Я вас боюсь, господин Чон

— Тэхён-а, твои работы — шедевры! — Чимин похлопал своего друга по плечу, любуясь картиной перед ним. — Именно поэтому я до сих пор живу в гараже и ем рамёны, — устало вздохнул Ким Тэхён, лучший студент-выпускник своего университета. — Если бы ты не был таким привередливым к заказам, то давно бы уже жил, если не в пентхаусе, то хотя бы в нормальной квартире. Возможно Чимин прав, и Тэхён немного перебирает, кому рисовать портреты. Не то чтобы у него есть пунктик на эстетичность лиц людей (а он у него есть), просто парень вкладывает в свои работы нечто большее, чем просто технику и краски. На его картинах видны эмоции людей, их переживания и внутренний мир. Ему важно узнать человека, прежде чем создавать портрет. Это и есть причина, почему он самый лучший на своем потоке, почему им восхищаются не только преподаватели, но и огромное количество людей из художественного общества. Но, из-за своего бзика не рисовать картины кому попало, он не может найти клиентов, которые могут заплатить ему приличную сумму денег. Ведь почти всегда таких людей рисовать ему не хочется. — И что же ты мне предлагаешь? Рисовать всех этих богатеньких альф-стариков? Или сучек омег? В их глазах так много желчи и лицемерия, что мои картины выходят уродами. Я пытался, но потом мне настолько было тошно от себя, что я неделями не мог смотреть в зеркало. — Какой же ты странный, Тэ. Но именно это мне и нравится. Не будь ты таким, не было бы у тебя такого крутого друга, как я, — растянув свои пухлые губы в улыбке, сказал парень. Киму действительно повезло встретить этого омегу ещё на первом курсе. Столько искренности в глазах, неподдельного смеха и такого доброго сердца он не встречал давно, если не считать его маленьких племянников. На второй год их дружбы Пак Чимин был первым человеком, которого нарисовал Тэ, и именно тогда его начали признавать преподаватели, а одногруппники — восхищаться. — А теперь идём, — продолжил розововолосый омега, схватив своего друга за руку,— к нам на выставку пригласили Намджун-хёна, представляешь? Мы год не виделись! Я его запах ещё час назад учуял, и мне не терпится поскорей встретиться! — Вы так и ни разу не виделись после его возвращения в Корею? — спрашивал Тэ, следуя за неугомонным парнем. — Нет, его почти что с самолёта забросали разными приглашениями, встречами и прочей фигнёй, на которой он обязан присутствовать. А я так соскучился! Знаешь, как мне не хватало его крепких объятий и поцелуев по утрам? — Знаю, ты каждый день плакался мне об этом. — А на что ещё друзья? Омеги зашли в небольшой зал, где стояло много стульчиков, а спереди было что-то наподобие «сцены» с двумя креслами и огромной украшенной ёлкой позади. В одном из них сидел их преподаватель по теории и истории искусств. Чудной дядька, но очень интересный. Во втором был уже вышеупомянутый Намджун, лучший студент их университета, который только два дня назад вернулся после американской программы для одарённых художников. Альфа сразу заметил своего омегу на входе, и в его глазах заискрилась любовь, а на лице появилась милая улыбка. Чимин потянул их поближе к сцене и уселся напротив своего любимого, чтобы их глаза встречались без всяких помех. Тэхён только закатил глаза на сентиментальность этой парочки и расположился рядом. Он знает, как долго они не могли сойтись из-за всякой херни в их головах и проблем, поэтому теперь он безумно счастлив за своих друзей. Преподаватель задал очередной вопрос Намджуну, а Тэхён задумался над тем, где ему найти деньги на аренду в этом месяце, и на рождественские подарки своим племянникам.

***

Чонгук вернулся домой ужасно усталым, с огромным желанием принять душ и лечь в свою мягкую кроватку. Сегодня был очень напряженный день. Партнёры из Таиланда решили поебать ему мозг хуже любого омеги. Альфа, конечно, мог бы послать их всех к чёрту или куда дальше, но с ними было очень выгодно сотрудничать, и он не позволил бы себе упустить такой шанс. Было уже довольно поздно, и Чон пытался максимально тихо себя вести. — Дорогой, ты снова сегодня поздно, — из кухни вышел омега в шелковом чёрном халате. — Да, милый, сегодня была такая… — Ты обещал съездить со мной в торговый центр, выбрать галстук моему отцу, — с ноткой раздражения сказал блондин. — Сонён-а, ты же знаешь, что у меня была важная встреча, и я никак не мог отлучиться. — Ты всегда так говоришь! — Возможно, это потому, что я директор известной фирмы по строительству, и без меня не могут проходить важные переговоры, которые приносят мне деньги, и на которые ты потом покупаешь галстуки? — максимально раздраженно спокойно сказал Чонгук и направился в сторону ванной комнаты. — Ты думаешь, мне нужны только твои деньги? — возмущался омега. — Нет, что ты, статус светской львицы для тебя важнее, дорогой. — Да как ты?! Я здесь сижу целыми днями один! Готовлю тебе ужин, на который ты благополучно не приходишь, засыпаю без тебя в постели, и всё, о чём думаю, это когда мы побудем хоть немножечко вместе… — Сонён к концу своей речи притих и начал всхлипывать, роняя скупые слёзы себе на щёки. Чонгук остановился и потёр уставшие глаза. Он понимает, что должен проводить со своим омегой больше времени, а не только каждые выходные возить его куда-то (какой же ты слепой дурак, Чонгук-а). Но сейчас на работе полнейший завал, и всё, что он может, это каждый вечер слушать недовольство бойфренда и утирать ему слёзы. Но наверное, он сам в этом виноват. — Сонён-а, милый, прости меня, — Чонгук обнял блондина сзади и уткнулся губами ему в затылок. — Хочешь, я куплю самый дорогой галстук в твоём любимом бутике? И мы вместе съездим к твоему отцу на этих выходных? — Не хочу, я уже был у него и всё отдал. — Как тогда я могу загладить свою вину? — спросил Чон, скользя руками под халатик своего омеги и нежно целуя шею. — Портрет. Чонгук остановился в небольшом ступоре. Он надеялся на нечто другое. — Прости, что? — Я хочу себе портрет. От одного конкретного художника. Говорят, парень безумно талантлив, и сейчас все мои знакомые хотят заполучить его себе, но он не принимает заказы, — Сонён всегда знает как добиться своего. И неважно, касается это денег, статуса или неприступного художника. Немного давки жалостью на Чонгука — и у него всё в кармане. — Но в чём смысл? Какой интерес в своей бездушной копии на стене? Лучше сделать фото, думаю, на нём будет больше эмоций, нежели в этих кусочках ткани. Может, лучше сделаем новогоднюю фотосессию? — Чонгук и правда не понимал, зачем сидеть в одной позе по несколько часов, если можно использовать фотоаппарат. — Но, Чонгук-а, я хочу себе портрет. Знаешь, как все удивятся, что именно он нарисует меня! К тому же, я всё ещё обижен, — пробормотал в конце парень и хотел было уйти, как Чон притянул его обратно к себе в объятия. — Хорошо, хорошо, — томно вздохнул брюнет. Он просто поскорее хочет лечь спать, — я договорюсь завтра с ним, только скинешь мне имя потом. — Ты самый лучший альфа на свете, дорогой! — Сонён обернулся лицом к Чону и смачно поцеловал его в губы.

