Он исправно ждёт его появления все две недели. Он обходит каждую гостиницу и мотель, каждый бар, каждую съёмную квартиру в этом захолустье. Он ищет Мика везде, спрашивает о нём у сотен людей. Но тот как сквозь землю провалился. Догадка поражает его случайно. «Сквозь землю». Конечно. Единственный способ узнать, вернулся Мик или нет — уподобиться Винчестерами и вскрыть его могилу. Кетча тошнит от одной этой мысли, но другого выхода нет. Он может сидеть и ждать здесь до посинения, а Мик тем временем будет искать его в Великобритании или ещё где. Поэтому он заимствует лопату и лом из подсобки гостиницы и ночью, как в каком-то дешёвом ужастике, идёт на местное кладбище. Он распорядился, чтобы Мика похоронили под его собственным именем, так что могилу найти легко. Он начинает копать, быстро натыкаясь на гроб — все сделали, как он просил, совсем не глубоко. Отбрасывает лопату в сторону, дрожащими руками, ломом, осторожно поддевает гвозди на крышке — и с треском вскрывает его. Его выворачивает прямо там. Откашлявшись и вытерев рот рукавом, он зажмуривается до цветных кругов перед глазами, щипает себя, бьёт по ушам и щекам. Он хочет проснуться. Скорее проснуться, потому что ничем, кроме кошмара это быть не может. Мик лежит на бархатной обивке алого (как кровь, что вытекала из его головы) цвета. Лицо с еле заметными трупными пятнами, покрытое налётом пыли и земли, губы, с противными корками, руки, сложенные на груди, с каменными пальцами, что теперь не разогнёшь никакой силой. Закрытые, закрытые навеки глаза. Артур издаёт неясный звук, похожий на гортанный крик раненной птицы. Мик мёртв. Мик мёртв, окончательно и бесповоротно. Он убил его собственными руками. *** У Кетча достаточно ресурсов, чтобы начать новую жизнь. Дезертировать от Просвещённых, стать наёмником — за определённую плату он устраняет кого нужно, добывает сведения и артефакты. Ему плевать на работодателя, на принадлежность цели. Ему плевать на весь проклятый мир и самого себя. Мик не одобрил бы. О, конечно, он бы не одобрил. Ни его нынешнюю профессию, ни то, как он запустил себя и свой внешний вид. Кетч иногда смотрит в зеркало и пугается — осунувшееся, заросшее бородой лицо с километровыми синяками под глазами, парочкой новых шрамов и новых тиков. Он глухо усмехается, разбивая кулаком стеклянную поверхность. Мика здесь нет. Мика нет и никогда больше не будет. Больше некому его осуждать. Как и некому за него волноваться, некому о нем заботиться. Он абсолютно один в этом огромном враждебном мире, где, если ты не хищник, ты — добыча. У него было много времени, чтобы поразмышлять, разложить все по полочкам. Рефлексия никогда не была его сильной стороной, но в этот раз, когда он лежит на кровати в обнимку с бутылкой скотча, получается. Он думает: почему ему так больно от смерти Дэвиса? Потому что он сам убил его? Он убивал и до этого, сотни людей и монстров, ни разу не испытав угрызений совести. Он был хорошо знаком с ним? Он легко и играючи убил Тони, с которой, на секундочку, некоторое время встречался. У него была эмоциональная привязанность к нему? Глупо было отрицать, что у него была связь с Александром и, тем не менее, даже его убийство не раздирало грудь на части. В чем же причина? Он скулит в подушку. Он знает. Глубоко внутри он знает эту причину, но не хочет признавать, даже в собственных мыслях. Когда-то ему казалось, что он любит Мэри. Сейчас же он понимает, что нет. Он никогда её не любил — она восхищала его, была ему интересна, но на уровне способного подопытного кролика, цирковой куклы, удивляющей своими действиями. Он никогда бы не смог полюбить её, потому что уже давно испытывал это чувство по отношению к другому человеку. Он переворачивается на спину, шумно выдыхая. Сейчас, когда ничего уже не исправить, глупо не признать очевидное. Да, он полюбил Мика — тихо, незаметно, без внезапных вспышек, озарений и драм. Мик просто ворвался в его жизнь, став неотъемлемой её частью, компонентом, без которого вся отлаженная система летела к чертям. И он будто всегда был в этой системе, Кетч даже не задумывался о том, что Мик может быть не рядом. Артур, никогда не знавший этого чувства, не получавший любви, не смог распознать её зародышей в себе и своей душе. Он не знал, как люди любят. Но сейчас осознавал, что это именно то, что он испытывал и, как бы это ни было глупо, до сих пор испытывает к Мику — собственная, странная, местами извращённая, но всё же любовь. Он не знает, как объяснить это. Просто Мик был его домом, его ангелом-хранителем, из раза в раз поддерживающим Кетча в любой ситуации, спасающим ему жизнь, сохраняющим его рассудок одним своим присутствием, наполняющим его жизнь смехом и светом даже в мрачном и пустом Кендриксе. Он никогда не признает вслух, но с той ночи, когда они с Дэвисом пили