***
Джип затормозил перед железными воротами. За ними, словно замок в сказке, возвышался коттедж Измайлова. В два счёта Кирилл вышел из автомобиля, открыл заднюю дверцу и жестом велел Кире вылезать. Ноги Киры ступили на асфальтированную дорожку, капитан огляделась, и на мгновение у неё даже дыхание перехватило. Она сразу поняла, кому принадлежал этот дом. Знакомые нотки в фасаде в виде отсутствия лишних деталей, больших окон и симметричности строения будто машина времени отбросили Краснову назад, на полтора года назад. Этот питерский коттедж мало чем отличался от московского. — Чё встала? Иди, – Кирилл подтолкнул Киру за плечо, и та чуть не полетела вперёд, но вовремя удержала равновесие. Краснова сердито взглянула на провожающего. — А поосторожнее никак нельзя? — Кто ты такая, чтобы я с тобой, как с принцессой обращался? – хмыкнул он. — Не думаю, что Игнат Олегович обрадуется, если со мной что-то случится, – растягивая слова, напомнила Кира. — Ха, напугать меня решила? Да ты ему не нужна, его только вот это волнует, – Кирилл потряс багровой папкой перед носом Киры. Краснова прикусила язык и резко спросила: — Куда идти? — Сюда, – ухмыльнулся Кирилл и показал на ворота, которые за время их разговора кто-то успел открыть. Или они сами открылись. Краснова набрала в лёгкие воздух и медленно выдохнула. Момент истины настал, сейчас закончится история, которая потрепала нервы Киры больше, чем вся служба в правоохранительных органах. В этот раз Кирилл, видя переживания Киры, не стал её торопить. Ей предстояла встреча с хозяином, который, к слову говоря, сегодня не в самом лучшем настроении, так что пусть настроится. И уже через минуту-другую Кира уверенно шагала к двери. Половину пути Кирилл шёл позади, но у самого порога опередил и галантно открыл дверь, давая возможность Кире пройти. Погружённая в свои мысли, Краснова не заметила знак вежливости, на что провожающий только закатил глаза, подумав, что она специально его проигнорировала. Внутри обстановка была не менее богатой чем снаружи, но без лишних деталей. Каждая мелочь сочеталась между собой, а статуэтки, картины известных художников и другие предметы интерьера так и кричали о том, что их хозяин немало потратился. Кира только нахмурилась. Она догадывалась, какими способами всё, что окружало её сейчас, попало в руки Измайлова, и ей было от этого противно. Они остановились посередине холла. Дом признаков жизни не подавал, как будто никого и не было. Краснова повернулась к Кириллу и спросила: — Зачем ты меня сюда привёл? В этом доме вообще хоть одна живая душа есть? — Ну, конечно, дорогая Кирочка, – за спиной раздался знакомый голос с хрипотцой. Кира уловила радостные нотки, чего точно не могла разделить: она похолодела, ужас, застывший в её глазах, Кирилл рассмотрел отчётливо. Его это позабавило. Сердце ускорило ритм. Красновой понадобилось несколько долгих, мучительных секунд, чтобы взять себя в руки и развернуться. На лицо она постаралась натянуть непринуждённое выражение. Не время и не место показывать страх, твердила она себе. Нужно было предугадать, что по такому случаю Измайлов соберёт всех своих мальчиков на побегушках, что из Москвы прилетит Земцов, а встреча с ним обязательно произойдёт. Но Кира старалась сейчас об этом не думать, сосредоточившись на том, чтобы не сболтнуть чего-нибудь лишнего. Наконец капитан смогла взглянуть в глаза бывшему начальнику. Он улыбался, но Кира видела лишь оскал хищника, готового в любой момент наброситься и постепенно, сантиметр за сантиметром, поглотить тебя. А подполковник совсем не изменился: всё те же седые волосы, зачёсанные назад, аккуратно подстриженная борода, иссиня-чёрный костюм, светлая рубашка. Одежда сидела безупречно, будто Пётр Семёнович сошёл со страниц глянцевого журнала. Такая идеальность пугала Киру. Всё то время, пока Краснова не узнала настоящую сущность Земцова, она чуть