Дорога к дому

Соленый запах воды пробуждал старые воспоминания… Чтобы беспрепятственно идти, девушке пришлось снять обувь и носки. Теплый песок нежно обволакивал идущую. Она бесцельно брела по берегу, неуверенная в правильности выбранного направления — от леса она пошла в сторону, где, как ей показалось, был порт, но смутные очертания на горизонте ни на шаг не стал ближе. Решив передохнуть, она села на песок и вытянула ноги. Неожиданно холодная вода кольнула. Солнце приближалось к зениту, и стало невыносимо жарко. Девушка стянула с себя толстовку, обнаженные плечи сразу начало припекать. На тонкой майке были следы невесть откуда появившейся грязи. Девушка заметила движение справа от себя. Подходивший к ней мужчина выглядел уставшим и недоспавшим. — Сколько еще, черт тебя дери, я буду ждать? Вставай и пошли! — гаркнул он, сплюнул и пошел в обратную сторону. Нагнав незнакомца, девушка пошла следом, держась на расстоянии в пару шагов. На языке вертелись вопросы, но говорить с сутулым грубияном ей не хотелось. Она спохватилась о забытых вещах, а обернувшись не увидела их. Она снова посмотрела вперед и заметила на берегу лодочку. Незнакомец направлялась именно к ней. Он вытолкнул лодочку в воду и ловко забрался внутрь. Девушка осталась на берегу. — Ну? — нетерпеливо спросил лодочник. — Что? — Что-что… мы плыть будем или как? — Куда это? — девушка неуверенно переминалась с ноги на ногу. Перспектива оказаться одной в чужой лодке посреди моря пугала ее. — На ту сторону, конечно же! — он махнул рукой за спину. «На ту сторону» до самого горизонта тянулась одной водной гладью. — Вы серьезно собираетесь переплыть море на этом? — девушка указала на лодочку с облупившейся краской и треснутой перекладиной. Она ожидала, что лодочник оскорбится, но тот лишь всплеснул руками. — Море! Чтоб мне пусто было, если это море! Океан, дорогуша, мы переплывем океан! А теперь полезай в это чертово корыто. Она послушалась и неуклюже забралась в лодку. Намокшие до колена джинсы приятно холодили, в то время как солнце палило в макушку. Плыли они молча, монотонность всплесков ничто не разбавляло, ни одной чайки не было на небе. Спокойствие и безмятежность убаюкали девушку. Ей снилось море. Такое же, настоящее, только теплое. А может, и это же, просто в купальный сезон. Она сидит на полотенце и покачивается в такт легким волнам. Родители велели присматривать за вещами и отошли в сторону. Но ведь никто не заметит, если она отлучится всего на минутку? Девчушка весело вбегает в воду, окунается и стремительно плывет вперед, загребая руками. Остановилась она лишь когда начала уставать. Держась на плаву, девочка обернулась; родители стоят на берегу и махают ей. Должно быть, они ругаются из-за ее непослушания, решила она. Раздвигая перед собой воду, девчушка плывет назад, когда ее внимание привлекло что-то на дне. Ракушка! Настоящая, большая, такие показывают в фильмах про аквалангистов. Наверняка в ней есть жемчужина. Если ей повезет, то родители не только поругают, но и похвалят. Тем более что дно неглубоко. Вот она ныряет и плывет вниз. До дна рукой подать, а она все никак не дотягивается. Осталось немного, совсем чуть-чуть, а воздуха уже не хватает. Она в панике думает, что срочно надо всплывать, но в глазах темнеет и она теряет ракушку из виду. Когда грудь изнутри обожгло, рука наконец нащупала ракушку. Девчушке едва хватает сил, чтобы стать на камни и оттолкнуться вверх. Она уже не плывет и не понимает, что происходит, водит руками вокруг себя, пытаясь почувствовать хоть что-нибудь еще, кроме тяжести вокруг и страха. Последнее, что она помнила, это осознание, что сейчас она умрет. Или уже — умерла. А потом были приглушенные, как сквозь вату, всхлипы и размытые очертания родителей. Они что-то говорили, но их голоса уносили волны. В руке по-прежнему была крепко сжата ракушка… Девушка повертела головой, гоня прочь наваждение. В руке она держала самодельное украшение на шею — шнурок с кулоном, сделанным из зажатой в оправе жемчужины. Лодку тряхнуло, когда они приблизились к берегу. — Ну, вот и приплыли! А ты переживала… — Это невозможно. — Это ты — невозможная, — огрызнулся лодочник. — Ты бы никогда сама сюда не добралась, ясно? Девушка нахмурилась, но промолчала. Она выпрыгнула в воду, вышла на каменистый берег. — Эй, — окликнул ее лодочник, — а спасибо сказать не надо? Она с грустью посмотрела на старика. Он не был пьяницей, и от него не разило рыбой, а его грубость была лишь напускной. Девушка сняла жемчужину с шеи и протянула ее лодочнику. — Вот. Спасибо. Купите себе новую лодку или почините эту. Мужчина с подозрением осмотрел предложенную плату. — А тебе самой