***

Тэхён сидел в своём гараже перед огромным белым холстом с открытыми тюбиками краски, палитрой в руке и цветными гирляндами на окне. Как только он хотел было коснуться кисточкой ткани, в дверь кто-то настойчиво постучал. — Кого там могло принести? — парень направился к огромной железной двери и отворил её на несколько сантиметров, чтобы было видно людей за ней. — Вы кто? — спросил Тэ у молодого мужчины, который был в чёрных классических брюках и не застёгнутом пальто. Под верхней одеждой была белая рубашка, на которой несколько верхних пуговиц были расстегнуты, открывая вид на немного смуглую кожу, сильную шею и небольшой засос под скулой. У мужчины были острые черты лица, но очень красивые глаза обрамлены пушистыми рядами ресниц. Губы молодого человека были немного пухлые, а под нижней красовалась маленькая родинка. Волосы цвета чёрной смолы были уложены на одну сторону, отчего альфа казался ещё более горячим, но несколько снежинок на макушке придавали ему капельку милоты. — Вы меня слушаете? — поинтересовался этот самый объект открытого залипания для Тэхёна. — Боже, у вас даже голос райский, — промямлил Тэ. — Что, простите? — удивленно поднял брови брюнет. — А? — наконец вернулся в реальность Ким. — Вы кто? Чонгуку захотелось ударить себя по лбу. У него нет времени нянчиться со всякими, омежками-художниками. Он сперва очень удивился, что такой известный в его обществе человек живёт и работает в гараже, в одном из не самых благоприятных спальных районов. Когда эта огромная и тяжелая на вид дверь открылась, создав только маленькую щель, первое, на что обратил внимание Чон, были маленькая родинка на кончике носа и очень красивые глаза. Он завис на несколько секунд, но запах открытой краски и чего-то ещё в воздухе вернул его в мир сущий. Но видимо, вернулся только он, ведь теперь это синеволосое чудо переспрашивает о нём. — Я Чон Чонгук — директор IMC-Building и хочу, чтобы вы нарисовали портрет моему омеге. — Значит не вам? — Я же сказал, что моему… — И вы при деньгах? — Что? Конечно, но к чему это? — Чонгук удивлялся некой наглости этого омеги. — Простите, но я не рисую на заказ, — сказал Тэхён и начал закрывать дверь. Чон, рискуя своей ногой и дорогим ботинком от Dior, остановил закрывающуюся дверь. Он встретился глазами с наглым парнем, а в нос ударил запах не только краски, но и нежный аромат цветущей вишни, которая росла у его дедушки в деревне. Так уж случилось, что к 12-ти годам он жил не с родителями, но это не было огромной проблемой для маленького альфы. Ведь теперь Чонгук с уверенностью может сказать, что у него было самое лучшее детство. — Что вы себе позволяете? — начал возмущаться Тэхён. — Ты даже не представляешь, что я могу себе позволить, — начал ухмыляться альфа. — Парни, разберитесь здесь, — сказал кому-то за спину Чон и посмотрел обратно в глаза этому омеге, — если я хочу чего-то, это будет моим. Возле Чонгука появились двое огромных мужчин, которые с легкостью открыли огромную дверь, толкнув Тэхёна внутрь. Он едва не упал на задницу, но сумел найти равновесие и выпрямил спину. В его гараже теперь стояли два огромных мужлана, больше похожих на скалы, и один весьма привлекательный, но наглый альфа, который сверлил взглядом тело художника. — Я не буду рисовать портрет вашему омеге, — с уверенностью в глазах, без толики сомнения или страха, ответил Тэхён, глядя прямо в глаза Чонгуку. — Тебя уже никто не спрашивает, — холодно сказал Чон, — или ты выполнишь мою просьбу, или твоя жизнь станет ещё хуже, чем сейчас. — Вы мне сейчас угрожаете? — Предупреждаю. Но только Тэ хотел ещё что-то возразить, один из амбалов потянулся за пистолетом, висящим у него на боку. Рот омеги сразу же захлопнулся, и он громко глотнул свои слова обратно. — Я вижу, мы договорились. За тобой заедут завтра. Будь готов к 12, — альфа ещё раз осмотрел уже бледного художника и направился к выходу. Незаметно он вдохнул на полную грудь. Ему не мог показаться этот запах вишни, правда ведь? Неужели это синее безобразие может быть его истинным? Но подумает он об этом на досуге, а сейчас нужно вернуться к работе, и так много времени потратил на эту ерунду. После того, как дверь закрылась, и Тэхён остался один в гараже, он упал на колени и начал плакать. Вот поэтому не рисовать картины таким мудакам — его принцип. Они думают, что им всё позволено, что другие — это просто мусор без чувств и эмоций, по которому можно топтаться. — Что б вас, испорченные богачи! — крикнул омега и прислонился лбом к холодному полу. — К чёрту тебя, Чон Чонгук.