ли не боготворила его, старалась выполнять работу не на сто, а на двести процентов. Похвала Петра Семёновича всегда служила стимулом и высшей наградой, которую не могли заменить даже премии и повышения. Двойной болью стало известие о причастности Земцова к преступлениям Измайлова, пропажам улик и запутыванию расследования. Кира тогда чувствовала себя так, будто кто-то столкнул её с крыши, и она, пролетев несколько этажей, рухнула на асфальт. Сейчас это ощущение вернулось. Картинки прошлого всплывали в сознании, и, как от роя мух, Кира от них отмахивалась, перебивала мыслями о подруге. — Вот мы и встретились вновь, – Пётр Семёнович раскрыл руки, как будто хотел обнять Киру, но никто с места не сдвинулся. — Не скажу, что рада этой встрече, – съязвила она. — А я вот рад, – беспечно ответил Земцов и спрятал руки в карманы. — Но если бы твой друг не решил поиграть в умника, то не было всего этого. От упоминания Ильи кровь закипела, в груди забилась злость. Кира сжала кулаки и проговорила сквозь зубы: — Ничего не говорите про Илью. Он единственный, кто не боялся вам всем противостоять. — Ох-хо-хо, – откинув голову назад, посмеялся Земцов, — и где же он сейчас, этот герой, а? В земле! – последние слова прозвучали жёстко, будто и не было смеха секунду назад. — И всё из-за вас! — Из-за тебя. Разве не ты потащила его на задержание? Не ты заставила вести двойное расследование? Злость мигом улетучилась, уступив место изумлению. Кира не понимала, о чём Пётр Семёнович говорил. Причём тут она? Краснова, наоборот, пыталась отговорить Илью от опасной затеи, предупреждала, чем всё это может закончиться. Что знает Земцов, но не знает она? — Ты удивлена? – кажется, бывший начальник тоже растерялся. Но что-либо спросить и узнать не удалось: в холл вошли Измайлов, а за ним и Артемьев.19
1 октября 2021 г. в 13:20
Павел Ильич появился в отделе ровно через сорок минут после разговора с подполковником. Тимур, Антон, Володя и сам Андрей Борисович чувствовали себя, словно на пороховой бочке, которая вот-вот взорвётся. В деле Миланы не было ни единой зацепки, и никто не знал, с какой стороны подойти, чтобы сдвинуться с мёртвой точки.
— Ну что? – ворвался в кабинет Шапошников.
— Абсолютный ноль, – уныло оповестил Кузьмин.
— Вообще ничего?
— Не ты один отличился, – напомнил об оплошности Голованов.
Павел Ильич вздохнул, присел на стул и запустил руки в волосы.
— Хорошо, давайте начнём всё сначала. Кто и зачем похитил Милану? – после непродолжительной паузы заговорил майор.
— Насколько я понял, похищение связано с прошлым делом Киры, – первым высказался Бубнов. — И к похищению причастен некий Измайлов.
Он требует, чтобы Кира отдала копии документов, в которых собран компромат на него и его сеть по торговле наркотиков и связанными с этими убийствами.
Шапошников вскочил на ноги и за два шага подлетел к магнитной доске. Предыдущие записи он стёр, но не слишком позаботился об аккуратности, поэтому по бокам торчали завитушки некоторых букв и слов, только майора это мало беспокоило. Верху доски он написал имя Измайлова, провёл стрелку вниз и написал «сеть: наркотики и убийства», нарисовал ещё стрелку и озаглавил её как «компромат Ильи Е. и Киры», а рядом с именем коллеги дописал имя Миланы. В конце соединил последний элемент с первым и написал «похищение». Все остальные внимательно наблюдали за действиями майора.
— Что мы ещё знаем об этом деле? – наконец спросил он, поворачиваясь лицом к начальнику и товарищам.
— В кафе, откуда пропала Милана, работает помощник Измайлова – Кирилл. Он узнал Киру, когда они с Димой туда приезжали. Сообщил об этом своему начальнику, а тот приказал попугать Киру и избить Красавченко, – подключился к разговору Антон.
— Ещё Милана упоминала какое-то место, где изображены рыбки с переливающими плавниками. Скорее всего, это какой-то бассейн или спортивный комплекс, – высказался Володя.