и говорили по душам, он помнит только обрывок диалога. Обрывок, что врезался в его мозг, что было не вытравить оттуда никак. Он тогда грустно посмотрел на Мика полупьяным взглядом и сказал: «Знаешь, я за всю жизнь истребил так много опасных тварей. Но, несмотря на это, самый ужасный и отвратительный выродок — это я. Я — монстр». А Мик, не колеблясь ни секунды, вытаращив глаза от удивления, ответил: «Нет, конечно нет. С ума сошёл. Скажешь тоже». Он думает, что, если б Мик поразмышлял хоть мгновение о том, сколько зла совершил Кетч, сколько боли и страданий он принёс в этот мир, сколько крови и жизней было на его руках и совести, он бы не сказал так. Мик бы никогда не полюбил его, Кетч прекрасно понимает. Он бы и сам не допустил этого: Дэвис заслуживал кого-то получше, чем маньяк-садист с раздолбанной менталкой и аморальными наклонностями. Артур подрывается с кровати, яростно бросая бутылку в стену. Он рвёт на куски одеяло, подушку, выбрасывает из неё пух, после обессиленно падая, захлёбываясь рыданиями. Он должен быть сильным. Он сильный, непобедимый психопат-убийца, бесчувственный Артур Кетч. Ему никто никогда не был нужен. Ему никто не нужен и сейчас. «Продолжай повторять себе эти слова, глядишь, поможет. Жаль, что ты просто собственными руками убил своё счастье», — саркастично отзывается внутренний голос, не оставляя ни единого шанса. На утро у него жутко болит голова, а ещё ему нужно убрать осколки, лоскуты ткани и прочие последствия этой ночи. Он выпивает аспирин, около литра воды залпом и идёт в ванную за хоть какой-нибудь тряпкой и мусорным ведром. Находит и то, и другое: тряпка маленькая, из жёсткого, не впитывающего материала, а ведро странного, кричаще рыжего оттенка. Голову пронзает стрела. Он прикладывает пальцы к вискам, с силой надавливая, в надежде унять боль. А потом открывает глаза полные ясного осознания. Удивительная и абсолютно идиотская штука — ассоциации. Но глупое ведро, как бы сумасшедше это не звучало, подсказывает ему выход. Конечно. Он знает, как вернуть Мика. Он знает, кто вернёт ему Мика. Тот, кто это сотворил, тот, чьё кривое заклинание лишило его всего. Он найдёт Рыжую. Найдёт Ровену, будет пытать, выбивать из неё всё дерьмо до тех пор, пока она не воскресит ему Дэвиса. Так он начинает свою собственную салемскую охоту. Он пытает, а после убивает каждую, он вызывает демонов перекрёстков, в надежде заключить сделку — не чтоб те вернули Мика, душа ему ещё пригодится, а чтоб указали местонахождение ведьмы. Демоны игнорируют его, отказываясь от сделок или вовсе не являясь на вызовы, а колдуньи наперебой слёзно уверяют, что Ровена мертва, убита Люцифером. Кетч хохочет им в лицо. Чтобы эта рыжая сучка так просто померла? Да никогда в жизни! Нет, она боится, она прячется, отсиживается где-то в норе, но это не беда. Он найдёт способ выкурить её оттуда, а если нет — то собственными руками пророет ход. Все его планы (в который раз) рушат свалившиеся из ниоткуда братья Винчестеры. Когда он приходит в себя в их бункере, прикованный к стулу, он готов взвыть от отчаяния. Только этих двоих ему не хватало. Он притворяется, что не понимает их, притворяется Александром — он уверен, что те о его брате ни слухом, ни духом. Мысленно хвалит себя за то, что в базе данных Академии остались сведения о нём, за то, что свёл татуировку и, хоть не специально, отрастил бороду. Он действительно не похож на прежнего себя, так что план может сработать. Душераздирающий рассказ о недооценённом добром близнеце, которому всю жизнь приходится скрываться, не действует на Дина, хотя Сэм начинает колебаться. Когда Дин спрашивает его, зачем он охотится на Ровену, он не придумывает ничего лучше, чем: — Ну, она же тоже ведьма? Плохая, нечисть, отродье? Разве нам не нужно таких уничтожать? Дин усмехается. — Нам? Кетч прикусывает язык. Он всегда был недостаточно хорош в маскировке и работе под прикрытием. — Ну да, нам. Я же тоже своего рода охотник. — Наёмник. Получать деньги за истребление монстров — не охота, а лишь жажда выгоды. Кетчу нечего на это ответить. Но ему надо как-то жить — он не может подделывать банковские карты на пару сотен долларов, как братья. Это как минимум унизительно. А ещё ему нужна работа. Она отвлекает от самобичевания, прогрессирующей депрессии и суицидальных мыслей. Винчестеры, судя по их разговору, опять потеряли своего ангела. Кетч пытается влезть, предложить свою помощь, но Дин категорически отказывается его брать, на что Сэм удивлённо спрашивает: «Серьёзно, оставишь его здесь?». Дин хмурится. — Сэмми, я просто пристрелю его. Так будет проще. Артур даже не дёргается. Ему все равно возвращаться в Ад к работодателю: какая разница, каким путем. Но Сэм неожиданно выступает в его защиту. Он уговаривает Дина просто хорошенько приковать Кетча и оставить