***
— Вот мы и собрались вместе! – радостно похлопал в ладоши Игнат Олегович, остановившись возле Земцова. Плохим настроением, о котором думал Кирилл, и не веяло. Артемьев встал по правую руку бывшего начальника Киры и засунул руки в карманы тёмно-синих штанов. Эта троица вселяла ужас, страх впивался в кожу острыми когтями. Схлынувшее было волнение вернулось обратно. Кире хотелось провалиться сквозь землю, только чтобы не видеть этих лиц. Со странными словами Петра Семёновича она разберётся потом, а сейчас нужно было очистить сознание и успокоить нервно колотящее сердце. — Долго же ты думала, – ухмыльнулся Артемьев. — Да, мы боялись, что придётся убить такую прекрасную девушку, как твоя Милана. – Наигранность так и сквозила в голосе Измайлова. — Вы бы этого не сделали, – фыркнула Кира. — Почему же? – посмеялся брат Людмилы Кропенко, хотя в своих словах Кира ничего смешного не видела. Его смех разнёсся по мраморному холлу, отскакивая от стен звоном битого стекла. Краснова скривилась от громкого неприятного звука. — Вам этого не выгодно делать, ведь документы были у меня. Артемьев прикус губу, задумался. Губы Измайлова растянулись в широкого улыбке, стали заметны его идеально белые зубы. Игнат повернулся к Земцову. — А она всё-таки умная девушка, зря ты её сюда перевёл. Надо было оставить её при себе, как собачонку. От этих слов Кира чуть не расплакалась прямо здесь. В груди защемило, в горле застрял ком, но она каким-то чудом сумела взять себя в руки. — Надо было, – кивнул Пётр Семёнович. Смотрел он при этом на Киру и видел в её глаза и боль, и ненависть. — Ладно, хватит лясы точить, поехали, – махнул рукой Игнат Олегович. К нему вернулась серьёзность и суровость. Резкая смена настроения удивила Краснову и напомнила, каким на самом деле жестоким может быть Измайлов. — Да, Кирилл, позвони Матвею и скажи, что мы скоро будем, – напоследок распорядился Артемьев, и все трое ушли в глубь дома. Прозвучавшее имя всколыхнуло воспоминания о прошлой работе, только придавать значение Кира этому не стала, да и Кирилл не дал. Грубо развернув Краснову, он сначала завязал ей руки, а потом и глаза. — Что ты делаешь? – изумилась она таким неожиданным повтором. — Тебе не обязательно знать дорогу. Вдруг решишь дружкам своим из отдела сообщить, куда тебя везут. Не хотелось бы два трупа закапывать и руки о землю марать, – сообщил Кирилл и повёл Киру к выходу. — Каким образом? Телефон же ты мой разбил, – съязвила она. — И поосторожнее никак нельзя? Я не мешок с картошкой. — Молчи, пока я в твой красивый рот не засунул кляп. — А, так это сейчас типа поощрительный бонус? — Я предупредил, – в последний раз сказал он и потащил её за локоть к машине.***
Конечно, Кира не запомнила дорогу. После третьего поворота налево (или направо?) она перестала даже пытаться что-либо запомнить. Дыхание Кирилла обжигало шею и левое плечо, что лишь отвлекало, да и завязанные руки и глаза полностью забирали внимание Киры. Она старалась не паниковать, дышать медленно, но ей было очень непривычно и неудобно. В этот же момент Краснова поняла, что всё-таки надо было заручиться поддержкой и помощью товарищей. Вот почему она сначала делает, а потом думает? Они бы сели в отделе и составили план, Кира бы сейчас была уверена в совершаемых ею действиях, не тряслась перед Земцовым и Измайловым как осиновый лист в ветреную погоду, тоже бы смеялась врагу в лицо, зная, что ему конец. Но нет же, погеройствовать захотелось. От досады на саму себя Кира шумно выдохнула, чем привлекла внимание Кирилла. — Что-то не нравится? — Ты, – и это отчасти оказалось правдой: попутчик сидел слишком близко, но, казалось, не замечал этого. — Поговори мне ещё, – недовольно рыкнул он. — Просто отсядь от меня. Я же никуда не сбегу из движущейся машины, тем более руки связаны. — Кто ж тебя знает? – хмыкнул Кирилл, однако просьбу Киры выполнил. Краснова выдохнула ещё раз, только в этот раз с облегчением. В голове как будто сразу прояснилось. — Долго нам ещё ехать? – после целой минуты тишины поинтересовалась она. — Полчаса максимум. — Вы