она не нужна разве? — Больше нет. — Она бегло окинула взглядом океан. — Я найду себе другую. Лодочник кивнул, забрал жемчуг. Девушка улыбнулась ему и пошла по выложенной камнем дороге. Она знала, что не станет искать другую ракушку, и не потому, что боится воды или смерти, нет, она больше не боится ни того, ни другого, а просто потому, что ей это действительно больше не нужно. Камень сменился брусчаткой, а после плитами, густой туман, встретивший ее на берегу, рассеялся, открыв прекрасный вид на долину с замком. Издалека и вблизи, когда девушка вошла в распахнутые ворота, казалось, что в замке давно никто не живет, так, словно все разом покинули место и больше никогда сюда не возвращались. В пыльных, засыпанных принесенными ветром листьями, залах раздавалось гулкое эхо ее шагов. Несколько раз ей показалось, что она слышала смех и отрывки фраз, но ни говоривших, ни единого признака привидения она не обнаружила. Ведомая внутренним чутьем, девушка отыскала дорогу в одну из башен; винтовая лестница привела ее в единственный в башне круглый зал. Свет пробивался через узкие окна по всей окружности стены помещения. Плиты на полу, выложенные неизвестным девушке узором, были начищены до зеркального блеска. Оставшиеся следы ее босых ног устыдили девушку. В зале было двенадцать одинаковых кресел, расположенных по кругу (в том месте, где могло стоять тринадцатое, был выход на площадку с лестницей) и все они были повернуты спинками к центру. Когда она вышла на середину помещения, низкий мужской голос обратился к ней: — Кэйтлин Айверин. Зачем вы пожаловали? Девушка вертела головой, пытаясь понять, откуда исходит голос. — Я… не знаю. Не знала, что приду именно сюда. — Вы что-то ищите? Голос был другой — резкий и нетерпеливый, с хрипотцой. — Наверно. Ответы, я полагаю. Может, конец? — Конец чего? Вопрос прозвучал быстро, девушка не успела толком услышать его и понять, кому он принадлежал, мужчин или женщине. — Этого путешествия. Я только то и делаю, что хожу, жду, хожу и снова жду. — Почему ждете? Девушка медлила с ответом. Все варианты, пришедшие ей на ум, звучали бы как оправдания. Еще немного поразмыслив, она сказала: — Больше не жду. — Что вы теперь будете делать? Этот голос показался ей знакомым, вырванным из глубин памяти. Кому он принадлежал?.. Вместе с тем в сознании девушки вспыхнули сотни образов, кем бы она могла стать, чем заняться, к чему стремиться. Она могла бы сделать карьеру актрисы, модели, директора любой компании, могла постичь глубины психологии и стать выдающимся врачом, ее переполняли силы и уверенность в том, что она с достоинством продолжила бы дело отца. Весь мир в одночасье оказался перед ней открытым! Она закрыла глаза в поисках внутренней тишины. И звучавшие слова похвалы, и опьянение триумфом, и яркие картинки будущего — все это она отбросила как шелуху. Когда внутри стало тихо, а перед внутренним взором стояла темнота, ей представилась она самая — серая, похожая на тень, внутри которой слабо горел огонек. — Внутри меня огонь. Я… буду учиться и тренироваться. Из огня вырастит пламя, а я его подчиню. Девушка не стала ждать новых вопросов и покинула зал. Когда она вышла из коридора, соединявшего башню и главный корпус замка, на нее обрушилось обилие звуков. Подойдя к перилам, она выглянула вниз и увидела детей и подростков, они весело общались, рисовали друг друга в воздухе блестящими линиями, а взрослые наблюдали за тем, как под потолком плыли бумажные самолетики-записки, которые хулиганы пытались сбить искрами. — Невежливо так покидать Зал Совета. Девушка обернулась на голос. — Мистер Андерс? Что это за место? Куда вы меня привели? Мужчина стал рядом с ней и кивнул на молодежь внизу. — Эта школа, Кэйт, и теперь твой дом. На долгие годы. Потому что пройдет не один десяток лет прежде, чем ты на один шаг приблизишься к своей цели. — Больше похоже на резервацию для странных… — Одаренных. Резервация или тюрьма, дом или школа — все зависит только от тебя. — Почему? — Потому что только умерев и возродившись из пепла подобно фениксу ты сможешь продолжить свой путь уже не как человек. — Он сделал паузу, давая девушке время осмыслить услышанное. — Тебе нужно отдохнуть. Я проведу тебя… Усталость всем весом навалилась на девушку. Она вспомнила, что не спала и не ела уже больше суток. Как в тумане она следовала за своим теперь уже куратором, пожала руку старосте группы, в которой ей предстоит учиться, смутно пыталась понять, как ей в следующий раз найти свою одноместную комнату… Она провалилась в глубокий сон без сновидений. А поутру, проснувшись, Кэйт Айверин почувствовала тепло и спокойствие. Что она там, где должна быть. Дома.