в бункере. После чего уходит к Импале, оставляя их с Дином наедине. — Александром быть проще, верно? Артур непонимающе смотрит на него. — Проще притворяться им, чем быть собой. Можно отпустить груз ошибок, всю ту боль и страдания, что ты причинил другим людям. Вот только ты не обманешь меня. Я знаю, что это ты, Кетч. Я вижу это по твоим глазам. Так что не рыпайся, потому что я не буду жалеть тебя, как Сэм. Я просто пущу тебе ещё одну пулю в лоб. Он хлопает входной дверью, и Кетч остаётся один в тишине подвала. Он прикрывает глаза и истерически смеётся. Он никогда не хотел быть Александром. Этим неудачником, серьёзно? И сейчас он притворялся им только для того, чтобы завершить миссию. Нужно найти Ровену. Он легко освобождается из цепей, забирает у братьев кое-какое оружие, идёт в гараж и выбирает один из мотоциклов. Садится на него и уже готовится уехать подальше отсюда, но… что-то его останавливает. Странное ощущение, будто зуд или жужжание на загривке. Он почти против воли думает о том, что братья всегда попадают в ужасные неприятности. В переплёты. В проблемы. Он думает, что они поехали спасать своего ангела. Он думает, что того схватили демоны, он даже знает, кто их за ним послал. Он понимает, что живыми они оттуда вряд ли выйдут. Но ему-то какое дело? Верно, абсолютно никакого. Винчестеры ему никто, Винчестеры его однажды убили, Винчестеры (что дети, что родительница) разрушили ему жизнь. Навешали Мику на уши лапшу из своих убеждений, своей «правильной» стороны. А теперь Мик мёртв. И в его смерти виноват каждый из Винчестеров, Ровена, Хесс… «И ты сам». Он распахивает глаза, вцепляясь руками в руль. Он. Сам. Виноват. В смерти. Мика. И больше никто. А раз он виноват сам, он сам должен это исправить. Он закрывает лицо ладонями и глухо всхлипывает. Все бессмысленно. Ровена не вернёт ему Дэвиса, точно так же, как и братья. Но что тогда ему остаётся, какова теперь его задача? Не может же он вновь влачить бесцельное существование, прерываемое лишь переодическими убийствам или ударными дозами алкоголя. Он думает: чего бы хотел от него Мик? Как бы он поступил в такой ситуации? И понимает: Мик отдал жизнь за убеждения Винчестеров, за их правду. Он доверял им, может даже считал их друзьями. Значит, Кетч должен помочь им. Помочь, бороться за них и их команду. Хоть ценой жизни — возможно, тогда у него будет шанс умереть недогероем, а не жалким второсортным злодеем. Конечно, героям всегда приходится платить, но заплатил он уже сполна, так что эта часть условий выполнена. *** Он бросает всё ради Винчестеров. Он предаёт Асмодея ради них, за что тот жестоко наказывает его позорным избиением. Кетчу не больно, физическую боль он перестал чувствовать уже давно. Но слова Князя Ада ранят, будто раскалённый шуруп вкручивают ему в мозг и сердце одновременно. — Ты думаешь, ты такой великий и могучий? — усмехается Князь. — Думаешь, что лучше всех. Но это не так, ты, мистер Кетч, злее любого демона, которого я знаю, а я знаю каждого из них. Кетч рвано выдыхает. — По крайней мере, у меня есть душа. Асмодей хохочет. — О, душа? Чем же она полезна, скажи на милость? Души мерзкие, грязные, полные беспорядка и бессмыслицы. Кетч предпринимает ещё одну попытку. — Я знаю, кто я такой. — О, мистер Кетч, я не думаю, что ты знаешь, кто ты такой. Ты весь из себя хладнокровный безэмоциональный убийца, так? Но знаешь, что я вижу, смотря в твои глаза? Страх. Сожаление. Боль. Жажду прощения и искупления. Так вот, открою тебе секрет: для таких, как мы, нет искупления. Мы просто зло. Мы монстры. Ты монстр, мальчик. Поэтому, чтобы ты не делал, ты будешь принадлежать мне. Кетчу трудно дышать. Он хочет заткнуть уши и громко закричать, лишь бы не слышать этих слов. Он мысленно повторяет себе, что Асмодей не прав. Он не знает его. Он не знает его мыслей, чувств. Артур не монстр, нет, он никогда не станет монстром. Потому что у него навсегда, хотя бы просто в памяти, останется человек, который сквозь всю тьму внутри него видел солнце. Ему просто нужно, чтобы Дэвис был здесь. Обнял его, взял за руку, сказал, что все будет хорошо, и снова назвал Артуром. Докатился — испытывать ненависть к собственному имени. Но он не виноват: из уст Асмодея оно звучит как самое пакостное оскорбление. Он убегает. Это оказывается не сложно — демоны, охраняющие его, откровенные идиоты, ничего не способные противопоставить ему в бою. Но Кетч совершает кое-что ещё в отместку Князю Ада, кое-что, что причинит тому море боли. Он похищает спасает архангела Габриэля. Притаскивает его в бункер к Винчестерам и предъявляет вместе с собранной благодатью и архангельским клинком, когда те, в очередной раз, хотят его прикончить. Это его билет в их команду. Он знает это. Габриэль оказывается старым знакомым братьев, их другом и союзником, а по