меня за город что ли везёте? А ещё, тебе сказали Матвею позвонить. Прежде чем ответить, Кира расслышала тихое, но отчётливое «блять». — Слушай, ты можешь помолчать? – разозлился Кирилл. Это он произнёс уже громко. — Бошка уже болит от твоей болтовни. Кира прикусила губу. Она почувствовала, как пассажир рядом завозился, а через пару минут произнёс, явно разговаривая по телефону: — Матвей, мы едем. Будьте готовы. — Кто этот Матвей? – не сдержалась капитан, когда Кирилл отключился. — Тоже шестёрка Измайлова? — Ещё слово, и я заклею тебе рот, – пригрозил попутчик. — А ты давай быстрее! – эти слова он адресовал уже водителю. Наконец джип остановился. От резкого движения Кира подалась вперёд, но ремень безопасности не дал ей удариться о спинку пассажирского сидения. В животе неприятно закрутило, Кира сглотнула образовавшуюся во рту слюну и медленно выдохнула. Ей поскорее хотелось снять и повязку, и больно стянувшую запястья верёвку. Ждать этого долго не пришлось: её затылок тронули холодные руки Кирилла, развязали повязку, и в глаза ударил белый свет. Краснова зажмурилась на мгновение, а потом смогла через автомобильное окно рассмотреть местность, пока Кирилл освобождал её руки. День почти сменился вечером, на горизонте заблестело закатное солнце. Вокруг полуразрушенного серого здания росло много растительности, нога человека ступала сюда явно очень давно, если не считать подростков, которые успели разрисовать стены яркими граффити. Прежде чем Кирилл начал выталкивать Киру из авто, она успела рассмотреть табличку с названием: «Бассейн №123». Всё-таки Милана указывала на бассейн! — Выходи уже, – пробурчал попутчик, возвращая Киру в реальность. Вдалеке послышался звук двигателя, кто-то к ним приближался. Кирилл и Кира посмотрели в сторону дороги: к ним подъезжали два чёрных джипа. — О, так мы первые? – вырвалось у Красновой. — Идея с кляпом ещё актуальна, – не глядя на Киру, прошипел Кирилл. Капитан закусила губу, чтобы снова не сболтнуть чего-нибудь лишнего. Они стояли возле машины до тех пор, пока Измайлов и его друзья не приблизились к Кире и Кириллу. Краснова успела заметить, как из второго автомобиля вышли двое громил в чёрных костюмах. Охранники Игната Олеговича остались у джипа и взглядами хищников следили за территорией бассейна. — Ну что, наша прекрасная Кирочка вела себя прилежно? – осведомился Измайлов. У Киры невольно заныли кисти рук, и пришлось потереть их, чтобы снять часть боли. Это не скрылось от глаз её врага. Он усмехнулся. — Болтала только, а в целом всё нормально. — Я рад, я рад, – покивал Игнат Олегович. — Ты сказал Матвею, что мы приедем? — Да, он в курсе. — Замечательно! Тогда давайте покончим с этим, я очень устал и хочу принять горячую ванну. — Он первым двинулся ко входу в здание, за ним проследовали Земцов и Артемьев. Это было похоже, будто собачонки бегут за своим хозяином, ожидая вкусной награды. Кира фыркнула, за что получила убийственный взгляд от Кирилла, и замолкла. Провожающий схватил её за локоть и бесцеремонно потащил следом за всеми. — А нельзя понежнее? Или я могу сама идти? – возмущалась она. — Помалкивай, – только и сказал Кирилл. Они поднялись по таким же разрушенным лесенкам, прошли через вестибюль, где повсюду валялась куча разного хлама. Стены внутри заброшки разрисовали по-разному: кто-то ограничился только парой нелицеприятных слов, кто-то воссоздал чуть ли не шедевры мировой живописи, а кто-то оставил после себя какие-то иероглифы и другие знаки. Вечером здесь становилось страшнее и таинственнее. Пока Кирилл вёл Киру по коридорам бассейна, Кира гадала, откуда на них мог напасть местный бомж или наркоман, или бабайка. Но всё было тихо, словно в склепе, а ещё темно и холодно. Вскоре впереди показался свет, а потом послышались разговоры и смех. Слова Кира разобрать пока не могла, но голоса различала: в основном говорил Измайлов, иногда реплики вставлял Артемьев, а Земцов, видимо, предпочёл молчать и слушать. Интересно, что они обсуждают, задумалась Кира. Кирилл провёл свою подопечную через раздевалку, и наконец