***

Как и обещал альфа, возле гаража Тэхёна ровно в 12 стояла дорогая иномарка чёрного цвета. После вчерашнего у него совсем не было желания и сил рисовать кого-то. Особенно, если это омежка Чонгука. У него до сих пор немного опухшие глаза и бледный цвет кожи. Но выбора нет, поэтому он молча направился к автомобилю и всю дорогу смотрел в окно, разглядывая пейзажи любимого города, а затем прекрасной зимней природы. Когда они приехали, Тэ ничуть не удивился огромному дому, с большими панорамными окнами, огромными санями и фигурами оленей в упряжке в саду на заднем дворе. Его встретил дворецкий и проводил внутрь дома, где Тэхён замер, как только переступил порог. Здесь всё было пропитано Чонгуком. Омега ещё вчера заметил слишком выраженный запах горького кофе с нотками молока и булочек с корицей, но он не придал этому никакого значения. Теперь же, игнорировать такое не получится. Он слишком хорошо знаком с таким сочетанием запахов, ведь его отец каждое утро так завтракал, и маленький омега был в восторге от тех булочек. Только не говорите, что этот испорченный богач — его истинный. Такая сильная чувствительность к запахам (даже если только к запаху определенного альфы) может быть из-за скорой течки? Они ведь не могут быть предназначены друг другу, правда? Тэхён вернулся из своих размышлений только тогда, когда перед ним появился омега с пшеничным цветом волос, изумрудными глазами и милой улыбкой на лице. Казалось бы, почему так сопротивляться нарисовать портрет этому красивому парню, но Тэ знал все притворства людей якобы «высшего общества». — Ах, Ким Тэхён! Как же приятно познакомиться с вами лично! Я Пак Сонён, — омега протянул руку для приветствия. — Не могу ответить взаимностью, — ответил Тэхён и натянул на себя очень странную, почти что мученскую улыбку, протягивая руку в ответ. — Что, простите? — немного прифигел блондин. — Я говорю, давайте сразу приступим к работе, у вас есть какие-то предпочтения? Сонён скептически осмотрел это синее безобразие. И почему все так восхваляют его? Худое, странно одетое нечто, с ужасными манерами и отвратительным цветом волос. Но это неважно, можно и потерпеть немного ради дикой зависти его «подружек». Главное — не смотреть долго, а то вырвет. — Я хочу портрет в нашем огромном кресле со строгим выражением лица, как будто я король самого могущественного королевства. Тэхён закатил глаза. Власть значит. Ну что ж, будет тебе корона.