взгляду Сэма — чуть ли не потерянным членом семьи. Кетч отмечает, что заработал десяток очков в мысленную копилку у Дина и пару сотен очков у младшего Винчестера. Когда Дин объявляет о своём намерении немедленно отправиться в Мир Апокалипсиса спасать Мэри и Джека, Артур ни секунды не колеблется, предлагая свою помощь. Сэм скептически приподнимает брови, но Дин неожиданно соглашается. Младший возмущается, не понимая, почему его он не берёт, а Кетча тащит за милую душу. Дин усмехается и говорит, что Артура, если что, не жалко, ему до него нет никакого дела. Артур хмыкает на такое отзеркаливание его давних слов, но молчит. Винчестер ничего о нём не знает, если думает, что может задеть подобным. *** Они быстро собираются и через несколько часов оказываются по ту сторону разрыва. Мир Апокалипсиса встречает их серостью, сыростью, кучей снега и пронизывающим холодом. Вот уж точно обстановка для конца времён. Практически сразу после прибытия они становятся свидетелями ангельской казни, а Дин замечает среди пленных какую-то свою давнюю знакомую, и Кетчу приходится приложить титанические усилия, чтобы удержать того на месте. Винчестер сбрасывает с плеча его руку, злобно шипит и идёт осматривать окрестности, ища нужное направление. Эта вылазка похожа на стандартные миссии Просвещённых по поиску и спасению заложников. Кетч легко включается, применяет технику стелса, идёт аккуратно, незаметно. Дин же идёт посреди дороги, громко ломая ветки и чуть ли не в открытую зовя Мэри, Джека и таинственную Чарли. Артуру хочется пробить ладонью лоб — Винчестеры совсем не изменились. За свою неосмотрительность Дин платит, когда на него нападает какой-то местный то ли наёмник, то ли контрабандист. Кетч легко помогает Дину, спасает его, а после заставляет гада показать им дорогу. Однако ублюдок ранил Винчестера не просто ножом, но смазанным в чём-то лезвием. Дину становится хуже с каждым шагом: у него жар, слабость, подкашиваются ноги и закатываются глаза. Кетч хмыкает. — Выглядишь не очень. Винчестер умудряется острить даже в таком состоянии. — Ну, ты тоже не в моём вкусе. После этих слов он падает мешком на землю. Артур подбегает к нему, опускаясь на колени, раздирает рубашку на его плече и осматривает рану. Она глубокая, чёрная, с непонятными отростками и сочится вязкой, противной жидкостью. — Ну как я, мамочка? — Дин смеётся, закашливаясь. — Идиот, — заключает Кетч, доставая из сумки необходимые ингредиенты и начиная готовить противоядие, — он ранил тебя ножом, смазанным в одной нехорошей смеси. Просвещённые пользовались этим ядом, чтобы обездвиживать монстров. Благо, тебе повезло, что с тобой оказался я, и я помню рецепт, который спасёт твою жизнь. — Да уж, везение. Кетч пытается потащить Дина на себе, потом предлагает хотя бы опереться на свою руку. Винчестер упрямо отвергает любую помощь, идёт сам, постоянно спотыкаясь о камни и кочки, хватаясь за ветки деревьев, но не прося передышки. Артур восхищается, но не удивляется. Он же Винчестер. Как когда-то ему сказала Мэри, единственное, что всегда есть у них, кроме семьи, — это их воля. Однако даже сила воли не способна поддерживать его организм на протяжении такого количества времени. Артур предлагает устроить привал, но Дин говорит, что тот может отдыхать сам, сколько угодно, а он продолжит идти. Разворачивается и падает на месте лицом в снег. — Мы пойдём. Через пять минут. Кетч усмехается и садится на выступ камня. — Что ж, думаю, мы можем воспользоваться этим моментом и обсудить ситуацию с Чарли. Дин с кряхтением тоже поднимается, опираясь спиной о скалу. — Ничего не выйдет. — Напоминаю, что наше время на исходе. Мы не знаем, где твоя мать и Джек, — он чувствует себя, будто объясняет основы счёта трехлетнему ребёнку, — мы не знаем, найдём ли эту Чарли, а даже если найдём, спасение может быть невозможно и глупо. Я предлагаю вернуться, перегруппироваться, взять подкрепление, и тогда будет шанс спасти всех. Дин вымученно улыбается. — Я тебе повторяю: Чарли не скажет ангелам то, что они хотят. Кетч перебивает его. — Твоя Чарли бы не сказала. Дин смотрит на него с упрёком. — Они убьют её. Сто процентов. И я не… — он осекается, переводя взгляд в сторону. — Что? Какую историю ты мне не рассказываешь? — Кетч ловит небольшое дежа вю: когда-то давно Мик так же не хотел делиться подробностями гибели Тимоти. Дин прикрывает глаза, судорожно вздыхая. — Чарли была семьёй. Она была как сестра мне. Она сделала для меня и Сэма больше, чем я могу выразить словами. И её… Её зарезали. Мы не успели к ней. И я… Я… — Чувствуешь, что подвёл её. — Я знаю, что подвёл. Слова Винчестера попадают точно в цель, бьют его прямо под дых. — Это… Да, это я понимаю. Дин удивлённо смотрит на него. — Ну-ка, а ты о какой истории не хочешь мне рассказать? Артур горько