вывел на сцену театрального представления – помещения с большой дырой посередине, в котором ещё несколько лет назад счастливые детишки весело плескались в тёплой воде. Первым, за кого зацепился взгляд Киры, была Милана. Подруга сидела привязанная к стулу, рот заклеен серым скотчем. Тушь потекла, причёска растрепалась, а одежда была в пыли, будто её таскали за волосы по бетонному полу. Милана похудела, румянец пропал со щёк, да и сами щёки немного впали. Но для Киры оставалось самым главным только одно – Мила была жива. В груди от этой мысли разлилось облегчение. Фёдорова заёрзала на стуле, глаза расширились, из-под скотча раздалось мычание, она готова была кинуться к подруге, но тяжёлая рука Измайлова её присмирила. Страх перед этими людьми оказался сильнее. Кира тоже подалась вперёд, только остановила её вовсе не железная хватка Кирилла. Ноги сами молниеносно приросли к полу, грудь будто сжали тысячи невидимых рук, не давая вздохнуть. Она меньше всего ожидала увидеть здесь… Матвея Никифорова. Её бывшего коллегу, друга Ильи. В отличие от растерянной Киры Матвей выглядел уверенным. Каштановые волосы он спрятал в шапку, чёрная толстовка и такого же цвета штаны придавали ему властность. Это уже был не тот потерянный из-за смерти друга паренёк и вечно в себе сомневающийся старший лейтенант, сейчас перед Кирой предстал решительный мужчина. Но что он здесь делал? Что заставило Матвея перейти на сторону врага? Земцов заметил взгляд Красновой, направленный на Никифорова. Подполковник подошёл к подопечному и положил руки ему на плечо, как делают родители, собирающиеся похвастаться достижениями своего ребёнка перед знакомыми. — Ты удивлена, не так ли? Ответить Кира не смогла. Ком в горле не дал ей этого сделать. — Да, вижу, что удивлена. Матвей любезно согласился нам помогать. Кира встряхнула головой. — Но… как? Матвей? Ты же помогал нам… – она расслабилась в руках Кирилла, и тот её всё-таки отпустил. Матвей хотел ответить, но Измайлов жестом его остановил и сказал сам: — Давайте вы задушевные разговоры оставите на потом? Решим все вопросы и… — Какие вопросы? – резко спросила Кира. — Документы же у вас. Вы получили, что хотели. Может, теперь отпустите нас? Компанию Измайлова позабавили слова Красновой: их смех распространился в каждый уголок голого помещения и отразился от стен эхом. Кира злилась и на себя, и на них, но не понимала, что смешного спросила. — Ты же совсем не изменилась, – вытирая глаза от проступивших слов, произнёс Игнат Олегович. — Пытаешься строить из себя самую умную, но, увы, получается плохо. Как тебя ещё в полиции-то держат, а? Его манера растягивать слова бесила капитана. Впрочем, всё, что касалось Измайлова, бесило Киру, и ей из последних сил приходилось сдерживаться, чтобы не сорвать и не ударить этого человека, хотя сделать это будет затруднительно: позади босса стояли ещё два амбала, у которых за пазухой точно покоились пистолеты. Кира не успеет и сделать шаг, как схватит пулю, так что всю злость она сосредоточила в сжатых кулаках. — Этот вопрос лучше задать моему начальнику, – стальным голосом промолвила она. — Эх, жаль, что ответа я так и не получу, – наигранно печально ответил Игнат. — Ладно, не будем об этом. Ты сказала, что мы получили всё, что хотели? — Документы у вас. Я свою миссию выполнила, а теперь хочу того же от вас: отпустите Милану и дайте нам уйти, иначе… – она осеклась. Подходящей угрозы на ум не пришло: что бы она ни сказала, будет звучать жалко. Против головорезов Измайлова у неё нет никаких шансов, тем более табельное она оставила в отделе. Глупо. Кира снова задрожала от страха перед этой компанией. Не приходилось сомневаться, что Измайлов исполнит всё, что взбредёт в голову. — Ай-яй-яй, – цокнул Игнат Олегович языком, — вроде же в полиции работаешь, капитан уже, а так до сих пор и не поняла, – он покачал головой. Кира напряглась. — Ты попала в ловушку, моя дорогая. Отпускать вас никто никуда не собирался. Вы умрёте здесь, обе. Она могла поклясться, что в глазах Матвея промелькнуло нечто похожее на удовлетворение.