***

Двадцать минут. Именно на столько времени хватило этого вредного омегу. Но ладно, если бы он все эти двадцать минут сидел спокойно, так нет, постоянно крутился, меняя позы, выражение лица и тему разговоров. А перед этим ещё с полчаса выбирал наряд, даже если Ким сказал ему, что это не обязательно, ведь он и так дорисовать может. — Я что, вчера зря весь день ходил по магазинам? — было ответом Сонён. Всё, что мог Тэхён — это смириться со своей участью и рисовать. Он не хочет ещё раз встретиться с огромными охранниками хозяина этого дома. Кстати о нём. — Дорогой, я дома, — послышалось из прихожей, и карандаш в руках Кима замер, а сам он напрягся всем телом. Сонён, конечно же, подорвался с места и пошёл встречать своего мужчину. — Ты сегодня рано, — сказал омега и повис на шее вошедшего в гостиную Чонгука. — Решил проверить, как вы тут, — сказал тот и посмотрел на Тэхёна, который встал со своего места и слегка кивнул головой. Они встретились глазами и долго изучали друг-друга. Заметив это, Сонён не медлил. — Я скучал, — сказал тот и затянул Чонгука в глубокий и мокрый поцелуй. Тэхён отвёл взгляд к панорамному окну. Неприлично ведь смотреть, как кто-то высасывает душу целуется. Для Чона это не осталось незамеченным. Чонгук отстранился первым и посмотрел на холст с нечёткими карандашными линиями. — Я так понимаю, портрет не рисуется за один день, не так ли? — сказал он и подошёл поближе к мольберту. — Если бы Сонён-щи был менее активным, думаю, процесс пошёл бы быстрее, — спокойно сказал Тэхён, но напрягся от столь близкого присутствия альфы. Его запах заполнил лёгкие Кима, отчего внизу живота невольно скрутился узел. Он сделал шаг назад. — Могу ли я понаблюдать за вашей работой? — поинтересовался Чонгук. — Как будто вам нужно моё согласие, — тихо сказал Тэ и отвернул голову. — Верно, — с лёгкой усмешкой парировал альфа и хотел ещё что-то добавить, но к нему сзади притулился Сонён, смыкая свои руки на его талии. — Тэхён-а, разве мы не закончили на сегодня? Я устал уже, да и ты какой-то потрёпанный приехал, с красными опухшими глазами. Поссорился с парнем, наверное? — лукаво блеснул глазами блондин. Тэхён посмотрел на этого мелкого засранца огромными глазами. Во-первых, когда это они перешли на ты и стали подружками, чтобы лезть в его личную жизнь, а во-вторых, он не собирается возиться с этой картиной дольше трёх дней. Чонгук стоял в лёгком шоке. То есть Тэхён плакал всю ночь? Может ли быть такое, что это из-за вчерашней ситуации? Или у него действительно есть альфа, который его обидел? Оба варианта Чонгуку не нравились, и у него невольно сжались кулаки. — Если вы не против, Сонён-щи, я бы ещё хотел немного порисовать сегодня. Не хотелось бы долго затягивать с… — Нет, я не хочу выглядеть усталым на своём портрете. К тому же у нас с Гуком были планы, — посмотрел на альфу Сонён. — Разве? — удивился тот. — Я бы очень хотел посмотреть на тебя в роли натурщицы, дорогой, — он бросил на своего омегу двухзначный взгляд, и тот с искрами в глазах побежал к своему «трону». — Раз ты так просишь, — уселся Сонён, закидывая ногу на ногу, — я готов ещё немного потрудиться. Тэхён закатил глаза и посмотрел на Чонгука. Тот улыбнулся ему и незаметно подмигнул. «Так это была его игра, чтобы этот выскочка наконец-то дал мне поработать», — пронеслось в голове Кима. «Что за раздвоение личности? Сначала угрожает, теперь строит из себя хорошенького?» Тэхён скептически посмотрел на альфу. Он ему не доверяет, даже если его тело считает по-другому и нуждается в этих крепких руках и столь родном запахе. — Вы тут работайте, а я пойду переоденусь и вернусь, — с милым выражением лица вышел с комнаты альфа. — Что это с ним сегодня? — спрашивал то ли себя, то ли Тэхёна блондин, — обычно он не такой радостный. Тэхён молча продолжил свою работу. Ему абсолютно всё равно, что сегодня с Чонгуком, и почему он весь такой счастливый. Хотя видеть улыбку на его лице приятно. Но только из-за того, что это эстетически красиво для него, как для художника. Спустя ещё 15 минут капризов Сонёна и тяжелых вздохов Кима в гостиную вернулся альфа. Он был в растянутой футболке, которая открывала его накаченные руки, обычных серых спортивках и смешных тапочках с красноносыми оленями. Тэ позволил себе всего лишь на несколько секунд задержать взгляд на мускулистых предплечьях и широких плечах. И ещё несколько — на этих очаровательных тапках, ведь у него точно такие же. Но работа важнее всего. Скорее закончит — скорее уйдёт отсюда и больше никогда не встретится с этим Чон Чонгуком. Сам же альфа позволил себе нечто большее, чем просто залипнуть на профиле художника. Он подошёл к Тэхёну и опустил ему на плечи свои большие ладони, слегка сжимая, и наклонился к его лицу, заглядывая в мольберт. Омега замер с карандашом в руках и напрягся всем телом. Сильный узел завязался внизу живота, а по коже пробежались табуны мурашек. Альфа обжигал щеку своим горячим дыханием и что-то говорил о мастерстве Тэхёна, но тот не слушал, а только думал, как бы сбежать отсюда сухим. Чонгук теперь не сомневался в их истинности. Запах омеги был настолько приятным ему и родным, что теперь осталось только влюбить в себя этого Тэхёна — и его жизнь в сказке. И да, ему некогда думать о Сонёне, который заметил странную химию между ними и уже хотел было взорваться атомной бомбой, как синеволосый парень резко встал, чуть не отбив подбородок Чонгуку. — Я думаю, на сегодня достаточно. Остальное я дорисую дома, — сказал Тэхён и начал собирать свои художественные принадлежности. — У тебя на полотне только легкие очертания силуэта, разве тебе не нужен будет ещё день или больше? — схватил его за руку Чонгук. В комнате воцарилась тишина. Тэхён смотрел на руку альфы на своём запястье, думая, останется ли ожог на том месте? Тепло от Чонгука прожигало чутка меньше, чем взгляд Сонёна на его затылке, который наверняка уже дырку выпалил. — В этом и заключается мой профессионализм, господин Чон. — Дорогой, Тэхён прав, я устал от этого вечного позирования, — сделав страдальческий вид, Сонён подошёл к «парочке». Чонгук отпустил Кима, но продолжил смотреть в глаза, надеясь там найти хоть что-то по отношению к себе. — Я хочу, чтобы ты приехал на этих выходных к нам, — с серьёзным видом сказал Чон. — Зачем? — в один голос произнесли омеги. — Нарисуешь ещё один портрет. Мне. Вторая неловкая атмосфера тишины наполнила комнату. Да, Чонгук не любит портреты. Да, он ненавидит тратить время впустую. И да, он лучше бы выспался или съездил куда-то отдохнуть после столь тяжелой недели. Но это Тэхён. Он не может позволить ему просто так исчезнуть из его жизни. Он не хочет, чтобы это случилось. — Но, дорогой, — подал голос Сонён, — у нас же… — Я знаю. Отменим все планы на этих выходных. Я хочу себе портрет. Тэхён смотрел в глаза Чонгуку и не понимал его игры. Зачем он делает всё это? Чего он хочет? Но Тэ не может ничего сказать. У него все ещё тот пистолет перед глазами. Сморгнув подступившие слёзы, он быстро собрал всё остальное и выпрямился. — Хорошо. Тогда до встречи, господин Чон. Омега направился к выходу из дома. И уже на пороге кто-то схватил его за локоть и повернул к себе. — Мой водитель отвезёт тебя, — Чонгук не мог не заметить того блеска в глазах Тэхёна, который отдалённо напоминал слёзы. — Не стоит. — Я настаиваю. Или же отвезу тебя сам. — Хорошо, только отпустите, — Тэхён посмотрел на крепкую хватку на своём локте, которая после его слов стала ещё крепче. — Почему ты так холоден со мной? Мы ведь истинные, — заглядывал в лицо Тэхёна альфа, пытаясь найти ответ. Ким тяжело вздохнул и посмотрел в глаза Чонгуку, не скрывая никаких эмоций или же переживаний. — Я вас боюсь, господин Чон. Чонгук замер от этих слов. Он ослабил хватку, и Тэхён, высвободив свой локоть, направился к черной машине, на которой и приехал сюда. Чон не отводил взгляд от парня вплоть до того момента, пока автомобиль не покинул зону видимости. «Я вас боюсь, господин Чон» — всё, что было в мыслях Чонгука. А нет, ещё глаза, наполненные искренностью и тем самым блеском.