усмехается, смотря вниз, на землю и снег: прямого взгляда Винчестера он сейчас не выдержит. — О, я подводил множество раз: коллег, друзей, даже тех, кого я… любил. Они гибли у меня на глазах. Разница лишь в том, что я не пытался их спасти. Разница в том, что я убивал их собственными руками. Долг и всё такое, — он поджимает губы, — Чушь собачья. Он наконец решается поднять глаза, тут же встречаясь с пронзительным взглядом Дина. Зелёным: не таким, как у Мика, а с примесью желтоватых, солнечных оттенков. У Мика глаза были насыщенно зелёные, с тёмным, малахитовым ободком вокруг зрачка. Кетч смаргивает непонятно откуда взявшиеся слезы. Что удивительно, после этого разговора ему будто становится легче. Словно гора весом в несколько тонн наконец падает с плеч. Он думает, что спасёт Чарли. Что спасёт каждого в этом обречённом и прòклятом мирке. Что перестанет наконец сожалеть. Нет, не забудет: о таком невозможно забыть. Но перелистнет эту страницу своей жизни, начнёт строить будущее заново. Ради себя. Ради Мика. Ради всех тех, кто из-за его, Артура, ошибок будущего уже не увидит. Он хлопает по коленям и решительно встаёт. — Какого чёрта! Идём. Быть может, спасение этой Чарли смоет часть крови с моих рук, — он помогает Дину подняться. Тот улыбается, невесомо пожимая его ладонь. — Невозможно и глупо, ха? Говоришь так, будто это плохо. Кетч смеётся. Невозможно и глупо — его девиз по жизни. *** Они справляются — не идеально, конечно, понеся гигантские, невосполнимые потери (чего стоит один Габриэль, выходит, спасённый им напрасно). Но первоначальная цель выполнена. Мэри и Джек живы и здоровы, доставлены домой, с Чарли они неплохо сработались и сдружились, перенесли в свой мир её и ещё несколько тамошних обитателей для окончательной победы, сбора нужных сил и ресурсов. Кетч выходит из разрыва первым, натыкаясь на следящую за проходом Ровену, хмыкает, окидывая её долгим взглядом, но проходит вглубь комнаты, не задерживаясь. Он возвращается к работе, снова принимая заказы, убивая кого-то или что-то за деньги. Хотя теперь, конечно, он гораздо разборчивее. Он разрабатывает некий, теперь уже свой собственный, воображаемый кодекс, согласующийся с его новыми моральными установками и ценностями. В процессе он поддерживает связь с Сэмом и Дином, которые частенько обращаются к нему за помощью. Так, однажды Кастиэль звонит ему, спрашивая, не было ли у Просвещённых контактов какого-нибудь сверх сильного лекаря, мага, ведьмы, кого угодно. На ответный вопрос Артура, а зачем вообще ангелу такой человек, Кас нехотя отвечает, что Джек заболел, при том заболел очень сильно, из-за потери своей благодати. Кетч быстро находит и даёт ему телефон шамана Сергея. Ему искренне жаль мальчика. Он успел познакомиться и пообщаться с ним в Мире Апокалипсиса: тот был отзывчивым, добрым, искренним и наивным, как настоящий маленький ребёнок. Слишком светлым для того, кто является сыном Люцифера. В отличие от многих он никогда не думал, что тот встанет на путь отца. Если все вокруг считают тебя монстром, ты не обязан им быть. Ты всегда сам выбираешь свой путь. Эта простая истина Кетчу прекрасно знакома, так что он очень не хотел, чтобы ребёнок (Господи, совсем ещё ребёнок!) закончил свою жизнь вот так. Быстро, больно, не испытав ничего. Тем радостнее ему, спустя некоторое время, видеть лицо нефилима, первым ответившего на его видео звонок братьям. Те просили добыть магическое яйцо для изгнания и заточения Михаила, и Кетчу нужно сказать им, что артефакт, из-за непредвиденных обстоятельств, отправлен почтой. Пока Кастиэль зовёт Винчестеров, он интересуется самочувствием Джека и, получив положительно-счастливый ответ «всё хорошо», не упускает возможности покрасоваться и развлечь ребёнка, рассказывая о том, как он проник на базу и выкрал артефакт. Сэм и Дин, услышав про потерю яйца, конечно, злы на него, и он искренне извиняется перед всеми ними: он правда сделал всё, что только мог. Завершив звонок, он ещё некоторое время сидит перед монитором, будто в некой прострации: его мысли давно не возвращались к нему, что на секунду кажется даже кощунственным. Он вспоминает только что увиденные горящие от удивления и восхищения глаза Джека, его милое, озарённое улыбкой лицо. Он думает, что Мику бы очень понравился нефилим. Они бы точно подружились. Кетч думает, что Мик, наверняка, хорошо ладил с детьми. И с животными. А вот у него никогда особо не получалось. Он трясёт головой и продолжает работу. Иногда думать о Мике здорово, но никогда нельзя переходить черту, за которой ему снова машет ручкой затяжная депрессия. *** По невероятно счастливой случайности, когда Винчестеры посылают клич о помощи в Харлане, Кетч оказывается неподалёку. Ему нужно убить какого-то не шибко сильного и интересного демона Бельфегора, так что он