— Ну и то, что Кира сама пропала, – закончил Голованов.
— Ей позвонили после того, как она вышла из отдела, потом телефон она отключила, – напомнил лейтенант.
— Тогда нужно плясать от рыбок с плавниками. Они-то должны привести нас туда, где держат Милану. Если Краснова действительно решила отдать копии, то её наверняка повезут к подруге, – предположил подполковник.
— А если просто скажут оставить документы, предположим, в парке? – засомневался Бубнов.
— Думаю, Измайлов захочет лично встретиться с Красновой, – покивал Шапошников.
— Тогда…
Лежавший на столе телефон Бубнова завибрировал, громкая мелодия разлетелась по кабинету. От неожиданности Кузя вздрогнул. Остальные озадачено посмотрели на Тимура, который поменялся в лице, когда увидел номер звонившего.
— Ты возьмёшь наконец? – спросил Голованов.
— Это Дима, – Тимур поднял на коллег взгляд.
Новость заставила всех напрячься. Что говорить: правду или лучше соврать? Получится ли у них передать, что всё хорошо, когда этим «хорошим» даже не пахло? А если сказать правду, Дима подорвётся и тоже присоединится к поискам Киры, наплюёт на лечение, а Андрею Борисовичу потом от его матери придётся выслушивать долгие речи о том, что он совсем не заботится о здоровье подчинённых.
Отдел молчал, телефон надрывался уже второй раз. Всегда собранные полицейские, готовые в любой момент дать отпор преступному миру, сейчас терялись и не знали, что делать.
— Ладно уж, отвечай, – махнул рукой Андрей Борисович.
— А если…? – засомневался капитан.
— Говори как есть, всё равно узнает, – тяжело вздохнул Шапошников.
На третьем вызове Бубнов всё же нажал на зелёную кнопку. По ту сторону сразу же раздался недовольный голос Красавченко:
— Тимур, что у вас там случилось? С третьего раза только удалось дозвониться.
— В общем, тут такое дело… – капитан не знал, какие лучше слова подобрать, чтобы новости звучали не так ужасающе.
Однако Дима оказался проницательным и догадался обо всём ещё до того, как товарищ снял трубку.
— Кира всё-таки решила отдать документы?
Тимур удивился догадливости Димы. Эмоция отразилась на его лице, коллеги посмотрели на капитана вопросительно. Кузя жестами показал включить громкую, что Бубнов незамедлительно сделал.
— Дима, ты на громкой, – оповестил друга Тимур.
— Это хорошо, потому что хочу предупредить, что я сейчас приеду в отдел, – заявил Красавченко.
— Нет, Дима, ты останешься в больнице, – попытался спорить Андрей Борисович. Именно этого он и боялся больше всего.
— Андрей Борисович, вам нужна моя помощь, а со мной уже всё в порядке. Я чувствую себя лучше.
— Дима, ты понимаешь, что тебе лучше отлежаться и отдохнуть, чтобы не было никаких последствий? – пытался воззвать к совести товарища Шапошников.
К ним подключился и Кузьмин:
— Ты всё равно в таком состоянии ничем помочь не сможешь. Мы справимся сами.
— Не надо всего этого, – к удивлению всех, Дима раздражился. — Я хочу помочь.
— Но потом твоя мама оторвёт мне голову, – на всякий случай напомнил Голованов.
— Все вопросы с родителями я решу как-нибудь сам, не переживайте, – заверил он.
— Ну это же безрассудно! – воскликнул подполковник. — Понимаешь, насколько ты…
Договорить капитан ему не дал, резко оборвав:
— Извините, Андрей Борисович, но Кира мне не безразлична, поэтому я хочу помочь. И… – на секунду он замолчал. — Ой, какие-то помехи… Вы что-то сказали? Не слышу, повторите.
— Дима! – недовольно приструнил того Павел Ильич, да только Красавченко уже не слушал и отключился.
Тимур заблокировал смартфон, положил перед собой и вздохнул. Андрей Борисович покачал головой, а Шапошников только пожал плечами.
— И что будем делать? – спросил наконец Антон.
— Что-что? Ждать Диму, – буркнул подполковник и присел на стул.