***

Портрет не заставил себя долго ждать. Как и течка. С самого утра Тэхён буквально умирал. Низ живота ужасно болел, тело горело, а запах настолько сильно распространился по помещению, что было трудно дышать. Он едва ли мог передвигаться, что уж говорить о том, чтобы поехать куда-то. Омега дорисовал картину ещё вчера и сегодня должен был отвезти её и начать новый «заказ господина Чона», но сама природа против их встречи. (Или наоборот?) Тэ уже сообщил дворецкому Чонгука, что не сможет приехать, и боится даже представить выражение лица альфы, который отменил свои планы ради этого портрета. Конечно, есть всякие таблеточки-блокаторы, которые помогают в таких случаях, но, к сожалению, не Тэхёну. Его врач запретил любой из этих препаратов, если тот планирует заводить детей. А он ещё как планирует! Для него маленькие крохи и семья очень важны, и в будущем он мечтает о минимум двух карапузах. Омега лежал в своей кровати на втором этаже и корчился от боли. По правде говоря, у него все течки так проходят. С адскими болями и в одиночестве. За всю свою жизнь у него был только один альфа, но дальше мокрых поцелуев и лапанья за задницу не дошло. Это был первый курс, и Тэхёну хотелось познать все прелести студенческой жизни, и поэтому на первой в своей жизни вечеринке он засосался с кем-то, а после — сходил на несколько свиданок. Тот альфа не был плохим, но выдержать странности Тэхёна было сложно, а держать свой член в штанах трудно. Конечно, к нему ещё подкатывали, и не раз, ведь он действительно красив, но Ким решил не давать надежду тем, с кем не было в планах прожить всю жизнь. Так и проходил он в девственниках до сих пор. Что поделаешь, если он верит во весь этот бред с истинными и просто ждал своего альфу. Но когда дождался, его принципы пошатнулись. Чонгук не был тем, с кем Тэхён провёл бы остаток жизни. Жесток, разбалованный, хоть и безумно красив. Если Ким не рисует таких людей, то влюбляться в них уж точно не будет. Себе хуже. Хотя сердце предательски выпрыгивает из груди, когда Тэ чувствует запах горького кофе и булочек с корицей, который исходит от Чона, когда смотрит на накаченные руки, обтянутые рубашкой или же, когда заглядывает в бездонно чёрные глаза. От мыслей об альфе, живот ещё больше скрутило, а из глаз от резкой боли брызнули слёзы. — Да чтоб тебя, Чон Чонгук! В дверь очень громко постучались. — Что? Неужели за картиной приехали? — прикладывая огромные усилия, Тэхён поднял себя с кровати и готов был умереть прямо на полу. «Что ж так больно?» Он очень медленно по стенке спустился со второго этажа, где как бы была спальня, чуть не навернулся с лестницы и оказался возле двери, которую долбили, будто молотом. Со слезами на глазах, растрёпанными волосами и трясущимися коленками омега стоял перед огромной железной дверью и боялся открывать. Он догадывается, кто за ней. Зная о своём состоянии и предполагая о последствиях, он не хочет открывать. И не может. Дверь слишком тяжелая для него сейчас. — Тэхён! Я знаю, что ты дома! Открой! — кричал альфа снаружи. — Я не уйду, пока ты не откроешь! Чонгук ждал его с самого утра. Он приоделся, попросил всех слуг покинуть дом, дал денег Сонёну на эпиляцию, маникюр и шоппинг, лишь бы того не было целый день. Но его дворецкий сообщил, что Ким не приедет. Якобы плохо себя чувствует. Но Чон не поверил. На протяжении всех тех дней, что они не виделись, в голове альфы на повторе стояли только одни слова, сказанные омегой тогда, на пороге его дома. Он его боится. Чонгук только вчера осознал почему и теперь хочет загладить вину за своё поведение. Тэхён не тот омега, которого он собирается упускать. Его внутренний зверь желает только Кима. Схватить, спрятать, оберегать и наслаждаться запахом этого омеги — всё, что нужно Чонгуку сейчас. А тот не открывает дверь. Не была бы железной, выбил бы к чертям. Послышался щелчок замка. Но дверь так и осталась закрытой. Спустя ещё секунду что-то (или кто-то) упало в гараже. — Тэхён? — Чонгук медленно открывал дверь, но как только создалась маленькая щель в помещение, в нос альфы ударил резкий, но до головокружения приятный запах омеги. «Течка?» Он распахнул двери полностью. Перед ним на коленях сидел заплаканный омега, сжимая живот рукой и сводя ноги вместе. Его синие волосы были очень растрёпанными, а некоторые прядки прилипли ко лбу из-за пота. Он посмотрел на Чонгука огромными карими глазами, роняя ещё несколько слезинок на алые щёки. — Чонгук… — на выдохе произнёс омега очень усталым голосом. Альфа в считанные секунды оказался возле Кима. Он взял в свои руки лицо Тэхёна, заглядывал в глаза, а большим пальцем вытирал слёзы со щеки омеги. — С тобой всё в порядке? — спрашивал альфа. Тэхён отрицательно кивал головой. — Помоги мне, — прошептал тот и положил свою ладонь на руку Чона, — пожалуйста, я не могу больше терпеть, — омега прикрыл глаза, ластясь к тёплому телу Чонгука. Ему ничего больше не нужно было. Он наклонился к Тэхёну и мягко поцеловал того в