решает, что вполне способен выделить на Винчестеров и их проблему с призраками некоторое время. К ним он прибывает как раз вовремя, спасая двух гражданских и наконец приветствуя братьев. Они иногда созванивались или списывались, но виделись, тем более лично, довольно давно. У Сэма немного отросли волосы, а у Дина «отросли» мешки под глазами. Выглядят они ужасно измученными, усталыми, даже Кастиэль, который постоянно украдкой посматривает на старшего Винчестера. На их своеобразной временной базе он встречает нежданную гостью — Ровену. Тогда, после заварушки в Мире Апокалипсиса ему совсем не удалось поболтать с ней. Он внимательно осматривает её — та совершенно не изменилась, по крайней мере внешне. Внутренне — как знать, в наглую флиртовать с ним она не перестаёт. Кетч на секунду задумывается, останавливаясь на ведьме взглядом. Ещё два года назад он бы уже голыми руками прижал её к столу или стене, плевать на магию, и вытряс, выпытал бы всю информацию о том заклинании. О том, что пошло не так. Заставил бы вернуть Мика. А после с наслаждением, с удовлетворением от совершённой мести размозжил бы её голову, сжёг тело и развеял пепел по ветру, чтоб уж не воскресла. Так бы он поступил два года назад. Но сейчас, когда с окончательной и бесповоротной смертью Дэвиса он смирился, когда переосмыслил свои ценности, свою мораль, всего себя, когда он стал совершенно другим человеком — нет, ему не хотелось убить её, не хотелось бессмысленной мести. Выяснить причину «неполадки» — возможно. А крови и чужих страданий хватит. Он мысленно усмехается. Надо же, он и не замечал за собой этих изменений — хотя они и происходили столь объёмно. Он думает: «Мик, ты можешь гордиться мной сейчас. Тем, кем я стал. Я стал лучше благодаря любви к тебе, солнце». В голове он позволяет себе так его называть. Дэвис ведь правда был похож на солнце. Не на яркое и слепящее, не на опасное и выжигающее всё на своём пути, а, скорее, на тёплое, ласковое, обнимающее тебя руками-лучиками. Голос Сэма вырывает его из раздумий. — Проблема в том, что призраков становится больше, а защита слабеет. Так что важен каждый. Спасибо, что присоединился. Кетч переводит на братьев взгляд, еле заметно улыбается и кивает. — Они исчезли с улиц, там тихо, так что я думаю, что-то затевается, — в помещение заходит нефилим. — Джек? — Артур рад видеть мальчика в добром здравии. Правда, выглядит он несколько странно. — Нет. Мне часто это говорят, — он хихикает. Винчестеры меняются в лице. — Джек мёртв. Мёртв, — голос Сэма словно надломили. — Убит Богом, — мрачно уточняет Дин. Кетчу правда очень жаль. Ребёнок- да вообще никто не заслуживает подобной смерти. Боже (хотя его, наверное, теперь лучше упоминать пореже), он ведь прожил такую короткую жизнь, не испытал и половины доступных эмоций, не познал многих моментов счастья, разочарования, удивления, гнева, грусти. Это всегда так печально, когда родители хоронят своих детей. Но Сэм, Дин и Кас страдают ещё больше: они вынуждены смотреть в пустые глаза, в сияющее лицо буквально своего сына и пытаться принять мысль, что это не он, что тот погиб. Кетч вспоминает, что когда-то у него была похожая ситуация с Миком и чересчур находчивым оборотнем. Тем временем «Джек» приветственно машет Артуру рукой. — Имя — Бельфегор. Я вселился в тело Джека, что-то вроде того. Временная квартирка. А вот теперь Кетч озадачен. — Бельфегор? Ты — Бельфегор? И ты помогаешь Сэму и Дину с этим… призрачным делом? — Да, он оказался на удивление полезным, — отвечает за демона Дин. — Оу. Это неловко. Братья смотрят на него непонимающе. Кетч быстро начинает объяснять. — Я, на самом деле, получил задание на своей, ну, работе наёмника и должен был убить демона по имени Бельфегор. — Так ты здесь не для того, чтобы помочь? — Сэм кажется несколько расстроенным. — Нет, сейчас я здесь именно за этим. Просто мне сказали, что Бельфегор опасный, ужасный демон, угрожающий человечеству. Неверная информация, ладно, ага? Сэм возмущённо смотрит на него. — Кто сказал тебе это? — Симпатичная демоница по имени… — Ардат, — не даёт ему закончить Бельфегор. Кетч утвердительно кивает. — Ты ей не очень-то нравишься. Младший Винчестер обречённо вздыхает. — Короче, не убивай его, он нам нужен. — Пока, — зловеще уточняет Дин, и они все вместе идут на обход городка. *** Кроме того, что Ровена, очевидно, неправильно поняла его взгляды и интерес (начав говорить про совместную жизнь и каких-то детей), того, что он познакомился с мальчиком-призраком по имени Кевин, а также был одержим Джеком Потрошителем, не произошло ничего интересного. А, ну и чтобы изгнать из его тела духа, Дин был вынужден прострелить ему плечо. Невероятные ощущения. Кастиэль, почему-то, не может его излечить, и Кетча отправляют в больницу. Дин на прощание осторожно касается его руки чуть выше локтя и извиняется, благодаря Артура за помощь и предлагая присоединиться к их команде, как поправится. Кетч не может удержаться от подколки. — Брось, Дин, мы ведь оба знаем, что тебе просто хотелось ещё раз пристрелить меня. Винчестер усмехается, кивая медикам, чтобы отправлялись. Кетчу вкалывают наркоз, и через некоторое время он погружается в беспокойный сон. Очнувшись, он поначалу не понимает, где находится. Медсестра просвещает его: всё в порядке, он в больнице, пули извлекли, а раны обработали. Он медленно встаёт, выдирая из вен трубки капельниц, вставая с кровати. — Куда это вы собрались? — кажется, девушка не ожидала такой прыти от больного. — Прости, дорогуша, но я не могу здесь задерживаться. Мои друзья нуждаются в помощи. — Но вы не можете, вам ещё… — она резко замолкает, оглядываясь, а после облегчённо выдыхает, — доктор, слава богу, вы здесь, скажите же, что- Договорить ей не удаётся. Женщина во врачебном халате сворачивает ей шею, переводя почерневшие на мгновение глаза на Артура. — Ардат… Он отбрасывает её в стеклянную перегородку с помощью стойки капельницы, стремительно кидаясь к собственному костюму — ему нужен ангельский клинок. Он зажимает его в руке за спиной, готовясь к атаке. К несчастью, демоница ловит и выворачивает его руку ещё на подлёте, заставляя разжать кулак и выронить оружие. Отпинывает его ногой подальше, хватая Артура за горло и прижимая к шкафу с больничными журналами. Кетч отчаянно пытается убрать её пальцы, оттолкнуть от себя, но ничего не выходит. — У тебя была одна работа, — раздражённо цедит Ардат, — найти этого поганого Бельфегора и прикончить его. А вместо этого я узнаю, что ты тусовался с ним и другими. Говори, где этот мелкий ублюдок. Кетч смеётся, наверное, немного походя на сумасшедшего. — Я не имею ни малейшего понятия, о чём ты. Ардат задумчиво наклоняет голову набок, после чего мерзко ухмыляется. — Защищаешь его? Какого-то глупого демона? — она обрывает сама себя, — Нет. Нет, ты защищаешь остальных. Твоих друзей. И что же, ты не выдашь их ни за какую цену? Артур думает: ну вот и всё. Пришёл его конец. Он ни за что не выдаст Винчестеров, Каса, Ровену. Не теперь. Он слишком дорожит ими и их доверием, чтобы так мелочно, бездушно, да просто отвратительно предать. Он прикрывает глаза и качает головой. — Ни за какую цену. Он чувствует руку Ардат на своей груди, с левой стороны. Чувствует, как она ногтями впивается в кожу, царапая, протыкая её. «Она вырвет мне сердце, — проносится в мыслях, — какая ироничная и символичная смерть». Но в этот момент в палате раздаётся выстрел. Тело демоницы пару раз мигает красными всполохами, а после падает на пол. Кетч в абсолютном шоке смотрит на её труп несколько секунд, переводит взгляд на дверь и обмирает. Перед ним стоит Он В голове неоновыми огнями полыхает «Какого, мать его, чёрта?!». Потому что это не может быть Мик. Перед ним, убирая пистолет за пояс, стоит гребаный Мик Дэвис собственной персоной, и это не может быть правдой ни при каком раскладе. Мысли движутся, стремительно сменяя одна другую в поисках объяснения. Может, он умер? Ардат всё-таки убила его, и он видит предсмертные галлюцинации? А может, вся его жизнь последние три года была лишь фикцией угасающего разума? Вдруг его заклинание тоже не сработало, и когда Мэри пристрелила его в бункере, он не воскрес. А всё, что происходило после, лишь игра воображения. Он хватается за шкаф позади себя, чтобы не упасть. А вдруг Мик — это призрак? Но он одёргивает сам себя: ага, призрак, разве что призрак его прошлых ошибок и чувства вины. Нет, Мика на земле ничего не держало, у него не было незаконченных дел. Только если жажда мести ему, Артуру, но тогда он бы осуществил её гораздо раньше. Не спустя чёртовых три года. Мик тем временем просто смотрит на него своим дурацким сканирующим взглядом, видимо, проверяя на наличие травм. Потом медленно и осторожно делает шаг навстречу. — Здравствуй. Кетчу хочется ударить его (ты восстаёшь из мёртвых спустя несколько лет и говоришь «здравствуй»? Майкл, чёрт тебя подери, Дэвис, ты издеваешься?!). А ещё у него по щекам, кажется, текут слёзы. Он думает: «А галлюцинации могут разговаривать? Наверное, да». Он думает: «Господи, Дэвис, пожалуйста, окажись настоящим. Иначе я не выдержу, и моё сердце разорвётся самостоятельно». Он драматичен? — возможно. Но он мечтал о его возвращении кучу времени, и, если это окажется ложью, он не уверен, что справится. Он отлипает от шкафа, делая на пробу пару шагов, чуть не падая, споткнувшись о тело Ардат. Кетч на ватных ногах приближается к Дэвису, пока тот просто смотрит на него. Смотрит с этой своей глупой нежностью, заботой и поддержкой во взгляде. Кетч думает, что надо запретить Дэвису смотреть на него так. На законодательном уровне. Он