губы. Омега поддался сразу. Его тело ждало этих прикосновений, этого запаха, этого альфу. Они прикрыли глаза, и постепенно трепетный поцелуй перерос во что-то более жадное, мокрое и страстное. Чонгук прижал к себе тело Тэхёна и с легкостью поднял его. Он подхватил омегу на руки, позволяя тому обвить свою талию ногами. Когда Чон сжал ягодицы омеги, тот укусил его за нижнюю губу и заёрзал на нём. — Где спальня? — разорвав жадный поцелуй, спросил альфа. — На втором, — ответил Тэ, опять впиваясь в него губами. Чонгук, с Тэхёном на руках направился к лестнице, припечатав омегу к стене перед этим. Он оторвался от сладких губ парня и поцелуями спустился на его шею, оставляя багровые следы. Тэ зарылся пальцами в тёмные волосы альфы и выдал хриплый стон. Чонгук зарычал от такой реакции омеги и затянул их обратно в голодный поцелуй. С помощью высших или ещё каких сил, Чон донёс Тэхёна к кровати и навалился сверху. Он забрался руками под пижамную рубашку омеги и оглаживал бока, проходился пальцами по позвоночнику парня, изучал каждый сантиметр чужого родного тела. У Тэхёна мороз прошелся по коже от холодных пальцев Чонгука. Он немного приподнялся и начал стаскивать с альфы пальто, который тот после откинул в дальний угол комнаты. Но Киму было недостаточно избавиться только от верхней одежды альфы. Он залез пальчиками под кашемировый свитер Чона и оглаживал кубики пресса на животе. — Сними… — выдохнул омега, когда Чонгук оставил ещё один след на его шее, — сними его, — продолжал Тэ, поднимая чужую ткань одежды к верху, оголяя крепкую грудь альфы. Чонгука не нужно было просить дважды. Его одежда полетела к чёрту. Как и одежда омеги. Тэхён лежал перед ним абсолютно голым, с затуманенными глазами и опухшими покусанными губами. Сердце Чонгука пропустило несколько ударов от столь красивого и беззащитного омеги перед ним, а его внутренний зверь довольно рычал от наконец-то найденного истинного. — Гукки…— промычал до жути красный Тэхён, раздвигая ноги, — пожалуйста… Чонгук ухмыльнулся и наклонился к уху Тэ. — Что, детка? Чего ты хочешь? — Я хочу тебя…внутри… — со сбитым дыханием начал Тэхён, когда Чонгук вошёл в него сначала одним пальцем, затем и вторым. Из-за обильной природной смазки в омеге, не было никого сопротивления и дискомфорта, а сам Тэ насаживался на пальцы альфы желая большего. Чонгук впился в губы парня и приставил к входу головку члена. У Тэхёна расширились глаза от понимания того, что тот без презерватива. — По-...подожди, — начал омега, отстраняя от себя нависшего над ним альфу, — у тебя нет резинки? — Я чист, — успокоил его Чонгук и, как только заметил желание Тэхёна задать другой вопрос, продолжил, — и ты не забеременеешь. Я не позволю этому случиться. Пока. — Обычно, после таких слов и случаются всякие конфузы, — ответил Тэ, краснея от последнего слова, сказанного Чоном. Альфа запрокинул голову и засмеялся. Тэхён был очень милым, и парень ещё раз убедился в том, что влюбился в этого художника навсегда и бесповоротно. — Доверься мне. Я больше никогда не причиню тебе зла. Прости меня за наше первое знакомство. Я вёл себя, как мудак. — Ещё тот, — улыбнулся Тэхён и коснулся щеки Чонгука, — но так уж быть. Поверю тебе. Альфа снова коснулся губ Тэ и начал медленно входить в него. Омега закрыл глаза, сдерживая слёзы, и царапал короткими ноготками спину Чона. Тэхён зажал его в себе и тихо всхлипнул. — Детка, я у тебя первый? — спрашивал тот и сцеловывал слёзы со щёк Тэ, который кивал головой. — Расслабься, — попросил Чонгук и вовлёк Тэхёна в нежный поцелуй. Ещё немного помедлив, альфа дал Тэ привыкнуть к новым ощущениям и начал двигаться только после того, как почувствовал, что тот расслабился. — Гукки-и… — застонал под ним омега и покрепче вцепился в его сильные плечи. — Тебе больно? — Мне ещё никогда не было так хорошо, — выдохнул Тэхён и вскрикнул, когда Чон нашёл заветную точку, — о Боже… — закатывал глаза парень. — Так меня ещё не называли, — усмехнулся альфа и набрал темп. Чонгук перевернул омегу на живот и сжал ягодицы парня. Тэхён вцепился в подушку зубами, сдерживая стоны, хотя он живёт в гараже, и жалующихся соседей у него нет. Альфа целовал лопатки Кима, кусал за плечи и зарывался носом в мокрые от пота волосы. Тэхён уже был очень близок к разрядке, как и Чонгук. И когда последний полностью вышел и вошёл под иным углом, опять задевая простату омеги, Тэ не выдержал и застонал на всю комнату. Это вызвало у Чона утробный рык, и спустя ещё пару толчков, они одновременно кончили. Только омега на свой живот, а Чонгук — на его спину. Тэхён пал обессиленным телом на кровать, а альфа — сверху на него, целуя в висок и размазывая свою сперму между их телами. И Тэ хотел бы сказать, что это противно или что-то в этом духе, но ему сейчас настолько было хорошо, что всё остальное уходило на второй план. «Так вот оно как, проводить течку с альфой», — пронеслось в мыслях омеги, прежде чем он закрыл глаза и уснул в крепких объятиях чужих родных рук.