встаёт на расстоянии нескольких шагов и хриплым, дрожащим голосом спрашивает: — Мик? Тот кивает. — Здравствуй, Артур. Кетч делает ещё один шаг навстречу. — Мик… Пожалуйста, Мик, я просто… Пожалуйста, скажи, что ты настоящий, что ты сейчас не исчезнешь, прошу, скажи, что я не сошёл с ума, потому что иначе я- Дэвис перебивает его. — Я настоящий, Артур. Я живой. Правда, это я. И я здесь, — он протягивает руку и осторожно берет Артура за запястье. Кетч шумно втягивает воздух, почувствовав прикосновение. Руки у Дэвиса как всегда горячие и немного влажные. Волнуется, что ли? Артур не знает, что сказать. Он не знает, должен ли вообще что-то говорить, поэтому он просто наклоняется и сгребает Мика в объятия, прижимая так крепко, что у того хрустят рёбра. — Ты меня раздавишь, придурок! — полузадушено сипит Дэвис. — Я безумно по тебе скучал, — Кетч немного ослабляет хватку, утыкаясь носом в шею Мика. Мик мягко смеётся и кладёт руки ему на плечи, наконец обнимая в ответ. — Да, я уже заметил. — Как? В смысле, почему ты… Я имею в виду, Мик, ты был мёртв три года. Что произошло, я не понимаю- Мик тихо вздыхает, немного приподнимаясь на носках и кладя подбородок ему на плечо. — Я не знаю. Ровена сказала, что заклинание сработало не совсем правильно. То есть оно воскресило меня, но с гигантским опозданием. — Да уж, с гигантским — это мягко сказано. Подожди, а когда ты успел увидеть Ровену? — Кетч озадаченно хмурится. — Я уже как часов двадцать жив, Артур. Я очнулся в гробу, выбрался оттуда, а когда узнал, сколько времени там пробыл, единственное, что пришло мне в голову (так как я не знал, где ты и что с тобой) — добраться до бункера Винчестеров. Их там не оказалось, однако я нашёл телефон, дозвонился до Сэма, обрисовал ситуацию и приехал к ним. Обнаружил там ведьму, чуть не прибил её и братьев заодно, а после- Кетч, улыбаясь, перебивает его. — Мы оба знаем, что ты никого бы не прибил. Мик тычет его пальцем в бок. — Не порть мне историю. Короче, я потребовал у неё ответов, ну, она и сказала мне, что, возможно, произошла задержка. Вот. А потом Дин сказал, что, конечно, они все рады меня видеть, но если мне вдруг интересно, то ты в больнице, и я мог бы забрать тебя и вернуться, потому что им нужна помощь. И я помчался сюда. Как вижу, успел я чертовски вовремя. — Это точно, — Кетч осторожно поглаживает его ладонями по спине, — Спасибо, кстати. Ты спас меня. В который раз. Мик отстраняется, оставляя руки на его плечах, и внимательно разглядывает Артура. — На моей памяти, кроме того случая с кучей пулевых ранений, где моё участие было минимальным, это первый раз, когда я спас твою задницу. Кетч прикрывает глаза и смеётся. — Ты спас мою душу, идиот. Мик открывает рот, чтобы что-то сказать, но потом захлопывает обратно. Проводит большим пальцем по щеке Кетча и грустно улыбается. — Ты постарел. Артур возмущённо поджимает губы. Мик быстро исправляется. — То есть, я имел ввиду, ты изменился. В лучшую сторону, судя по всему. — Я бы очень хотел на это надеяться. Я переосмыслил много вещей, Мик. А ещё, я бы хотел думать, что ты не перестанешь со мной общаться после. В смысле, ты был мёртв, и это я убил тебя, и мне правда очень жаль, не знаю, можно ли такое простить… Но я уже не прежний Артур Кетч. — Но, как и прежде, непроходимый дурак, — Дэвис закатывает глаза, — Как бы пафосно и сентиментально это не звучало, я тебя больше не оставлю. Никуда ты от меня не денешься. Мы же друзья. Кетч смотрит на него, как на самого главного тормоза в этой Вселенной. Мик непонимающе хмурит брови. — Что? Почему ты на меня так- Кетч наклоняется и целует его. Мик с силой вцепляется в его плечи, замирая как истукан, а спустя некоторое время невесомо выдыхает Артуру в губы, отвечая на поцелуй. Расслабляет пальцы, весь расслабляется, обмякает в его руках. Артуру улыбаться хочется от этого. Мик ему отвечает, Господи, Артур надеется, что он все это себе не придумал. Мику с ним спокойно. Мик чувствует себя в безопасности рядом с ним. Для Кетча это самое главное. Мик — его якорь, его личное солнце, его дом, истинный дом. А дома всегда первостепенная задача — комфорт и счастье. Дом — это любовь, дом всегда дышит ею. Сейчас, целуя Мика, прижимая его крепкокрепкокрепко, Артур позволяет себе думать, что и в его доме будет любовь. Глупая, странная, непонятная, но, как оказалось, такая нужная ему любовь. Он отрывается от Мика, нерешительно смотря на него. Мик пару раз осоловело моргает, а затем заливисто смеётся. — Я так понял, это значит, что мы больше не друзья. Кетч тоже начинает смеяться. — Я всегда знал, что ты очень умный, Микки. ***

And that’s what we were A simple cliché It wasn’t made to work But I wouldn’t have it any other way (any other way) That’s okay We’re just a little cliché A little cliché

But that's okay