***

Сказать, что это были несколько лучших дней в жизни Чонгука, значит ничего не сказать. Все выходные альфа провёл в компании своего истинного, предупредив только дворецкого и отключив телефон. Они с Тэхёном, у которого ещё не закончилась течка, не только кровать ломали, хотя не без этого. Омега открылся для Чона с новой стороны. Оказывается, он совершенно не умеет готовить, даже если это простая яичница, и до безумия любит смотреть мультфильмы, особенно от Disney. И когда тот плакал над концом «Красавицы и Чудовища», ссылаясь на гиперсентиментальность из-за течки, Чонгук только целовал его в макушку и сильнее прижимал к себе. Ему так не хватало этого уюта, спокойствия и искренности, что все отношения, которые были до Тэхёна, казались ему чистой воды игрой. Жестокой, наполненной фальши игрой. И Сонён тоже. Его вечные истерики по поводу и без, манипуляции, которые Чонгук заметил только теперь, его желание власти среди высшего общества или так называемых «друзей». Оказывается, он уставал не только от работы, а и от постоянного пиления мозгов. И возвращаться домой, который не был таким уж и «милым» без синеволосого чуда, ему не хотелось. Но работу никто не отменял, да и нужно было расставить все точки над «і» в токсичных отношениях. А точнее, поставить только одну большую точку. Поэтому вечером понедельника (всё же на один день он позволил себе взять отгул), стоя возле огромной железной двери «дома» художника и держа в одной руке огромный портрет, а другой приобнимая и целуя омегу, Чонгук очень хотел остаться. Или ещё лучше — забрать Тэхёна с собой. Но тот просил разобраться сначала со всеми «проблемами», а тогда возвращаться. И Чон не мог с этим не согласится. Оторвавшись наконец от сладких губ, он погрузил картину в машину и направился в свой особняк. Тэхён ещё долго смотрел вслед уезжающему альфе и думал обо всём, что произошло между ними. Начиная от знакомства, заканчивая этими выходными. Знакомы всего ничего, но материала хватит на целую сопливую дораму. Как так получилось? И не то, чтобы Тэ был не рад такому повороту событий, но всё произошло как-то слишком быстро и ярко, отчего бабочки в животе танцуют макарену, а мурашки по телу выплясывают чечётку. Но всё не может быть так хорошо, правда? Нужно же равновесие, и обязательно после белой полосы идёт чёрная, так ведь? Или Тэхён просто параноик и ему бы внутрь зайти, а не стоять на улице в одной пижаме, а то уже что-то начинает отмерзать. И я не про то, что в штанах. Ему нужно позволить себе наслаждаться каждым счастливым моментом, даже если он не будет длится вечность. Ведь в том то и суть счастья, чтобы словить его за хвост, а не держать на поводке.

***

Сонён был зол, в истерике, отчаянии, пытался вызвать жалость и даже шантажировать. Когда он увидел Чонгука с его портретом, омега сразу заподозрил что-то неладное. А когда альфа с порога заявил что они расстаются, то он сложил дважды два. — Ты хочешь бросить меня ради этого выскочки?! Для этого серого ничтожества, который даже рисовать толком не умеет?! — кричал Сонён указывая на портрет. На картине был нарисован утончённый, красивый омега с короной на голове и желчью в глазах. И хоть к технической части придраться было невозможно, то эмоции, что вызывает картина, были неоднозначными. Этот портрет скорее хотелось бы спрятать где-то в подвале, а не вешать на обозрение гостям, ведь изображенный на ней Сонён не вызывал никаких эмоций, кроме отвращения, из-за чрезмерного тщеславия в нарисованных глазах. — Тебе не понравился портрет, потому что правда глаза режет, Сонён-а? — язвительно спрашивает Чонгук. — Достаточно с меня твоих игр. У тебя есть время до завтра собрать все свои вещи и убраться отсюда. — Но, Чонгук? Неужели тебе всё равно на этот год, что мы были вместе? Неужели тебе наплевать на мою любовь? — Любовь к моим деньгам? К своему положению? Или к моему бывшему бизнес-партнёру? — выпалил альфа. — Что? — Сонён удивленно распахнул глаза и приблизился к Чону. — О чём это ты говоришь? — Ты думал, я не узнаю, что ты спишь с ним? Он признался мне на одной из вечеринок, когда был пьяным. Да и ты постоянно прикрываешься поездками к отцу, который давно в командировке по делам моей компании. Омега никак не мог опровергнуть слова альфы. Чёрт, и как можно было так сильно профакапиться с отцом, ведь он и правда что-то упоминал о длительной поездке куда-то заграницу. — Чонгук-и… — Замолчи и убирайся отсюда, — сказал Чон и вышел с комнаты, оставляя омегу одного. Сонён еле сдерживает слёзы. Он смотрит на этот злосчастный портрет и выпаливает надломленным голосом: — Ты ещё пожалеешь о своём существовании, Ким Тэхён.

***

На следующий день Тэхёну нужно было прикупить краски и ещё кое-каких принадлежностей, ведь у художника внезапно возникло сильное вдохновение. Он выбрался в один торговый центр вместе с Чимином и Намджуном, которые наконец наслаждались компанией друг друга не только по видео, как это было во время отсутствия старшего. Да и Киму было безумно интересно узнать, каково это — побывать там, за границей. Когда они подошли к нужному магазинчику, Тэхён отправил влюблённую парочку в одну из кафешек занять столик и заказать что-то вкусненькое, пока он по-быстрому (нет) купит всё. В этот раз он надеялся купить действительно всё, что давно хотел, ведь как он не отказывался, Чонгук всё же оплатил портрет Сонёна, и Тэхёну не только на аренду хватило, но и осталось прилично. Разгуливая между стендами с красками, кисточками и карандашами, Тэ прикасался ко всему, что видел, с глупой, но счастливой улыбкой на лице, которую он даже не пытался скрывать. В голове раз за разом прокручивались прошлые выходные, а перед глазами возникал образ одного очень привлекательного и головокружительно пахнущего альфы. Ким готов был кричать на весь мир о том, как он счастлив, просто имея такие воспоминания и до тошноты ванильный чат в телефоне, где кроме «Сладких снов» и «Доброе утро» было много целующих эмоджи, пошлых фразочек и таких же фотографий. И это они не виделись всего-то день. Тэхён расплатился на кассе и взял огромный крафтовый пакет на руки, дабы надёжнее было, ведь внутри были такие редкие (точнее дорогие) краски, на которые художник давно положил глаз. Выходя из магазина, он услышал как его кто-то окликнул, и спустя секунду, Тэхён пожалел, что повернул голову к источнику звука. К нему шёл Сонён со всей грацией сучки, которая только в нём была. И выглядел он соответствующе. Его волосы были красиво уложены набок, облегающий свитер бежевого цвета подчёркивал стройность омеги, а в сочетании с узкими чёрными джинсами вызывал «вау» эффект. Короткая белая шуба из песца и такие же угги на ногах, создавали образ светской сучки, которой Сонён и был, собственно. — Сонён-щи, здравс… — не успел договорить Тэ, как ему влепили звонкую пощёчину. Голова по дефолту наклонилась, и синие волосы художника закрыли ему глаза. Левая щека адски горела, и на ней остался красный след ладони. — Ах ты, шлюха! Пришёл в мой дом, соблазнил моего мужчину, да и нарисовал ничтожный портрет! За что вообще тебя восхваляют так?! Ничтожество! Тэхён стоял и не выдавал никаких эмоций. Его глаза всё так же прятались за волосами, а руки непроизвольно сжимали подол пакета, который он продолжал держать перед собой. — Что молчишь? Нечего сказать? А ты вообще в курсе, что я беременный? Разве Чонгук тебе не говорил? — Что… — только и успел выдать Ким, когда пакет упал, а его содержимое высыпалось на белый пол торгового центра. Омега отрешенно смотрел, как кисточки и карандаши «убегают» от своего владельца, а одна из банок той редкой краски разбилась, выпуская наружу красный цвет. «Вот, что значит разбить сердце», пронеслось в голове художника, когда он смотрел на алую жидкость, что растекалась по белоснежной плитке, создавая сцену с места убийства. — Из-за твоей рукожопости, мои угги испорчены! — пищит Сонён. — Да чтоб тебя, — замахнулся для нового удара он, но кто-то схватил его за запястье. — Проблемы? — басистым голосом спрашивает Намджун, заставляя омегу «поджать хвост» на секунду. — Уже нет, — выплёвывает Сонён и, кинув на последок презирающий взгляд на Тэхёна, уходит восвояси. Сам же Ким стоит с пустыми глазами и не замечает никого вокруг. Он медленно опускается на колени и принимается собирать свои принадлежности. — Тэ, — приседает возле него Чимин и обнимает за плечи. — Поехали домой, — тихо послышалось в ответ.

***

Чимин на правах лучшего друга знал всё с самого начала. Ну, а Намджун на правах бойфренда знал всё от Чимина. И когда они приехали домой к Тэ, тот попросил дать ему немного времени побыть одному, а после, ждёт их с отменным алкоголем у себя. И хоть выпроваживал художник своих друзей с натянутой, но всё же улыбкой, в глазах читалась даже не боль, а просто усталость от этих паршивых людей. И Чимин, как никто другой, знает, насколько сейчас плохо Тэхёну. Именно поэтому он не собирается сидеть сложа руки. — Чимин-и, они уже взрослые люди, и сами разберутся. Не стоит лезть не в своё дело, — пытался переубедить своего парня Намджун. — Но Тэхён мой лучший друг! Я не могу смотреть, как он страдает! — Я знаю, малыш, и мне больно видеть нашего болтуна таким, но он должен пережить всё сам. Так будет лучше. Он всегда знает, как с нами связаться, когда будет готов. — Ты прав, но, — начал было Чимин, как Намджун перебил его поцелуем. — Позволь ему самому разобраться, — выдохнул в губы альфа. — Ты прав, — сдался Пак и обнял своего парня, — но я всё ещё хочу набить морду этой сучке.

***

Чонгук ехал домой после работы, когда ему на телефон пришла смска от лучшего друга Тэхёна. Они обменялись номерами, когда Чимин приехал в гараж к Тэ за какими-то штучками и застукал их почти на самом интересном. Ким пообещал рассказать всё позже, а сам отправился искать всё, что было нужно Паку, пока новоиспечённые знакомые делились важной информацией и контактами. Чонгук сам был удивлён, что буквально с первой секунды они нашли общий язык и так хорошо поладили. То ли это харизма Чимина, то ли расслабленность Чона, но как бы там ни было, альфа был рад познакомиться с другом своего омеги. Разблокировав экран и увидев многословное «Тэхёну плохо», Чонгук сразу же начал звонить Киму. Но тот не отвечал. И не отписывал. Он открыл чат с Чимином и надеялся хоть так выяснить, что случилось. JKCeo: Ты знаешь, что случилось? Он не берёт и не отвечает. Я уже еду к нему. Jiminni: Не стоит. Разберись лучше с бывшим. JKCeo: С Сонёном? Он что-то натворил? Jiminni: Да. Jiminni: Появился в жизни Тэ. Чонгук не придумал ничего лучшего, как позвонить своему бывшему и назначить место встречи. Прямо сейчас, ибо он не намерен оттягивать свою счастливую жизнь с истинным ещё хотя бы на день. И как бы это не было иронично, встречаются они в том самом торговом центре. Сонён сидит за столиком в уютном кафе и пьёт матчу. Когда он увидел Чонгука, то на долю секунду на его лице появился страх. Ведь сейчас всё на кону. Для него. Чон сел напротив и, не показывая никаких тёплых эмоций, что были раньше, спрашивает: — Сонён-а, ты ничего не хочешь мне рассказать? — А что, тебе уже пожаловались? Наверное прибежали зарёванные и вылили кучу дерьма на меня? На твоём месте я бы держал это синее безобразия как можно дальше от себя. Он портит твою репутацию, дорогой. — Мне кажется, или тебя больше не должна волновать моя репутация? Как и то, кого мне стоит держать возле себя. — Но эта шлюха разрушила нашу семью! — Ещё раз назовёшь так Тэхёна — ты пожалеешь о том, что умеешь говорить, Сонён, — ледяным и полным опасности голосом сказал Чон, отчего омега нервно сглотнул, — не было никакой семьи, да и нет больше никаких нас. — Есть, — тихо сказал Сонён и приложил руку к животу, — я беременный, Чонгук.